Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
меня Джулия. Всегда ли он болтает без умолку и балагурит? Не
всегда, но, увы, частенько.
- Слышишь, Хэл? - возмутился Бобби. - Жен-шины и те, у кого отшибло
память, лишены чувства юмора.
- Моему мужу только бы позубоскалить, а над чем - неважно. Хоть над
автомобильной аварией, хоть над похоронами.
- Хоть над зубной щеткой, - вставил Бобби.
- ..Случись атомная война, он бы отпускал шуточки и насчет радиоактивных
осадков. И ничего с ним не поделать. Неизлечим.
- Джулия пыталась излечить, - снова ввернул Бобби. - Отправила меня в
лечебницу для патологически жизнерадостных. Там мне вкатили большую дозу
хандры. Не помогло.
На прощание Джулия сжала руку Фрэнка.
- Тут вам ничего не грозит. В случае чего Хэл будет начеку.
Глава 31
Энтомолог жил в новом районе Ирвина, называвшемся Тертл-Рок, в двух шагах
от университета. К неярко освещенным дверям дома вела дорожка, на которой
растекались дождевые лужи и лежали круги света от невысоких, напоминавших
грибы фонарей под широкими черными колпаками.
Держа в руке одну из кожаных сумок Фрэнка Полларда, Клинт поднялся на
узенькое крыльцо и позвонил в дверь.
Из переговорного устройства под кнопкой звонка раздался мужской голос:
- Кто там?
- Это доктор Дайсон Манфред? Меня зовут Клинт Карагиозис. Я из агентства
"Дакота и Дакота".
Через полминуты Манфред открыл дверь. Это был тощий мужчина на голову
выше Клинта. На нем были черные брюки, белая рубашка с расстегнутым воротом,
на шее болтался зеленый галстук.
- Боже ты мой, на вас нитки сухой нет!
- Промок маленько.
Манфред открыл дверь пошире, посторонился и пропустил Клинта в прихожую с
кафельным полом.
- Угораздило же вас выйти в такой вечер без зонта и без плаща, -
посочувствовал Манфред, закрыв дверь.
- Ничего. Это даже бодрит.
- Что бодрит?
- Дождь.
Манфред разглядывал Клинта с нескрываемым удивлением, но, по мнению
Клинта, сам энтомолог выглядел гораздо удивительнее. Он был худ до
чрезвычайности, кожа да кости. Одежда была ему велика, брюки мешком висели
на тощих бедрах, а острые плечи только что не прорывали рубашку, будто она
напялена прямо на скелет. Угловатый и нескладный, энтомолог имел такой вид,
словно его соорудил из сухих сучьев какой-то бог-недоучка. Худощавое,
длинное лицо с высоким лбом и впалыми щеками было так туго обтянуто
загорелой жесткой кожей, что казалось, она того и гляди лопнет на скулах.
Диковинные янтарные глаза смотрели на Клинта с холодным любопытством,
которое, несомненно, было хорошо знакомо бесчисленным жукам, помещенным в
его коллекцию. Манфред опустил глаза и воззрился на кроссовки Клинта, вокруг
которых натекла уже целая лужа.
- Прощу прощения, - спохватился Клинт.
- Ничего, просохнет. Я работал в кабинете. Пойдемте туда.
Мимоходом заглянув в гостиную, которая располагалась справа от прихожей,
Клинт успел заметить обои с геральдическими лилиями, толстый китайский
ковер, множество пухлых кресел и диванов, антикварную английскую мебель,
темно-красные велюровые гардины и столы, заваленные сверкающими
безделушками. Эта викторианская обстановка никак не вязалась с типично
калифорнийской архитектурой дома.
Вслед за энтомологом Клинт миновал гостиную и направился по короткому
коридору в кабинет. Манфред шел чудной походкой, почти не сгибая ноги,
ссутулившись и слегка вытянув шею. Ну прямо доисторическое насекомое,
богомол какой-то.
Клинт думал, что кабинет университетского ученого мужа битком набит
книгами, однако в единственном книжном шкафу справа от стола он увидел всего
сорок-пятьдесят томов. Были тут и шкафы со множеством широких и не очень
глубоких ящичков - должно быть, в них хранились всякие жуки-пауки. По стенам
были развешаны застекленные коробочки с наколотыми на булавках насекомыми.
