ись в Вест-Пойнте примерно в одно время с Макэндрю,
что служили вместе с ним в Северной Африке, а затем в Корее.
   - А я уверен, что вам рассказали обо мне и кое-что еще.
   - Например? Рамирес опустился в кресло напротив Питера.
   - Например, что я вечно  всем  недоволен,  а  может,  вообще  законченный
брюзга. Возмутитель спокойствия из Пуэрто-Рико,  считающий,  что  его  всюду
обходят из-за национальной принадлежности.
   - Я слышал о дурной шутке моряков, она мне не понравилась.
   - Вы имеете в виду вечеринку, где на меня надели куртку официанта?  -  На
лице майора непроизвольно появилась улыбка. - Не вижу в этом ничего дурного.
К тому же эту шутку я сам и придумал.
   - Неужели?
   - Я работаю в специализированном управлении Пентагона, которое занимается
вопросами весьма деликатного свойства.  Деятельность  эта  не  имеет  ничего
общего с разведкой в  буквальном  смысле.  В  отсутствие  более  подходящего
термина мы называем его управлением по связям с национальными меньшинствами.
   - Вы серьезно, майор?
   - Я не майор.  Мое  воинское  звание  -  бригадный  генерал.  В  июне  я,
несомненно, получу вторую звезду. Видите ли, майору, да еще  моего  возраста
гораздо проще бывать во многих местах и входить  в  контакт  с  людьми,  чем
полковнику или генералу.
   - И вам приходилось прибегать к экстремальным мерам? - спросил Питер.
   - Сегодня военное ведомство сталкивается с необычными проблемами. Об этом
не любят говорить, но факт остается фактом: вооруженные  силы  комплектуются
из  тех,  кто  нигде  не  может  найти   работу,   из   отбросов   общества.
Догадываетесь, к чему это ведет? - Конечно, боеспособность  вооруженных  сил
ухудшатся.
   - Не то слово. Происходят такие  случаи,  как  во  вьетнамской  деревушке
Милай. Солдаты наших разбросанных по всему свету войск  торгуют  наркотиками
столь же откровенно, как продуктами из армейского пайка. А может случиться и
кое-что похуже. И этого, видимо, долго ждать  не  придется.  Из-за  нехватки
кадров с должным уровнем образования при растущей  общей  численности  войск
ухудшается и управление войсками. Если взглянуть на все это с  точки  зрения
истории, то становится страшно. Не будем говорить о Чингисхане или  казаках.
Это всего-навсего варвары Есть  более  поздний  пример.  Когда  преступникам
удалось взять под  контроль  немецкую  армию,  родился  нацистский  вермахт.
Теперь вы понимаете?
   Питер  слегка  покачал  головой.  Выводы  майора  показались   ему   явно
преувеличенными.
   -  Я  не  могу   поверить   в   существование   какой-либо   негритянской
террористической банды.
   - И мы не верим. Статистика подтверждает то, что мы давно подозревали.  В
среднем негры, поступающие на военную службу, приходят с  более  правильными
убеждениями, чем белые. Те, кто таких убеждений  не  имеет,  пополняют  ряды
преступного мира. Это довольно простая формула, отбросы тянутся к  отбросам.
И все они - представители национальных меньшинств.  Их  с  детства  окружают
безработица, нищета, невежество.
   - И армия решает эту проблему с помощью вашего управления?
   - Мы являемся начальной ступенью в этом процессе. Мы  пытаемся  подобрать
ключ    к    представителям    национальных    меньшинств,    поднять     их
общеобразовательный уровень, в общем, сделать их лучше, чем они есть. С этой
целью у нас осуществляются образовательные программы, мы стараемся  сгладить
чувство обреченности у этих  людей,  воспитать  у  них  достоинство.  Короче
говоря, мы делаем многое из того, на что, по  мнению  либералов,  просто  не
способны.
   Что-то было не так в словах Рамиреса, что-то  не  укладывалось  в  голове
Питера.
   - Все это очень интересно, - сказал он, - но как это связано с  генералом
Макэндрю, с тем, что я видел на Арлингтонском кладбище?
   - А почему вы вспомнили о Часоне? -  в  свою  очередь  спросил  бригадный
генерал.
   Питер отвел  взгляд  в  сторону,  посмотрел  на  фотографии  и  сувениры,
развешенные по стенам, и опять вспомнил кабинет Макэндрю.
   - Не могу сказать каким образом, но слухи о Часоне всплыли после отставки
Макэндрю. Вероятно, это как-то связано с его отставкой.
