да. Джулия вытаращила глаза.
   - Простите, как?
   - Это была не та одежда, в которой я очнулся в переулке, и не та, которую
я купил в четверг.
   - А чья же? - удивился Бобби.
   - Наверное, все-таки моя. Не может быть, чтобы с чужого плеча, уж  больно
хорошо она на мне сидела. Даже туфли впору. Если она чужая,  то  почему  она
так здорово подходит по размеру?
   Бобби соскочил со стола и стал расхаживать по комнате.
   - Что же это получается? Вы, значит, вышли  из  мотеля  в  нижнем  белье,
отправились в магазин, купили одежду, и никто вас не  остановил  и  даже  не
поинтересовался, чего это вы разгуливаете по улицам в таком виде?
   Поллард покачал головой:
   - Не знаю.
   В разговор снова вмешался Клинт Карагиозис:
   - Вероятно, он во сне оделся, вышел из  мотеля,  купил  другую  одежду  и
переоделся.
   - Но зачем? - недоумевала Джулия. Клинт пожал плечами.
   - Я просто прикидываю, как это могло получиться.
   - Мистер Поллард, - сказал Бобби, - а сами-то вы как считаете,  для  чего
вам это понадобилось?
   - Не знаю. - Поллард  так  часто  произносил  эти  два  слова,  что  они,
казалось, истерлись от слишком частого употребления:  каждое  следующее  "не
знаю" звучало все тише и невнятнее. - По-моему, все было не так. Слишком  не
правдоподобно. И потом, я заснул уже после восьми. Когда бы я успел пойти  и
купить одежду? Магазины-то уже закрывались.
   - Некоторые работают до десяти, - сообщил Клинт.
   - Все равно времени оставалось мало, - признал Бобби.
   - Вряд ли я забрался в магазин после закрытия, - рассуждал Фрэнк. - И  не
украл же я эту одежду. Я вроде не вор.
   - Мы знаем, что вы не вор, - успокоил его Бобби.
   - Ну, этого мы, положим, еще не знаем, -  оборвала  мужа  Джулия-Бобби  и
Клинт изумленно воззрились на нее. Поллард  молча  разглядывал  исцарапанные
руки. От робости или растерянности он не решался  и  слова  сказать  в  свою
защиту.
   Джулия прикусила язык. Какая же она грубиянка!
   Какие у нее основания сомневаться в его честности? Ляпнула,  не  подумав.
Они ведь ничего о Полларде не знают. Черт, но если он говорит правду, то  он
и сам ничего о себе не знает.
   - Послушайте, - начала Джулия, - купил, украл - не  имеет  значения.  Для
меня и то и другое сомнительно. Если события  действительно  разворачивались
так, как рассказывает мистер Поллард, то оба объяснения никуда  не  годятся.
Человек во сне идет в магазин и покупает новую одежду. И чтобы он  при  этом
не проснулся? Или чтобы другие не заметили, что он спит? Да быть  такого  не
может! Ни за что не поверю! Я не так уж много знаю о  сомнамбулизме,  но  не
сомневаюсь: если мы  обратимся  к  специалистам,  они  подтвердят,  что  это
невозможно.
   - Одежда - это еще не все, - перебил Клинт.
   - Да, не все, - подтвердил Поллард. - Когда я проснулся, рядом на постели
лежал большой бумажный пакет. В такие продавцы в  магазине  кладут  покупки,
если вы не хотите брать полиэтиленовый. Заглянул я в пакет, а там.., деньги.
Снова деньги.
   - Сколько? - спросил Бобби.
   - Не знаю. Много.
   - Вы не пересчитывали?
   - Они сейчас в мотеле, где я остановился. Это другой мотель. Я все  время
переезжаю с места на место. Так спокойнее.  Хотите  -  потом  посчитайте.  Я
пробовал, но, кажется, разучился. Да-да. Звучит нелепо, но так оно и есть...
