Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
гут в постель. Это
было почти год назад, когда мы еще учились в старшем классе. Потом, по
словам Майка, этот тип продолжал надоедать ему, периодически пытался
заговорить с ним. Но когда он звонил, Майк вешал трубку. Тогда он стал
преследовать Майка повсюду - жуть, да и только.
- Но ты не помнишь его фамилии?
- Нет.
- И даже имени?
- Даже имени.
- Может, прозвище?
- Майк конечно же не называл его прозвищем.
- Да, наверное.
- Вот и все, - сказал Кейбл. Он стиснул руки и захрустел суставами. -
Жаль, что так мало.
- Думаю, вполне достаточно, как раз то, что надо, - возразил Чейз.
- Ну, тогда хорошо. - Кейбл отвернулся от Чейза, тряхнул головой,
отбрасывая с лица густые волосы, улыбнулся Гленде и сказал:
- У вас обалденные ноги!
- Спасибо, - поблагодарила она.
Из-за палящего солнца Гленда казалась миражем в волнах марева,
поднимавшегося от тротуара, в то время как она шла к машине. Красавица,
подумал Чейз, и Кейбл прав насчет ее ног. Сумеет ли он помочь ей исполнить
обещание, заключенное в ее теле, стать для нее мужчиной? Он быстро прогнал
эти мысли и сел в машину.
- Ты красивая, - сказал он.
- Боже, что за комплимент! - произнесла она с притворным удивлением. - Я
думала, что буду выслушивать их по крайней мере через день.
- Я плохо формулирую, но, признаться, приревновал к этому парню. Я же
видел, как ты засияла в ответ на его похвалу твоим ногам.
- Может быть, я и эмансипированная женщина, но у меня тоже есть эго.
- Я буду стараться, - пообещал он, дотрагиваясь до ее голого колена. Оно
было прохладным и крепким. Прикосновение вызвало такую волну желания и вины
одновременно, что он тут же убрал руку. - Достала?
Она открыла конверт и вытащила шесть отпечатанных на мимеографе
страничек:
- Список всех учителей, преподающих в старших, младших и выпускных
классах.
- С адресами и телефонами, - одобрительно заметил он. - Как тебе это
удалось?
- Фокус, которому научилась, постоянно крутясь среди репортеров. - Она
наклонилась вперед, щелкнула зажигалкой на щитке, достала сигарету и
закурила. Затянулась один раз, а потом довольствовалась тем, что держала ее
в руке. - Я встретилась со школьным инспектором и назвалась представителем
коммерческой фирмы, рассылающей по почте запросы. Он пребывал в таком
отчаянии, что приходится работать летом, когда все учителя в отпуске, и так
обрадован возможностью пообщаться с милой молодой женщиной в мини-юбке, что
даже не спросил, почему мы запрашиваем информацию лично, а не по почте. К
тому же я выписала ему чек со своего собственного счета в качестве платы за
список, и мне даже не пришлось объяснять этого. Двадцать пять тысяч долларов
за имя, адрес и телефон почти трех тысяч сотрудников - а они, наверное, уже
не раз продавали этот список за гораздо большие деньги.
Он восхищенно покачал головой:
- При такой голове тебе даже не обязательно иметь такие ноги.
- Не правда.
- Не правда?
- Если бы он не пялился на ноги, то наверняка более здраво мыслил. И
задал бы массу всяких неудобных вопросов.
Чейз вернул ей список:
- Что ж, благодаря твоим ногам мы приближаемся к месту назначения.
- Ты действительно думаешь, что он учитель физики?
- Многое сходится. Включая даже глушитель для пистолета. Обладая
профессиональными знаниями, он запросто мог смастерить его сам. Я помню, он
говорил, что плохо стреляет именно из-за глушителя.
Чейз остановил машину у ее дома. Они поднялись в квартиру и вместе
просмотрели список, обводя фамилии учителей физики - их оказалось всего
трое. Он обзвонил их всех за десять минут и с каждым перемолвился
несколькими словами. Ни один из них, похоже, не был Судьей. Оставался еще
один шанс: совсем не обязательно, чтобы репетитор по физике преподавал в
школе именно физику; теперь они обвели фамилии учителей естествознания в
старших и младших классах и позвонили всем тридцати девяти. Двенадцать
номеров не ответили, еще четверых не было дома, но они должны были прийти
после обеда. Среди остальных двадцати трех Судьи не оказалось.
