арте. Второго марта.
   Ченселор замер, пораженный услышанным. В последние годы он придавал датам
особое значение.  Он  приучил  себя  искать  логическую  связь  между  ними,
старался определить, нет ли здесь какой-либо взаимозависимости, не  вытекают
ли события одного дня из событий другого.  Есть  ли  такая  связь  в  данном
случае? Почему так взволновал его март?
   Через кухонное  окно  Питер  увидел  идущего  под  дождем  к  дому  Алана
Лонгворта и почему-то сразу вспомнил яркое, солнечное утро и себя,  лежащего
с газетой на горячем песке. Второе мая! Второго мая умер Гувер.
   "Умер человек,  могущественный  человек.  Было  объявлено,  что  он  умер
естественной смертью. На самом деле его убили".
   - О господи! - прошептал в телефон Питер Они шли по пляжу  под  моросящим
дождем вдоль самой кромки воды. Лонгворт не захотел разговаривать в доме или
в каком-нибудь помещении, поскольку там могли быть установлены  записывающие
устройства Он был слишком опытным в таких делах человеком.
   - Вы проверили мою личность? - спросил он Ченселора.
   - Вы же знаете, что проверил, - ответил тот.  -  Я  только  что  закончил
телефонный разговор.
   - Вы удовлетворены?
   - Тем, что вы тот, за кого  себя  выдаете,  тем,  что  у  вас  прекрасный
послужной  список  и  ваши  способности  отметил  сам  Гувер,  тем,  что  вы
действительно пять месяцев назад вышли в отставку. Все это подтвердилось.
   - Я не говорил о том, что мне оказывал доверие сам Гувер...
   - Это зафиксировано в вашем деле.
   - Конечно, ведь я работал непосредственно на директора.
   - Ваше последнее  место  службы  Сан-Диего.  Вы  были  офицером  связи  с
Ла-Йоллой? Лонгворт мрачно улыбнулся:
   - В Вашингтоне я провел больше времени, чем в Сан-Диего или Ла-Йолле,  но
подтверждения этому в моем личном деле вы не найдете.
   - Почему?
   - Директор не хотел, чтобы об этом знали.
   - А почему не хотел?
   - Я уже говорил вам, что работал непосредственно на него. Был его  личным
офицером.
   - И за что же вы отвечали?
   - За досье. За  его  собственные  секретные  досье.  Я  выполнял  функции
курьера. Ла-Йолла - не просто местечко на Тихоокеанском побережье...
   - Все это выглядит загадочным и совершенно непонятным.
   Светловолосый мужчина остановился:
   - Так оно будет и в дальнейшем. Всю  остальную  информацию  вам  придется
искать в другом месте.
   - Вы, однако, чересчур самонадеянны. Почему вы думаете, что  я  стану  ее
искать?
   - Вам захочется понять, отчего это вдруг я вышел в отставку. Никто так  и
не уяснил, в чем дело, настолько все выглядело нелогично.  Уйдя  из  ФБР,  я
получил минимальную пенсию без какой-либо надбавки. А останься я там, мог бы
стать помощником, даже заместителем директора бюро.
   Лонгворт снова зашагал по пляжу. Несмотря  на  беспокоившую  его  боль  в
ноге, Питер старался не отставать, - Ну, хорошо. Так почему же  вы  вышли  в
отставку? Почему вы нигде не работаете?
   - Все дело в том, что я не выходил в отставку.  Меня  просто  перевели  в
другое правительственное ведомство и дали при этом определенные гарантии.  В
настоящее время я нахожусь на службе в госдепартаменте, но сведений об  этом
вы не найдете ни в каком личном  деле.  Направлен  на  работу  за  рубеж,  в
тихоокеанский регион, за шесть тысяч миль от Вашингтона... Если бы я остался
в столице, меня бы наверняка убили.
   - Ладно, подождите, - остановил его Ченселор. - Я, черт побери, уловил, к
чему вы клоните, и меня уже тошнит от этих  шпионских  вывертов.  Вы  хотите
сказать, что Джон Эдгар Гувер был убит. Это  его  вы  имели  в  виду,  когда
говорили о "могущественном человеке".
   - Вот теперь вы собрали из кусочков цельную картину, -  подытожил  бывший
агент.
   - Все довольно логично, но я в это не верю. Нелепость  какая-то  -  Я  не
говорил, что у меня есть доказательства.
   - Надеюсь, что у вас их нет, потому что вся эта  история  кажется  просто
абсурдной. Гувер был старым человеком, и у него болело сердце.