Внимание Клинта привлекла одна коллекция. Заметив это, Манфред сообщил:
- Тараканы. Изумительные существа.
Клинт промолчал.
- Я имею в виду простоту их строения и функции. Внешность у них,
разумеется, отнюдь не изумительная. Клинт никак не мог отделаться от
ощущения, что жуки живые.
- Как вам нравится тот великан - вот там, в углу?
- Крупный, сэр, ничего не скажешь.
- Мадагаскарский шипящий таракан. Научное название Gromphadorphina
portentosa. Этот экземпляр - восемь с половиной сантиметров. Не правда ли,
красавец?
Клинт промолчал.
Сложив свои длинные, костлявые конечности, Манфред, словно подобравший
ноги паучише, втиснулся в кресло за столом.
Клинт остался стоять. Долго он тут торчать не собирается, и так весь день
в бегах.
- Мне звонил ректор университета, - начал Манфред. - Просил по мере сил
содействовать агентству "Дакота и Дакота".
ИУК - Ирвинский университет Калифорнии - уже давно старался попасть в
число ведущих американских университетов. Для этого и бывший, и нынешний
ректоры не скупились на оклады преподавателям и не жалели расходов, чтобы
переманить ученых и исследователей с мировым именем, работавших в других
учреждениях. Но прежде, чем предоставить им хорошо оплачиваемые должности,
следовало убедиться, что университет потратит деньги не зря. А вдруг
окажется, что талантливый физик или биолог падок на виски, кокаин или
малолетних девочек? Как бы в погоне за солидными кадрами и академическим
престижем не попасть в пасквильную историю. Поэтому администрация поручила
агентству "Дакота и Дакота" собирать сведения о кандидатах. Дакоты
справлялись с поручением весьма успешно.
Манфред уперся локтями в подлокотники кресла, сложил ладони и вытянул
пальцы - такие длинные, словно у них на один сустав больше, чем у обычных
людей.
- Так что вас ко мне привело?
Клинт открыл сумку и поставил перед энтомологом банку с жуком.
Жук в банке был вдвое больше мадагаскарского шипящего таракана.
Доктор Дайсон Манфред примерз к креслу и как зачарованный, не мигая,
уставился на тварь в банке.
- Это что - мистификация?
- Нет, он настоящий.
Манфред склонился над столом и почти ткнулся носом в толстое стекло, за
которым замерло насекомое.
- Живой?
- Дохлый.
- Где вы его нашли? Неужели здесь, в Южной Калифорнии?
- Да.
- Невероятно.
- Что это за жук? - спросил Клинт. Манфред угрюмо посмотрел на него.
- Никогда такого не видел. А раз даже я не видел, то считайте, никто не
видел. Он, несомненно, относится к членистоногим, так же как пауки и
скорпионы. Но можно ли считать его насекомым, сказать пока затрудняюсь. Надо
сперва его исследовать. Если это действительно насекомое, то совершенно
новый вид. И все-таки, где именно вы его нашли? И с какой стати он вызвал
интерес у частных детективов?
- Извините, сэр, я не могу разглашать подробности этого дела. В интересах
нашего клиента я вынужден хранить его тайну.
Манфред осторожно вертел в руках банку, рассматривая ее обитателя со всех
сторон. Куда девался холодный оценивающий взгляд! Теперь янтарные глаза
энтомолога горели возбуждением.
- Уму непостижимо! Я непременно должен оставить этот экземпляр у себя.
- Да я, в общем-то, и принес его вам для исследования. Но если вы хотите
оставить его насовсем...
- Именно. Насовсем.
- Ну, это решать моему начальству и клиенту. А нам надо узнать, где такие
обитают, и вообще получить о нем полную информацию.
Бережно, словно это не стекло какое-нибудь, а тончайший хрусталь, Манфред
поставил банку на стол.
- Я сфотографирую этот экземпляр в разных ракурсах и с разным увеличением
и сниму на видеопленку. Потом придется его расчленить - разумеется, со всей
осторожностью, за это можете не волноваться.
- Как знаете.
