Я  не имел ни малейшего представления о том, сколь велики были масштабы
действий и численность моих преследователей, равно как и  то,  какую цель --
помимо  моей поимки  -- они  при этом преследовали.  В городе уже отмечались
первые смутные признаки какой-то активности, однако я рассчитывал на то, что
слухи о моем  бегстве из  гостиницы  не успели  получить достаточно широкого
распространения,  Я уже знал, что  довольно скоро  мне придется  свернуть на
какую-нибудь другую улочку, хотя  и  ведущую в том же направлении, поскольку
понимал, что та толпа, что наведалась за мной в гостиницу, будет по-прежнему
пытаться найти меня.  Кроме того, я наверняка оставил  немало  следов  в том
старом доме,  по которым можно  было установить, каким образом я выбрался на
улицу.
     Открытое пространство, как я  и предполагал, оказалось хорошо освещено,
и в  центре  его  я увидел остатки какой-то  окруженной  железной  изгородью
клумбы. К  счастью, поблизости от  меня  никого  не  было, хотя  со  стороны
городской площади продолжал доноситься странный и все нарастающий то ли гул,
то ли рокот.  Соседняя Саут-стрит оказалась  очень широкой  и чуть под уклон
вела  непосредственно  к береговой  линии  --  с  нее  открывалась  довольно
обширная панорама морской глади, и  я искренне надеялся на то, что  в данный
момент никто оттуда  не наблюдает за  тем, как  я пересекаю ярко  освещенное
лунным светом место.
     Пока  ничто  не  мешало  моему  продвижению  и  ни  один звук не  давал
оснований  подозревать,  что  преследователи  приближаются.  Оглянувшись,  я
непроизвольно и всего лишь на какую-то секунду сбавил  шаг, чтобы посмотреть
вдоль  улицы в  сторону  моря,  представлявшего  сейчас  собой великолепную,
купающуюся  в лучах лунного света  панораму.  Вдалеке за  линией  волноломов
виднелась  темная  расплывчатая полоска рифа Дьявола, и, взглянув на него, я
не  мог в  очередной  раз не  вспомнить  те  зловещие легенды,  которые  мне
довелось  услышать за  последние  полтора  суток  -- легенды,  в которых эта
вереница зазубренных камней представала  как самые настоящие врата в царство
бездонного ужаса и непостижимого уродства.
     И  в тот же миг, совершенно неожиданно для себя я увидел  на отдаленном
рифе перемежающиеся проблески света. В том, что они были вполне реальными, у
меня  не оставалось никаких сомнений,  и  потому  они вновь пробудили в моем
разуме  слепой,  не  поддающийся  никакому рациональному  осмыслению  страх.
Мускулы  тела мгновенно напряглись, готовые к  стремительному и  паническому
рывку вперед, и лишь некая подсознательная осторожность да полугипнотическая
завороженность  удержали  меня от поспешных действий.  В довершение  к этому
жутковатому  зрелищу я увидел, как  схожие вспышки света  вырываются также с
куполообразной  крыши Джилмэн-хауза, маячившей к северо-востоку позади  меня
--  это была серия аналогичных, разделенных совершенно четкими  промежутками
миганий, которые, вне всякого сомнения, являлись ответными сигналами,
     Стараясь  сдержать вереницу сменяющих  друг  друга импульсов  и  заново
осознав всю ущербность своего ничем  незащищенного, открытого для возможного
обзора положения, я проворно, но по-прежнему отчаянно  шаркая ногами, побрел
дальше, одновременно стараясь не терять из виду тот дьявольский  и  зловещий
риф, покуда контуры Саут-стрит оставляли мне  возможность смотреть в сторону
моря.  Что  означала  вся эта загадочная  процедура,  я не имел ни малейшего
понятия,  хотя и можно было предположить, что она  являлась составной частью
какого-то странного ритуала, имевшего отношение к рифу Дьявола.  Кроме того,
я  не исключал, что прибывшая  на незамеченном  мною  судне какая-то  группа
людей просто  зачем-то  высадилась на  этих  зловещих камнях. Вскоре  я стал
поворачивать влево, огибая  чахлые остатки угасающей растительности, все так
же поглядывая на освещенный призрачным  сиянием летней луны океан и наблюдая
за  загадочными  вспышками  этих  таинственных,  непонятно откуда  взявшихся
бакенов.
