лыбнулся я. - А то  я  тут  болтаюсь  в  этой  комнате,  как
горошина в пустом стручке.
   Мы открыли по банке пива, и снова наступило неловкое молчание.
   - Ник, - вдруг быстро заговорила она. - Я тут думала...  жизнь  ожидается
трудная, на самом деле это будет битва за выживание. Люди в погоне  за  тем,
что им хочется, будут вести себя, как животные. Наступит  время  без  всяких
?пожалуйста? и ?спасибо?. Самые жесткие возьмут, что захотят, - еду,  одежду
- все вообще.
   - К чему ты это говоришь, Сара?
   - К тому, что... Господи, не знаю, как  это  легче  сказать...  В  общем,
скоро девушки не будут иметь права сказать ?нет?, и потому... - Она  сделала
глубокий, судорожный вдох. - И потому я хочу, чтобы ты был первым.
   Мы переглянулись. Ее глаза изучали мое  лицо,  читая,  что  на  нем  было
написано.
   Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы. В ушах у меня  звенело,  внутри
будто горел огонь.
   От нее шел запах чистоты - слабый аромат духов, чуть сдобренный мускусом.
   Ее руки охватили мою голову, и она крепче прижала мое лицо к своему. Боль
из лица и шеи ушла, и я ощущал только шепот  ее  волос  по  моим  обнаженным
рукам и прижатие ее губ.
   И я чувствовал ее голод. Скользнув рукой внутрь ее халата,  я  ощутил  не
только ее грудь, но и тяжелое биение сердца.
   В поцелуе она выскользнула из халата, и дальше я  помнил  только  жар  ее
тела. Время перестало существовать, и был долгий поцелуй на  кровати,  но  я
сдерживал себя, пока она не шепнула:
   - Я готова... сделай это. Я хочу, чтобы ты это сделал. Я нервничал, боясь
сделать ей больно. Но она только слегка ахнула и крепко держала  меня,  пока
все не кончилось.
   Еще через час я почувствовал, что она снова коснулась меня руками,  и  на
этот раз она любила меня так же, как я ее.
 
Глава двадцать девятая 
Возвращение зверя 
 
   Колонна выехала из гостиницы в восемь утра. Сара и  ее  сестры  ехали  со
мной в  ?сегуне?.  Вики  была  в  очках,  которые  Сара  попыталась  кое-как
починить, но надевать она могла их ненадолго - они начинали раздражать.
   Слэттер? Даже и следа не было. Даст Бог, он напорется на папашу Слэттера,
и эта парочка друг друга аннулирует.
   Щеки Сары еще горели памятью предыдущей ночи. То и  дело  мы  встречались
взглядами и отводили глаза, улыбаясь нашей тайне.
   Я  все  время  проверял  в  зеркале  заднего  вида  -  где   там   желтый
микроавтобус. Если выхлоп от него шел голубым  дымом,  я  был  доволен.  Это
значило, что дефектный цилиндр все еще  работает  и  жжет  масло.  Это  было
далеко от совершенства, но у Джо, которая была за рулем, все же оставалась в
распоряжении  достаточная  тяга  -   микроавтобус   был   доверху   загружен
консервированными овощами, не считая пяти пассажиров.
   Перед выездом Дэйв попытался уговорить меня бросить ?сегуна? и поехать  в
микроавтобусе. Он сказал, что не хочет, чтобы я вел после  таких  ударов  по
голове. Я ему ответил, что не согласен, и сел в ?сегун?. Покачивая головой и
огорчаясь моим бунтарским поступком, он вернулся в головной автобус.
   Мы проехали уже двадцать миль, когда Сара резко выдохнула:
   - Боже мой... вот тебе и на!
   В зеркале заднего вида по дороге выруливал серый ?роллс-ройс?,  перегоняя
колонну. И вел его мистер Кошмар собственной персоной.
   - Таг Слэттер, - покачала головой Сара. - Он, значит, нас нашел. Посмотри
ты на этого идиота. Он же сейчас угробится!