   - Может быть, и так, а может быть, и  нет.  По-моему,  никто  никогда  не
видел его историю болезни. Результаты анализов, все  медицинские  заключения
направлялись прямо к нему. Не позволялось делать никаких копий.  Гувер  имел
возможность обеспечить строгое соблюдение  этих  правил.  Вскрытия  тоже  не
производили.
   - Ему было за семьдесят, - недовольно покачал  головой  Питер.  -  У  вас
чертовски богатое воображение.
   - А разве все ваши романы не плод воображения? Ведь  когда  вы  начинаете
работать над книгой, у вас лишь общая концепция, идея.
   - Допустим, но я  пишу  только  о  том,  что  могло  произойти,  хотя  бы
теоретически Для того чтобы получился роман, я  описываю  в  нем  события  в
своей жизни - реальные или такие, которые могли быть реальными. -  Если  под
реальностью вы имеете в виду факты, то несколько фактов у вас уже есть.
   - Назовите их.
   - Во-первых, я сам. В марте в контакт со мной вошла группа  лиц.  Никаких
имен я вам  не  сообщу,  скажу  только,  что  это  очень  влиятельные  люди,
занимающие высшие посты  в  госдепартаменте.  Они  сумели  организовать  мой
перевод из ФБР в  госдепартамент.  Гувер  никогда  бы  ничего  подобного  не
допустил. Даже я не знаю, как им это удалось.  Их  интересовала  информация,
собранная Гувером на тысячи лиц. Особые досье.
   - Это были те самые люди, которые дали вам гарантии?
   - Да, они. Я не совсем уверен, но мне кажется, что одного из них я знаю.
   Могу назвать вам его имя. - Лонгворт замолчал. Как и вчера, он колебался.
Но, несмотря на это, у него был вид человека, уверенного в том, что его дело
не терпит отлагательств.
   - Ну, продолжайте, - нетерпеливо поторопил его Ченселор.
   - Вы дали слово, что никогда не назовете мое имя.
   - Проклятие, дал, дал! Если уж быть откровенным, то после  того,  как  мы
через несколько минут распрощаемся, я никогда о вас больше не вспомню.
   - Вам что-нибудь говорит имя Даниел Сазерленд? Лицо Питера вытянулось  от
удивления. Даниел Сазерленд был гигантом в буквальном  и  переносном  смысле
слова.  Профессиональные  успехи  этого   негра   огромного   роста   вполне
соответствовали его физическим данным. Выходец из Алабамы, этот  человек  за
полвека поднялся на самую вершину юридической иерархии. Он  дважды  отклонял
предложение президента назначить его  членом  Верховного  суда,  предпочитая
более активную деятельность практикующего юриста.
   - Судья?
   - Да.
   - Конечно, знаю.  Кто  же  его  не  знает?  Почему  вы  думаете,  что  он
принадлежит к той группе лиц, которая вошла с вами в контакт?
   - Я видел запрос госдепартамента обо мне, и там  стояло  его  имя.  Я  не
должен был этого знать, но так получилось. Задайте ему  вопрос:  правда  ли,
что существовала  группа  лиц,  которых  беспокоила  деятельность  Гувера  в
последние два года?
   Не воспользоваться таким предложением было просто немыслимо. О Сазерленде
ходили легенды. Теперь Питер воспринимал Алана Лонгворта гораздо  серьезнее,
чем несколько секунд назад.
   - Быть может, я сделаю это. Какие у вас еще факты?
   - Из тех, которые действительно  заслуживают  внимания,  пожалуй,  только
один этот. Остальные по сравнению с ним - второстепенные. Правда,  есть  еще
один человек - генерал Брюс Макэндрю.
   - Кто он?
   - До недавнего времени Макэндрю занимал очень высокий пост  в  Пентагоне.
Он достиг всего, к чему стремятся военные. Ему  достаточно  было  кивнуть  в
знак согласия, и должность председателя комитета начальников штабов была  бы
за ним.
   И вот неожиданно для всех он отказывается и от генеральской формы,  и  от
карьеры, и от комитета - от всего на свете.
   - Это очень похоже на то, что случилось с вами.  Там,  конечно,  масштабы
побольше.
   - Отнюдь, совершенно не похоже,  -  возразил  Лонгворт.  -  Я  располагаю
информацией о Макэндрю. Больше двадцати лет назад с ним что-то произошло.
