осил  прощения  у  матери  и  у
Всевышнего за сквернословие. Дверь в гараж была заперта. Стало  быть,  Клинт
вышел не отсюда, иначе он не стал бы терять время на возню с замком.
   Золт бросился через гостиную в прихожую, чтобы проверить, нет  ли  Клинта
во дворе или на улице, но на полпути остановился: из глубины дома послышался
шорох. Золт повернулся и крадучись двинулся по коридору.
   В одной  спальне  горел  свет.  Золт  осторожно  приблизился  к  двери  и
заглянул.
   Клинт только что уложил покойницу  на  огромную  двухспальную  кровать  и
поправлял ей задравшуюся юбку. В руке он по-прежнему сжимал револьвер.
   С улицы донесся знакомый вой. Сирены. Второй раз за этот вечер. И часа не
прошло, а они вновь преследуют Золта.  Верно,  соседи  услышали  выстрелы  и
позвонили в полицию.
   Клинт увидел Золта. Он даже не подумал вскинуть револьвер и  не  произнес
ни слова. На окаменелом лице не дрогнул ни один мускул. Так и  стоял,  будто
глухонемой. Его странное поведение озадачило и встревожило Золта.
   А что, если в револьвере уже не осталось патронов? Правда, тогда в  кухне
Клинт выстрелил только два раза, но чем черт не шутит. Стрелял он,  судя  по
всему, машинально, поддавшись не то гневу, не то страху. Едва ли он успел за
одну минуту перенести убитую в спальню и снова зарядить  револьвер.  А  коли
так, можно запросто отнять у него оружие.
   Но Золт не сдвинулся  с  места.  Подумать  только,  каждый  из  тех  двух
выстрелов  мог  оказаться  для  него  смертельным!  Он  чувствовал  в   себе
невероятную силу; будь он  побойчее,  ему  бы  ничего  не  стоило  распылить
летящую пулю, ч о вот бойкости ему как раз и не хватает.
   Однако вместо того, чтобы затеять стрельбу или  драку,  странный  человек
повернулся к Золту спиной, обошел кровать и лег рядом с убитой.
   - Что за чертовщина? - вырвалось у Золта.
   Клинт взял покойницу за руку. В другой  руке  был  сжат  револьвер  38-го
калибра. Он повернул голову на подушке и устремил взгляд на покойную.  Глаза
его  поблескивали  -  похоже,  невыплаканные  слезы.  Клинт  приставил  дуло
револьвера к горлу, и в тот же миг его не стало.
   Золт  остолбенел.  Но  его  замешательство  длилось  недолго:  вой  сирен
раздавался совсем рядом. Надо непременно  выяснить,  какое  отношение  имеет
этот человек к Томасу и этим самым Бобби с Джулией, иначе до  них  никак  не
добраться. Тогда все пропало: он уже не докопается,  кто  такой  Томас,  как
Клинт узнал имя Золта, кто еще о  нем  слышал,  что  за  опасность  над  ним
нависла и как от нее избавиться.
   Подскочив к кровати, он перевернул мертвеца на бок и вытащил  у  него  из
кармана  брюк  бумажник.  В  бумажнике  он  нашел   удостоверение   частного
детектива. Рядом в пластиковом окошке - карточка сыскного агентства  "Дакота
и Дакота".
   Как же, как же. Помнит он это агентство. Когда в интернате он  обследовал
альбом с вырезками, кроме образа Клинта, он смутно различил  помещение,  где
располагается организация с таким названием. На карточке был указан и адрес.
А ниже имени Клинта Карагиозиса - мелким шрифтом - имена  Роберта  и  Джулии
Дакотов.
   Сирены смолкли. Кто-то забарабанил во входную  дверь.  Снаружи  донеслись
голоса:
   - Откройте! Полиция!
   Золт бросил бумажник  и  выхватил  зажатый  в  руке  мертвеца  револьвер.
