й, принуждающей жителей  города  и
поселка настраиваться в  нужное  время  на  нужный  канал.  Кроме  того,  мы
разошлем по почте рекламу для нескольких компаний  Леонарда,  чтобы  достичь
еще более непосредственного воздействия. Каждый  житель  города  получит  по
почте рекламки и какие-нибудь подарочки, вроде образцов мыла, шампуня  и  по
три чистых фотопленки. Упаковки  этих  образцов  будут  напичканы  командами
воздействия  на  подкорку,  побуждающими  людей  смотреть   телепередачи   в
определенный день и в определенное время.  Даже  если  получатель  отшвырнет
обертку, не разворачивая, все равно команда будет  передана,  потому  что  и
конверт будет испещрен ее повторами.  Основные  журналы  и  газеты,  которые
доставляются в Черную речку, в период внедрения  программы  будут  заполнены
рекламами со скрытыми командами, которые заставят людей смотреть наше  кино.
- Он выложил все это на одном дыхании. - В городках, подобных Черной  речке,
обычно не бывает постоянно действующих кинотеатров. Но "Бит  юнион"  все  же
содержит один, и летом, по воскресеньям, там устраивают утренние сеансы  для
детей. Копии фильмов, которые  будут  демонстрировать  на  этих  утренниках,
будут подменены нами, так что воздействующие на подсознание команды заставят
зрителей смотреть  и  телефильмы,  содержащие  программу  "ключ-замок".  Все
радиостанции, вещающие на округу, будут давать в эфир полуминутные рекламные
объявления,  сотни  объявлений  с   не   различимыми   слухом   директивами,
воздействующим на подсознание.  И  это  только  часть  методов,  которые  мы
используем. Как только мы промоем мозги всему населению,  можно  начинать  -
каждый окажется перед экраном телевизора в нужное время.
   - А как же те, у кого нет телевизора? - осведомился Клингер.
   - В таких местечках, как Черная речка, обычно мало развлечений, - ответил
Салсбери. -  В  комнатах  отдыха  в  поселке  лесопилки  установлено  десять
телевизоров. В городе практически нет дома, где не было бы телека.  Но  даже
тех жителей,  у  кого  нет  телевизоров,  первая  же  волна  подсознательной
директивной информации заставит посмотреть наши фильмы в домах своих друзей.
Или родственников. Или соседей.  Впервые  Клингер  взглянул  на  Салсбери  с
уважением.
   - Невероятно.
   - Спасибо.
   - А что же наркотик? Как будет введен он? Салсбери допил свое  виски.  Он
чувствовал себя превосходно.
   - Город снабжается продуктами питания из единственного источника. Живущие
в лагере лесопилки мужчины покупают все необходимое в местном магазинчике. В
городе жители пользуются универсамом Эдисона. У Эдисона нет конкурентов.  Он
снабжает  даже  единственного  в  городе  ресторатора.  А  в  магазинчик  на
лесопилке и в городской универсам товары поступают с одной  оптовой  базы  в
Августе.
   - Ах-х, - выдохнул генерал, улыбаясь.
   - Это отличная испытательная операция для Холбрука и Роснера. Они  должны
ночью забраться на склад и подменить несколько  упаковок  разных  продуктов,
предназначенных к отправке в Черную речку, - Салсбери ткнул пальцем в экран,
на котором были напечатаны данные идеального поселения. - Четвертый пункт.
   Клингер поднял газа на экран рядом с собой.