   Правда, никто точно не знает, что именно, или знают, но  не  говорят.  Во
всяком случае, что-то весьма серьезное, потому что сочли необходимым  изъять
информацию об этом из его личного дела. Помню только, что  вся  эта  история
продолжалась восемь месяцев не то в 1950, не то в 1951  году,  Вы  говорили,
что в  основе  ваших  романов  всегда  лежат  действительные,  невымышленные
события. Так вот то, что случилось  с  Макэндрю,  видимо,  каким-то  образом
связано с фактом, который для вас, Ченселор, должен стать  первостепенным  и
который меня просто пугает.
   - О чем вы?
   - Я говорю о личных досье Гувера. Среди них, возможно, хранилось и  досье
на Макэндрю. А всего их было более трех тысяч. Прямо-таки страна наизнанку.
   Сведения о людях, занимающих руководящее  положение  в  правительстве,  в
промышленности, в университетах, в армии. После смерти Гувера  ходило  много
разных слухов о судьбе этих папок. Не верьте ни одному из них. На самом деле
они исчезли. Кто-то их выкрал и теперь использует в своих  личных  целях.  -
Какие досье? Вы с ума сошли! - воскликнул Ченселор, в изумлении  уставившись
на Лонгворта.
   - Подумайте обо всем, что я вам сказал. Лично я считаю, что  Гувера  убил
тот, кто хотел завладеть его досье. Вы проверили меня  и  убедились,  что  я
серьезный человек. Я сообщил вам имена двух конкретных людей, с которыми  вы
можете переговорить. Мне все равно, о чем вы будете беседовать  с  Макэндрю,
но вы дали слово, что ничего не скажете обо мне  судье.  Лично  мне  от  вас
ничего не надо. Я хочу только одного: чтобы  вы  как  следует  подумали  обо
всем, что я вам сообщил. Подумайте и о возможностях, которые открываются для
вас в связи со всей этой историей.
   Не прощаясь, Лонгворт  внезапно  повернулся  к  Питеру  спиной  и  быстро
зашагал по пляжу. Стоя под дождем, ошеломленный Ченселор растерянно  смотрел
на быстро удалявшегося в сторону дороги бывшего агента ФБР.

Глава 8

   Ченселор стоял у стойки бара в ресторане, расположенном на 56-й улице.
   Питеру  нравилось  это  заведение,  сохранившее  атмосферу  теперь  почти
исчезнувших  дешевых  английских   ресторанчиков.   Вся   обстановка   здесь
благоприятствовала тому, чтобы подолгу просиживать за ленчем, ведя при  этом
неторопливую беседу.
   Накануне он позвонил Энтони Моргану и Джошуа Харрису и назначил им  здесь
встречу. После этого поздним рейсом он вылетел из Лос-Анджелеса. Впервые  за
многие месяцы Ченселор спал в собственной квартире и поэтому чувствовал себя
прекрасно.  Ему  давно  надо  было  уехать  из  так  называемого  убежища  в
Калифорнии, которое на деле превратилось для него в настоящую тюрьму.
   Питер сознавал, что с ним что-то  происходит.  В  голове  словно  рухнула
какая-то преграда, высвободив скопившуюся  энергию.  Он  не  знал,  есть  ли
какой-либо смысл в том,  что  рассказал  ему  Лонгворт.  Наверное,  нет,  уж
слишком  нелепо  все  это  выглядело.  Убийство  само   по   себе   казалось
невероятным. Но даже от одного предположения - а вдруг? -  захватывало  дух.
Однако любой роман начинается с предположения.
   Еще ни одна тема, над которой он когда-либо  работал,  не  давала  такого
простора  для  воображения.  А  что,  если  Сазерленд,  человек   безусловно
выдающийся, скажет, что он не может полностью исключить возможность убийства
Гувера? А если к тому же удастся связать факт исчезновения части  документов
из личного дела генерала Макэндрю со смертью директора ФБР?
   Яркая  вспышка  автомобильных  фар  осветила  выходящее  на  улицу  окно.
Невольно взглянув в ту сторону, Питер увидел знакомые фигуры Энтони  Моргана
и Джошуа Харриса, направляющихся к входу. Они о чем-то  спорили,  но  только
тот, кто хорошо знал их обоих,  мог  догадаться,  что  между  ними  возникли
какие-то разногласия. Случайный же наблюдатель  наверняка  бы  подумал,  что
идет мирная беседа, что оба полностью поглощены ею и не обращают ни на  кого
- а может, и друг на друга -.ни малейшего внимания.
