ребишь, а от этого только хуже.
   Она подняла голову, но смотрела куда-то сквозь него. Из-за темных волос и
глаз ее лицо казалось особенно бледным. Она не переставала кричать,  издавая
завывание, скорее похожее на звериное, чем на человеческое; и даже  вряд  ли
понимала, где она и кто рядом.
   Он попытался освободить из ее пальцев черенок вилки.
   Стоявшая рядом Дженни проговорила:
   - О Господи!
   - Попридержи ее, - попросил он. - Не  позволяй  ей  ухватиться  снова  за
вилку.
   Дженни схватила девушку за кисть правой руки и сказала:
   - Боюсь, мне станет плохо.
   Если бы она упала в обморок.  Пол  не  упрекнул  бы  ее  за  слабость.  В
крошечной кухонке ресторана,  с  потолком,  нависавшим  всего  в  нескольких
дюймах у них над  головой,  вопли  становились  все  нестерпимее.  Вид  этой
тоненькой руки, пригвожденной острой вилкой к столу, был ужасен,  словно  из
ночных кошмаров. Мутило от  смеси  сильных  запахов  -  ветчины,  ростбифов,
жареного лука, кипящего сала - и свежего, металлического привкуса крови. Тут
любого бы вывернуло. Но он ответил:
   - Тебе не может быть плохо. Ты же сильная девочка.
   Она закусила нижнюю губу и кивнула.
   Быстро, словно всегда ожидал чего-то подобного, Пол схватил  висевшее  на
крючке полотенце и прижал его к ранам. Оторвав  от  него  кусок,  с  помощью
деревянной ложки соорудил подпорку для левой руки официантки.  Он  прикрутил
деревянную ложку к своей правой руке  и  положил  левую  на  черенок  вилки.
Дженни он велел:
   - Иди, поддержи подпорку.
   Как только ее  правая  рука  освободилась,  официантка  снова  попыталась
добраться до вилки. Она вцепилась в кулак Пола.
   Дженни держалась за черенок ложки.
   Нажав на раненую руку девушки. Пол резко дернул за вилку,  которая  вошла
не только в плоть официантки, но и почти  на  полдюйма  в  дерево,  и  одним
точным быстрым движением вытащил зубцы вилки из руки. Потом бросил  вилку  и
придержал девушку, чтобы она не упала. Колени ее стали подгибаться; еще  бы,
подумал он.
   Пока он укладывал молодую женщину на пол, Дженни заметила:
   - Бедняжка, должно быть, ужасно страдает. Казалось, именно  эти  слова  и
прекратили истерику, в которой пребывала официантка. Она перестала  издавать
жуткие вопли и заплакала.
   - Не понимаю, как такое можно было сотворить, - сказал Пол,  успокаивающе
поглаживая женщину. -  Она  воткнула  в  руку  вилку  с  невероятной  силой.
Буквально пригвоздила себя к столу.
   Дрожа, всхлипывая, официантка пролепетала:
   - Случайность. - Она прерывисто вздохнула, и, застонав, покачала головой.
- Ужасная.., случайность.

Глава 6

Четырнадцать месяцев назад:

Четверг, 10 июня 1976 года

   Труп обнаженного мужчины лежал  в  центре  чуть  наклоненного  стола  для
вскрытий, расцвеченный кровавыми надрезами во многих местах.
   - Кто это? - спросил Клингер.
   - Он работал на Леонарда, - отозвался Салсбери.
   Комната, в которой находились они трое, освещалась лишь двумя лампами под
колпаками, подвешенными в центре потолка над прозекторским столом. Три стены
были заставлены компьютерным оборудованием: пультами управления, мониторами,
блоками питания. Вспыхивающие и  мерцающие  огоньки  работающей  электроники
зловеще мигали  зеленым,  голубым,  желтым  и  бледно-красным  в  окружающей
полутьме. Девять телевизионных дисплеев - большие кубы с лучевыми трубками -
были закреплены высоко на трех стенах, а четыре экрана были  установлены  на
потолке; и все они излучали слабое голубовато-зеленое свечение.
   В этом жутком  освещении  распростертое  тело  было  похоже  не  на  тело
обычного человека, а скорее на бутафорский манекен из фильма ужасов.
   Кротко, почти преисполнившись благоговения, Даусон произнес:
   - Его звали Брайен Кингман. Он состоял в моем личном штате.
   - Долго? - поинтересовался Клингер.
   - Пять лет.
   Покойному было около тридцати, его тело отличалось прекрасным  сложением.
Он умер семь часов назад, и признаки разложения  начали  проявляться:  кровь
стекла в нижнюю часть тела, застаиваясь в голенях, бедрах, ягодицах, которые
были пурпурного  цвета  и  уже  отчасти  тронуты  тлением.  Лицо,  напротив,
посерело, черты заострились. Руки были вытянуты вдоль тела,  ладони  наружу,
пальцы искривлены.
   - Он был женат? - спросил Клингер. Даусон покачал головой: нет.
   - Семья?
   - Вырастившие его бабушка с дедушкой умерли.
   Братьев и сестер нет. Его мать умерла родами, а в прошлом  году  погиб  в
автокатастрофе его отец.
   - Тетки и дядья?
   - Близких нет.
   - Подружки?
   - Ни одной, которой бы он был увлечен  всерьез  или  которая  бы  всерьез
увлекалась им, - отвечал Даусон:
   - Потому-то мы его  и  выбрали.  Если  он  исчезнет,  никто  особенно  не
позаботится разыскать его.
   Некоторое время Клингер обдумывал услышанное. Потом спросил:
   - Вы предполагали, что эксперимент его убьет?
   - Мы не исключали этой возможности, - поправил Огден.
   Мрачно усмехнувшись, Клингер заметил:
   - И вы были правы.
   Что-то в тоне генерала взбесило Салсбери.
   - Тебе были известны ставки, когда ты связался с Леонардом и со мною.
   - Да уж, разумеется, - согласился Клингер.
   - Тогда не веди себя так, словно смерть Кингмана -  единственно  на  моей
совести. Вина лежит на всех нас.
   Нахмурившись, генерал возразил:
   - Огден, ты меня не так понял. Я вовсе не думаю, что ты, или Леонард, или
я вообще в чем-то виноваты. Этот человек - лишь машина, которая разбилась. И
ничего больше. Мы всегда достанем другую машину. Ты  чересчур  чувствителен,
Огден.
   - Бедный мальчик, - вымолвил Даусон,  печально  разглядывая  тело.  -  Он
готов был на все ради меня.
   - Он и доказал это, - сказал генерал,  задумчиво  оглядывая  мертвеца.  -
Леонард, у тебя в этом доме семеро слуг. Кто-нибудь из них знал, что Кингман
был здесь?
   - Вот уж вряд ли. Мы тайно его сюда привезли.
   Тринадцать месяцев это крыло дома в Гринвиче было абсолютно изолировано и
никак не сообщалось с остальными двадцатью  комнатами.  К  крылу  пристроили
новый отдельный вход, а все замки поменяли. Слугам объявили, что под  эгидой
"Фьючерс"  в  доме  проводятся   совершенно   безопасные   эксперименты,   а
предпринятые  предосторожности  необходимы,  чтобы   исключить   возможность
промышленного шпионажа.
   - А домашняя прислуга  все  еще  любопытствует  насчет  того,  что  здесь
происходит? - спросил Клингер.
   - Нет, - ответил Даусон. - Они же видят, что в течение года здесь  ничего
особенного не произошло.
   Секретное крыло перестало их занимать.
   - Тогда, мне кажется, можно похоронить Кингмана  в  усадьбе  без  особого
риска. - Он повернулся к Салсбери. - А что случилось? Как он погиб?
   Салсбери присел на высокую белую скамейку у изголовья стола, обвил ногами
одну из ее ножек и заговорил, глядя на  собеседников  поверх  распростертого
тела покойника.
   - Впервые мы доставили Кингмана сюда в начале  февраля.  Он  считал,  что
помогает нам в проведении социологического исследования, результаты которого
чрезвычайно важны для "Фьючерс". За сорок  часов  опроса  я  узнал  об  этом
человеке все, что хотел - его симпатии и антипатии,  предрассудки,  причуды,
желания и все, что касается его интеллекта. Позже,  в  конце  -  февраля,  я
просмотрел  записи  этих  интервью   и   выбрал   пять   ключевых   пунктов,
свидетельствующих об  убеждениях  или  укоренившихся  привычках,  которые  я
попытался  обратить  в  их  противоположность  путем  серии  подсознательных
внушений.
   Салсбери выбрал три  сложных  и  два  простых  варианта.  Кингман  обожал
шоколад: конфетки, шоколадные кексы - шоколад  во  всех  видах;  а  Салсбери
захотел, чтобы у  Кингмана  подступала  тошнота  при  одном  виде  шоколада.
Кингман не любил, просто не выносил брокколи, а Салсбери решил заставить его
наслаждаться ею. Третья  несложная  трансформация  заключалась  в  том,  что
Салсбери вознамерился не только избавить Кингмана  от  необъяснимого  страха
перед собаками, но и превратить подопытного в их обожателя.  Еще  два  опыта
скорее всего привели бы Салсбери к неудаче, потому что они требовали слишком
глубокого проникновения в психику Кингмана. Начать с того, что  Кингман  был
атеистом - факт, который он скрывал от Даусона весьма успешно все  пять  лет