Сложение у меня уже не получается. Как ни бился, но.., цифры для меня теперь
пустой звук. - Поллард опустил голову и закрыл лицо руками. - Сперва  память
отшибло.  Теперь  простые  вещи  забываю,  разучился  считать.  Я   прямо..,
разваливаюсь на глазах.., рассыпаюсь. Скоро от  меня  ничего  не  останется,
разве что тело. А от разума.., ничего.
   - До этого не дойдет, Фрэнк. Мы не  допустим,  -  пообещал  Бобби.  -  Мы
обязательно выясним, кто вы и что с вами стряслось.
   - Бобби, - одернула Джулия.
   - Что? - Бобби сверкнул глуповатой улыбкой. Джулия встала из-за  стола  и
направилась в туалет.
   - Господи ты боже мой, - вздохнул Бобби и поплелся за ней.
   Закрыв дверь и включив вентилятор, он зашептал:
   - Джулия, мы просто обязаны помочь бедолаге.
   - У этого человека все признаки сумеречного состояния. Он  совершает  все
эти действия в помрачении. Просыпается среди ночи и делает все, что взбредет
ему в голову. Но он не лунатик. Его сознание бодрствует. Украдет,  убьет,  а
утром ничего не помнит.
   - Я совершенно уверен, что у него на руках была его же собственная кровь.
Пусть у него сумеречное состояние, помрачения,  но  он  не  убийца.  На  что
спорим?
   - Скажи еще, что он не вор. Просыпается в обнимку с полным пакетом денег,
не знает, откуда они взялись, - и не вор? Или, по-твоему,  он  их  печатает,
когда у него провалы в памяти? Ах да, это же невозможно: такой симпатяга - и
вдруг фальшивомонетчик.
   - Но, послушай, надо же и чутью доверять.  А  я  печенкой  чую:  Фрэнк  -
честный малый. Вот и Клинт так считает.
   - Известное дело: греки народ компанейский, готовы водить дружбу с каждым
встречным и поперечным.
   - Это Клинт - компанейский грек? Может, ты про  другого  Клинта?  Не  про
того, который Карагиозис? Не про парня, который словно  отлит  из  бетона  и
улыбается не чаще, чем индеец на вывеске табачной лавки? . В  туалете  горел
нестерпимо  яркий  свет.  Он  отражался  в  зеркале.  Белизна  мойки,  стен,
керамических плиток резала глаза. А тут еще Бобби,  который  дружелюбно,  но
решительно гнет свою линию. У Джулии разболелась голова.
   - Полларда в самом деле жаль, - призналась она.
   - Ну так давай вернемся и дослушаем его рассказ.
   - Хорошо. Только  не  суйся  ты  со  своими  обещаниями  раньше  времени.
Договорились?
   Они вернулись в комнату.
   Небо уже не походило на лист холодного, местами обожженного металла.  Оно
потемнело, плавилось, клубилось. Внизу веял  тихий  бриз,  но  наверху,  как
видно, хозяйничали неистовые ветры:  со  стороны  океана  наползала  плотная
черная туча.
   Тени так и льнули к углам, как металлические  опилки  к  магниту.  Джулия
потянулась было к выключателю, чтобы зажечь общий свет,  но  поймала  взгляд
Бобби, который откровенно наслаждался  мягким  блеском  полированных  медных
ламп, любовался, как лоснятся в теплом маслянистом свете приставные  столики
по сторонам дивана и журнальный столик. Джулия оставила выключатель в покое.
   Она уселась на прежнее место,  а  Бобби  снова  примостился  на  столе  и
заболтал ногами.  Клинт  включил  магнитофон.  Фрэнк..,  мистер  Поллард,  -
поправилась Джулия, - прежде чем вы продолжите свою историю, мне надо задать
вам несколько вопросов. Итак, несмотря на кровь и царапины, вы считаете, что
не способны поднять руку на другого.
   - Верно. Только если придется защищаться.
   - И на воровство вы тоже не способны.
   - Нет... По-моему, не способен.