   4а. В ПОСЕЛЕНИИ ДОЛЖЕН БЫТЬ ВОДОНАКОПИТЕЛЬ, ОБСЛУЖИВАЮЩИЙ  НЕ  МЕНЬШЕ  90
ПРОЦЕНТОВ НАСЕЛЕНИЯ
   46 ВОДОНАКОПИТЕЛЬ В ЧЕРНОЙ РЕЧКЕ ОБСЛУЖИВАЕТ 100 ПРОЦЕНТОВ ЖИТЕЛЕЙ ГОРОДА
И 100 ПРОЦЕНТОВ ЖИТЕЛЕЙ ЛАГЕРЯ ПРИ ЛЕСОПИЛКЕ

   - Обычно в лесных городках вроде этого, - сообщил Салсбери,  -  в  каждом
дворе есть свой колодец. Но лесопилке вода нужна для промышленных нужд,  так
что город процветает благодаря единому водоснабжению.
   - Как ты вычислил Черную речку? Где ты добыл всю эту информацию?
   Салсбери нажал кнопку на клавиатуре и стер данные с экранов.
   - В 1960 году Леонард принял  на  банковское  обслуживание  компанию  под
названием  "Статистикал   профайлз   инкорпорейтед".   Она   выполняла   все
исследования по маркетингу для остальных его компаний и для  фирм,  которыми
он  не  владел.  Компания  эта  платила  Бюро  переписи  за   первоочередное
предоставление ей банка данных. Мы  воспользовались  "Статистикал  профайлз"
для подыскивания идеального города для испытаний. Разумеется, там не  знали,
почему мы интересуемся городом, который отвечает именно таким требованиям.
   Нахмурившись, генерал поинтересовался:
   -  А  сколько  людей  в   "Статистикал   профайлз"   было   вовлечено   в
исследование?
   - Двое, - ответил Салсбери. - Я знаю, о чем ты думаешь. Не беспокойся. Им
обоим предстоит погибнуть от несчастного случая еще до начала наших  полевых
исследований.
   - Я полагал, что мы  пошлем  Роснера  и  Холбрука  наполнить  наркотиками
резервуар с водой.
   - А потом избавимся от них. Генерал поднял свои кустистые брови.
   - Убьем их?
   - Или прикажем им совершить самоубийство.
   - А почему просто не велеть  им  забыть  все,  что  они  сделали,  просто
выкинуть это из их памяти?
   - Это могло бы избавить их от допросов, если что-то  изменится  в  худшую
сторону. Но нас это не спасет. Мы-то не сможем выкинуть из  памяти  то,  что
заставили их совершить. Если во время полевого испытания возникнут  проблемы
- серьезные проблемы, из-за которых вся операция провалится, если  дело  так
обернется, что Роснера и Холбрука заметят у  водосборника  или  они  оставят
какие-то следы, - ну, мы же не хотим, чтобы власти заподозрили нас в связи с
Гленом и Питером.
   - Какая же проблема может оказаться настолько серьезной?
   - Любая. И никакая. Я не знаю. Подумав немного, Клингер произнес:
   - Да, думаю, ты прав.
   - Я знаю, что это так.
   - Ты уже назначил дату? Для полевых испытаний?
   - Мы должны быть готовы к августу, - ответил Салсбери.