Пятизарядный. Все патроны израсходованы. Значит, в кухне он выпустил  четыре
пули, но,  даже  дав  волю  ярости,  не  утратил  самообладания  и  приберег
последний патрон для себя.
   - И все это только из-за бабы? - недоуменно спросил Золт,  словно  ожидал
услышать ответ. - Только из-за того, что больше  не  сможешь  с  ней  спать?
Дался вам этот секс! Не мог подыскать другую? Неужто спать с  ней  было  так
приятно, что без нее тебе и жизнь не мила?
   В дверь барабанили. Кто-то кричал  в  мегафон,  но  Золт  не  слушал.  Он
отбросил револьвер и брезгливо вытер руки о штаны. Человек,  который  держал
этот револьвер, был помешан на сексе.  Воистину  мир  погряз  в  разврате  и
блуде. Счастье, что мать и Господь Бог уберегли Золта от  нечистых  желаний,
которые снедают едва ли не все человечество.
   И он покинул дом грешников.

Глава 53

   Хэл Яматака развалился на диване с куском пиццы в одной  руке  и  романом
Макдональда в другой. Внезапно по комнате  разлился  глухой  рокот  знакомой
флейты. Выронив книгу и пиццу, Хэл вскочил с места.
   - Фрэнк?
   Неплотно закрытая дверь медленно отворилась, будто кто-то ее толкнул.  Но
оказалось, что этот "кто-то" - просто-напросто  порыв  ветра,  пахнувший  из
комнаты для посетителей.
   - Фрэнк? - повторил Хэл.
   Рокот затих, сквозняк прекратился. Но  едва  Хэл  подошел  к  двери,  как
комната вновь огласилась нестройными звуками и волосы у него зашевелились от
ветра.
   Комната для посетителей в этот час пустовала. Слева помещался  письменный
стол. Напротив - дверь в общий коридор (на этаже располагалось еще несколько
компаний). Дверь была закрыта. В комнате имелась еще одна дверь,  за  ней  -
коридорчик, по которому можно пройти в любую  из  шести  комнат  сотрудников
агентства или туалет (в одной из этих комнат за компьютером работал Ли).  Но
и эта дверь сейчас закрыта.
   Значит, сквозняк и музыка не доносятся из коридоров,  а  возникают  прямо
здесь, в комнате для посетителей.
   Хэл остановился посреди комнаты и огляделся.
   Переливы флейты прозвучали в третий раз. Снова пронесся ветерок.
   - Фрэнк? - позвал Хэл и вдруг боковым зрением  заметил  справа  от  себя,
возле двери в общий коридор, незнакомого человека. Он стоял чуть  ли  не  за
спиной Хэла.
   Хэл обернулся. Нет, это  не  Фрэнк  Он  видел  гостя  впервые,  но  сразу
сообразил, кто перед ним. Золт! Ну конечно, кто же еще. Именно таким Хэл его
и  представлял  со  слов  Клинта,  которому  Бобби  подробно  описал  своего
преследователя из Пуналуу.
   Плотный, коренастый Хэл поддерживал спортивную форму и никогда не пасовал
перед сильным противником. Золт был на голову выше его, но Хэлу и  не  таких
дылд случалось укладывать. Золт, видать,  мезоморф  -  человек,  от  природы
наделенный крепким сложением. Такому и тренироваться ни к чему, а Золт, судя
по всему, знается с гирями и гантелями и не дает себе никакой  поблажки.  Ну
да Хэл тоже мезоморф, у него мышцы - как мороженая говядина Рост Золта,  его
мускулы - это все чепуха. Страшно другое:  от  него  исходили  волны  дикой,
бешеной злобы, и не заметить их было так же мудрено", как не учуять смрад от
разлагающегося трупа.
