сади  я  Слэттера  у
ворот ада, он пройдет насквозь.
   И выйдет с другой стороны, покуривая сигаретку и с таким видом, будто  он
здесь хозяин.
 
Глава пятнадцатая 
Своего рода нормальность 
 
   В этом коттедже мы прожили три дня. Моя очередь готовить. Сара в  юбке  и
полосатой футболке сидела на диване, просматривая рекламный проспект.
   - Ужин готов, вино на полке.
   - Пива хочешь? - спросила Сара.
   - А почему бы и нет?
   - Спагетти с мясом. Человек многих талантов. Где ты нашел мясо?
   - Консервированное. Я сунул его в банку с булонским соусом и добавил свой
фирменный ингредиент.
   - Какой?
   - Полкружки красного вина. Совет из поваренной книги Ника Атена  -  когда
ешь, одновременно выпиваешь. Одно переходит в другое.
   - А я-то считала тебя никчемным сопляком.  -  Сара  улыбнулась,  когда  я
подал ей тарелку. - В тебе есть скрытые глубины.
   - Хорошо скрытые. Теперь ешь, пока не остыло.
   - Ты говоришь совсем как моя мама...
   Это на время убило разговор.
   За последние  три  дня  нас  начало  отпускать  напряжение.  Мы  начинали
узнавать друг друга как  людей,  не  просто  как  уцелевшие  под  бомбами  и
случайно оказавшиеся в одной машине.
   Она залпом допила вино и налила себе второй бокал.
   - Ник, как ты думаешь, сколько еще мы должны здесь оставаться?
   - Я думаю, еще несколько дней. У нас есть  еда,  укрытие,  мы  во  многих
милях от всех населенных мест. Нет смысла спешить после  того,  что  было  в
понедельник.
   - Ты же знаешь, это не твоя вина. Ты сделал все, что мог.
   Предоставив Слэттера его судьбе, мы выехали на шоссе и  полетели  на  юг.
Двадцать миль мы не видели других препятствий, кроме попадавшихся  время  от
времени брошенных автомобилей.  Вдали  виднелись  большие  и  малые  города;
некоторые из них горели.
   После многих часов за  рулем  у  меня  чертовски  болели  руки  и  плечи;
напряжение  сводило  челюсти  так,  что  зубы  болели.  Шоссе  подходило   к
очередному  горящему  городу,  и  тут  мы  увидели,  что  дорога   полностью
загорожена разбитыми машинами. Это не была специально построенная баррикада.
Куда более было вероятно, что люди самоубийственно въезжали  в  этот  завал.
Объезда не было, а солнце уже висело очень низко.
   Нам стало страшно. Этих мест мы не знали.  И  не  знали,  не  увидим  ли,
свернув за угол, тысячу психов, перекрывших дорогу.
   Я развернулся и съехал на первом же выезде. И поехал по сельским дорогам.
   Мы нашли коттедж в лесу. Открытый и брошенный,  он  показался  нам  раем.
Конечно, электричества не было, но вода из кранов шла, и в нем  была  кухня,
где можно готовить на открытом огне.
   Последние три дня шел дождь. Мы мало что делали, кроме как ели  и  спали.
Вики с Энн долго ссорились, плакали, звали маму, впадали  в  долгие  периоды
молчания и снова начинали ссориться. Я съездил в  ближайшую  деревню  -  без
людей, если не считать мертвых детей - и вернулся с полной машиной припасов,
одежды, игрушек и игр. Девочкам стало лучше,  потому  что  теперь  было  чем
заняться.
   Сейчас они спали наверху, а мы  с  их  старшей  сестрой  ели  спагетти  и
пытались придумать, что же нам, черт побери, делать дальше.
   - Ты думаешь, эта обезьяна Слэттер был  прав?  -  сказала  Сара,  отпивая
вино. - Что так теперь во всем мире?
   - Нет. Будь это  даже  ядерный  удар,  все  равно  должны  быть  обширные
незадетые зоны. Если достаточно  далеко  проедем,  найдем  города,  где  все
нормально.