Глава 9

Пятница, 26 августа 1977 года

   Та-та-та-та-та-та-та... После  содеянного  над  Брендой  Маклин  Салсбери
находил в  себе  силы  сопротивляться  искушению.  В  любой  момент  он  мог
установить полный контроль над любой другой смазливой женщиной, мог овладеть
ею, а затем стереть в  ее  мозгу  все  воспоминания  об  этом  событии.  Ему
придавало силы сознание, что отныне все эти  сучки  принадлежат  ему,  стоит
лишь поманить. Как только он убедится, что  "полевые  испытания"  увенчались
полным успехом и опасность разоблачения более не угрожает ему, - он овладеет
каждой, какую пожелает. Сучками.  Животными.  Маленькими  животными.  Целыми
дюжинами.  Всеми  ими.  Он  знал,  что   будущее   сулит   ему   бесконечную
сладострастную оргию, поэтому на некоторое время вполне мог  позволить  себе
обуздать собственные желания. Он ходил из дома в дом,  применяя  ключ-фразу,
расспрашивая подопытных, наблюдая и  проверяя.  Отказывая  себе  во  многом,
упорно работал, делая свое дело. Проверяя себя очень строго...  Он  гордился
собственной силой воли.
   Этим утром его сила воли пошатнулась.  На  протяжении  последних  четырех
ночей его сон прерывался гротесковыми видениями,  в  которых  ему  являлись:
мать, Мириам, внезапно  насилие  и  кровь,  мрачная,  неописуемая  атмосфера
извращенного секса. Когда он проснулся сегодняшним  утром,  крича  и  молотя
руками по простыням, то вспомнил об Эмме Торп, о глубоком вырезе  оранжевого
свитера, и  она  представилась  ему  желанным  противоядием  от  всего,  что
отравляло его сон. Он должен овладеть ею, и он овладеет ею сегодня, скоро, и
к черту самоограничения.
   Тихий поток энергии, струившейся в нем, вновь преобразовался в  ритмичные
разряды, проскакивающие по бесчисленным контурам, во всех клетках его  тела.
Мысли его рвались от одной  темы  к  другой,  словно  отлетающие  рикошетом,
выпущенные из автомата пули: та-та-та-та-та-та-та...
   В 7.45 он покинул дом Паулины Викер и отправился в кафе на площади.
   Небо было затянуто облаками, воздух насыщен влагой.
   В 8.25 он закончил завтрак и вышел из кафе.
   В 8.40 подошел к дому Торпов, последнему на Юнион-роуд,  располагавшемуся
неподалеку от реки.
   Он дважды позвонил в дверь.
   Открыл ему сам глава местной полиции. Он еще не  успел  уйти  на  работу.
Хорошо. Замечательно.
   Салсбери произнес:
   - Я "ключ".
   - Я "замок".
   - Впусти меня.
   Боб Торп отошел в сторону, пропуская его, и закрыл за ним дверь.
   - Твоя жена дома?
   - Да.
   - А сын?
   - Тоже здесь.
   - Есть кто-нибудь еще в доме?
   - Только ты и я.
   - Как зовут твоего сына?
   - Джереми.
   - Где они?
   - На кухне.
   - Проводи меня к ним.
   Они прошли по узкому коридору, оклеенному светлыми обоями.
   Кухня была обставлена современно и по моде: шкафчики и полки, холодильник
"Копертоне", вертикальная морозильная камера, микроволновая печь. В углу  на
кронштейнах, укрепленных на потолке, висел телевизор, обращенный  экраном  в
сторону большого круглого стола, стоявшего у окна.
   Джереми сидел за столом лицом к холлу и ел яичницу с тостами.
   Справа от мальчишки, опершись одним локтем о край стола, сидела  Эмма  со
стаканом апельсинового сока. Ее волосы были такими же золотистыми и пышными,
какими они запомнились ему, лицо все еще хранило следы недавнего сна, и  это
обстоятельство распалило его желание.
   Она спросила:
   - Боб? Кто там? Салсбери произнес:
   - Я "ключ".
   Ему ответили два голоса.

***

   В 8.55, совершая привычную еженедельную поездку в город, чтобы  пополнить
запасы  скоропортящихся  продуктов.  Пол  Эннендейл  притормозил   в   конце
грунтовой  дороги,  посмотрел  по  сторонам,  а  затем  свернул  налево   на
Мейн-стрит.
   С заднего сиденья машины раздался голос Марка:
   - Не подвозите меня к дому Сэма. Высадите меня на площади.
   Глядя в зеркало заднего обзора. Пол спросил:
   - Куда ты собираешься пойти? Марк похлопал по большой птичьей клетке, что
стояла рядом на сиденье. В ней, вереща, скакала белка.
   - Мы с Бастером  проведаем  Джереми.  Повернувшись  на  своем  сиденье  и
посмотрев на брата, Рай заметила:
   - Почему бы тебе не признать, что в тот дом ты ходишь вовсе не для  того,
чтобы увидеться с Джереми? Всем известно, что ты втрескался в Эмму.
   - Ничего  подобного!  -  воскликнул  Марк,  но  так,  что  лишь  со  всей
очевидностью подтвердил правоту слов сестры.
   - Ох, Марк, - язвительно проговорила она.
   - Все это ложь, - продолжал настаивать Марк. - Я вовсе  не  втрескался  в
Эмму. Я не дурак. Рай снова обернулась назад.
   - Не ссорьтесь, - вмешался Пол. -  Высадим  Марка  на  площади  вместе  с
Бастером, и нечего препираться.