К половине седьмого у них остался только один человек. Чарльз Шинблут,
учитель естествознания в начальной школе. Но когда Чейз набрал его номер в
седьмой раз, он ответил:
- Шинблут у телефона.
- Вы мистер Шинблут, учитель естествознания в младших классах
уолтерсонской школы? - спросил Чейз.
- Да, это я.
- Чарльз Шинблут?
- Да. Кто это?
Чейз повесил трубку.
- Ну? - спросила Гленда.
- Это не Судья, - сказал он. - Мы идем по ложному следу.
Глава 12
Анна и Гарри Карнс жили в скромном белом деревянном доме на
Винклер-стрит, в одном из старейших жилых районов города, населенном людьми
среднего достатка. На подъездной дорожке, усыпанной гравием, стоял
трехлетний "рамблер"; в окнах нижнего этажа горел свет. Плотные желтые шторы
скрывали от Чейза внутренний интерьер комнат, но он полагал, что они так же
уродливы, как сам дом и весь квартал. Тишину нарушали только шум грузовиков,
проезжающих по шоссе в трех кварталах отсюда, да телевизор, включенный на
полную громкость в соседнем доме.
- Ну что, идем? - спросила Гленда.
- Я уж думаю, - сказал Чейз, - может быть, гомосексуализм здесь ни при
чем?
- Но человек, который преследовал их, ездил на красном "фольксвагене",
как говорит Луиза Элленби. И когда ты обвинил его по телефону, реакция, как
тебе показалось, была слишком бурной.
- Но считается, что голубые не так склонны к насилию, как обычные люди. И
те, с которыми я общался, вполне подтверждают это мнение. Не могу
представить, чтобы хоть один из геев, которых я знал, взял нож и пошел
убивать.
- Отвергнутый любовник, - предположила Гленда.
- Слишком банально, чтобы быть правдой. Она скользнула поближе к нему, не
обращая внимания на панель между сиденьями.
- В чем дело, Бен? По-моему, ты просто ищешь отговорку, лишь бы не идти и
не говорить с родителями Майкла.
Он посмотрел на освещенные окна и вздохнул:
- Они, чего доброго, начнут благодарить меня за попытку спасти их сына, и
я снова сделаюсь героем. Знала бы ты, как мне это надоело.
- А может быть, и не начнут, - возразила она. - Они и не знают, кто ты
такой.
Он распахнул дверцу машины и поставил ногу на край тротуара:
- Ну, пойдем, покончим с этим.
Дверь открыла Анна Карнс, седая женщина, не пользовавшаяся косметикой; но
и пользуйся она ею, вряд ли это бы помогло. Слишком резкими были черты ее
лица - сплошные углы и плоскости, глаза чрезмерно близко посажены, губы
тонкие и поджатые. На ней бесформенно висело домашнее платье, доходившее до
середины толстых икр. Нет, она вовсе не заботилась о стиле, просто платья
такой длины, по-видимому, носила всегда.
- Входите, пожалуйста, - пригласила она. - Рада вас видеть.
Серость. Все в доме выглядело серым, грустным и обыденным. Мебель в
гостиной темная и тяжелая: на спинках кресел и диванов - белые чехлы. Горели
две лампы, причем обе тусклые, какие-то подслеповатые. Телевизор работал, но
казалось, никто его не смотрит. Стены комнаты окрашены в унылый коричневый
цвет - такими обычно бывают стены в общественных учреждениях - в школах или
в коридорах мэрии. На стенах висело с полдесятка табличек с девизами,
полностью соответствующими вкусам хозяев.
Гарри Карнс оказался таким же серым, как его жена и их комната, человеком
низенького роста и хилого сложения. Руки его дрожали, если только он не клал
их на подлокотники кресла; он избегал смотреть на Чейза и устремил свой
взгляд куда-то за его левое плечо.
Чейз и Гленда сели на диван, не прислоняясь к спинке; им было явно не по
себе в этой комнате с чехлами, лозунгами и выставленными напоказ библиями.