   - Весьма мало вероятно.
   - Потом я увидел вас на Арлингтонском кладбище, - продолжал Ченселор,  не
обращая внимания на слова Рамиреса. - Не знаю почему,  мне  подумалось,  что
эти факты каким-то образом связаны. И я оказался прав. Несколько минут назад
вы хотели захлопнуть дверь перед моим носом, но стоило упомянуть о Часоне, и
вы пригласили меня войти.
   - Сыграло роль  простое  любопытство,  -  объяснил  Рамирес.  -  Часон  -
довольно жгучая проблема.
   - Однако, прежде чем  начать  разговор  о  нем,  -  сказал  Питер,  снова
игнорируя замечание Рамиреса, - вы постарались, чтобы я узнал  о  деликатном
характере деятельности вашего управления. Вы меня  к  чему-то  готовите,  не
правда ли? Так почему же вы ненавидели Макэндрю?
   - Ну хорошо, я расскажу вам об этом. - Рамирес уселся в кресле поудобнее.
   Питер чувствовал, что генерал затягивает разговор, чтобы выиграть время и
преподнести ему правду, перемешанную с ложью. Сам Питер не раз ставил героев
своих произведений в подобное положение.
   - Мы все работаем лучше тогда, когда задействованы наши чувства.  Хоть  я
не нытик, но я - недовольный человек  и  был  таким  в  течение  всей  своей
службы. Более того, я всегда казался злым человеком, и  по  многим  причинам
объектом моей злости был Макэндрю. Он причислял себя к элите  общества,  был
самым настоящим расистом. Как ни странно, он и  прекрасным  командиром  стал
именно потому, что всегда считал себя выше других.  По  его  мнению,  ошибки
командиров среднего звена являлись следствием  того,  что  на  них  налагали
обязанности, превышавшие их способности. Он частенько изучал списки  личного
состава  и  по  фамилиям  пытался  определить  национальную   принадлежность
каждого. Сделанные им выводы очень часто ложились в основу, его решений.
   Рамирес закончил свой рассказ. Ченселор хранил молчание. Он  был  слишком
взволнован, чтобы продолжать разговор. В словах собеседника он  улавливал  и
правду, и ложь.
   - Значит, вы хорошо знали генерала, - проговорил наконец Питер.
   - Достаточно хорошо, чтобы понять его вероломную душу.
   - А жену его вы знали?
   Рамирес снова напрягся, но это напряжение исчезло почти мгновенно.
   - Это печальный случай. Несчастная, психически неуравновешенная женщина.
   Пустышка, у которой было слишком много слуг и слишком мало  забот,  да  к
тому же алкоголичка. Она свихнулась...
   - Я не знал, что она была алкоголичкой.
   - Дело не в терминологии.
   - Разве не было несчастного случая, когда она едва не утонула?
   - С ней разные "происшествия" случались, среди них  и  несколько  дурного
свойства, насколько мне известно. Но, с моей  точки  зрения,  самым  крупным
несчастьем было ее безделье. Вообще-то я знаю о ней очень немного.
   И снова Питер почувствовал, что Рамирес лжет. Бригадный генерал,  видимо,
хорошо знал мать Элисон, но предпочитал ничего не рассказывать. "Пусть будет
так", - решил Ченселор и вспомнил слова Барака: "Не  о  нем,  а  о  ней.  Он
только приманка..."
   - Это все, что вы хотели мне сообщить? - спросил Питер.
   - Да, я честно поведал вам все. А что вы слышали о Часоне?
   - Слышал, что там произошла резня, что пострадали сотни людей.
   - Бой под Часоном - не единственный, где были ранены сотни людей, которые
теперь доживают свой век в госпиталях для ветеранов. И, как я  уже  говорил,
было проведено расследование.
   Ченселор наклонился вперед:
   - Хорошо, генерал, я буду откровенен с вами. Мне  кажется,  расследование
было проведено недостаточно тщательно. А если  оно  и  было  тщательным,  то
результаты его быстренько запрятали под сукно. Я многого не знаю, но картина
проясняется. Вы ненавидели Макэндрю. При упоминании о Часоне вы сразу ушли в
себя. Затем вы произнесли проповедь о том, какой вы великий человек.  Однако
стоило мне упомянуть о его жене,  вы  снова  как  в  рот  воды  набрали.  Вы
сказали, что знаете о ней очень немного. Это ложь.  Вы  все  время  лжете  и
увиливаете  от  ответа.  По-моему,  события  под  Часоном  тесно  связаны  с
Макэндрю, с его отставкой, с его  убийством,  с  пробелом  в  его  послужном
списке, с пропавшими досье Гувера. И жена Макэндрю, каким-то образом связана
со всем этим. Что еще предстоит мне узнать - неизвестно, лучше  будет,  если
вы расскажете все сами, иначе я докопаюсь до истины. В  этом  деле  замешана
женщина, которую я люблю, и я не допущу, чтобы кто-либо и дальше  вмешивался
в ее жизнь. Хватит притворяться, Рамирес. Выкладывайте правду.