   Хэл уловил дыхание злобы, как только брат Фрэнка появился  в  комнате,  -
уловил едва  ли  не  нюхом,  как  здоровая  собака  при  первой  же  встрече
распознает бешеную. Ну и положенъице. Ботинки он снял еще в кабинете, оружия
при нем нет, под рукой ничего тяжелого. Одно спасение  -  полуавтоматический
девятимиллиметровый "браунинг", прикрепленный снизу к  письменному  столу  в
кабинете: Джулия оставляла на всякий пожарный. Пока что пускать  его  в  ход
никому не случалось.
   Хотя по комплекции и по национальности Хэла можно было предположить,  что
он мастак по части боевых искусств, это было не так.  Правда,  таэквандо  он
худо-бедно освоил, но что с  того?  Только  идиот  станет  защищаться  таким
способом от разъяренного быка, которому под хвост залетел шмель.
   Хэл опрометью кинулся в кабинет. В самых дверях Золт успел  ухватить  его
за рубашку и попытался поднять в воздух. Швы затрещали. В  руках  у  маньяка
остался только обрывок ткани.
   Хэл чуть не упал. Он ввалился в кабинет и наскочил на стоявшее  посредине
большое кресло Джулии - это кресло и четыре стула перед ним так и оставались
тут после сеанса гипноза.  Чтобы  удержаться  на  ногах,  Хэл  ухватился  за
кресло, но опора оказалась непрочной: кресло на колесиках выскользнуло и  не
слишком быстро - пол был устлан ковром, - но все же поехало. Маньяк с налета
притиснул Хэла к креслу, кресло врезалось в стол.  Золт  уперся  в  туловище
Хэла тяжелыми, как кувалды, кулачищами и обрушил на него град ударов, метя в
живот.
   В момент нападения руки Хэла были опущены, и он не успел  защититься.  Но
он все-таки ухитрился сцепить руки, отставил большие пальцы, улучив  минуту,
взметнул их вверх и угодил  Золту  в  кадык.  Золт  поперхнулся  собственным
вскриком.  Ногтями  больших  пальцев  Хэл  процарапал  ему  кожу  до  самого
подбородка.
   От удара у Золта сперло дыхание. Обеими руками он схватился  за  горло  и
отпрянул.
   Хэл вскочил с кресла, но броситься на противника  не  отважился.  Заехать
такому амбалу в горло - это же все равно что шлепнуть  мухобойкой  по  морде
тому самому разъяренному быку. Бык в два счета опомнится  и  мигом  поднимет
дерзкого обидчика на рога. Превозмогая боль от ударов, ощущая в горле пряный
вкус пиццы, Хэл поспешил к столу за "браунингом".
   Стол был широченный, между тумбами просторно.  Где  прикреплен  пистолет,
Хэл не знал, а нагибаться не решился, чтобы не  терять  из  виду  Золта.  Он
провел рукой снизу  по  крышке.  Сперва  слева  направо.  Потом  сунул  руку
поглубже и провел справа налево.
   Наконец он нащупал рукоятку револьвера. В тот же миг Золт выбросил вперед
руки, словно догадываясь, что Хэл нашел оружие, молит о пощаде: "Не стреляй,
сдаюсь!" Но едва Хэл вытащил  "браунинг",  как  стало  ясно,  что  сдаваться
маньяк не собирается. Из его ладоней ударил синий свет.
   Массивный стол повел себя как электронное бутафорское  приспособление  из
фанеры, изготовленное для  съемок  фильма  о  полтергейстах.  Не  успел  Хэл
прицелиться, как стол рванулся на него и свез его к широкому окну. Стол  был
еще шире окна, крышка уперлась в края оконного проема, а не то  стол  разнес
бы стекло и вылетел наружу.
   Хэл оказался  посреди  окна.  Низкий  подоконник  подсек  его  сзади,  он
опрокинулся. На мгновение у него мелькнула надежда, что металлические жалюзи
сумеют его удержать. Не тут-то было.  Увлекая  за  собой  жалюзи,  он  вышиб
стекло и полетел в ночь. "Браунинг", из которого  он  так  и  не  выстрелил,
выпал из его руки.