   - Тогда почему вы не обратитесь за помощью в полицию?
   Поллард молчал. Он вцепился в раскрытую сумку на коленях и смотрел в нее,
словно Джулия обращалась к нему изнутри.
   - Если вы действительно  во  всех  отношениях  чисты  перед  законом,  то
полиция гораздо успешнее поможет вам  выяснить,  кто  вы  такой  и  кто  вас
преследует. Знаете, что мне кажется? По-моему, вы не  так  уж  и  уверены  в
своей невиновности. Вы можете запросто завести машину без ключа. В сущности,
с этим справится всякий, кто более или менее разбирается в автомобиле, и все
же такой навык вызывает подозрения. К  тому  же  еще  эти  деньги...  Вы  не
помните, чтобы совершали преступление,  но  в  душе  сомневаетесь:  а  вдруг
совершал? Вот вы и не решаетесь пойти в полицию.
   - Отчасти так, - согласился Поллард.
   - Надеюсь, вы понимаете, что, если мы возьмемся за ваше  дело  и  в  ходе
расследования обнаружим изобличающие вас  улики,  нам  придется  сообщить  в
полицию?
   - Конечно, понимаю. Да ведь, обратись я сперва в полицию,  они  бы  и  не
подумали распутывать эту историю. Я еще и рассказывать не кончу, а меня  уже
в чем-нибудь обвинят.
   - Мы не такие, - сказал Бобби и, повернувшись, многозначительно посмотрел
на Джулию.
   - Станут они мне  помогать,  как  же,  -  продолжал  Поллард.  -  Пришьют
какое-нибудь недавнее дело - и вся помощь.
   - Что вы, полиция так не поступает, - заверила Джулия.
   - Еще как поступает, - коварно возразил Бобби. Он  спрыгнул  со  стола  и
начал прохаживаться взад-вперед между портретами дяди Скруджа и Микки Мауса.
- Ты что, детективы по телевизору не смотришь? Не читала Хэммета, Чандлера?
   - Мистер Поллард,  -  сказала  Джулия,  -  когда-то  я  сама  работала  в
полиции...
   - Вот и выходит, что я прав, - подхватил  Бобби.  -  Фрэнк,  если  бы  вы
сунулись в полицию, вас бы уже давно задержали, осудили и закатали на тысячу
лет.
   - Есть и другая причина, по которой  я  не  могу  обратиться  в  полицию,
поважнее. Боюсь огласки. Не дай бог, пронюхают журналисты и растрезвонят  на
весь свет про бедняжку, у которого денег невпроворот  и  нелады  с  памятью.
Тогда он меня запросто отыщет.
   - Кто он? - удивился Бобби.
   - Тот, кто за мной гонялся в ту ночь.
   - Вы так говорите, будто помните его имя. Будто вы этого человека знаете.
   - Не знаю я его. Я даже не уверен, человек ли он.
   Но если ему станет известно, где я, придется снова от него удирать. Лучше
затаиться.
   - Я переверну кассету, -  остановил  его  Клинт.  Пока  Клинт  возился  с
магнитофоном, все молчали. Было только три часа дня, но комнату заволакивали
сумерки, неотличимые от вечерних. Бриз крепчал, силясь сравняться  с  буйным
ветром, который нагонял тучи в вышине. С запада хлынул зыбкий туман.  Обычно
неспешный, сейчас он стремительно накатывал на  город,  клубясь  и  клокоча,
лился, как расплавленный припой в  пространство  между  землей  и  грозовыми
тучами.
   Клинт снова включил магнитофон.
   - Что дальше, Фрэнк? - спросила Джулия. - Вы проснулись в субботу  утром,
в новой одежде, увидели на кровати пакет с деньгами, а  потом?  Тем  дело  и
кончилось?
   - Нет, не кончилось. - Фрэнк  поднял  голову  и  устремил  взгляд  не  на
Джулию, а за окно, где сгущалась непогода.  Казалось,  взгляд  его  блуждает
где-то далеко за пределами  Лагуна-Бич.  -  Не  кончилось  и,  возможно,  не
кончится никогда.