   - Ура, - сказал я вполголоса. - Он бы  сделал  нам  большое  одолжение...
Господи, что это он вытворяет?
   Где Слэттер достал ?роллс?, я не знаю, но вел его так,  что  прочесал  по
длинной каменной стене, обдирая краску, хром  и  зеркала,  которые  полетели
дождем обломков.
   - Зачем он так делает? - спросила Энн.
   - Потому что он совсем сумасшедший, - ответила Сара.
   - Я его давно знаю, - сказал я. - Он любит все ломать. Чем больше человек
ценит вещь, тем этому гаду приятнее ее раздолбать.
   - Смотрите, он хочет переехать собаку! - крикнула Вики. - Ой! Он ее убил!
Этот плохой человек убил щенка. Я выглянул вдоль цепочки ползущих машин.
   - Щенок попал между колесами. Его не зацепило. Щенок,  шатаясь,  отступил
на  травяную  обочину.  Идущий  за  нами  микроавтобус  остановился,  и  Джо
выскочила подобрать щенка. Она его оглядела, потом обняла,  как  ребенка,  и
бегом вернулась за руль.
   Слэттер прибавил скорости и исчез вдали.  Колонна  ползла  дальше.  Снова
начался дождь, и крупные капли разбивались о машину стеклянными шариками.
   Мы проехали деревеньку, где был пруд с утками и сельская церквушка.
   - Ох! - сказала Вики.  -  Посмотрите  на  эту  церковь!  Правда,  смешной
Иисус?
   - Головы вниз, девушки! - быстро приказал я. - И так и держите. Сара,  не
смотри, оно того не стоит.
   Она отвернулась в другую сторону, где на пруду плавали утки.
   - А что такое? Я прошептал:
   - Когда ты последний раз видела Иисуса с часами на руке?
   Кто-то пригвоздил к кресту собственного сына.
 
*** 
 
   Местность переменилась. Поля вспухали холмами, и  леса  теряли  ухоженный
вид - это мы покидали плоские поля, которые тянутся от Донкастера до  Йорка.
Деревни становились меньше, признаки цивилизации - реже.
   Впечатление было такое, что Креозоты, закончив дело со своими сыновьями и
дочерьми, просто уходили из домов, присоединяясь к массовой миграции.
   На изгибе дороги аккуратно была выбита секция изгороди.  Я  увидел  следы
шин на дерне, ведущие к озеру. Над водой высилась  верхняя  половина  серого
?роллс-ройса?.
   Колонна притормозила, и Слэттер залез на передний грузовик.
   - Когда-нибудь он себе шею сломает, - сказал  я.  -  Или  кто-нибудь  это
вместо него сделает.
   Дождь пошел сильнее, клацая по металлическим деталям. Холмы затуманились.
   Мы выехали на автостраду, которая рассекала пейзаж  пополам,  и  увидели,
как они идут с севера на юг.
   Это было точно так, как я видел на автостраде у  Вент-бриджа,  -  людская
река. Взрослая порода человечества все еще шла на призыв чего-то  чудесного,
что нам не было видно.
   Сара посмотрела на меня расширенными глазами.
   - Ты мне это  рассказывал,  но  представить  себе  это  было  невозможно.
Посмотри на них на всех. Посмотри на выражения лиц!  Как  будто  им  обещали
второе пришествие.
   - Страшно, - сказала Энн. Вики надела склеенные очки.
   - А мама с папой тоже там будут?
   - Нет.
   - А почему у них такой вид у всех? Как у детей в рождественское утро. - Я
покачал головой:
   - Бог их знает... Дэйв, давай двигаться. Здесь оставаться небезопасно.
   Мы поползли  вдоль  дороги,  идущей  параллельно  шоссе,  которое  шло  в
глубокой прорези под нами. Травянистые склоны прорези были круты, но это  не
помешало бы Креозотам по ним взобраться.
   Я оглянулся на микроавтобус. К счастью, он все еще выплевывал  достаточно
голубого дыма. На переднем пассажирском  сиденье  какая-то  девочка  держала
спасенного щенка.