Миссис Карнс то и дело бросала неодобрительные взгляды на голые ноги Гленды,
едва прикрытые мини-юбкой, а мистер Карнс усердно притворялся, будто вообще
не знает, что Гленда женщина. Общее настроение было как на похоронах.
Когда наконец покончили с благодарностями, Чейз сменил тему разговора:
- Я пришел, чтобы задать несколько вопросов о Майкле. Видите ли, я не
уверен, что полиция тщательно занимается этим делом, а мне очень хочется,
чтобы оно побыстрее решилось, учитывая, что убийца может быть зол на меня.
- Что за вопросы? - спросила миссис Карнс. Где-то в коридоре на втором
этаже пробили старинные часы. Звук показался Чейзу глухим и далеким, как
обрывки кошмарного сна.
- В основном о школе, - ответил Чейз.
- Он был хороший мальчик, - сказал мистер Карнс. - Старательно учился в
школе, а потом в колледже.
- Давай не будем лгать мистеру Чейзу, - заявила Анна куда более
решительно, чем ее муж. - Мы же знаем, что это не так.
- Но он был хороший мальчик, - упорно повторил старик; казалось, он
пытается убедить не столько жену, сколько самого себя.
- Он свихнулся, - отрезала миссис Карнс. - И год от года становился все
более неузнаваемым.
- Как это свихнулся? - не понял Чейз.
- Стал гулять, - принялась объяснять миссис Карнс. - Приходил среди ночи,
и обычно с девушкой. Вы же знаете, где его убили, в этом греховном месте,
которое они называют парком.
Не желая продолжать разговор на эту тему, Чейз сказал:
- Я пришел в основном для того, чтобы спросить о репетиторе, с которым
Майкл занимался физикой в выпускном классе.
- Он гулял каждую ночь и плохо учился, - продолжала гнуть свое миссис
Карие. - Мы уже все перепробовали. Его бы выпороть как следует, но где там,
он был сильнее и меня и отца. Когда мальчик вырастает и теряет уважение к
старшим, что тут поделаешь? Он работал и скопил денег на машину. И вот тогда
удержать его стало и вовсе невозможно.
Мистер Карнс молчал; отвернувшись, он уставился в телевизор, где
показывали состязания дрессированных собак, до тошноты предсказуемые.
- С кем он занимался физикой? - настойчиво спросил Чейз.
Миссис Карнс тоже посмотрела на экран: собака прыгнула через обруч,
другой пудель перекувырнулся назад. Под аплодисменты невидимой публики она
сказала:
- Я не помню его фамилии. А ты, отец? Муж отвел взгляд от телевизора и,
как раньше, вновь устремил его за левое плечо Чейза.
- Я с ним не встречался, - сказал он.
- А вы платили по чекам? Должны же вы были записывать чеки на чье-то
имя?
- Мы платили наличными, - уточнила миссис Карнс, - восемь долларов за два
часа каждую субботу, и Майк брал деньги с собой. Через некоторое время
учитель заметил способности Майка к физике и предложил заниматься с ним
бесплатно.
- Майк был способным мальчиком, - вступил в разговор мистер Карнс. - Из
него могло бы что-то получиться.
- Если бы он не свихнулся, - почти согласилась жена. - Но он свихнулся и
никак не желал угомониться и взяться за ум.
Чейз почувствовал, что Гленда слегка прикоснулась ногой к его ноге, и
понял: ее тоже раздражает этот завуалированный непрекращающийся спор между
мужем и женой и их враждебность к слабостям единственного сына - если это
были слабости.
Он спросил:
- А как вы нашли частного репетитора - или он занимался с учителем из
своей школы?
- Его фамилию нам сообщили в школе, - сказала она. - У них есть список
рекомендуемых репетиторов. Но он не преподавал там. По-моему, он работал в
католической школе.
- Это была частная школа, - подал голос Гарри Карнс, - однако не
католическая. Какая-то академия в городе.
- Школа для мальчиков? - уточнил Чейз.
- Кажется, да.
- А по-моему, именно приходская школа, - возразила его жена. Она смотрела
на мужа так, будто хотела, чтобы он взял свои слова обратно.
- А вы, случайно, не помните названия школы? - спросил Чейз старика -
этого усталого старика.