   Из второй сумки, где лежала пропитанная кровью рубашка и остатки  черного
песка, он достал стеклянную банку,  в  каких  обычно  консервируют  овощи  и
фрукты. Массивная стеклянная откидная крышка прочно сидела на ней  благодаря
резиновому уплотнителю. В банке тускло  посверкивали  необработанные  камни,
похожие  на  драгоценные.  Попадались  камешки  поглаже,  они   блестели   и
переливались. отошел подальше, будто ползучее чудище  может  каждую  секунду
прокусить стекло и броситься на него.
   Джулия взяла банку в руки и  повернула,  чтобы  разглядеть  голову  жука.
Черная лоснящаяся голова  размером  со  сливу  была  наполовину  скрыта  под
панцирем. По сторонам головы виднелись желтые мутные фасеточные глазки.  Под
ними - еще одна пара  глаз,  раза  в  три  меньше,  голубые,  с  красноватым
отливом. Крошечные дырочки на голове складывались в причудливый узор, в трех
местах топорщились пучки шелковистых волосков, кое-где торчали колючие шипы.
Если не считать их, кошмарная головка была гладкой, блестящей. Рот - круглое
отверстие, в котором кольцами шли ряды маленьких, но  острых  зубов,  -  был
сейчас открыт.
   Еще раз бросив взгляд на жука, Фрэнк вздохнул:
   - Хоть я в этой истории ни черта не понимаю, но в одном убежден: я  лопал
в беду. Да еще в какую беду. Страшно Бобби вздрогнул.
   - Беда, - задумчиво повторил он, как бы разговаривая сам с собой.
   Джулия поставила банку на стол и объявила:
   - Фрэнк, мы займемся вашим делом.
   - Вот и отлично, - произнес Клинт и выключил магнитофон.
   Бобби повернулся от стола и двинулся к уборной, бросив на ходу:
   - Джулия, можно тебя на пару слов?
   Они уже третий раз за день уединялись в туалете. Бобби снова закрыл дверь
и включил вентилятор.
   Лицо его стало совсем серым, теперь оно напоминало детальный  карандашный
портрет, даже веснушки  поблекли.  Обычно  веселые  голубые  глаза  смотрели
невесело.
   - Ты спятила? - напустился он на Джулию.  -  Зачем  ты  сказала,  что  мы
возьмемся за это дело? Джулия уставилась на него в изумлении.
   - Ты же сам хотел!
   - Ничего подобного.
   - Вот как? Значит, я ослышалась. Сера набилась в уши. Прямо  не  сера,  а
цемент.
   - Этот тип сумасшедший! С ним лучше не связываться.
   - Надо мне сходить к врачу, пусть прочистит уши.
   - Все его небылицы...
   Джулия подняла руку, оборвав мужа на полуслове. Опомнись, Бобби. Жук - не
выдумка. Откуда он взялся? Я такого даже на картинках не видела.
   - А деньги? Он же наверняка их украл.
   - Фрэнк не вор.
   - Что? Кто тебе сказал? Господь бог? Больше некому. Ведь Поллард у нас  и
часа не пробыл.
   - Ты прав, - согласилась Джулия. - Мне сказал господь бог. А  я  привыкла
его слушаться. Потому что ослушников он наказывает - насылает  на  них  стаи
саранчи или спалит волосы молнией. Послушай, Фрэнк такой  несчастный,  такой
беззащитный. Мне его жаль, понимаешь?
   Закусив губу, Бобби пристально разглядывал жену.
   Наконец он произнес:
   - Видишь ли, нам так хорошо работается вместе, потому что мы  друг  друга
прекрасно дополняем. Что  не  дается  мне,  легко  дается  тебе,  с  чем  не
справляешься ты, с тем легко справляюсь я. Мы во многом несхожи,  но  потому
нас и тянет друг к другу, как разные полюса магнита.
