поисках
двери М„биуса. Дверь находилась совсем рядом с его подушкой. Найти  ее  было
несложно - это было заложено в его генах. Она Все время находилась рядом. Он
полностью  контролировал  свое  сознание,  хотя  в   меньшей   степени   мог
контролировать тело. Но и того, что он мог, было вполне достаточно. Напрягав
непривычные к усилиям мышцы, он поднялся в колыбельке, свернулся в клубок  и
вкатился в дверь М„биуса. Лапы и челюсти Вамфира встретили лишь воздух!
   После этого судьба Юлиана Бодеску была предрешена. Это  не  Гарри-старший
вызвал мертвецов из могил местного кладбища, это сделал  его  сын.  Мертвецы
любили этого ребенка. Он беседовал с ними - беседовал, еще находясь во чреве
матери! Они любили его и доверяли ему  так  же,  как  и  его  отцу.  И  если
Гарри-младший оказался в беде, им нужно было всего лишь напрячь  конечности,
окостеневшие в объятиях смерти, усилием воли  надеть  на  себя  псевдоплоть,
заменяющую ту, что давным-давно была изъедена червями.
   Именно они схватили Вамфира, утащили его в глубины своих могил,  оторвали
его пронзительно верещащую голову от  тела  и  сожгли  останки  в  пепел.  А
Гарри-старший, который перестал быть узником тела младенца и  превратился  в
хозяина бесконечности М„биуса, наблюдал за происходящим  и  давал  указания,
когда это было необходимо.
   Позже Гарри узнал, что его сын не только спас  жизнь  отца,  но  и  отвел
опасность от матери, которая лежала  в  бессознательном  состоянии.  Ребенок
использовал метафизику М„биуса для того, чтобы перенестись вместе с  Брендой
в безопасное место, а точнее, в наиболее безопасное из  всех  мест,  которые
можно себе представить - в штаб-квартиру отдела экстрасенсорики  в  Лондоне.
Гарри же должен был сам  решать  свою  судьбу,  и  он  поселился  в  бренной
оболочке Алека Кайла. Он сделал это, заодно уничтожив новую любимую  игрушку
КГБ - советский отдел экстрасенсорики в Бронницах.
   После этого  следовало  бы  отдохнуть,  сделать  паузу,  прийти  в  себя,
восстановить нормальную жизнь. Однако  работники  отдела,  празднуя  тройной
успех  -  уничтожение  Юлиана  Бодеску,  устранение   источника,   постоянно
поставлявшего вампиров и находившегося  в  одной  из  европейских  стран,  и
разрушение центра, где КГБ заставило работать  на  себя  экстрасенсов  -  не
совсем понимали, что именно пришлось пережить Гарри  и  его  семье.  Теперь,
когда дело было сделано,  они  хотели  все  занести  на  карточки  и  схемы,
записать, изучить и осознать. А единственным  человеком,  способным  сделать
это, был Гарри. В течение месяца он делал все, о чем  его  просили,  и  даже
всерьез рассматривал предложение стать директором отдела.  Однако  именно  в
это время он вдруг заметил, что с  Брендой  творится  что-то  неладное.  Как
сказала его  мать,  глупо  было  удивляться  случившемуся  -  действительно,
следовало ожидать и предвидеть, что  у  Бренды  случится  срыв.  ,  В  конце
концов,  она  совсем  недавно  стала  матерью  и  не  успела  оправиться  от
беременности, прошедшей с осложнениями, и тяжелых родов. Был  момент,  когда
врачи считали, что ее не удастся спасти. Если добавить к этому тот факт, что
она знала о способностях мужа (о том, что он был некроскопом)  и  непрерывно
мысленно молилась за него, а также если добавить к этому тот  факт,  что  ее
новорожденный младенец, как  оказалось,  обладал  теми  же,  если  не  более
могущественными способностями - такими, что даже среди  экстрасенсов  отдела
он был явным исключением; если же добавить еще тот факт, что Гарри ныне  был
в полном смысле слова другим человеком -  человеком,  который  нес  в  своем
сознании все прошлое, все воспоминания и привычки Гарри, но пребывал в  теле
иного человека; и,  наконец,  если  вспомнить,  какой  чудовищный  ужас  она
пережила в ту самую ночь, встретившись лицом к лицу с этим монстром  Юлианом
Бодеску, чья внешность превосходила самые ужасные кошмары...