- Нет, - сказал Гарри Карнс. - Но она точно не приходская. Я помню, Анна
тогда еще опасалась, как бы он не оказался католиком. Она не хотела, чтобы
Майк брал частные уроки у католика.
- Нужно соблюдать осторожность, - заявила старуха. - Я всегда старалась
соблюдать осторожность, когда дело касалось Майка. Это ты уделял ему
недостаточно внимания. Может быть, если бы оба бдели, он бы не свихнулся.
- И последнее, - сказал Чейз. - Правда, это может вас расстроить. Если вы
не захотите отвечать, так и скажите.
Анна Карнс покосилась на голые ноги Гленды, нахмурилась, перевела взгляд
на Чейза. Гарри смотрел через плечо Чейза, словно манекен со стеклянными
глазами.
- Похороны состоялись в четверг. Вы, случайно, не заметили, - спросил
Чейз, - во время церемонии незнакомых людей?
- Там было много народу, - сказала Анна.
- В основном его приятели, - добавил Гарри. Старуха продолжила:
- Мы почти не знали его друзей. Пару раз он приводил на вечер или на ночь
каких-то подвыпивших мальчишек. Но я не велела ему делать этого впредь, если
они не знают меры и не умеют вести себя как взрослые. И конечно, на похороны
пришли девушки, с которыми он.., был знаком, девушки из школы и из колледжа.
Чейз повторил им описание Судьи со слов Брауна.
- Такого человека там не было?
- Не помню, - вздохнула Анна. - Пришло много народу.
- А вы, мистер Карнс?
- Тоже не припомню.
Старик плакал. Слезы еще не скатились по щекам, а только собирались в
уголках глаз большими каплями.
Жена увидела его состояние и примирительно сказала:
- Я, наверное, слишком строга к мальчику. Он ведь Не был таким уж
пропащим. Нельзя обвинять ребенка в его недостатках, ведь правда? Все дело в
родителях, в нас. Если у Майка были какие-то плохие черты, если он не был
идеальным, то лишь потому, что мы сами не идеальны. Нельзя же воспитать
праведного ребенка, если сам грешишь. Так что мы сами виноваты. Правда,
папа?
- Да, - согласился он. - Мы сами грешили, и нельзя обвинять мальчика.
Чейзу стало слишком тошно, чтобы дольше оставаться там. Он резко поднялся
и взял Гленду за руку.
- Спасибо, что уделили нам время, и извините за беспокойство, - сказал
он. - Извините, что напомнил вам все это.
- Ничего, - произнесла мать Майка. - Мы рады помочь.
Гленда в первый раз подала голос. Она взяла со столика вечернюю газету и
спросила:
- Это сегодняшняя газета?
- Да, - ответила Анна.
- Если вы прочитали ее, нельзя ли мне взять? Я сегодня не сумела купить
газету.
- Пожалуйста, - сказала Анна, провожая их по коридору к двери. - Там все
равно ничего интересного.
- Вы служили в армии, - сказал им вслед Гарри Карнс. Он повернулся
вполоборота в своем кресле и смотрел на расстегнутый воротник Чейза.
- Да, - ответил Чейз.
- Думаю, именно это и нужно было Майку. Если бы мы убедили его отслужить
в армии, а потом уж пойти в колледж, может быть, все сложилось по-другому.
Там его привели бы в чувство, научили уму-разуму. Возможно, ему не помешало
бы год-другой побыть там, где вы.
- Меньше всего на свете, - резко возразил Чейз.
- Может быть, вы правы, а может быть, и нет.
- Уж поверьте мне, - сказал Чейз: теперь он окончательно перестал
сочувствовать старику, разозлившись из-за легкости, с которой тот готов был
послать своего сына в самое пекло. В дверях миссис Карнс снова поблагодарила
его и сказала, что рада была познакомиться с Глендой. А затем спросила:
- Милая, а вам не холодно в этом вашем платьице?
- Вовсе нет, - ответила Гленда. - Сейчас ведь лето.
- Да, но все-таки...
- К тому же, - перебила Гленда, - я нудистка. Если бы закон позволял,
предпочла ходить совсем без платья.
- Ну, до свидания, - произнесла Анна Карнс. Она деланно улыбнулась и
закрыла дверь.