   Реакция Рамиреса напомнила реакцию человека, по которому внезапно открыли
огонь. Он весь напрягся и испуганным шепотом проговорил:
   - Пробел в послужном списке! Откуда вам о нем известно? Раньше вы  ничего
об этом не говорили. Вы не имели права... Это же ловушка! - перешел на крик.
- Вы не имели никакого права... Вам не понять... Мы пытались...
   - Что произошло под Часоном? Рамирес закрыл глаза:
   - Только то, о чем вы говорили. Эта бойня была неоправданна. Командование
приняло решение явно ошибочное... Но  это  произошло  так  давно!  Не  будем
вспоминать об этом...
   Ченселор поднялся и посмотрел на генерала сверху вниз:
   - Не будем. Я, кажется, начинаю кое-что понимать. Вероятно, Часон -  одна
из тщательно  скрываемых  государственных  тайн.  О  ней  в  какой-то  форме
упоминается в досье. И вот  по  прошествии  стольких  лет  Макэндрю,  будучи
больше не в силах молчать, решил рассказать о ней. Тогда все вы объединились
и начали преследовать его, потому что правда о Часоне означала  бы  для  вас
конец.
   Рамирес открыл глаза:
   - Это неправда. И ради бога, оставьте все это.
   - Неправда? - спокойно переспросил Питер. - Сомневаюсь, известно ли  вам,
что такое правда. Ваша вина столь велика, что вы не знаете, как оправдаться.
Ваше  негодование  подозрительно,  генерал.  Вы  мне  больше  нравились   на
Арлингтонском кладбище. Там ваша  ненависть  была  неподдельной.  Вы  что-то
скрываете, может быть, даже от себя. Но будьте уверены, я докопаюсь до тайны
Часона.
   -  В  таком  случае  хорошенько  помолитесь  господу  богу,  -  прошептал
бригадный генерал Пабло Рамирес.

***

   Ченселор шел через вокзал "Юнион стейшн" к выходу па платформу. Было  два
часа ночи. Похожее на пещеру помещение вокзала  под  большим  как  в  соборе
куполом казалось почти пустым. Только кое-где на длинных  скамейках  лежали,
свернувшись калачиком, пожилые люди - здесь они  укрывались  от  декабрьских
ночных холодов.
   Какой-то старик приподнялся и сел, заметив Питера, спешившего  к  выходу.
Что-то, наверное, нарушило его сон, в котором мечты одинокого человека могли
и осуществиться.
   Питер торопился. Надо было успеть на последний поезд, иначе  пришлось  бы
ждать до шести утра. А ему хотелось поскорее увидеть  Элисон,  поговорить  с
ней, заставить ее вспомнить события далекого детства. Кроме того, нужно было
выспаться. Предстояло сделать так много, что не отдохнуть значило бы заранее
обречь себя на неудачу. План действий приобретал все более четкие очертания,
а начальную идею подсказал ему Рамирес своей  мимолетно  оброненной  фразой;
"Бой под Часоном - не единственный, где были  ранены  сотни  людей,  которые
теперь доживают свой век в госпиталях для ветеранов".
   Питер прошел в середину пустого вагона, сел у окна и  увидел  собственное
отражение в загрязненном стекле. Хотя  отражение  было  мутным,  можно  было
безошибочно  определить,  что  это  лицо  уставшего,  измученного  человека.
Откуда-то  с  платформы  донесся  монотонный  голос,  усиленный   динамиком.
Ченселор закрыл  глаза  и  погрузился  в  дремоту  под  стук  колес  поезда,
набиравшего скорость.
   Вдруг позади себя, в проходе, он услышал приглушенные стуком колес шаги.
   Он предположил, что это, видимо, проводник, и  не  открыл  глаз,  ожидая,
когда у него попросят билет. Но  никто  его  не  беспокоил.  Шаги  почему-то
затихли. Питер открыл глаза и повернулся.