   Ведя машину, я не мог удержаться от взглядов вниз на людскую  реку.  Один
стоял на крыше машины  посреди  шоссе.  Он  глядел  на  юг,  будто  указывая
направление подбородком.
   И когда  мы  проезжали  над  ним,  его  голова  резко  дернулась,  как  у
завидевшего добычу ястреба.
   Глядя в эти  горящие  убийством  глаза,  я  ощутил,  как  по  моему  телу
прокатилась волна жидкого льда.
   - Скорее, Дэйв! - прошипел я. - Они нас засекли!
   Впереди наша  дорога  загибалась  влево  и  пересекала  шоссе  по  мосту.
Головной автобус стал входить в поворот. И остановился. Оттуда вылезли  Дэйв
и Джонатан.
   - Идиоты! - Я ударил кулаком по баранке. - Нельзя здесь останавливаться!
   Внизу на шоссе ток людской реки остановился. Они заметили нас, и по толпе
пробежала рябь.
   В голове колонны Дэйв и Джонатан что-то  обсуждали,  глядя  на  мост,  на
что-то, чего я не видел.
   - А, черт! Сара! Будь готова  повести  машину,  если  эти  внизу  полезут
наверх.
   - Куда ты. Ник? Останься!
   - Не волнуйся, я только им дам как следует. Если  тут  застрять,  мы  все
погибнем.
   Вики и Энн завизжали от страха.
   Громко ругаясь, я изо всех сил побежал к голове колонны.
   - Что стряслось? Здесь нам нельзя стоять!
   - Да, но дальше мы ехать не можем.
   - Какого это хрена - не можем?
   - Погляди.
   На мосту сгрудились три обгорелые машины, загораживая  дорогу.  Я  ударил
ногой по камню.
   - Черт возьми, Дэйв, это же просто машины, мать их так!
   - Нужно будет всем выйти, чтобы их откатить.
   - Ага, и через тридцать секунд нас разорвут на части. Ты что,  не  видел,
что там на шоссе?
   - Ник, приведи Мартина Дел-Кофи, мы обсудим, как лучше...
   - Засунь его себе в жопу, этого Дел-Кофи! - огрызнулся я. -  Эти  обломки
надо убрать сейчас!
   - Я думаю. Ник...
   - На фиг, Дэйв! Вы двое обратно в автобус и будьте готовы ехать.
   Я побежал обратно к третьему грузовику и распахнул дверь. На месте отдыха
запасного водителя лежал Слэттер, пялился в потолок  и  курил  сигаретку.  Я
вспрыгнул на ступеньку. И толкнул водителя:
   - Давай на пассажирское сиденье. Быстро. Хоть к Курту на  колени.  Давай,
если хочешь дожить до обеда... Слэттер.
   - Отвали, Атен. Я занят.
   - А хочешь побиться об заклад?
   - У тебя ничего нет, что мне надо. Или что я не мог бы так забрать.
   - А вот есть. Литр водки. А у тебя, я знаю, ничего не осталось.
   Он поднял бровь с обычным своим видом - все-я-в-гробу-видал.
   Я надеялся, что мой выстрел наугад попал в цель,  что  он  уже  всю  свою
выпивку отлил под деревом.
   - Как, Слэттер, споришь? Или духу не хватит?
   - О чем спор?
   - Что ты не сможешь этим грузовиком убрать обломки машин за то время, что
я добегу до своей машины.
   Слэттер перелез на сиденье водителя и толкнул меня  в  грудь.  Я  полетел
спиной на дорогу.
   Когда я поднялся на ноги, он уже врубил скорость и гнал грузовик  вперед,
как бронебойный снаряд. Слышно было, как вопит Курт.
   Я шел обратно к ?сегуну?, глядя, как он вошел в поворот на двух  колесах,
загремел по мосту и ударил в сгоревшие машины.
   Танк не справился бы лучше. Спутанные обломки разлетелись,  как  сегменты
паутины, взрывом стекла и металла. Грузовик взлетел на холм и остановился  у
вершины.