   - Бог ты мой... и все-таки это хаос, нет? Как что-то из Библии. Наверняка
погибли  тысячи.  Разрушены  города.  И  если  это   сумасшествие   стойкое,
правительству придется куда-то  их  девать.  Целые  графства  превратятся  в
сумасшедшие дома.
   - Слава Богу, это не наша проблема... Холодно?
   - Да, немного.
   Она дрожала, но это было всего лишь от холода.  Я  подкинул  еще  дров  в
огонь. Вскоре  белые  языки  пламени  загудели  в  трубе,  заполнив  комнату
пульсирующим светом таким ярким, что свеч не надо было.
   Поев, мы сели рядом на диван и смотрели, как пляшет пламя, как будто  это
был последний хит телевидения.
   Я все время возвращался мыслями к родителям. В отличие от остальных я  не
видел их сумасшедшими и потому не мог заставить себя поверить, что они  тоже
спятили. Я знал, что, войди они сейчас вот через  эту  дверь,  они  были  бы
такими же,  как  всегда.  Нормальные  взрослые,  для  которых  главным  были
интересы детей. Сара обняла диванную подушку.
   - Наверное, это было в воде. Наркотик или токсин.
   - Но кто мог бы такое сделать?
   - Террористы.
   - А почему на нас не подействовало? Ведь  оно  поражает  безумием  только
людей старше двадцати.
   - У взрослых уровень гормонов в крови не такой, как у детей и подростков.
Может, эти гормоны и реагируют на яд. Или на газ.
   Снаружи из тьмы постукивал  по  окнам  дождь.  Сара  закрыла  шторы.  Она
говорила,  что  ей  не  хочется  в  темноте  смотреть  на  стволы  деревьев,
окружающих коттедж. Как  призрачные  часовые,  которые  ждут,  чтобы  что-то
случилось.
   Вернувшись, она села на диван  рядом  со  мной.  Иногда,  когда  она  так
садилась, я ощущал гул возбуждения. Десятки раз за  последние  три  дня  мне
хотелось просто протянуть руку и коснуться ее руки или светлых волос.
   Пиво не способствовало самообладанию. Я хотел ее коснуться. Ничего такого
дико сексуального, но просто хотелось бы  сидеть  на  диване,  обняв  ее  за
плечи, и глядеть на живой огонь за решеткой.
   Сара  откинула  волосы  на  плечо.  Это  движение  повторила  ее  большая
искаженная тень на стене, отброшенная пляшущим пламенем камина. Она была так
красива - читай она сейчас вслух телефонную  книгу,  я  бы  впитывал  каждое
слово.
   - Ты говорил, что люди шли по шоссе к югу.
   - Их были тысячи. Просто людская река. Такое нельзя вообразить,  если  не
видеть своими глазами.
   - Значит, взрослые не просто сошли с ума. То  есть  не  просто  бегают  и
орут. Здесь есть система.
   - Система есть, это точно. Родители  убивают  своих  детей.  Взрослые,  у
которых детей нет, убивают всех, кому меньше двадцати.
   - Но это почти как если бы они следовали новым инстинктам. Они убивают  -
да, мы это видели. Но они еще сбиваются в стаи,  как  птицы.  И  как  только
собирается достаточно большая группа, что-то велит им идти на юг.  Ник,  они
мигрируют.
   - Мигрируют?
   - Ну да, как перелетные птицы. Но куда?
   Я пожал плечами:
   - Может быть, когда-нибудь узнаем. Как  бы  там  ни  было,  эффект  этого
безумия может быть временным. Может, завтра все эти люди очнутся  в  поле  в
сотне миль от своего дома, гадая, как они тут оказались.
   - Как бы я хотела, чтобы ты был прав! - Вина?
   - Да, спасибо. - Она помолчала и вдруг спросила:
   - Ты уверен, что тебе удобно здесь на диване?