     Внезапно  мой мозг  пронзило  осознание  чего-то  неимоверно  ужасного,
поистине  ошеломляющего,  лишившее меня  последних  остатков  самоконтроля и
заставившее опрометью, забыв про всякую маскировку, броситься бежать в южном
направлении,  мимо  зияющих черных  дверных проемов и  по-рыбьи глазеющих на
меня окон домов, облепивших эту пустынную, кошмарную улицу.  Дело в том, что
на какое-то мгновение мой взгляд остановился на залитых лунным светом водах,
заполнявших пространство между рифом и берегом, и я с  ужасом обнаружил, что
их  поверхность  была отнюдь не  пустынной. Нет, сейчас  они  были заполнены
кишащими  ордами каких-то  едва различимых  существ,  которые  явно  плыли в
направлении города. Даже с  того значительного расстояния, которое  отделало
меня от них, и с учетом мимолетности этого  взгляда, я мог с определенностью
сказать, что  качающиеся головы и  взмахивающие руки были совершенно чуждого
людям,  абсолютно ненормального вида, хотя сформулировать или хотя бы как-то
осмыслить про  себя, в  чем  именно эта ненормальность выражалась,  я  бы не
взялся.
     Мой отчаянный бег начал  замедляться  еще до  того, как  я достиг конца
квартала, поскольку слева от себя я стал различать что-то похожее на шум или
крики  организованной толпы  преследователей.  Это был  топот ног, гортанные
звуки и тарахтенье мотора, доносившиеся откуда-то со стороны Федералстрит. В
считанные секунды мои планы претерпели коренные изменения -- поскольку шоссе
к югу от меня оказывалось, таким образом, блокированным, мне следовало найти
какой-то  другой способ  выбраться  из Иннсмаута. Я сделал паузу и юркнул  в
пустой  дверной  проем,  втайне  радуясь  тому,  что  смог  преодолеть  ярко
освещенный лунным светом участок пути еще до того, как преследователи  вышли
на параллельную улицу.
     То,  что  дошло до  моего  сознания  несколько минут спустя,  несколько
охладило мой пыл. Я как-то неожиданно смекнул: раз преследователи  двигались
по соседней улице, то они, скорее всего  не шли по  моим горячим следам,  то
есть не гнались непосредственно за мной, а просто отсекали возможные  пути к
бегству из города. Но  из этою напрашивался вполне логичный вывод о том, что
все аналогичные дороги, ведущие из Иннсмаута, в настоящий момент  или вскоре
также будут  блокированы, поскольку  никто не мог с определенностью сказать,
каким  именно  путем  я  намерен  воспользоваться.  Если  все  действительно
обстояло  именно так, значит  мне  следовало  покидать  город  отнюдь  не по
дорогам, а наоборот, держась как можно дальше  от  них. Но возможно ли  это,
если иметь в  виду,  что  местность во  всей  округе испещрена бесчисленными
заболоченными  участками и мелкими  речушками?  На какое-  то мгновение  мой
разум начал  давать сбои  --  как от  пронзительного  осознания  собственной
беспомощности, так и от заметно усилившегося ощущения рыбьего запаха.
     Именно тогда я вспомнил  о  давно  заброшенной  железнодорожной  ветке,
ведущей на Роули,  чья  основательно уложенная, покоящаяся  на толстом  слое
щебня,  поросшая   травой   и   бурьяном  полоса   по-прежнему   уходила   в
северо-западном   направлении   от  располагавшейся   неподалеку   от   реки
заброшенной  станции.  У  меня сохранялся  шанс  на то,  что  вся эта братия
попросту забудет о  ней,  поскольку  покрытая  зарослями  вереска  пустынная
полоса была весьма  труднопроходима, и  едва ли  являлась  именно тем путем,
который избрал бы для себя отчаявшийся беглец. Я  отчетливо видел ее из окна
гостиницы и достаточно хорошо помнил путь к станции. В своей начальной части
она довольно хорошо  просматривалась со стороны дороги на Роули и с наиболее
высоких точек  в  самом городе, но при желании  по ней можно было  некоторое
расстояние   проползти   и   остаться   незамеченным  за  зарослями   чахлой
растительности. Как бы  то  ни было, иного выхода у меня  не оставалось и  я
должен был испытать свой шанс.