- Мистер Карагиозис, вы относитесь к этому делу крайне легкомысленно. Вы
вполне уразумели мои слова? Если жук действительно принадлежит к
неизвестному виду, я просто не знаю, что и думать. Как могло случиться, что
наука до сих пор не ведала о существовании вида, у которого встречаются
такие громадные особи? Для энтомологии это событие, мистер Карагиозис. Да-с,
великое событие.
Клинт еще раз взглянул на жука в банке и согласился:
- Понятное дело.
Глава 32
Прямо из больницы Бобби и Джулия на служебной "Тойоте" отправились на
запад, в расположенное на равнине местечко Гарден-Гроув. Конечной целью их
поездки был дом 884 на Серапе-уэй - адрес, обозначенный в водительских
правах на имя Джорджа Фарриса, которые обнаружил у себя Фрэнк.
Джулия поглядывала то в забрызганные дождем боковые окна, то через
лобовое стекло, по которому мягко пошлепывали "дворники". Она высматривала
номера домов.
По сторонам тянулись два ряда фонарей и одноэтажные коттеджи, построенные
лет тридцать назад. В смысле архитектуры дома не отличались разнообразием:
нехитрые типовые сооружения, похожие на коробки. Зато отделаны они были на
разные лады. У одного дома штукатурка разрисована под кирпичную кладку,
другой обит кедровыми панелями, третий облицован диким камнем, четвертый -
древесной корой, пятый - вулканической породой.
Калифорния - это не только фешенебельные районы вроде Беверли-Хиллз,
Бель-Эр или Ньюпорт-Бич, не только особняки и виллы на побережье, которые то
и дело показывают по телевизору. Это еще и такие вот дешевые домики, и
благодаря их дешевизне калифорнийская мечта стала явью для бесчисленных
потоков переселенцев, которые десятилетиями прибывали сюда из самых
отдаленных уголков мира, сколь отдаленных - нетрудно догадаться по наклейкам
на бамперах автомобилей, стоящих по сторонам Серапе-уэй: надписи на них были
на корейском и вьетнамском языках.
- Следующий дом, - предупредила Джулия. - С моей стороны.
Кое-кто считает, что такие кварталы портят городской пейзаж, но Бобби
видел в них прежде всего торжество демократии. Он и сам вырос на улице вроде
Серапе, только не в Гарден-Гроув, а в Анахейме, и улица эта вовсе не
казалась ему некрасивой. Ему запомнились долгие летние вечера, когда он
играл на улице с другими ребятишками, оранжевые и багровые отблески заката,
вечернее небо, на котором, словно рисунки тушью, застыли перистые силуэты
пальмовых листьев. Порой в воздухе разливалось благоухание жасмина, с запада
доносился крик одинокой чайки. А уж если у тебя есть велосипед, сколько
всего можно посмотреть, сколько приключений тебя ожидает! Разъезжаешь по
незнакомым улицам, где стоят обычные оштукатуренные дома, и будто открываешь
для себя новый, удивительный мир.
Во дворе дома 884 высились две эритрины. В угрюмых сумерках на кустах
отливали белизной бутоны азалий.
Подкрашенные желтоватым светом фонарей струи дождя напоминали жидкое
золото. Бобби быстро шагал вслед за Джулией по дорожке, ведущей к дому. Он
дрожал от холода, мокрое лицо и руки мерзли, словно идет не дождь, а мокрый
снег. Не спасала даже утепленная нейлоновая куртка с капюшоном.
Джулия позвонила. На крыльце зажегся свет. Кто-то разглядывал их в глазок
двери. Бобби откинул капюшон и приветливо улыбнулся.
Дверь приоткрылась. Не снимая дверной цепочки, из щели выглянул невысокий
худощавый человек азиатского вида. Ему было лет сорок, черные волосы на
висках слегка серебрились.
- Вам кого?
Джулия показала удостоверение и объяснила, что они разыскивают человека
по имени Джордж Фаррис.
- Полиция? - Хозяин дома нахмурился. - У нас все в порядке, полицию не
звали.
- Да нет же, мы ведем расследование частным образом, - сказал Бобби.
Хозяин прищурился. Казалось, еще немного - и он захлопнет дверь у них
перед носом, но вдруг он просиял и улыбнулся.