   - К чему ты это?
   - Вот и в работе у нас разные побуждения. Мне  нравится  помогать  людям,
которые ни за что ни  про  что  попадают  в  переплет.  Люблю,  когда  добро
торжествует. Фразочка прямо как из комикса, но я от чистого сердца. А  тобой
движет желание искоренять зло. Да нет, мне тоже приятно, когда какому-нибудь
мерзавцу дадут по шапке и заставят плакать горючими слезами. Но для меня это
не так важно, как для  тебя.  И  ты  тоже  с  радостью  помогаешь  невинным,
попавшим в беду, но у тебя  это  на  втором  плане,  главное  -  кого-нибудь
прищучить. Наверно,  так  ты  даешь  выход  своей  ярости,  которую  вызвало
убийство матери.
   - Бобби, если мне вздумается разобраться в своих  мыслях  и  чувствах,  я
буду искать помощи в кабинете психоаналитика, а не в сортире.
   Когда Джулии было двенадцать лет, ее мать оказалась в  числе  заложников,
захваченных  преступниками  при  ограблении  банка.   Бандиты   одурели   от
наркотиков и не знали жалости. Из шести  заложников  в  живых  остался  лишь
один. Этим счастливцем была не мать Джулии.
   Бобби отвернулся к зеркалу, словно не решался взглянуть жене в глаза.
   - Я веду вот к чему. Сейчас ты вдруг начинаешь рассуждать, как я. Это  не
к добру. Ты нарушаешь равновесие. Так наш союз потеряет  прочность,  а  ведь
только благодаря ей мы и держимся. Держимся и побеждаем.  Тебе  приглянулось
это дело потому, что оно такое увлекательное, есть над чем поломать  голову.
И еще тебе жаль Фрэнка, ты хочешь ему помочь. А где же твоя обычная  ярость?
Почему она молчит?  Я  тебе  скажу  почему.  Ей  не  на  кого  выплеснуться.
Злодеев-то нет. Правда, Фрэнк уверяет, будто в ту ночь за ним кто-то гнался,
но как знать,  не  померещилось  ли  ему.  В  общем,  злодея  под  рукой  не
оказалось, ярость  молчала,  и  пришлось  мне  самому  и  так  и  эдак  тебя
уламывать. И что же? Теперь ты меня уламываешь! Что-то тут не так. Ни к чему
хорошему это не приведет.
   Джулия внимательно выслушала этот монолог, глядя в глаза мужа, отраженные
в зеркале, и заметила:
   - Нет, не из-за этого ты беспокоишься.
   - Чего ты?
   - Ты же мне просто зубы заговариваешь. Что тебя тревожит?
   Бобби сверлил глазами отражение жены, но она выдержала его взгляд.
   - Ну расскажи, Бобби, - улыбнулась она. - У нас ведь нет  друг  от  друга
тайн.
   Бобби в зеркале  казался  жалким  подобием  Бобби  настоящего.  Настоящий
Бобби, ее Бобби, - сильный, жизнерадостный, энергичный. Но из зеркала на нее
смотрел  бледный,  почти  сломленный  человек,  осунувшийся  от   постоянной
тревоги.
   - Расскажи, - не отставала Джулия.
   - Помнишь прошлый четверг?  Утром  мы  проснулись.  Дул  "санта-ана".  Мы
занялись любовью. Помнишь?
   - Помню.
   - Вот после этого.., у меня появилось странное, жуткое предчувствие,  что
я потеряю тебя, что в этом ветре кроется какая-то сила, которая  подбирается
к тебе.
   - Ты мне говорил, когда мы  сидели  в  "Оззи"  и  болтали  о  музыкальных
автоматах. Но буря кончилась, и никто меня не утащил. Вот она  я  -  цела  и
невредима.
   - В ту же ночь мне приснился страшный сон. Да так  отчетливо,  прямо  как
наяву.