   В этом вопросе было больше, чем кажется на первый взгляд. Я спал на  этом
диване уже три ночи. Наверху были две спальни с  двуспальными  кроватями.  В
одной спали Две младшие сестры, в другой Сара - одна в двуспальной кровати.
   Я сказал, что вполне нормально, и мы болтали дальне. Что произносили наши
языки - это было не важно.
   Мы общались взглядами, движениями голов и рук, и еще этот  жест,  которым
она поправляла волосы, сиявшие в свете камина.
   - Как твое лицо? - спросил я, глядя на темнеющий кровоподтек.
   - Не болит, но все еще распухло. Даже на ощупь можешь почувствовать.
   Сара приглашала меня до нее дотронуться. Она отвела в сторону прядь волос
и наклонилась ко мне, сидя боком. Когда ее глаза глядели прямо в мои, у меня
по жилам шел электрический ток.
   Я робко провел пальцем  по  ее  щеке.  И  не  остановился.  Не  мог  себя
остановить. Я гладил пальцами ее кожу, вниз по  горлу,  одним  движением  по
линии волос к затылку.
   Она скользнула ко мне  по  подушкам  дивана,  приподняв  обтянутые  юбкой
бедра.
   Поцелуй. Нежный. Как удар сладости и теплоты. И она целовала меня, как  и
я ее.
   Я вдыхал ее, пахнущую мылом, волосами и кожей. Ощущал ее вкус.
   Мы крепко держали друг друга  и  целовались.  Я  опустил  руки  вдоль  ее
выгнутой спины, туда, где футболка была заправлена в юбку. Она  была  готова
ко всему, горячо дышала мне в ухо. Я хотел  видеть  ее  обнаженной  в  свете
пламени.
   И потом я разорвал клинч. Дрожа и тяжело дыша, я  встал,  а  она  подняла
глаза, синие и блестящие.
   Вдруг мне стало неловко.
   - Я сейчас еще дров принесу.
   Сара улыбнулась:
   - Не надо, и так тепло. И я все  равно  иду  спать.  Кажется,  я  уже  не
чуть-чуть пьяна.
   - Я тоже.
   Я знал, что сегодня мы будем спать на своих обычных местах. Сара наверху,
я  на  диване.  Назовите  это  условностями  ухаживания,   но   что-то   мне
подсказывало,  что  не  надо  торопить   события.   Меня   уносили   жар   и
головокружение, а Сара казалась прекраснее всего на свете.
   Сегодня у нас физической любви не будет.
   Но завтра, говорил я себе, когда мы целовали друг друга в щеку, прощаясь,
а потом она уходила вверх по лестнице, завтра будет.
 
Глава шестнадцатая 
Плохие сны не уходят прочь 
 
   Вот что мне снилось.
   Я открыл дверь коттеджа, и там стояли мама и папа.  Они  были  рады  меня
видеть.
   - Привет, Ник! - сказал папа.
   - Ты хоть за собой следишь? - озабоченно спросила  мама.  -  У  тебя  еды
хватает?
   А папа улыбнулся шире, показав щербину в верхних зубах.
   - Мы знаем, что ты слышал слухи, будто мы хотим тебя убить.
   Мама смотрела на меня пристальным взглядом. - Нет, Ник, мы не  хотим.  Но
мы должны.
   - Чем быстрее ты вернешься домой. Ник, тем скорее  мы  с  этим  покончим.
Твоя мама хочет носить твое  сердце  на  рукаве.  Так  что  не  будь  глупым
мальчиком, Николас. Скажи ему, Джуди, скажи ему,  как  мы  хотим,  чтобы  он
вернулся. Сначала твое любимое печенье к чаю, потом пойдем наверх  и  убьем,
легко и быстро, и раз-два-три...
   - Это вы убили Джона?
   Папа вспыхнул щербатой улыбкой:
   - Спроси его сам.