службы у него. Во-вторых, он был довольно  резко  настроен  по  отношению  к
черным. Превратить его в глубоко верующего человека, проповедующего братскую
любовь к неграм, было куда сложнее, чем возбудить отвращение к шоколаду.
   Ко второй неделе апреля Салсбери завершил составление программ  обработки
подсознания.
   Пятнадцатого апреля Кингмана вновь доставили в  этот  дом  под  предлогом
необходимости его участия в дополнительных социологических исследованиях для
"Фьючерс". Хотя он об этом и не догадывался, влияющий на  подкорку  наркотик
ему ввели в тот же день. Салсбери положил его на медицинское обследование  и
три дня подвергал многочисленным тестам, но не обнаружил ни малейших  следов
отравления, ни постепенных видоизменений в тканях, химическом составе крови,
никаких заметных психических отклонений  или  вредных  побочных  явлений  от
приема наркотика.
   К концу третьего  дня,  девятнадцатого  апреля,  находясь  по-прежнему  в
добром  здравии,  Кингман  принял  участие  в  эксперименте  по  визуальному
восприятию - так ему объяснили. Днем ему показали  два  кинофильма  и  после
каждого предложили ответить на вопросы по поводу увиденного. Ответы его были
вовсе не важны, но  Салсбери  зафиксировал  их  просто  потому,  что  привык
заполнять  каждый  пустой  клочок  бумаги   в   своей   лаборатории.   Целью
эксперимента было лишь одно: пока Кингман смотрел фильмы, три часа подряд  в
него закачивались подсознательные программы, которые  должны  были  изменить
его привычки и убеждения - те пять, которые выбрал Салсбери.
   События следующего  дня,  двадцатого  апреля,  подтвердили  эффективность
наркотика Салсбери и его  подсознательных  программ.  За  завтраком  Кингман
потянулся за шоколадным батончиком и отшвырнул его прочь,  откусив  кусочек,
быстро извинившись, он выскочил  из-за  стола  в  ванную  комнату,  где  его
вырвало. За обедом он  умял  четыре  порции  брокколи  в  масле  со  свиными
отбивными. Днем, когда Салсбери вышел с ним прогуляться по усадьбе,  Кингман
добрых четверть часа играл с несколькими сторожевыми собаками. После  ужина,
когда Салсбери и Даусон принялись обсуждать  вечный  вопрос  об  объединении
общественных школ на Севере, Кингман вступил в спор как убежденный  либерал,
всю жизнь радевший о всеобщем равноправии. И наконец, не догадываясь о  том,
что у него в спальне установлены две видеокамеры, передающие на мониторы его
жизнь в закрытом крыле дома, он прочитал молитвы, отходя ко сну.
   Даже сейчас, стоя рядом с безжизненным телом, Даусон  блаженно  улыбался,
рассказывая об этом Клингеру.
   - Ты бы видел это, Эрнст! Это было ужасно волнующе. Огден  взял  атеиста,
грешную душу,  которой  суждено  было  гореть  в  аду,  и  превратил  его  в
уверовавшего в Иисуса Христа праведника, и всего за один день!
   Салсбери чувствовал себя не в своей  тарелке.  Он  поерзал  на  скамейке,
затем, не обращая внимания на Даусона, уставившись куда-то в  лоб  генералу,
произнес:
   - Кингман покинул поместье двадцать первого апреля. Я тотчас  же  сел  за
разработку самой важной серии подсознательных команд, той самой, которую  мы
втроем обсуждали сотни раз, - программы, которая  дала  бы  мне  возможность
полного и постоянного контроля над мозгом объекта с помощью  кодовой  фразы.
Пятнадцатого июля я закончил эту разработку. Сюда мы вновь привезли Кингмана
восемнадцатого, то есть два дня назад.
   - Он ни о чем не подозревал? - спросил Клингер.  -  Не  разочаровался  во
всем том, что его заставляли проделывать?
   - Совсем наоборот, - возразил Даусон. - Он был доволен, что я именно  его
использую в таком серьезном проекте, даже если он и не вполне  понимает  его
суть. Он видел в этом знак моего особого к нему доверия. И думал,  что  если
он окажется полезным в работе Огдена, то продвинется по службе быстрее,  чем
рассчитывал. В его поведении не было ничего особенного.  Такими  бывают  все
молодые стажеры, это дело обычное.
   Устав стоять, генерал подошел к ближайшему компьютерному столу,  выдвинул
стул и уселся на него. Он почти полностью скрывался в тени. Зеленое свечение
экрана захватывало его правое плечо и часть грубого лица. Он  был  похож  на
тролля.
   - Ладно. К пятнадцатому вы закончили программу. Восемнадцатого сюда снова
явился Кингман. Ты накачал его наркотиком...
   - Нет, - перебил Салсбери. - Раз наркотик  уже  был  введен  подопытному,
увеличивать дозу нет  необходимости,  даже  и  годы  спустя.  Когда  приехал
Кингман, я тут же приступил к  программе  подсознательного  контролирования.
Вечером я показал ему несколько фильмов. После этого - предпоследней ночью -
он очень плохо спал. Он проснулся дрожа, весь в поту. Он  был  испуган,  его
тошнило. Не успел отдышаться, как его вырвало рядом с кроватью.
   - Лихорадка? - уточнил Клингер.
   - Нет.
   - Ты не думаешь, что это была запоздалая реакция  на  наркотик  -  спустя
полтора месяца?
   - Может быть, - откликнулся Салсбери. Но про себя подумал,  что  очевидно
дело было не в этом. Он встал со скамейки, подошел к своему столу  в  темном
углу комнаты и вернулся с компьютерной распечаткой. - Это  запись  состояния
Кингмана во время сна между часом и тремя ночи. Это критический период. - Он
протянул листки Даусону. - Вчера я показал  Кингману  еще  два  фильма.  Они
завершили программу.
   Этой ночью он умер в постели.
   Генерал  присоединился  к  Даусону   и   Салсбери,   которые   стояли   у
прозекторского стола, при свете  лампы  начали  читать  свиток  компьютерной
распечатки длиною в два ярда.