   Шестой этаж. Высота смертельная, но не такая уж большая.  Отчего  же  так
долго длится падение? Как медленно взмывают ввысь освещенные окна! Хэл успел
вспомнить  всех,  кто  был  дорог  его  сердцу,  мечты,  которые  так  и  не
исполнились. Он даже заметил, что из туч, которые вернулись  с  наступлением
сумерек, сеет легкая изморось. Последнее, что пронеслось у него в  сознании,
- мысль о саде возле его домика в Коста-Меса, где он  круглый  год  разводил
цветы,  втайне  наслаждаясь  этим  занятием.  Вспомнился  хрупкий   лепесток
ярко-красной недотроги, на самом  краешке  которого  поблескивает  крохотная
капля утренней росы...

***

   Золт отодвинул тяжелый стол и высунулся в окно. Снизу в лицо  ему  ударил
порыв холодного ветра.
   Противник, запрокинувшись, лежал на широкой  бетонной  дорожке.  Янтарный
отсвет из окон озарял осколки стекла, погнутые металлические жалюзи и быстро
растекавшуюся лужицу крови.
   Все еще кашляя и пытаясь  отдышаться,  Золт  прижимал  руку  к  саднившей
царапине на горле. Досадное происшествие. Не то чтобы ему было жать убитого,
просто погиб он очень некстати. Золт собирался сперва выведать у  него,  кто
такие Бобби и Джулия и какое отношение имеют они к этому экстрасенсу Томасу.
   И вот еще что. Когда Золт материализовался в агентстве, парень принял его
за  Фрэнка.  Золт  своими  ушами  слышал,  как  он   произнес   имя   брата.
Следовательно, сотрудники агентства якшаются с Фрэнком и знают, что он умеет
телепортироваться. Им наверняка  известно,  где  скрывается  этот  мерзавец,
убийца матери.
   Разумеется, кое-что можно разузнать прямо здесь,  в  агентстве.  Но  надо
торопиться, а то  полиция,  обнаружив  труп  под  окнами,  вломится  сюда  и
придется Золту  убираться  несолоно  хлебавши.  Нынче  все  его  приключения
сопровождаются воем сирен.
   Пока что их не слыхать. Кажется, пронесло: никто даже не заметил, что  из
окна выпал человек. В учреждениях по  соседству  работа  уже  закончилась  -
как-никак без десяти девять. Кое-где, наверно,  появились  уборщицы  -  моют
полы, выбрасывают бумаги из корзин, - но если бы они услышали подозрительный
шум, то непременно высыпали бы посмотреть.
   Вообще этот парень вывалился  из  окна  на  редкость  бесшумно.  Даже  не
вскрикнул. Вернее, перед самым ударом  о  землю  он  издал  крик,  но  такой
короткий,  что  и  не  разобрать.  Куда  громче  прозвучал  звон  стекла   и
металлический скрежет жалюзи, но и это не беда: все  произошло  в  мгновение
ока - поди догадайся, откуда эти звуки.
   Вокруг торгового центра внизу проходило четырехполосное шоссе. Вдоль него
и выстроились высотные  корпуса,  в  которых  размещались  учреждения  вроде
этого. Видимо, в момент падения шоссе пустовало.
   Сейчас слева показались две машины. Одна за другой они  промчались  мимо,
не сбавив скорость. Кустарник вдоль обочины скрывал тело от глаз  водителей.
А  прохожие  не  станут  поздним  вечером  шастать  вокруг  административных
корпусов. Похоже, что труп не обнаружат до самого утра.
   Золт бросил взгляд на другую сторону улицы. На стоянке у торгового центра
возле магазинчиков  и  ресторанов  виднелось  несколько  маленьких  фигурок.