     Забравшись вглубь своего пустынного убежища, я вновь сверился  с картой
бакалейщика, подсвечивая ее лучом фонарика. Перво-наперво надо было каким-то
образом добраться до  самой железнодорожной ветки, и я сразу же подумал, что
наиболее безопасным будет  двинуться  в сторону Бэбсонстрит, затем повернуть
на  запад,  после чего по довольно  извилистой Бэнк-стрит,  которая тянулась
вдоль  устья   реки,   пробраться   к   заброшенному   и  ветхому   строению
железнодорожной станции. Намерение направиться именно в сторону Бэбсон-стрит
объяснялось моим нежеланием повторно выходить на тот  открытый участок пути,
который я уже пересекал, а также начинать продвижение в западном направлении
с такой широкой улицы как Саут-стрит.
     Оказавшись вновь  на улице,  я  перешел  на ее противоположную сторону,
намереваясь   как   можно  незаметнее   продвигаться   вперед.   Со  стороны
Федерал-стрит  по-прежнему  доносились  шумы,  и,  обернувшись, я  вроде  бы
заметил  проблеск света неподалеку  от того дома, через который мне  удалось
скрыться из  гостиницы,  Стремясь поскорее покинуть  этот район, я  проворно
затрусил  вдоль домов, моля Бога  лишь  о том, чтобы  не попасться на  глаза
какому-нибудь досужему наблюдателю. Неподалеку от угла Бэбсон-стрит я не без
тревоги  заметил,  что  одно  из   строений  было  все  еще  обитаемым,  что
подтверждалось  наличием  на окнах  штор; впрочем,  свет  внутри не горел, а
потому мне удалось миновать его без каких-либо приключений.
     На Бэбсон-стрит, которая  пересекалась  с Федерал-стрит и  могла, таким
образом,  помочь  мне  локализовать  местоположение моих преследователей,  я
старался держаться как можно ближе к разваливающимся, неровным стенам домов;
мне  приходилось дважды замирать в дверных проемах, всякий раз, когда шум за
спиной  неожиданно  усиливался.  Открывавшееся впереди  пустое  пространство
казалось широким,  пустынным  и  залитым лунным  светом,  но теперь  мне,  к
счастью, уже не надо  было его пересекать. Теперь я начал  смутно  различать
отголоски еще чьих-то приглушенных  звуков, а осторожно  выглянув из-за угла
дома,  увидел   крытую  машину,  которая   стремительно  пересекла  открытое
пространство и устремилась в южном направлении.
     Пока я  так стоял  и наблюдал,  едва не  задыхаясь от резко нахлынувшей
волны   рыбьей   вони,  омерзительность  которой   показалась  мне  особенно
разительной   после  непродолжительного  промежутка   относительно   свежего
воздуха,  мне удалось разглядеть  группу  неуклюжих, нелепо  волочащих  ноги
существ,  которые,  чуть  припрыгивая  и  шаркая  ногами,  тащились в том же
направлении,  что  и машина, и  тут же понял, что это  была группа, которой,
скорее  всего,  поручалось охранять  дорогу на Ипсвич. Две из увиденных мною
фигур были облачены в очень просторные одежды, причем голову одной  украшала
высокая,  заостренная  кверху  тиара, сейчас  ярко  поблескивающая  в  лучах
лунного  света.  Походка  этого  существа  была  настолько  странной,  что я
невольно вздрогнул -- мне показалось, что оно вообще не столько шло, сколько
передвигалось прыжками.
     Когда  последний из  членов группы скрылся из  виду, я  продолжил  свое
продвижение;  проскользнув  за  угол, я поспешно  перешел на другую  сторону
улицы,  поскольку  не  мог  исключать,  что какой-нибудь отставший  участник
патрульной  группы продолжает плестись сзади. Я по-прежнему  слышал какие-то
квакающие и постукивающие звуки, доносившиеся издалека  со стороны городской
площади,   но  все  же  преодолел  начальный  отрезок  пути  без  каких-либо
неприятностей.
     Самые  большие   опасения  у   меня  вызывала  предстоящая  перспектива
очередного  пересечения  широкой и  залитой  лунным светом  Саут-стрит,  тем
более, что  с нее  открывался вид на море,  так  что здесь  мне  пришлось бы
пережить несколько весьма неприятных минут. Кто угодно мог выглянуть из окна
или еще откуда-то, а, кроме того, любой отставший член патруля, удалявшегося
по Элиот-стрит, также мог меня заметить. В последний момент  я  решил все же
поумерить  свою   прыть  и  пересечь   открытое   место  шаркающей  походкой
большинства коренных жителей Иннсмаута.