   ЧАСТИЧНОЕ РЕЗЮМЕ
   ПРОГРАММА МЕДИЦИНСКОГО НАБЛЮДЕНИЯ
   БК/ОБ РЕП 14
   ЗАПИСАНО: 6-10-76
   РАСПЕЧАТКА: 6-10-76
   РАСПЕЧАТКА
   ЧАСЫ МИН СЕК СЧИТЫВАНИЕ
   0100 00 00 ЕЕГ - ЭТАП 3 СОН
   0100 01 00 ЕЕГ - ЭТАП 3 СОН
   0100 02 00 ЕЕГ - ЭТАП 4 СОН
   0100 03 00 ЕЕГ - ЭТАП 4 СОН
   0100 04 00 ЕЕГ - ЭТАП 4 СОН

   Клингер спросил:
   - Так вы подключали к Кингману столько машин, пока он спал?
   - Почти каждую ночь  он  проводил  здесь.  С  самого  начала,  -  пояснил
Салсбери. - Первые дни это даже не требовалось. Но к тому времени, когда для
меня уже стало необходимым  пристально  наблюдать  за  ним,  он  попривык  к
машинам и научился засыпать, опутанный всеми этим проводами.
   Рассматривая распечатку, генерал заметил:
   - Не очень-то я понимаю, в чем тут дело.
   - Я тоже, - сознался Даусон.
   Салсбери подавил усмешку. Еще несколько месяцев назад он осознал, что его
единственная защита от двух этих акул - уникальное специальное  образование.
Он никогда не упускал возможности продемонстрировать его им - и подчеркнуть,
что, если они надуют его, никому из них никогда  не  завершить  исследований
или  не  справиться  с  неожиданным  научным  кризисом   после   того,   как
исследования будут завершены.
   Указывая на первые несколько строк распечатки, он пояснил:
   - Четвертая стадия сна - самая глубокая. Чаще всего она наступает,  когда
человек только заснет. Кингман лег около полуночи, в двадцать минут  первого
он заснул. Как раз здесь видно, что четвертого этапа  сна  он  достиг  через
двадцать две минуты.
   - А в чем тут важность? - осведомился Даусон.
   - Четвертый этап больше других напоминает кому,  -  ответил  Салсбери.  -
Электроэнцефалограмма показывает  нерегулярные  большие  волны  -  несколько
циклов в секунду. Спящий при этом  не  двигается.  На  четвертом  этапе  сна
сознание находится почти в коматозном состоянии, все органы чувств абсолютно
бездействуют.  Бодрствует  только  подсознание.  Вспомните,  в  отличие   от
сознания, подсознание  никогда  не  засыпает.  Но  поскольку  органы  чувств
отключены, то единственное, чем  может  заняться  подсознание  на  четвертой
стадии, это играть с самим собой. И вот подсознание Кингмана получило  нечто
уникальное для игры.
   Генерал спросил:
   - А программа "ключ-замок" была привита ему в этот день или днем раньше?
   - Именно так, - кивнул Салсбери. - А теперь смотрите на распечатку.