***

   Салсбери произнес:
   - Ты понимаешь это. Боб?
   - Понимаю.
   - Ты не будешь говорить, пока с тобой не заговорят. И ты не  двинешься  с
этого стула, пока я не прикажу тебе двинуться.
   - Не двинусь.
   - Но будешь смотреть.
   - Я буду смотреть.
   - Джереми?
   - Я буду смотреть тоже.
   - Смотреть на что? - спросил Салсбери.
   - Смотреть, как ты обхаживаешь ее.
   Глупый полицейский. Глупый мальчишка.
   Он стоял около мойки, облокотившись на стойку.
   - Подойди сюда, Эмма. Она встала. Подошла к нему.
   - Разденься.
   Она покорно сняла одежду. На ней  остался  желтый  бюстгальтер  и  желтые
трусики с тремя красными цветочками, вышитыми слева.
   - Сними бюстгальтер.
   Груди свободно повисли. Тяжелые. Прекрасные.
   - Джереми, ты знал, что твоя мать так хороша? Мальчик с  трудом  сглотнул
комок, произнес:
   - Нет.
   Руки Торпа лежали на столе. Они сжались в кулаки.
   - Расслабься, Боб. Сейчас ты  станешь  наслаждаться  зрелищем.  Оно  тебе
понравится. У тебя нет сил ждать, когда я овладею ею.
   Руки Торпа разжались. Он откинулся на спинку стула.
   От прикосновения к ее  груди  и  взгляда  в  мерцающие  зеленые  глаза  у
Салсбери возникла новая мысль. Великолепная. Волнующая. Он сказал:
   -  Эмма,   я   считаю,   будет   гораздо   веселее,   если   ты   немного
посопротивляешься. Не серьезно, как ты понимаешь. Не физически. Только  лишь
упрашивая меня не трогать тебя. И плача.
   Она не отрываясь смотрела на него.
   - Можешь ты расплакаться для меня, Эмма?
   - Я так напугана.
   - Хорошо! Замечательно! Я не приказывал  тебе  расслабляться,  верно?  Ты
должна быть испуганной. Чертовски испуганной.  И  послушной.  Ты  достаточно
напугана, чтобы расплакаться, Эмма?
   Ее затрясло.
   - Ты очень упрямая. Она ничего не ответила.
   - Плачь для меня.
   - Боб...
   - Он не может помочь тебе. Салсбери стиснул ее груди.
   - Мой сын...
   - Он смотрит; Ничего страшного, если он будет смотреть. Разве он не сосал
их, когда был младенцем? Слезы показались в уголках ее глаз.
   - Отлично, - сказал он. - О, вот это приятно.

***

   Марк мог нести клетку с белкой не более пятнадцати-двадцати шагов.  Затем
приходилось ставить ее на землю  и  трясти  руками,  чтобы  избавить  их  от
покалывающей боли.

***

   - Прикрой груди руками. Она выполнила приказ, Эмма плакала.
   - Оттяни соски.
   - Не заставляй меня делать этого!
   - Валяй, ничтожная тварь.

***

   Сперва, встревоженный  всеми  этими  толчками,  раскачиванием  и  тряской
клетки, Бастер  носился  маленькими  кругами  и  повизгивал,  будто  раненый
кролик.
   - Что ты кричишь как кролик? -  упрекнул  его  Марк  во  время  одной  из
остановок.
   Бастер продолжал  повизгивать,  не  выразив  обиды  по  поводу  подобного
сравнения.
   - Тебе должно быть стыдно! Ты же не глупый крольчонок, а белка!