     Когда перед моим взором вновь предстала панорама моря -- на сей раз уже
справа от меня, -- я хотел было, заставить себя  вообще не смотреть на него,
и все же  не  смог удержаться,  хотя это и бью мимолетный и в общем-то косой
взгляд,  поскольку я по-прежнему продолжал  шаркать в  направлении маячившей
впереди  спасительной тени. Вопреки моим смутным  ожиданиям, я не заметил на
море особо зловещих перемен.  Единственное, что могло привлечь мое внимание,
была небольшая гребная шлюпка,  направлявшаяся  в сторону пустынных причалов
--  в  ней я различил какой-то  громоздкий,  укрытый брезентом предмет. Хотя
расстояние было немалым и я не мог  разглядеть подробностей, мне показалось,
что на веслах сидели какие-то типы с особо отталкивающей внешностью. Успел я
различить также фигуры нескольких  пловцов, тогда как  на отдаленном  черном
рифе мерцало какое-то слабое, но вполне  устойчивое сияние, а не те огоньки,
которые мне  довелось  наблюдать прежде, причем цвет у этого бледного зарева
был  какой-то  необычный,  хотя я и не смог определить, какой именно. Поверх
покатых  крыш далеко впереди и чуть правее высился купол Джилмэн-хауза, хотя
на  сей раз он был объят почти непроглядной темнотой. Рыбья вонь, которая на
несколько минут, казалось, рассеялась от  легкого  дуновения спасительного и
милосердного ветерка, нахлынула с новой, поистине одуряющей силой.
     Не  успел  я  еще до  конца  пройти улицу, когда  услышал  звуки  шагов
очередной  группы,  которая  приближалась  по  Вашингтон-стрит  с   северной
стороны. Как  только она достигла широкого  открытого пространства, откуда я
впервые заметил столь  встревожившие меня морские  силуэты, мне  стало ясно,
что  нас  разделяет  всего  один квартал  -- и невольно  ужаснулся при  виде
дьявольски   аномальных  лиц  этих  существ,   и  какой-то   собачьей,  явно
недочеловеческой,  согбенной  поступи.  Одно  из  них  передвигалось  просто
по-обезьяньи, время  от времени  касаясь длинными  руками  земли,  тогда как
другое --  в том  странном наряде и тиаре -- вообще не  столько шло, сколько
прыгало. Только тогда  я смекнул,  что это была та самая  группа, которую  я
видел во  дворе  Джилмэн-хауза,  и  она, судя по  всему,  преследовала  меня
наиболее плотно. Когда  несколько типов глянули в мою сторону, я едва, было,
не застыл  на месте от страха, однако все же как-то заставил  себя  тащиться
вперед все той  же  якобы  привычной  мне,  шаркающей  походкой.  Вплоть  до
настоящего времени я толком не знаю, заметили они меня или нет. Если да, то,
значит,  моя  уловка  сработала  и  они  ничего  не  заподозрили,  поскольку
проследовали  прежним  курсом  и пересекли  открытое пространство, все время
продолжая  издавать какие-то  квакающие,  булькающие, омерзительно-гортанные
звуки,  в которых  я не мог разобрать  ни единого человеческого слова. Вновь
оказавшись  в  тени,   я  прежней  рысцой  миновал  несколько  покосившихся,
рассыпающихся  домов,  стараясь как можно  полнее  раствориться в окружавшей
меня ночной темени. Перейдя на противоположную сторону улицы, я на ближайшем
углу свернул на Бэйтс-стрит  и  побрел дальше, по-прежнему держась поближе к
домам.  Мне снова  повстречались два  дома, в  которых  можно было различить
признаки жизни, а  на верхнем этаже  я даже заметил проблески слабого света,
однако  и  на  сей  раз все  прошло  без  каких-либо осложнений.  Свернув на
Адамс-стрит, я  почувствовал себя  в  большей безопасности,  однако  пережил
настоящий шок, когда из  ближайшего  дверного  проема чуть  ли не у меня под
носом на  улицу  выскользнул какой-то человек. Он, правда,  оказался  вдрызг
пьян, а потому я без особого труда достиг складских помещений на Бэнк-стрит.