   Я посмотрел вниз, между ними, будто родители держали за руки  двухлетнего
Джона. Голова его была такая, как я помнил, того размера, что должен быть  у
подростка, но тело сжалось до размеров младенца. Глаза его были открыты,  но
тусклы, рот превратился в разбитую дыру,  а  разрыв  на  лице  засох  черной
кровью.
   И тут раздался крик.
 
*** 
 
   Я проснулся на диване. Крик все длился.
   Вики и Энн! Я скатился с дивана и  бросился  наверх,  натягивая  на  ходу
джинсы. Сара в брюках и футболке уже влетела в дверь спальни.
   Девчонки забились под одеяла и кричали так, будто  мне  в  уши  всаживали
иголки.
   Сара попыталась стянуть с них одеяла.
   - Вики, Энн, что случилось? Энн, замолчи  и  вылезь  из-под  одеяла!  Ну,
рассказывайте!
   Энн глядела круглыми глазами, прижимая одеяло к груди под подбородком.
   - Мы видели человека!
   - Он смотрел в окно, - сказала Вики. - Он нас напугал.
   Шторы были наполовину раздвинуты. У меня натянулись нервы.
   - Как он мог заглянуть в окно? Оно в десяти футах над землей!
   - Большой человек, - прошептала Вики.
   - Не смеши меня. Людей такого роста не бывает...
   - Ник, - спокойно сказала Сара. - Дай мне.
   Я пожал плечами и застегнул ремень джинсов. Сара села на кровать.
   - А ты не думаешь, что тебе могло показаться?
   - Нет.
   - Кто из вас его видел?
   - Мы обе. Большой человек, и он смотрел через окно прямо на нас.  Знаешь,
как смотрел! Он нас не любит. Я выглянул в окно:
   - Ни одного великана не видно.
   - Ник, не смейся над ними.
   - Сара, Энн, Вики! Посмотрите сами. Никого там нет. Окно в  десяти  футах
от земли! И лестницы тут нет.
   - Сара, но мы его видели!
   Вики была готова заплакать.
   - Сара, но ты нам веришь?
   Истеричные школьницы - это  не  самое  для  меня  лучшее  начало  дня.  В
раздражении я рявкнул:
   - Ладно, тогда как он выглядел?
   Наступила пауза - Вики думала. Потом она показала на меня пальцем:
   - Вот как он.
   Это меня совсем сбило с толку. Сара бросила на меня  пристальный  взгляд,
определенно значивший: ?Ник Атен? Маньяк, подглядывающий в окна??
   - Да это не я, о Господи!  Зачем  бы  мне  заглядывать  в  вашу  дурацкую
спальню? Сара обратилась в лед.
   - Ник, это был ты?
   - Да черта с два! Как бы я  мог...  И  самое  главное:  ЗАЧЕМ  мне  нужно
заглядывать к этим плаксам?
   - Это ты нам расскажи. Ник. Мы тебя не  знаем.  С  виду  ты  хороший,  но
иногда ты нам показываешь, что ты негодяй. Вполне возможно, что у тебя  были
неприятности с полицией из-за этого или еще Бог знает чего. Да, мы  тебя  не
знаем... но мы видели людей, которые тебя знают.
   - Кого?
   - Ту гориллу, что мы подобрали. Таг как-то там или еще как-то.
   - Таг Слэттер? Если ты думаешь...
   - Да, думаю, Ник Атен. Если ты знаком с подобными животными, то кто же вы
сами такой, мистер Атен? Вы-то - кто?
   Я вдруг почувствовал себя как приговоренный. И каким-то дурацким  образом
- как виноватый. Или то, что поразило людей безумием,  начинало  действовать
на меня? И я как-то взобрался по  водосточной  трубе,  чтобы  заглядывать  в
окно, как псих? Меня прошиб пот.
   Все три девчонки смотрели на меня. В их  глазах  я  был  опасным  психом.
Сейчас я подглядывал, а что будет дальше? Там, в кухне, полно острых  ножей.
Минутку, девочки сейчас я познакомлю вас с мистером Ножом и миссис Болью.
   Тут Сара спросила:
   - Вики, откуда ты знаешь, что это он? Ты же была без очков?