   Нью-йоркский издатель Тони Морган выглядел типичным воспитанником  одного
из старейших, привилегированных университетов Новой Англии. Это был  высокий
стройный мужчина  со  слегка  сутулыми  плечами,  поникшими  от  многолетней
необходимости считаться с мнением простых смертных. Впрочем, он только делал
вид, что считается, и то из вежливости. У него были  тонкие,  изящные  черты
лица.
   Его карие глаза  смотрели  на  людей  довольно  холодно,  но  никогда  не
казались пустыми. Он носил однобортные темные костюмы или английского покроя
пиджаки из твида, а к ним обязательно серые фланелевые брюки. Большую  часть
своей жизни а ему было сорок один - он покупал одежду в фирменных  магазинах
"Брукс Бразерз", и  как  фирма,  так  и  он  сам  надеялись  продолжать  это
сотрудничество в будущем.
   Однако ни пристрастие к  изысканным  туалетам,  ни  аристократизм  Энтони
Моргана не мешали ему быть исключительно деятельным человеком.  Каждый  раз,
когда ему попадалась интересная  рукопись  или  он  открывал  новый  талант,
Морган на глазах преображался и заражал своим энтузиазмом других. Энтони был
не только  превосходным  издателем,  но  и  отличным  редактором,  способным
мгновенно постигнуть замысел автора.
   Если Морган представлял  академическую  элиту  Новой  Англии,  то  Джошуа
Харрис казался выходцем из восемнадцатого века,  приближенным  какого-нибудь
королевского двора. Несмотря на изрядные размеры талии, он  всегда  держался
исключительно прямо, даже величественно. Его огромное тело двигалось легко и
грациозно, каждый шаг напоминал торжественное шествие - так ходят в  составе
королевской свиты. Хотя ему, как и Моргану,  было  немногим  больше  сорока,
из-за черной  бороды,  придававшей  чуточку  зловещий  вид  его  в  общем-то
приятному лицу, он выглядел гораздо старше.
   Питер  знал,  что  в  Нью-Йорке  работают  десятки  других  издателей   и
литературных агентов, что они занимают такое же, если не лучшее положение  в
издательском мире. Отдавал он себе отчет и в том, что  кое-кто  недолюбливал
как Моргана, так и Харриса. Не раз ему  приходилось  слышать  критику  в  их
адрес. О Тони говорили, что он  слишком  самонадеян,  а  его  энтузиазм,  не
всегда оправдан.
   У  Джошуа  была  репутация  человека,  склонного  конфликтовать,  слишком
обидчивого и мнительного, что страшно осложняло как его  собственную  жизнь,
так  и  жизнь  других  людей.  Но  Ченселор  не  обращал  внимания  на  речи
злопыхателей. Он не мог даже представить себе лучших партнеров,  потому  что
Морган и Харрис никогда не относились к его рукописям равнодушно, делячески.
   Питер расплатился и направился  в  вестибюль,  куда  в  этот  момент  уже
входили его друзья.  Первым  появился  Джошуа,  бесцеремонно  проследовавший
через  входную  дверь,  которую  придерживал  Тони,  со   свойственной   ему
галантностью пропуская какую-то пару.  Оба  нарочито  громко  и  подчеркнуто
небрежно приветствовали Ченселора, но во взгляде их  сквозило  беспокойство.
Оба испытующе смотрели на Питера, как будто он был их заблудшим братом.
   Друзья сели за свой постоянный столик, стоявший в стороне  от  других,  в
самом углу зала. Им подали виски их любимой марки. Все было как всегда.
   Необычным  был  только  внимательный  взгляд  Тони  и   Джоша,   чересчур
пристально  наблюдавших  за  своим  другом.  Сначала  это  даже   позабавило
Ченселора, но потом начало раздражать.
   - Хватит! Боевая  готовность  номер  один  отменяется.  Обещаю  вам,  что
танцевать на столе не буду, - сердито заявил он.
   - Нет, в самом деле, Питер... - начал Морган.
   - Мы слушаем тебя... - подхватил Харрис.
   Ченселор понимал, что он не безразличен этим людям. Конечно, вслух  ни  о
каких чувствах ничего не говорилось, но он видел, что они взволнованы, а это
было для него сейчас важно, как никогда. Однако пора переходить к делу.
   - Я встретил человека. Не спрашивайте меня, кто он такой. Этого я вам все
равно не скажу. Предположим, я  встретил  его  на  пляже.  Но  это  неважно.