     Ни одной  живой  души  нельзя  было  заметить на  этой  мертвой  улице,
тянувшейся  вдоль  устья  реки,  а  шум падающей воды полностью заглушал мои
шаги. До  железнодорожной станции путь  был неблизкий,  и  кирпичные громады
складских помещений почему-то казались  мне сейчас даже  более опасными, чем
фасады жилых домов. Наконец я  увидел древнее сводчатое  строение станции --
точнее,  то,  что от нее осталось, --  и направился прямо  к  путям, которые
начинались у его дальнего конца.
     Рельсы основательно проржавели, однако производили впечатление довольно
целых,  да и  почти  половина шпал также пребывала в достаточно  нормальном,
крепком состоянии,  Идти, а  тем более бежать  по  подобному  покрытию  было
крайне  трудно,  однако я старался  изо  всех сил  и  в целом развил  весьма
приличную скорость. Некоторое время пути пролегали вдоль  устья реки, однако
вскоре   я   достиг  длинного   крытого   моста,  где  они   проходили   над
головокружительной бездной.  В зависимости от нынешнего состояния  моста мне
предстояло определить маршрут дальнейшего передвижения,  Если человек все же
в  состоянии  пройти по  нему, я так и сделаю;  если же нет,  придется вновь
блуждать  по  улицам в поисках ближайшей, и  хотя бы относительно безопасной
переправы.
     Громада похожего на сарай моста призрачно поблескивала  в лучах лунного
света, и я увидел, что по крайней  мере  на протяжении ближайших  нескольких
метров шпалы были на месте. Вступив на него, я включил фонарь и  едва не был
сбит  с ног несметными полчищами вылетевших откуда-то летучих мышей. Ближе к
середине  моста между  шпалами зияла  довольно  широкая брешь, и  я  всерьез
забеспокоился,  что  она станет непреодолимым  препятствием, однако  все  же
отважился на отчаянный прыжок и каким-то образом преодолел ее.
     Мне было отрадно снова оказаться под лучами  лунного света, когда своды
моста казались позади. Рельсы пересекали Ривер-стрит на одном с ней  уровне,
однако сразу после этого отклонялись в сторону, вступая в местность, которая
все более походила на сельскую, и где с  каждым  шагом все  меньше  ощущался
омерзительный, гнилостный запах Иннсмаута, Здесь мне уже пришлось вступить в
единоборство с зарослями чахлых, но довольно колючих кустарников и ползучего
вереска,  основательно потрепавших мою одежду, однако я и не  думал роптать,
поскольку в  случае  неожиданной  опасности  они могли  бы стать  достаточно
сносным  укрытием от возможных преследователей, При  этом я ни  на минуту не
забывал, что большая часть маршрута моего передвижения могла просматриваться
с дороги на Роули.
     Совершенно   неожиданно  началась   заболоченная  местность   --  здесь
проходила только одна колея, стлавшаяся по невысокой, поросшей травой насыпи
среди  заметно  поредевшего кустарника. Затем попался своеобразный  островок
более  приподнятой  суши  --  рельсы здесь  проходили через  прорытый  в нем
проход, окруженный с обеих сторон канавами, также обильно поросшими травой и
кустарником. Данное естественное укрытие оказалось  как нельзя более кстати,
поскольку именно в этом месте дорога на Роули, если полагаться на результаты
моей рекогносцировки из  окна  гостиницы,  проходила в  опасной  близости от
железнодорожною полотна. Сразу по окончании земляного проема она должна была
пересекать  его и  удаляться  на  более безопасное расстояние, Пока  же  мне
приходилось  проявлять  особую  бдительность  и  радоваться  уже  тому,  что
железную дорогу, похоже, пока никто не патрулировал.
     Непосредственно  перед тем  как войти в этот проем,  я  бросил короткий
взгляд  назад,  однако  преследования   не  обнаружил,  С  этого  расстояния
рассыпающиеся  шпили  и  крыши  Иннсмаута, окруженные желтоватым,  волшебным
сиянием  лунного  света,  казались  очень  даже  симпатичными и  чуть ли  не
воздушными, и я невольно подумал о  том, как же прекрасно они смотрелись  до
того,  как над городом зависла эта страшная тень неведомого проклятия. Вслед
за  этим, когда  я  перевел  взгляд  от