   Все произошло почти мгновенно. Болезненно-бледное безумное лицо, какое-то
бессвязное бормотание, треск  обивочной  ткани...  Обивка  сиденья  лопнула,
потому что человек, стоявший в трех футах  от  Питера,  пытался  убить  его.
Ченселор вскочил, изогнулся и поспешно вцепился в  белые  костлявые  пальцы,
державшие оружие. Старик попробовал подняться и направить револьвер в  живот
Питеру, но тот ударил тонкое запястье о металлический подлокотник сиденья, и
оружие отлетело  в  сторону.  Питер  стремительно  прыгнул  в  проход  между
сиденьями, падая, накрыл револьвер своим телом, а затем вытащил  его  из-под
себя и взял в руки.
   Когда он вскочил, старик бросился бежать  в  конец  вагона.  Но  Ченселор
догнал его, схватил и прижал к спинке сиденья.
   - Бромли?!
   - Детоубийца!
   - Проклятый безумец!
   Питер обернулся, продолжая силой удерживать старика на  сиденье.  Где  же
проводник? Он ведь мог остановить поезд и вызвать полицию. Однако эта  мысль
испугала Ченселора. Нужна ли ему полиция?
   - Как он мог?.. - прошептал старик сквозь слезы. - Зачем ему понадобилось
рассказывать вам?
   - О чем вы?
   -  Знал  только  один  человек...  Сент-Клер...  Мунро  Сент-Клер...  Мне
казалось, что это такой большой, такой уважаемый человек... - Бромли впал  в
истерику и разразился безудержными рыданиями.
   Питер отпустил старика, будучи не в состоянии  справиться  с  собственным
волнением. Мунро Сент-Клер! Человек из прошлого,  всегда  являющийся  частью
настоящего. Человек, ответственный за все, что произошло с тех памятных дней
в Парк Форесте.
   За все? О боже! Вспомнились слова Барака: "Венис  вам  известен...  Браво
тоже, но это не он. Ни в коем случае не Браво" - и слова  Бромли:  "...Такой
большой, такой уважаемый человек..." Значит, Браво - это Мунро Сент-Клер.
   У Ченселора помутилось в голове,  застучало  в  висках.  Он  увидел,  как
Бромли бросился к металлической двери между вагонами и распахнул ее,  но  не
смог даже шевельнуться, чтобы задержать старика. Хлопнула еще одна дверь,  и
ужасающий свист ветра заглушил стук колес. Потом донесся крик,  который  мог
быть и боевым кличем и воплем  мученика  одновременно,  но  для  несчастного
старика он стал предсмертным. Бромли исчез навсегда в темноте ночи. А  Питер
Ченселор окончательно лишился покоя:
   Мунро Сент-Клер и есть таинственный Браво.

Глава 30

   Такси свернуло с шоссе, тянувшегося от Куонтико вдоль  залива,  в  ворота
мотеля "Сосны" с рестораном под тем же названием. Он был  огорожен  высокими
кирпичными стенами и одиноко стоял на самом берегу.
   Питер вылез из машины и, щурясь от прожекторов, ярко  освещавших  подъезд
мотеля, расплатился с водителем. Такси умчалось прочь,  а  он  повернулся  и
зашагал к громоздким дверям, выполненным в колониальном стиле.
   - Ни с места! Не шевелиться! Питер застыл на месте. Резкие слова  команды
доносились откуда-то из темноты, слева от подъезда. - Что вам нужно?
   - Повернитесь сюда! - приказал из темноты человек. - Не так стремительно.
   Значит, это все-таки вы, а я не был уверен.
   - Кто вы?
   - Не из числа маньяков. Войдите внутрь и спросите мистера Моргана.
   - Моргана?
   - Мистера Энтони Моргана. Вас проведут. Снова  начинался  кошмар.  Энтони
Морган! Как во сне, повинуясь несложным указаниям, Питер вошел в вестибюль и
приблизился к стойке  регистратуры.  Высокий,  атлетически  сложенный  клерк
почтительно вытянулся перед ним. Удивленный Ченселор спросил, где  он  может
увидеть мистера Энтони Моргана. Клерк понимающе кивнул. Что-то большее,  чем
осведомленность, промелькнуло в его взгляде. Видимо,  существовала  какая-то
тайная договоренность.
   Клерк  нажал  на  кнопку  звонка,  и  через  несколько  секунд   появился
коридорный в форменной одежде. Он тоже был высокого  роста  и  атлетического
сложения.
   - Прошу вас, отведите джентльмена в седьмой номер.
   Питер последовал за человеком в форменной одежде по коридору,  устланному
ковром.  Окно,  расположенное  в  его  дальнем  конце,  выходило  на  залив.