***

   Перед магазином Эдисона, закрывая дверцу  машины,  Пол  заметил,  что  на
заднем сиденье что-то блеснуло.
   - Что это?
   Рай еще не успела выйти и сидела, расстегивая ремень безопасности.
   - Ты про что?
   - Вон, на заднем сиденье. Это же ключ от клетки Бастера.
   Рай повернулась назад.
   - Пожалуй, я отнесу ему ключ.
   - Он ему не нужен, - заметил Пол. - Смотри, не потеряй.
   - Нет, - ответила Рай, - лучше  я  все  же  отнесу  ключ.  Ему  наверняка
захочется выпустить Бастера, чтобы устроить представление для Эммы.
   - Ты кто - Купидон? Рай усмехнулась.

***

   - Расстегни мне брюки.
   - Не хочу.
   - Делай, что говорю. Она подчинилась.
   - Наслаждаешься, Боб?
   - Да.
   Салсбери рассмеялся.
   - Глупый полицейский.
   К тому моменту, когда он добрался до участка  Торпов,  Марк  приноровился
держать  клетку.  Теперь  рука  меньше  напрягалась,   и   не   нужно   было
останавливаться для отдыха через каждые несколько ярдов.
   Бастера настолько утомила тряска, что он перестал повизгивать. Вцепившись
всеми четырьмя лапами в перекладину, он висел у края  клетки,  неподвижно  и
тихо застыв, как в лесу, когда замечал хищника, крадущегося в кустах.
   - Они, наверное, завтракают, - сказал Марк. - Мы обогнем дом и  зайдем  с
заднего входа.

***

   - Сожми его.
   Она выполнила приказ.
   - Горячий?
   - Да.
   - Маленькая тварь.
   - Не прикасайся ко мне.
   - Он твердый?
   - Да, - произнесла она, рыдая.
   - Нагнись.
   Всхлипывая, дрожа, умоляя оставить ее в покое, она выполнила все, что  он
ей приказал. Ее лицо блестело от  слез.  Она  была  почти  в  истерике.  Так
прекрасно...

***

   Проходя мимо кухонного окна, Марк услышал крики женщины. Он остановился и
внимательно прислушался к обрывкам  слов,  жалобным  мольбам,  прерывавшимся
всхлипываниям. Он сразу же узнал голос Эммы.
   Окно находилось всего лишь в двух футах от него и, казалось,  притягивало
к себе. Не в силах сопротивляться, он шагнул к окну.
   Занавески были задернуты, но между ними осталась узкая щель. Марк  прижал
лицо к оконному стеклу.

Глава 10

Шестнадцать дней назад:

Среда, 10 августа 1977 года

   В  три  часа  утра  Салсбери  вошел  в  рабочий  кабинет  Даусона  в  его
гринвичском доме.
   - Они уже начали?
   - Десять минут назад, - ответил Даусон.
   - Как там идут дела?
   - В точности как мы планировали.
   Четверо  мужчин  сидели  на  стульях  с  прямыми  спинками  за  массивным
квадратным столом орехового дерева. Все  они  служили  в  доме:  привратник,
шофер, повар и садовник. Три месяца назад весь персонал  дома  получил  дозу
специальных  препаратов  и  подвергся   обработке   по   особой   программе,
воздействующей на подсознание: теперь не было необходимости скрывать  проект
от них. В ряде случаев - как, например, сегодня - они были весьма  полезными
орудиями. На столе стояли четыре телефона, каждый из которых был подключен к
трансмитеру. Прислуга выбирала из списка абонентов  телефонов  Черной  речки
любого, набирала номер, несколько секунд или минуту слушала, затем  опускала
трубку и набирала новый номер.
   Трансмитеры, купленные в Брюсселе по  две  с  половиной  тысячи  долларов
каждый, позволяли совершенно анонимно проникать практически в любую спальню.
При подключенном к телефону трансмитере  можно  было  набрать  любой  номер,
междугородный или местный,  причем  ни  оператор,  ни  компьютер  телефонной
компании, регистрирующий разговоры, не фиксировали этого звонка. Электронный
осциллятор трансмитера отключал звонок телефонного аппарата нужного абонента
и одновременно включал микрофон, встроенный в трубку. Люди на  другом  конце
линии не слышали никаких звонков и не подозревали,  что  их  контролировали.
Четверо слуг с помощью этой  техники  могли  слышать  практически  все,  что
говорилось в комнате, где был установлен телефон.
   Салсбери обошел вокруг стола, склоняясь  и  прислушиваясь  к  разговорам,
доносившимся из четырех трубок.
   - ..кошмар. Такой явственный. Не помню, что это, было,  но  я  до  смерти
напугался. Посмотри, как я дрожу.
   - ..так холодно. Тебе тоже? Что за черт?
   - ..такое ощущение, что сейчас вырвет.
   - ..ты в порядке? Может, следует позвонить доктору Трутмену.
   Он прошел еще раз по кругу.
   - ..может быть, мы что-то съели?
   - ..грипп. Но в это время года?
   - ..первым делом утром. О Боже, если не перестану дрожать,  то  развалюсь
на куски!
   - ..обливаюсь потом, но холодным. Даусон похлопал Салсбери по плечу.
   - Побудешь здесь и присмотришь за ними?
   - Если надо, разумеется.
   - Тогда я на некоторое  время  схожу  в  часовню.  На  нем  была  пижама,
темно-синий халат и мягкие кожаные шлепанцы. В этот час, когда за окном  шел
дождь, казалось не правдоподобным, чтобы даже такой религиозный фанатик, как
Даусон, переоделся и отправился в церковь.
   Салсбери спросил:
   - У тебя есть часовня в доме?
   - В каждой моей резиденции есть часовня, - гордо ответил  Даусон.  -  Без
нее я не построил бы ни одного  дома.  Таким  образом  я  воздаю  Всевышнему
благодарность за все, что Он для меня сделал. В  конце  концов  ведь  именно
благодаря Ему, в первую очередь, у меня есть дома.
   - Помолись за меня, - попросил Салсбери  с  сарказмом,  который,  как  он
знал, останется незамеченным его собеседником.
   Нахмурившись, Даусон произнес:
   - Я не верю в это.
   - Во что?
   - Я не могу молиться за спасение твоей души. Я могу лишь молиться за твой
успех, но до тех пор, пока он содействует моему успеху. Считаю, что  человек
не должен молиться за другого. Спасение твоей души - твое собственное  дело,
и самое главное в жизни. Тот факт, что можно купить  индульгенцию  и  нанять
кого-нибудь - священника, или кого другого, кто станет молиться  за  тебя...
Это отдает Римским католицизмом.  А  я  не  поклонник  римской  католической
церкви.
   - Я тоже, - сказал Салсбери.
   - Рад это слышать, - заметил Леонард. Он  дружески  улыбнулся  и  покинул
комнату.
   "Маньяк, - подумал Салсбери. - Что я, собственно  говоря,  тут  делаю,  в
обществе этого маньяка?"
   Расстроенный своим же собственным  вопросом,  он  вновь  двинулся  вокруг
стола, вслушиваясь в голоса жителей Черной  речки.  Постепенно  он  забыл  о
Даусоне, восстановил утраченное спокойствие. Все должно пройти по плану. Это
он знал. Был уверен. Что, собственно говоря, могло не получиться?

Глава 11

Пятница, 26 августа 1977 года

   Рай подбросила ключ от клетки  высоко  в  воздух  и  на  несколько  футов
вперед. Потом рванулась за ним, как центрофорвард, и поймала