- А-а, сыщики! Как по телевизору. Он снял цепочку и впустил Бобби и
Джулию в дом. И не просто впустил, а встретил как почетных гостей. Ровно
через три минуты они уже знали, что хозяина зовут Туонг Тран Фан (он теперь
называет себя на западный манер: сперва имя, потом фамилия). Что он вместе
со своей женой Чин через два года после падения Сайгона бежал из Вьетнама на
лодке, что здесь они сначала работали в прачечных и химчистках, а теперь и
сами открыли две химчистки. Туонг настоял, чтобы гости сняли куртки, и, как
ни твердил Бобби, что они зашли всего на минутку. Чин - хрупкая женщина с
тонким лицом, одетая в мешковатые черные шаровары и желтую шелковую блузку,
- сказала, что сейчас подаст угощение.
Бобби знал, что первое поколение вьетнамцев, живущих в Штатах,
посматривает на полицию с опаской, они не зовут полицейских даже тогда,
когда становятся жертвами преступления. У них еще свежа память о
купленой-перекупленой полиции Южного Вьетнама и беспощадных
северо-вьетнамских правителях, захвативших Юг после ухода американцев. Даже
прожив в Штатах пятнадцать лет, многие вьетнамцы все равно относятся к
властям недоверчиво.
Однако к частным детективам супруги Фан сразу же прониклись доверием.
Наверно, насмотревшись по телевизору на приключения отважных сыщиков, они
считали детективов этакими защитниками обездоленных, рыцарями с револьверами
вместо копья. Поборников справедливости в лице Бобби и Джулии торжественно
усадили на новый диван - самое удобное место в гостиной.
Фаны позвали в гостиную своих очаровательных детишек и представили
гостям: тринадцатилетний Рокки, десятилетний Сильвестр, двенадцатилетний
Сисси и шестилетняя Мэрил. Дети, как видно, родились уже в Америке, но
держались гораздо учтивее и воспитаннее своих американских сверстников.
Поздоровавшись с гостями, они вернулись на кухню готовить уроки.
Несмотря на вежливые отказы Бобби и Джулии, Фаны быстро накрыли на стол и
угостили их кофе со сгущенным молоком и изысканными вьетнамскими пирожными.
Налили по чашке кофе и себе.
Туонг и Чин сели в потертые кресла, по-видимому, не такие удобные, как
диван. Комната была обставлена простенькой современной мебелью неброских
цветов. В углу помещался небольшой буддистский алтарь; на красной жертвенной
дощечке лежали свежие фрукты, керамические подставки ощетинились
курительными палочками, от одной голубоватой вьющейся лентой поднимался
благоуханный дымок. Больше ничего в гостиной не напоминало о Востоке - разве
что столики, сверкающие черным лаком.
Джулия взяла с подноса пирожное и сообщила:
- Мы ищем человека, который когда-то, вероятно, жил в этом доме. Его
зовут Джордж Фаррис.
- Да, он тут жил, - подтвердил Туонг. Миссис Фан кивнула.
Бобби удивился. Он не сомневался, что изготовитель фальшивых документов
на имя Джорджа Фарриса взял первый попавшийся адрес, что Фрэнк никогда здесь
не жил. А Фрэнк был совершенно уверен, что его настоящая фамилия Поллард, а
не Фаррис.
- Так вы купили этот дом у Джорджа Фарриса? - спросила Джулия.
- Нет, - ответил Туонг. - Он тогда уже умер.
- Умер? - переспросил Бобби.
- Уже пять или шесть лет как умер. Ужасный рак. Выходит, Фрэнк Поллард
действительно не Фаррис и никогда по этому адресу не жил. Удостоверение -
липа от начала до конца.
- Мы купили этот дом несколько месяцев назад у вдова, - объяснил Туонг.
Он говорил по-английски довольно гладко, если не считать некоторых
грамматических погрешностей. - Нет, не у вдова - у ее наследник.
- Миссис Фаррис тоже умерла? - спросила Джулия. Фаны многозначительно
переглянулись.
- Печальная история, - заметил Туонг. - Откуда только такой человек
берется?
- Какой человек, мистер Фан?
- Который убил миссис Фаррис, ее брата и двух дочек.