- Ты кажешься такой мягкой, нежной и милой - пока не выпускаешь ядовитые
коготки, - сказал Чейз. - С тобой не соскучишься.
Гленда взяла его под руку, и они пошли к машине.
- Черт бы их побрал, меня от этой пары чуть не стошнило. Им совсем не
жалко своего сына - только себя. Если бы он отправился воевать и его убили,
они бы наверняка лопнули от гордости.
- Вот именно, - согласился Чейз. - Я с такими уже встречался.
Он усадил Гленду в машину, обошел вокруг и сел за руль.
- Посмотри, это тебя заинтересует, - сказала она, развертывая газету,
которую взяла на кофейном столике у Карнсов.
- Да, кстати, зачем она тебе понадобилась? Гленда прочитала вслух
заголовок:
- "Хозяин таверны застрелен".
- Ну и что?
- Это Эрик Бренц, - объяснила она. - На первой полосе его фотография. -
Девушка протянула Чейзу газету.
Он принялся читать при свете уличного фонаря.
- Расскажи, что там, - попросила Гленда.
- В него выстрелили пять раз. Дважды в голову и трижды в грудь, причем с
близкого расстояния.
- Боже мой, - воскликнула она, дрожа всем телом, и машинально потянулась
за сигаретой, которую зажгла, но курить не стала.
- Сегодня в десять минут первого его обнаружила сестра.
- Это последний, вечерний выпуск, - заметила Гленда. - Он недавно вышел,
и, наверное, там только короткая информация.
- Так и есть. Почти ничего не сказано, только как его нашли и где он жил
- в городской квартире на Галасио, там прежде были поля для гольфа.
- Я знаю этот район. Дома там стоят впритык друг к другу. И никто ничего
не слышал?
- Нет.
- А улики?
- О них ни слова, - сказал он.
- Что ты об этом думаешь, Бен?
- Это Судья, - сказал Чейз, абсолютно уверенный в этом, хотя подобный
вывод его мало радовал.
- Ты не можешь так безапелляционно утверждать.
- И все-таки это он. Выходя в субботу днем из таверны, я был уверен, что
Бренц знает человека, которого я описал, но мне так ничего и не удалось из
него выудить. Он, наверное, пытался дозвониться Судье в субботу, когда тот
караулил возле твоего дома. Но, похоже, не смог связаться с ним по меньшей
мере до воскресенья, возможно даже, до воскресного вечера. Он, вероятно,
попросил Судью зайти к нему сегодня утром и, видимо, намекнул о причине. У
него было вполне достаточно времени сообразить, кто я такой, и он соединил
все обрывки информации воедино. Может быть, он собрался шантажировать Судью.
Судя по виду Бренца, это явно не противоречит его принципам.
Гленда загасила сигарету в пепельнице:
- Все, не выношу больше даже запаха.
- А я уж удивлялся, почему целый день нас никто не преследует и не
досаждает нам, - произнес Чейз. - Теперь, кажется, понял. Если Бенц позвонил
Судье вчера и попросил зайти сегодня утром, при этом намекнув, для чего, то
ему пришлось бодрствовать почти всю ночь. Возможно, Бренц позвонил ему как
раз после того, как он подложил гранату в мою машину. Убив Бренца, он,
вероятно, отправился домой и улегся отсыпаться. Я где-то читал, что
сумасшедшие, совершив убийство, спят без задних ног от эмоционального
перенапряжения.
- Если он весь день спал, - предположила Гленда, - то вскоре встанет и
объявится.
- Да, - согласился Чейз. - Поэтому мы едем к тебе и запираемся до утра.
Все равно раздобыть в школе список репетиторов по физике мы сможем не раньше
девяти часов. Так что пока отдохнем.
- Да, поехали домой, - сказала она. - А то здесь, на улице, меня
прямо-таки мороз по коже продирает.
- Ты же нудистка, - напомнил он, - и должна быть привычной к таким вещам.
- Это же мороз совсем другого рода. И вообще, Бен, прекрати острить. Я
хочу, чтобы меня отвезли домой и поили виски, пока я не усну.
- Заметано, - пообещал он. По пути от дома, где прежде жил Майкл Карнс,
их никто не преследовал.
Глава 13
Во вторник утром Гленда позвонила на работу и взяла второй отгул подряд.
П