Главное, что он рассказал мне одну удивительную историю. Хотя лично я  в  ее
реальность не верю, она может стать основой чертовски интересной книги.
   - Прежде чем ты продолжишь, скажи нам: ты  заключил  с  ним  какое-нибудь
соглашение?
   - Да ему ничего от меня не надо. Однако  я  дал  слово,  что  никогда  не
раскрою его имя. - Питер посмотрел на Джошуа Харриса: вся проверка  личности
Лонгворта шла через него, он звонил юристу в  Вашингтон.  -  Фактически  ты,
Джошуа, единственный, кроме меня, знаешь, кто он такой. Но  ты  обещал,  что
никому не скажешь этого, и я настаиваю, чтобы ты сдержал свое слово.
   - Продолжай, - отозвался литературный агент.
   - Несколько лет назад группа деятелей в Вашингтоне пришла к выводу, что в
стране возникла опасная ситуация. Может быть,  даже  не  просто  опасная,  а
катастрофическая. Джон Эдгар Гувер собрал более трех тысяч  досье  на  самых
влиятельных людей: членов палаты  представителей,  сенаторов,  руководителей
Пентагона, сотрудников Белого дома, советников  президента  и  конгрессменов
словом, на лиц,  занимающих  ведущее  положение  в  самых  различных  сферах
деятельности.  Чем  старше  становился  Гувер,  чем   большее   беспокойство
охватывало членов этой группы. Из ФБР стали доходить  сведения  о  том,  что
Гувер уже начал использовать свои досье, запугивая тех, кто осмеливался  ему
противодействовать.
   - Подожди минутку, Питер, - прервал Ченселора Морган. - Об этой  истории,
правда в разных вариантах, говорят уже много лет. Тут нет ничего нового.
   Ченселор взглянул Моргану в глаза:
   - Хорошо, я перейду сразу к делу. Несколько месяцев назад Гувер умер.
   Вскрытия почему-то не было, а что касается досье, то они исчезли.
   За столом воцарилось молчание. Подавшись вперед, Морган медленно вертел в
руках стакан с виски, в котором кружились, позвякивая, кубики льда.
   - Кто сказал, что эти  досье  исчезли?  -  спросил  Харрис.  -  Их  могли
уничтожить, разрезать на мелкие кусочки, закопать...
   - Конечно, могли.
   - Ты что же, намекаешь, что Гувера кто-то убил? Из-за этих бумаг?
   - Я не намекаю, а утверждаю. Впрочем, я не имею в  виду,  что  Гувера  на
самом деле убили, не говорю, что верю во всю эту историю. Но она может стать
основой будущего романа. Ее можно так  обыграть,  что  она  будет  выглядеть
вполне правдоподобной.
   Снова молчание Наконец, посмотрев сначала на Харриса,  потом  на  Питера,
Морган осторожно сказал:
   - Это будет сенсация. Твоя  гипотеза  великолепна.  Может,  даже  слишком
великолепна, потому что до  смешного  проста  Подо  все  это  надо  подвести
солидный фундамент. Не знаю только, возможно ли это.
   - Этот человек с пляжа  верит  в  то,  что  Гувера  действительно  убили?
спросил Джошуа.
   Посмотрев в стакан, Ченселор нерешительно произнес:
   - В общем-то я не понял. У меня такое ощущение-это  только  ощущение,  не
больше, - что он не только верит  в  это,  но  и  подозревает  существование
какой-то организации, которая тщательно спланировала убийство. Чтобы  я  мог
все это проверить, он назвал мне два имени.
   - Эти люди имели  какое-нибудь  отношение  к  смерти  Гувера?  -  спросил
Морган.
   -  Он  не  вдавался  в  детали  и  подчеркивал,  что   все   это   только
предположение.
   Что касается названных им людей, то один из них непосредственно связан  с
группой вашингтонских  деятелей,  которые  были  обеспокоены  существованием
досье и тем, что Гувер  начал  их  использовать.  Другой  человек  вообще-то
притянут ко всей этой истории за уши, там все дело в информации, исчезнувшей
из его личного дела больше двадцати лет назад.
   - Вот это и может служить фундаментом, - подсказал Морган.
   - Конечно! Но если эта  группа  действительно  существует,  мне  придется
представить всю историю как вымышленную. Слишком высокое положение  занимает
связанный с ней человек.  О  других  членах  группы  мне  вообще  ничего  не
известно.
   - А не хотел бы ты назвать нам этих двоих?
   - Не сейчас. Пок