   Я добежал до ?сегуна?, когда головной автобус уже проехал  за  грузовиком
через мост.
   - Скорее, Ник! Они лезут по склонам!
   Я посмотрел, куда показала Сара. Они поднимались, как полая вода, - сотни
их были.
   Колонна медленно ползла вперед. Грузовик перед нами еще не тронулся.
   - Давай, давай...  Господи,  тебе  что,  шины  прибили  к  дороге...  ох,
наконец-то.
   Мы поехали. Не так быстро, как мне хотелось бы,  но  все  же  эти  идиоты
двинулись наконец в нужную сторону.
   Я глянул в зеркало заднего  вида  на  желтый  микроавтобус.  Потом  снова
вперед, когда мы пересекали мост, и...
   Вот гадство!
   Я вывернул голову, глядя назад. В выхлопе микроавтобуса не было  голубого
дыма. Цилиндр снова забарахлил.
   - Езжай дальше, деточка, ну, давай... - шептал я.
   "Сегун? был уже на мосту. Микроавтобус следом. Я видел, как хмурится Джо:
что-то не так, но она все же заставляла мотор тащить их вперед. Рядом с  ней
девочка прижимала к груди щенка.
   Мы стали въезжать на  холм.  Я  поглядел  вниз,  на  шоссе.  Часть  толпы
преодолела склон и преследовала нас через мост. Они бежали бегом.
   Сара стиснула мою руку:
   - Ты посмотри туда!
   Хреново. Еще сотни гадов лезли на склон с нашей стороны. Я бросил  взгляд
на микроавтобус. Все еще едет.
   Я переключил передачу, и мы стали взбираться на кручу.
   Микроавтобус ехал за нами, но медленнее. Пока  я  смотрел,  он  дернулся,
остановился и покатился назад.
   - Господи, он застрял!
   Можно  стоять  на  берегу  и  кричать  волне,  чтобы  она   остановилась.
Остановится она, как же. Зарычит и накроет весь песок.
   Я кричал им, чтобы остановились. Они не остановились.  Волна  сумасшедших
молча захлестнула микроавтобус. И все.
   Он скрылся под грудой тел, которые колотили  по  машине,  будто  это  был
монстр, угрожающий их жизни. Боковое окно разлетелось брызгами.  Я  сидел  в
ползущем вверх ?сегуне? и видел,  как  глядит  на  меня  Джо,  вцепившись  в
рулевое колесо руками. Девочка рядом с ней еще крепче прижала к груди  щенка
и закрыла рукой его испуганные глаза.
   И больше их не было видно.
   Остались только шевелящиеся тела сотен людей, накрывших микроавтобус.
   Никто ничего не говорил. И молчание звенело, как колокол в вакууме.
   Я поехал вслед за колонной, ползущей к темным холмам. Дождь стал сильнее.
Машину заполнил холод.
   Тонкая ниточка перепуганного человечества ползла  между  черным  небом  и
мокрой землей.
   Там, в затоптанных насмерть на дороге, мы провидели свое будущее.  У  нас
не было надежды. И оставалось нам только двигаться  вперед  и  молить  Бога,
чтобы нас не настигла следующая за нами тень  смерти.  По  крайней  мере  не
сейчас.
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
Сколько лет вам было, когда вы потеряли невинность? 
Кто был ваш последний сексуальный партнер? 
Опишите себя пятью словами. 
Верите ли вы в Бога? 
Если бы вы могли получить ответ на один вопрос, какой вопрос вы бы задали? 
(Извлечение из типичного списка вопросов для знаменитостей) 
 
Глава тридцатая 
Делай это сейчас, потому что никакого завтра не будет 
 
   СЕКС. ВЫПИВКА. ОРУЖИЕ. НАРКОТИКИ.
   БЫСТРЫЕ МОТОЦИКЛЫ - МАШИНЫ ЕЩЕ БЫСТРЕЕ.
   И ГРОМКАЯ, ГРОМКАЯ, ГРОМКАЯ МУЗЫКА.
   Господи, как весела жизнь!
   ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ:
   Длинное, жаркое-жаркое лето.  Эскдейл  -  долина  за  много  миль  откуда
угодно, с лесами, полями и лугами, и течет по ней холодная, холодная речка.
   И на середине склона холма стоит гостиница. Ей сто лет, и при  ней  такой
большой сад, что можно там пасти  стадо  буйволов,  -  и  вся  она  окружена
десятифутовой кирпичиной стеной.
   ПРИСЛУШАЙТЕСЬ:
   Все оживляет радостный крик  трехсот  ребятишек.  Они  в  разгаре  самого
большого веселья,  которое  видела  планета  Земля.  Они  бегают  по  садам,
валяются на лужайках и прыгают по двору.
   Подростки,  одетые  только  в  собственный  смех,  плещутся  в   открытом
бассейне, и брызги  от  их  обнаженных  тел  вспыхивают  в  солнечных  лучах
алмазной пылью. По плиткам дорожек расходятся волны от трахающихся парочек.
   И громкая, ГРОМКАЯ музыка доносится из  динамиков  размером  с  гроб  для
баскетболиста. И в паузах певца ребята прекращают  все,  что  они  делают  -
буквально все, - и орут в ритм инструментам:
   НИ ШКОЛЫ! НИ ПРАВИЛ! НИ ХРЕНА! УРРА!
   И воют, как вервольфы во время гона. ПРИНЮХАЙТЕСЬ!
   Сигара Курта размером с ножку стула. От сотен сигарет синеет  воздух.  На
лужайке жарится на открытом огне свиная туша.
   ОЩУТИТЕ!
   Я на ?харлее-дэвидсоне? газую по дорожке к воротам, ветер треплет волосы,
гравий шуршит под колесами, щекоча все тело от головы до чего угодно.  Сара,
крепко держась за меня, на заднем  сиденье,  уткнувшись  лицом  мне  в  шею,
смеется, пока больше  уже  смеяться  не  может.  Светлые  ее  волосы  вьются
вымпелом.
   "Порше? с открытым верхом,  с  которым  мы  гоняемся  в  яблоневом  саду,
влетает юзом в дерево, сбивая дождь  яблок.  Джонатан,  отхлебывая  пиво  из
банки, отъезжает по яблочной реке.
   - Голодна? - кричу я назад, перекрывая грохот мотора.
   - Как волк!
   - Пошли горячей свининки поедим.
   И я гоню между деревьями, мимо статуй Эрота и Артемиды, туда, на лужайку,
к самому большому в мире барбекю. Мы разрываем мясо  и  впиваемся  в  сочную
мякоть.
   - Штанине придется прекратить трахаться,  -  говорю  я,  видя,  как  этот
семнадцатилетний парень выходит, шатаясь, из кустов,  подтягивая  золотистые
брюки, за которые и получил свое прозвище. - Он уже еле ноги передвигает.
   Он, ухмыляясь, поднимает восемь пальцев.
   - Сегодня восемь? - спрашиваю я, махая ему куском  дымящейся  свинины.  -
Ага, теперь отдохнуть.
   Оставив ?харлей-дэвидсон? следующему,  кто  хочет  покататься,  мы  пошли
обратно к бассейну, где вокруг на столах  стоят  банки,  бутылки,  сигареты,
сигары, таблетки - от пуза.
   - О-о, детка! Детка!
   У Курта такой вид,  будто  он  сейчас  скажет  что-то  очень  важное  для
выживания вида хомо сапиенс, но глаза у него стекленеют, и  он  откидывается
на топчане, уронив сигару на живот. Когда она прожигает ему футболку,  он  с
визгом катится в бассейн.
   - А, Ник! Мой старый приятель Ник Атен! - Это Боксер, великан с прилипшей
на лице широкой дружелюбной улыбкой и волосами, как у одуванчика, уронил мне
на плечо тяжелую лапу. - Как жизнь?
   - Отлично, Боксер.
   - Слушай, Ник, что ты сделал с этим своим другом, Слэттером?