Бобби почувствовал в желудке нехорошее шевеление. Он как-то сразу
привязался к Фрэнку и поверил в его невиновность, но теперь в его
уверенности появилась червоточина. Случайно ли у Фрэнка оказалось
удостоверение человека, вся семья которого была убита? Не причастен ли Фрэнк
к этому убийству? Бобби машинально жевал пирожное с кремом. Вкусное-то оно
вкусное, но ему сейчас кусок в горло не идет.
- Это случилось в конце июль, - добавила Чин. - Помните, стояла жара.
Адом мы купили в октябре. Она подула на кофе. Бобби заподозрил, что ошибки в
речи она допускает умышленно, чтобы не казаться грамотнее своего супруга, -
пример ненавязчивой, истинно восточной деликатности.
- Убийцу не поймали, - сказал Туонг Фан.
- Вы хотя бы знаете, как он выглядел? - спросила Джулия.
- Да нет.
Бобби через силу покосился на Джулию. Она, похоже, была потрясена не
меньше его, но даже взглядом не напомнила мужу о своих былых подозрениях.
- Как их убили? - продолжала допытываться она. - Застрелили? Задушили?
- Ножом, кажется. Пойдемте, я покажу, где их нашли.
В доме было три спальни и две ванные комнаты. Одну ремонтировали.
Кафельная плитка со стен и на полу была отбита. Вместо старых шкафчиков
устанавливали новые, из мореного дуба.
Джулия и Туонг вошли в ванную, Бобби и миссис Фан остановились в дверях.
Из вентиляционного отверстия под потолком доносился шум дождя.
- Тут на полу лежала младшая дочь Фаррис, - рассказал Туонг. - Ей было
тринадцать. Страшно смотреть. Много крови. В щели между плитками залилась,
не смоешь. Пришлось отдирать кафель.
Затем он повел гостей в спальню девочек. Несмотря на тесноту - здесь
стояли две кровати, две тумбочки, два письменных стола, - Сисси и Мэр ил
ухитрились натащить в маленькую комнату горы книг.
- К миссис Фаррис приехал погостить брат, - сказал Туонг Фан. - Целая
неделя жил. Тут его убили. В постели. Стены, ковер были в крови.
- Мы смотрели дом еще до того, как торговец недвижимостью велел покрасить
стены и убрать ковер, - добавила Чин Фан. - Это была самая страшная комната.
Меня потом долго во сне мучили кошмары.
Хозяева и гости перешли в скудно обставленную спальню супругов.
Двухспальная кровать, две тумбочки, два ночника с прихотливо украшенными
абажурами. Ни гардероба, ни комода Бобби не увидел. Одежду, которая не
помещалась в стенном шкафу, Фаны хранили в картонных ящиках с прозрачными
пластмассовыми крышками, стоящих вдоль стен. По всему видно было, что
рачительностью супруги Фан не уступают Бобби и Джулии. Может, и у них есть
своя Мечта, ради которой они и вкалывают и не позволяют себе лишних трат?
- В этой комнате нашли миссис Фаррис, - продолжал Туонг. - Тоже в
постели. С ней сделали одна страшная вещь. Ее искусали. В газетах про это ни
слова.
- Искусали? - ужаснулась Джулия. - Кто?
- Наверно, убийца. Лицо, горло... Другие места.
- Но раз об этом не писали в газетах, - вмешался Бобби, - то как вы-то
узнали?
- Соседка рассказала. Она и сейчас тут живет. Это она убитых нашла.
Говорит, старшая дочь и миссис Фаррис покусанные.
- Она не выдумщица, - предупредила миссис Фан.
- А где нашли старшую дочь? - спросила Джулия.
- Пойдемте за мной. - Туонг провел их обратно в гостиную, а оттуда через
столовую - в кухню.
За кухонным столом детишки прилежно готовили домашнее задание. Радио и
телевизор были выключены, ничто не отвлекало их от работы. Заниматься им,
как видно, нравилось. Даже Мэрил - судя по всему, первоклашка, - которой на
дом еще ничего не задавали, читала детскую книжку.
Бобби обратил внимание на две разноцветные таблицы на стене. На одной
отмечалось, какие оценки дети получали в школе за ответы на уроках и за
контрольные работы с самого начала учебного года. В другой перечислялось,
какую работу по дому должен выполнять каждый из детей.
Да, недаром университеты по всей стране пребывают в растерянности от
того, что самыми способными абитуриентами сплошь и р