   Бобби рассказал Джулии про домик у океана,  про  музыкальный  автомат  на
сыром прибрежном песке, про громоподобный внутренний голос, твердивший:
   "ИДЕТ БЕДА, ИДЕТ БЕДА!", про кислотное море, которое поглотило их  обоих,
разъело плоть и утащило останки в пучину.
   - У меня прямо сердце замерло. Ты себе не представляешь, до  чего  я  все
это отчетливо видел.  Это  звучит  глупо,  но  жизнь  и  то  выглядит  менее
реальной, чем этот сон. Проснулся, а сам дрожу как  осиновый  лист.  Тебя  я
будить не стал. И вообще, решил ничего тебе  не  рассказывать  -  зачем  зря
пугать? Кроме того.., кроме того, бояться снов - это уж последнее дело: я же
не дитя малое. Больше этот кошмар не повторялся. Но с тех пор - и в пятницу,
и в субботу, и вчера - на меня нет-нет да и нападет тревога: а если с  тобой
и впрямь случится беда? И вот сегодня Фрэнк сказал, что он попал в  беду.  И
добавил: "Да еще в какую беду". Я мигом вспомнил свой сон. Джулия, это  дело
наверняка грозит нам бедой, которую я видел во сне. Ей-богу, не стоит нам за
него браться, а?
   Джулия не сводила глаз с Бобби  в  зеркале.  Как  бы  его  ободрить?  Ну,
поскольку они поменялись ролями,  ей  надо  действовать  так,  как  стал  бы
действовать на ее месте Бобби. Логика, доводы рассудка - это по ее части,  а
Бобби попытался бы разогнать ее страх шутками и комплиментами.
   Вместо прямого ответа Джулия сказала:
   - Раз уж мы так разоткровенничались,  позволь  и  мне  поделиться  своими
заботами. Знаешь, что у меня не идет из головы? Твоя привычка  плюхаться  на
стол на глазах у потенциальных клиентов. Если бы я садилась на  стол  -  это
еще куда ни шло. Кое-кто из клиентов так  бы  и  растаял.  Особенно  если  я
надену мини-юбку. Ноги у меня красивые, это факт. Но ты-то юбок  не  носишь,
ни мини, ни макси. И потом, не с твоими конечностями обольщать клиентов.
   - При чем тут стол?
   - А при том, - Джулия отвернулась от зеркала и посмотрела на мужа в упор.
- Чтобы сэкономить средства, мы арендовали для агентства семь комнат  вместо
восьми. Когда сотрудники разместились, оказалось, что нам с  тобой  достался
один кабинет на двоих. Ладно. Комната  просторная,  для  двух  столов  места
хватит. Но ты объявляешь, что обойдешься без  стола.  Дескать,  стол  -  это
казенщина. Тебе нужна только кушетка,  чтобы  было  где  растянуться,  когда
разговариваешь по телефону. Но стоит в кабинете появиться  клиенту  -  и  ты
вспрыгиваешь на мой стол.
   - Джулия.. - Пластик на столе прочный, все выдержит. Но если ты и  дальше
будешь его протирать, на столе рано или поздно  появится  вмятина  от  твоей
сиделки.
   Не встретив в зеркале взгляда жены, Бобби, хочешь не хочешь, вынужден был
тоже повернуться к ней лицом.
   - Ты слышала, что я тебе говорил про сон?
   - Только ты пойми меня правильно, Бобби. Задница  у  тебя  что  надо,  но
иметь ее отпечаток у себя на письменном столе мне,  право  же,  не  хочется.
Туда будут скатываться карандаши, забиваться пыль.
   - Что ты несешь?!
   - Поэтому ставлю тебя в известность, что я намерена подключить свой  стол
к электросети и в случае необходимости врубать ток. Попробуй только еще  раз
примоститься на моем столе - и узнаешь, каково приходится  мухе,  когда  она
садится на оголенный провод.
   - Вот шебутная! Чего это ты расходилась?
   - Нер