   - Слэттер? Мой друг? Да ты шутишь. Дай-ка мне баночку... нет,  не  ?бад?,
лучше ?особое?... Нет, слава Иисусу и его труппе скоморохов, я его  уже  две
недели не видел.
   Боксер хихикнул - он уже был хорош.
   - Он чертовски странный тип... С ним говорить - как вон  с  той  статуей.
Зато татуировки классные. Я бы сделал такие, да они к моему  цвету  кожи  не
идут. Слушай, Ник, друг, вот как-нибудь протрезвимся... Ты тогда сходишь  со
мной и Джонатаном и  этим...  как  его  зовут...  еще  патронов  добыть  для
?Калашникова?? Слушай, я и не думал, что смогу  такое  слово  выговорить,  я
хорошо  принял...  ка-лаш-ни-ков.  Не,  серьезно...  если  твоя  дама   тебя
отпустит...
   И он хихикнул снова, потрепав меня по  голове  своей  дружеской,  но  все
равно здоровой лапой.
   Сара улыбнулась:
   - Только если на этот раз ты за ним приглядишь. Я бы не назвала остановку
на трое суток в ближайшем баре, как в тот раз, эффективной  экспедицией  для
пополнения запасов.
   - Да если бы тогда Курт не уронил сигару на заднее сиденье  машины  и  не
устроил пожар, мы бы в тот же день вернулись... А, вот и  Джонатан.  Чего  у
нас на этот раз? Ник, пригнись! Он тебе в голову целит!
   Джонатан вылез из ?порше? с полной футболкой яблок и  стал  кидать  их  в
меня, как ручные гранаты. Они падали с недолетом  в  бассейн,  одно  из  них
влепило по голове, как Ньютону, парню, который  целовался  с  девушкой.  Они
даже не заметили.
   Джонатан с диким смехом прыгнул в пруд. И вынырнул с криком:
   - Отличный способ стирать одежду! А теперь - в центрифугу на отжим!
   Он вылез из  бассейна  и  завертелся  по  газону,  разбрасывая  брызги  с
протянутых рук.
   Мы с Сарой сидели рядом,  глядя,  как  он  веселится.  Небо  над  головой
становилось темно-синим - солнце опускалось к холмам.  Музыка  колотилась  в
воздухе. От стены до стены шли разговоры, смех, еда, питье.  Двое  хулиганов
клали  друг  другу  руки,  голые  семнадцатилетние  девчонки  бегали   среди
деревьев, Саймон набрал в рот виски и  брызнул  на  барбекю.  Оно  полыхнуло
синим, и ему припалило брови. Он брызнул еще раз.
   У нас за спиной  группа  тринадцатилетних  мальчишек  разрисовывали  друг
другу щеки и носы боевой раскраской краснокожих, которая сейчас была на пике
моды.
   Музыка дошла до перехода, и в этом ритме все произнесли речитативом:
   НИ ШКОЛЫ! НИ ПРАВИЛ! НИ ХРЕНА! УРРА!
   И вдруг музыка прервалась режущей уши тишиной. Пауза и голоса:
   - О Господи, опять!
   - Десятый раз за три дня!
   - Одиннадцатый.
   - Где Дэйв?
   - Кто-нибудь, достаньте этого хренова Дэйва Миддлтона.  Что  за  игры  он
затеял?
   - Курт говорил, что он нарочно выключает ток.
   - Собака такая!
   Кто-то побежал за  Дэйвом  Миддлтоном;  мы  завозились,  ощущая  какую-то
неловкость, когда музыка смолкла.
   - Шум - это как одежда, - сказала какая-то девушка. - А когда его нет, ты
голая.
   И мы стали бить в пустые пивные банки, как в цимбалы, пока не пришел Дэйв
Миддлтон.
 
*** 
 
   Значит, вы поняли, что много  всякого  дерьма  утекло  с  той  поры,  как
колонна Дэйва Миддлтона въехала в тот апрельский день в ворота гостиницы.
   Первые недели все шло, как планировал Дэйв. Он вместе с  Распорядительным
комитетом составил программы деятельности, которые пристроили к работе всех.
Выезжали поисково-заготови