   0100 08 00 ЕЕГ - ЭТАП4СНА
   0100 09 00 БЕГ - ЭТАП 4 СНА
   0100 10 00 ЕЕГ - ЭТАП1СНА/СДГ
   0100 11 00 ЕЕГ - ЭТАП 1 СНА/СДГ

   - На протяжении всей ночи, -  продолжал  Салсбери,  -  мы  поднимаемся  и
падаем, вновь поднимаемся и вновь падаем, переходя от одной стадии к  другой
и обратно. Почти  все  мы  без  исключения  погружаемся  в  сон  как  бы  по
ступенькам и выходим из него тоже, словно поднимаясь по ступенькам,  проводя
какое-то время на каждом из этапов сна. Однако в  этом  случае,  как  видим,
Кингман сразу проваливался из легкого сна в глубокий и наоборот - как  будто
его будил шум в комнате.
   - А в комнате был шум? - удивился Даусон.
   - Нет.
   - А что такое СДГ? - спросил Клингер. Салсбери объяснил:
   - Это значит, что под веками с  некоторой  скоростью  начинает  двигаться
глаз - явный показатель того, что Кингман  видел  сны,  когда  находился  на
первой стадии.
   - Видел сны? - спросил Даусон. - Какие?
   - Это невозможно узнать.
   Генерал поскреб щетину, которая покрывала его срезанный  подбородок  даже
сразу после бритья.
   -  Но  вы  думаете,  что  сон  был  вызван   подсознанием,   играющим   с
имплантированной в него программой "ключ-замок"?
   - Да.
   - И что сон касался подсознательных команд?
   - Да. Я не могу найти другого объяснения.  Что-то  связанное  с  сигналом
"ключ-замок" так потрясло его подкорку, что он пролетел прямо в сон.
   - Кошмар?
   - В этот момент только сон. Но в течение следующих двух часов  показатели
его сна становились совершенно необычными, странными.

   0100 12 00 ЕЕГ - ЭТАП 1 СНА/СДГ
   0100 13 00 ЕЕГ - ВОЛНЫ АЛЬФА
   0100 14 00 ЕЕГ - ВОЛНЫ АЛЬФА

   - Волны "альфа" означают, что в этот момент  Кингман  просыпался  на  две
минуты, -  пояснил  Солсбери.  -  Не  насовсем  просыпался.  Его  веки  были
по-прежнему сомкнуты. Он колебался на первом этапе сна.
   - Его разбудило сновидение, - предположил Клингер.
   - Вероятнее всего.

   0100 15 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 1/СДГ
   0100 16 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 1 СНА
   0100 17 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 1 СНА
   0100 18 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 2 СНА
   0100 19 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 2 СНА
   0100 20 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 21 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 22 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 23 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 24 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 25 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 26 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 27 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 28 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 29 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 30 00 ЕЕГ - СТАДИЯ 2 СНА/СДГ

   - Первый раз он погрузился в глубокий  сон  на  восемь  минут,  -  сказал
Салсбери. - Теперь же сон длился только шесть минут. Тут начали  происходить
весьма интересные явления.

   0100 31 00 БЕГ - СТАДИЯ 1 СНА/СДГ
   0100 32 00 БЕГ - СТАДИЯ 1 СНА/СДГ
   0100 33 00 БЕГ - СТАДИЯ 4 СНА/СДГ
   0100 34 00 БЕГ - ВОЛНЫ АЛЬФА
   0100 35 00 БЕГ - СТАДИЯ 1 СНА/СДГ
   0100 36 00 ЕБГ - СТАДИЯ 1 СНА/СДГ
   0100 37 00 БЕГ - СТАДИЯ 2 СНА
   0100 38 00 БЕГ - СТАДИЯ 2 СНА
   0100 39 00 БЕГ - СТАДИЯ 2 СНА
   0100 40 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 41 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 42 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 43 00 ЕВГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 44 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 45 00 ЕБГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 46 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   0100 47 00 БЕГ - СТАДИЯ 3 СНА
   "0100 48 00 ВБГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 49 00 ББГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 50 00 ЕБГ - СТАДИЯ 4 СНА
   0100 51 00 ЕБГ - СТАДИЯ 1 СНА/СДГ

   - На этот раз в глубоком сне он находился всего  три  минуты,  -  заметил
Клингер. - Цикл меняется только в сторону уменьшения.
   Даусон спросил:
   - Но почему? Эрнст, кажется, догадался, но я пока не понимаю.
   - Ч