   - Глупая ты, я же не сказала, что это был он! Я сказала - КАК он.
   Сара шумно выдохнула:
   - То есть это не Ник заглядывал в окна?
   - Нет, он только был на него похож.
   - Значит, либо он, либо не он. Он был одет?
   - Я так думаю, но во что он был одет, я не видела.
   Сара бросила на меня извиняющийся взгляд и обратилась ко второй сестре:
   - Энн, ты его видела. Как он выглядел? Какого цвета волосы?
   - Ну, как у Пэка.
   - Это ее пони, - объяснила Сара. - Он пегий.
   - Что это значит?
   - Черные и серые волосы пятнами.
   Я ничего не сказал, только наклонил  голову  и  показал  на  свои  черные
волосы.
   - Да, я еще одно заметила, - сказала Энн. - У него дырка в зубах вот тут.
   Она показала на передние верхние зубы.
   - Дырка в зубах... я проверю на улице, - сказал я. Сара поймала  меня  за
руку:
   - Ник, в чем дело?
   - Да нет, ничего.
   - У тебя ужасный вид. Ты побелел как простыня.
   Я чуть не сказал ей, что Энн описала моего отца.
   Дождь на улице  прекратился,  поднимался  ветер,  начинавший  раскачивать
деревья, тысячами обступившие коттедж. Казалось, что шумит море.
   Я обошел коттедж, глядя, как  сгущается  паром  мое  дыхание  в  холодном
воздухе. Ничего не изменилось. ?Сегун?  припаркован  возле  коттеджа,  двери
строений закрыты, ничего в них не тронуто. Я не видел следов, но тут повсюду
был плотный дерн, так что я не ожидал их увидеть.
   Ко мне подошла Сара:
   - Есть что-нибудь?
   - Ничего.
   - Ты действительно в порядке? Когда  Энн  описала  этого  человека,  тебя
будто стукнуло.
   - Слушай, со мной все нормально. Ясно?
   Ее синие глаза смотрели на меня с обидой. Я в самом  деле  вел  себя  как
хам.
   - Извини, Сара. Это и в самом деле глупо. Я не верю ни  на  секунду,  что
кто-то к ним заглядывал...
   - Но?
   - Но по описанию это мог быть мой отец.
   - Это невозможно. Он не мог проследить за тобой всю...
   - Знаю, что невозможно. Но меня это  потрясло,  вот  и  все.  Сара,  твои
родители на тебя напали. И я не могу  стряхнуть  с  себя  чувство,  что  мои
следуют за мной. Понимаешь, они убили моего брата.
   В первый раз я вслух признал, что мама и папа убили Джона. Теперь  я  это
знал. Да, они его убили. И все равно от этих слов было больно.
   - Ник, прости меня. Пойдем в дом. Я сделаю кофе...  Ник!  Ты  куда.  Ник?
Ради Бога, осторожней!
   Позади коттеджа было строение под шиферной крышей - крутой, но  забраться
можно. Я подтянулся и встал, твердо поставив нога на скаты крыши.
   Когда я выпрямился, в шести футах от меня был коттедж  -  и  я  глядел  в
спальню Вики и Энн. Они прибирали кровать, когда увидели меня.
   Вопль был пронзителен.
   - А, блин! Вики! Энн! Это я. Ник! Тихо! ТИХО, Я СКАЗАЛ!
   Это помогло. Я соскользнул на землю, где стояла и ждала Сара.
   Она кивнула:
   - Кто-то мог заглянуть.
   - Это возможно.
   - Куда ты?
   - Хочу оглядеться вокруг. В сарае есть топор, я его возьму. Ты запрись  в
коттедже. Я вернусь через полчаса.
   - Двадцать минут. Если ты к тому времени не вернешься, я сажаю Энн и Вики
в машину и уезжаю.
 
*** 
 
   Я взял топор  и  пошел  по  спирали  вокруг  коттеджа.  Ни  хрена,  кроме
деревьев. Их качал ветер, и здоровенные порции воды лупили меня по голове.