Ченселору показалось, что оно забрано железной решеткой. Они подошли к двери
с номером семь, и коридорный легонько постучал.
   - Кто там? - поинтересовались из-за двери.
   - "Иголка 1", - негромко сказал высокий коридорный.
   - Четыре, - ответили из-за двери.
   - Одиннадцать.
   - Тринадцать. - Десять.
   - Конец!
   Щелкнул замок,  и  дверь  открылась.  В  неярком  свете  уютной  гостиной
мелькнул силуэт О'Брайена. Куин кивком поблагодарил коридорного и  пригласил
Питера войти. Ченселор успел заметить, как агент сунул пистолет в кобуру.
   - Где она? - спросил Питер с порога.
   - Ш-н... - Агент ФБР приложил палец к губам и закрыл дверь. - Она заснула
минут двадцать назад, а до того так страшно волновалась, что не могла спать.
   - Где же она?
   - В спальне. Не беспокойтесь; окна со стороны залива  забраны  решетками,
стекла  пуленепробиваемые.  Проведена  электронная   сигнализация,   поэтому
пробраться сюда невозможно. Так что  оставьте  Эдисон  в  покое,  и  давайте
поговорим.
   - Я хочу ее видеть. О'Брайен согласно кивнул;
   - Пожалуйста, только не шумите.
   Ченселор приоткрыл дверь и увидел  Элисон,  которая  лежала  па  кровати,
укрывшись одеялом. Голова ее была откинута,  волевое  красивое  лицо  слегка
освещено. Дышала она глубоко и ровно. По словам О'Брайена, она спала  только
двадцать минут, и Ченселор решил разбудить ее чуть позже. Он  надеялся,  что
их беседа пойдет успешнее, если к Элисон еще не вернутся силы.
   Он закрыл дверь.
   - Тут есть ниша для еды, - сказал О'Брайен. Помещение  оказалось  гораздо
больших размеров, чем предполагал Ченселор. У окна, выходившего на залив  за
раздвижной  перегородкой  притулился  столик.  В  номере  была  и  крохотная
кухонька с плитой. На ней стоял кофейник. О'Брайен достал с полки две  чашки
и налил кофе.
   Питер сел:
   - Это не совсем обычный мотель? Агент улыбнулся:
   -  Здесь  неплохой  ресторан.  У  любителей  повеселиться  он  пользуется
популярностью.
   - А владелец кто? ЦРУ?
   - Мотель принадлежит ЦРУ, а ресторан - военно-морской разведке, - А клерк
и коридорный, кто они?
   - Варак, наверное, говорил вам, что нас немного, но  мы  крепко  держимся
друг за друга и помогаем, когда это требуется. - О'Брайен отхлебнул кофе  из
чашки. - Прошу прощения за выдумку с Морганом. На то были веские причины.
   - Какие?
   - Вы и Эдисон уедете отсюда, а фамилия Морган все еще будет  значиться  в
списке гостей. Если кто-либо нападет на ваш след, который приведет его сюда,
в мотель, фамилия Морган сыграет свою роль. Ваши преследователи проникнут  в
седьмой номер, и мы узнаем, кто они.
   - Мне казалось, вам известно,  кто  такие  маньяки.  -  Питер  пил  кофе,
внимательно поглядывая на О'Брайена.
   - Только некоторые из них, - ответил агент, - Мы уже можем поговорить?
   -  Еще  минутку.  -  Головная  боль  стихала,  но  Ченселору  требовалось
несколько минут покоя, чтобы она окончательно прошла. - Спасибо за заботу об
Элисон.
   - Не стоит благодарности. У меня есть племянница ее возраста.  Они  очень
похожи. Такое же волевое приятное лицо. Не просто красивое, понимаете?
   - Понимаю... - Головная боль у Питера почти прошла. - Что означали цифры,
которые называл коридорный?
   Агент улыбнулся:
   - Банальный, но эффектный  прием.  Вы,  вероятно,  встречались  с  ним  в
шпионских романах. Мы применяем прогрессии или временные промежутки...
   - Например?
   - Берется простой цифровой код. Я прибавляю к ответу определенную цифру.
   Тот, с кем я вступаю в  контакт,  прибавляет  или  вычитает  свою  цифру,
причем отвечать он должен довольно быстро.
   - А если он не сумеет этого сделать? -  Вы  видели,  что  я  уже  вынимал
пистолет? Мне никогда не доводилось применять оружие в таких случаях,  но  я
бы не поколебался и п