Никакой суматохи, никто ничего не  заметил.  Еще  бы:  легко  ли  разглядеть
человека в темной одежде,  мелькнувшего  на  фоне  здания,  в  котором  огни
большей частью погашены.
   Золт откашлялся, сморщился от боли и  сплюнул  вниз  -  туда,  где  лежал
мертвец.
   Во рту он почувствовал вкус крови. На этот раз собственной.
   Отвернувшись от окна, он обвел взглядом комнату.  Где  же  искать  следы?
Узнать бы, где сейчас Бобби и Джулия Дакоты, а уж там  он  сумеет  выяснить,
откуда у Томаса  телепатические  способности.  Более  того,  благодаря  этой
парочке он сможет наконец добраться до Фрэнка.

***

   С помощью антирадара  Джулия  дважды  избежала  неприятных  объяснений  с
дорожной  полицией,  затем  снова  догнала  скорость  до   ста   сорока,   и
Лос-Анджелес со своими пригородами остался позади.
   На ветровое стекло  упало  несколько  дождевых  капель.  Джулия  включила
"дворники", но тут же выключила: дождь быстро прошел.
   - Еще часок, и  мы  в  Санта-Барбаре,  -  сообщила  она.  -  Лишь  бы  не
подвернулся какой-нибудь ретивый служака из дорожной полиции.
   Она здорово утомилась, шея ныла, и все же ни за что на  свете  Джулия  не
поменялась бы с Бобби местами. Окажись Бобби за рулем, она  бы  извелась  от
нетерпения. Глаза болели, но не  слипались.  Уснешь  тут  после  сегодняшних
происшествий. К тому же в голове все вертелись навязчивые мысли о  том,  что
же ожидает их впереди - не на шоссе, а в Эль-Энканто-Хайтс. От таких  мыслей
тоже не очень расслабишься.
   После того  как  Бобби  разбудило  загадочное  предупреждение,  он  сидел
мрачнее тучи. Джулия догадалась, что его одолевает беспокойство, но говорить
об этом он не хочет.
   Как видно, для  того  чтобы  отвлечься  от  невеселых  мыслей  о  грозном
предвестии, Бобби завел разговор о  чем-то  совершенно  постороннем.  Сделав
потише музыку,  отчего  искрометный  "Американский  патруль"  Глена  Миллера
совсем поблек, Бобби сказал:
   - Обрати внимание: у нас в агентстве из одиннадцати  служащих  четверо  -
азиатского происхождения. Джулия не отрывалась от дороги.
   - И что?
   - А почему, ты не задумывалась?
   - Мы брали на работу только настоящих мастеров своего дела. То, что среди
них оказались китаец, японец и два вьетнамца, - чистая случайность.
   - Отчасти это верно.
   - Отчасти? У тебя есть другое  объяснение?  Только  не  говори,  что  это
злодей  Фуманчу  из  укромной  башни  в  Тибете  подчинил  нас  своей   воле
гипнотическими лучами и приказал принять на работу азиатов.
   - Отчасти и это верно.  Но  я  это  объясняю  по-своему:  просто  у  меня
слабость к азиатам. Мне нравится их ум,  удивительная  дисциплинированность,
аккуратность, приверженность традициям, порядку.
   - У нас все сотрудники такие, не только Жами, Нгуен, Хэл и Ли.
   - Так-то оно так. Но  с  азиатами  мне  спокойнее:  я  доверяю  расхожему
стереотипу азиата. Я точно знаю, что с ними  работа  пойдет  без  сучка  без
задоринки. Я, можно сказать, купился на этот стереотип,  потому  что...  Ну,
словом, потому что я на поверку оказался совсем не таким, каким себя считал.
Соберись с силами, сейчас я тебя ошарашу.
   - Валяй. Мне не привыкать.