   Я видел кроликов,  птиц,  деревья,  много  деревьев,  мили  и  мили  этих
чертовых деревьев, но ничего, похожего на человека. Через двадцать  минут  я
вернулся к коттеджу.
   Сестры Хейес сидели в машине.
   - Значит, ты ждала меня, Сара?
   - Мы собирались дать тебе еще пять минут. Есть что-нибудь?
   - Ничего. Пойдем в дом, надо что-нибудь поесть.
   Я знал, что это был бзик - бегать по лесам в поисках папы. Никого там  не
было. Вики и Энн померещилось.
 
*** 
 
   Потом мы мало что делали. Дождь кончился, так что я проверил  ?сегуна?  и
залил в бак горючее из канистры. В какой-то момент  Сара  вышла  из  дому  и
стала смотреть на меня, скрестив руки на груди, и ее длинные волосы развевал
ветер.
   - Ты прости меня за это утро, Ник. Вики и Энн очень расстроены,  что  так
вышло.
   - Ладно, не переживай. Это чудо, что мы еще сами не мечемся с  криком  по
лесам сломя голову. Самая хреновая ситуация со времен Ноева потопа.
   Она поцеловала меня в щеку и вернулась в дом. С горящим лицом я  проверил
наши запасы еды. Пока что хватит, но  мне  предстоит  добывать  новые  через
несколько дней. Пересчитывая банки бобов, я крутил в голове один  и  тот  же
вопрос: оставаться или ехать? Сейчас в коттедже вроде бы безопасно.  Но  мне
уже не раз вспоминался сюжет про девочку и трех медведей. Не следует ли  нам
еще раз попытаться поискать, где начинается нормальный мир?
   И я вспоминал вчерашний вечер и наш с Сарой поцелуй. Что будет сегодня?
   Ответов не было, одни вопросы. Я стал пересчитывать пакеты с сахаром.
   Наступил вечер. Вики и Энн пошли спать. Сара на кухне резала хлеб.
   - Ник, не достанешь мне сыру?
   Невинная с виду просьба, но с ловушкой. Чтобы достать из буфета сыр,  мне
надо было пройти мимо Сары, между столом и стенкой. Когда я шел  там  боком,
она выгнула спину и чуть отодвинулась назад. Мне пришлось протиснуться  мимо
нее, скользнув нижней частью живота по ее заду.
   На бумаге это получается довольно холодно. Но это был самый эротический в
моей жизни момент, пережитый в одетом виде.
   Она ничего не сказала, только застенчиво мне улыбнулась и облизнула масло
с пальца. Сердце у меня переключило скорость и забилось рыбой на песке.
   - Я принесу еще дров.
   Как там называлась эта песня Рода Стюарта? ?Сегодня эта ночь?.
   Эта ночь, прохладная и ясная. От полной луны дрожат серебром листья.  Под
листьями стволы маршируют вдаль бледной шеренгой.  Нижние  окна  в  коттедже
светятся желтыми прямоугольниками от горящей свечи.  Верхние  темны.  Энн  и
Вики спят.
   Вопреки всему - мой брат, Стив, города в огне, сумасшедшие - я мог думать
только об одном: об этой минуте с Сарой.  Светлые  волосы  ее  струились  до
бедер. Обнаженные руки и золотая цепочка на одном  запястье.  Мысль  о  том,
чтобы   увидеть   ее   обнаженной   в   свете   камина,   была    чистейшим,
умопомрачительным, взрывающим тело возбуждением.
   Я хотел сразу бежать обратно, но  вместо  того  подошел  к  опушке  леса,
вдыхая холодный воздух. Я хотел вернуться, владея  собой,  а  не  как  Гомер
Симпсон, прыгающий около ведра с шоколадом.
   Пятна лунного света легли на траву между  деревьями.  И  ветра  не  было,
листья не шептались. Полный штиль.
   Сара меня ждет. Я представ