***

   Сидя за  компьютером,  Ли  Чен  частенько  ставил  компакт-диск,  надевал
наушники и слушал музыку. А чтобы ему не мешали, закрывал дверь.  Сослуживцы
наверняка считали его нелюдимым, но  что  поделать:  работа  у  него  такая,
требует сосредоточенности. Нельзя же, чтобы  тебя  попусту  отрывали,  когда
стараешься проникнуть в хорошо защищенную сеть вроде  системы,  объединяющей
базы данных управлений  полиции,  -  именно  этим  Ли  сейчас  и  занимался.
Случалось, музыка отвлекала его даже сильнее, чем  присутствие  посторонних,
но  чаще,  наоборот,  помогала  настроиться.  Иногда  для  этого   подходили
незамысловатые  фортепьянные   композиции   Джорджа   Уинстона,   иногда   -
рок-н-ролл. Сегодня Ли выбрал Хьюн Льюиса и "Ньюс". Он не  отрывал  глаз  от
дисплея  (окошко  в  кибернетическое  пространство),  слушал  несущуюся   из
наушников музыку и знать не знал, что делается за стенами комнаты. Даже если
бы разверзлись небеса и Господь Бог объявил, что род людской сию  же  минуту
будет предан уничтожению, для Ли эта новость прошла бы незамеченной.

***

   Из разбитого окна в кабинет врывался холодный ветерок, но Золта от досады
бросало в жар. Он медленно ходил по просторной комнате, брал в  руки  разные
предметы, прикладывал ладони к мебели, пытаясь вызвать в  сознании  картину,
по которой можно было бы угадать, где сейчас Бобби и Джулия. Все напрасно.
   Порыться в ящиках стола, в картотеках? На это уйдет не один  час  -  ведь
Золту неизвестно, где тут хранятся нужные ему материалы. А если они в  папке
или конверте с непонятным названием или кодом? Поди догадайся, то это или не
то. Читать и писать Золт умел - мать научила. Как и  она,  он  был  завзятым
книгочеем  (правда,  после  ее  смерти   к   книгам   не   прикасался).   Он
самостоятельно и многие науки одолел - усвоил не хуже, чем в университете. И
все-таки слова на бумаге - одно, а его удивительный дар - совсем  другое,  с
его помощью узнаешь куда больше.
   А кроме того, в комнате для посетителей он  уже  отыскал  домашний  адрес
Дакотов и номер их телефона. Позвонил проверить, дома  ли  они.  С  третьего
гудка включился автоответчик. Золт ничего Дакотам не передал. Где они живут,
где имеют обыкновение появляться, его не интересовало. Он хотел  знать,  где
они сейчас, в эту самую минуту. У него руки  чесались  добраться  до  них  и
выпытать ответы на мучившие его вопросы.
   Золт взял третий стакан виски с содовой - стаканы тут стояли где  попало.
В уме возник отчетливый  образ  человека  по  Имели  Джекки  Джеке.  Золт  в
бешенстве отшвырнул стакан. Он отскочил от дивана,  упал  на  ковер,  но  не
разбился.
   Суетливая артистическая натура Джекса оставила свои  невидимые  отпечатки
повсюду - так собака из-за неполадок с мочевым пузырем  оставляет  за  собой
потеки  вонючей  мочи.  Золт  чувствовал,  что  сейчас  Джеке  на   какой-то
многолюдной вечеринке в Ньюпорт-Бич. Чутье говорило Золту, что ни на Фрэнка,
ни на Дакотов Джеке его не выведет. Но хоть толку от  него  никакого,  Золта
подмывало перенестись в Ньюпорт-Бич и  прикончить  наглеца:  от  следов  его
присутствия шибает такой развязностью, что с души воротит. Жаль, он сейчас в
большой компании.
   Одно из двух: или предметы, к которым прикасался Золт, побывали  в  руках
Дакотов уже давно и следы их успели выветриться, или Бобби и  Джулия  вообще
не  оставляют  отчетливых  и  стойких  следов.  Золт  с  такими  людьми  уже
сталкивался. Почему так происходит - непонятно.
   О