   В общем, трудно удивляться,  что  под  таким  чудовищным  давлением  мозг
бедняжки сдал! В довершение  всего,  она  не  любила  Лондон,  но  не  могла
вернуться и в Хартлпул - в ее старой квартире на нее  непременно  обрушились
бы жуткие воспоминания. Итак, по мере того, как ее психологическая  связь  с
реальным миром истончалась, а визиты ее к врачам и психиатрам  учащались,  в
одно прекрасное утро она и младенец...
   - Они пропали! - громко воскликнул Гарри. - Их здесь не было. Их не  было
нигде, где я смог организовать поиски. А больше всего мне обидно то, что  не
осталось никаких предупреждений или хотя бы намеков. Он  просто  собрался  и
забрал ее.., куда-то. И вы знаете, он ни разу не поговорил  со  мной!  После
того первого случая, когда Юлиан Бодеску едва не прикончил нас, он  ни  разу
не обратился ко мне! Он мог бы сделать это: он посматривал на меня так,  как
обычно посматривают младенцы, и я чувствовал, что он способен заговорить  со
мной. Но он так и не сделал этого, - Гарри вздохнул и пожал плечами.  -  Так
что, возможно, во всем случившемся он винит меня.  Может  статься,  они  оба
винят меня. И кто может сказать, что они не правы в этом? Если бы я  не  вел
себя таким образом...
   - Да? - Мать его вновь рассердилась. Ей не нравились нотки самообвинения,
начинавшие звучать в голосе Гарри. Где же была вся эта тихая  сила,  которой
он, оказывается, умел пользоваться? - Если бы тебя там не оказалось? А  если
бы Борис Драгошани  продолжал  жить  в  России?  А  если  бы  Юлиан  Бодеску
продолжал творить Бог знает  какое  зло  по  всей  Земле?  Все  эти  мириады
мертвых, отверженных, забытых, потерянных, в вечном одиночестве переживающих
свои мысли мертвецов. Но ты изменил все это, Гарри, и пути  назад  нет.  Ха!
Если бы ты не был тем, кто ты есть на самом деле.
   Он покивал, считая, что она, разумеется, права, а  потом  поднял  плоский
камешек и бросил его в воду так, что тот запрыгал по поверхности.
   - Тем не менее, - сказал он со слегка изменившимся выражением липа, - мне
бы хотелось знать, куда они подевались. Я хочу быть уверен в том, что с ними
все в порядке. Ты, мама, уверена в том, что ничего не слышала?
   - От мертвых? Здесь нет таких, кто не хотел бы тебе помочь.  Поверь  мне,
если бы Бренда и маленький Гарри были.., с нами, ты бы первым узнал об этом.
Где бы они ни находились, они живы, сынок. В этом ты  можешь  полагаться  на
мои уверения.
   Он нахмурился и устало потер лоб.
   - Ты знаешь, мама, я ничего не понимаю. Если кто-то и способен их  найти,
то это только я. А мне  не  удалось  обнаружить  даже  и  следа!  Когда  они
исчезли, я поднял на ноги людей из отдела. И они не смогли  найти  их.  Пара
экстрасенсов даже осторожно пыталась предложить мне идею, как ты  понимаешь,
конечно, с соблюдением правил приличия, что Бренда и малыш  мертвы.  К  тому
времени, как я передал работу Дарси Кларку, то есть  спустя  шесть  месяцев,
все, казалось, были уверены в том, что , они умерли.
   - Теперь в отделе есть люди, которые способны найти  кого  угодно  и  где
угодно - определители улавливают психические эманации на другом конце света,
но и они не смогли найти моего сына. А  способности  маленького  Гарри  были
гораздо, гораздо сильнее, чем мои. Ну, твой народ (он имел  в  виду  Великое
Большинство бесчисленных мертвых людей) заявляет, что те люди живы, что  они
должны быть живы, поскольку они не числятся среди мертвых.  И  я  знаю,  что
никто из вас никогда не солгал мне. Так что я думаю:  если  они  не  умерли,
если они не находятся здесь, где я могу найти их - так где, черт побери, они
находятся ? Вот что разъедает меня изнутри.
   Он чувствовал, что она кивает, ощущал, что она горюет вместе с ним.
   - Я знаю, сынок, знаю.
   - А что касается их физических поисков, - он продолжал, словно  не  слыша
ее, - есть ли еще уголок мира, где я не искал их. Но если их не может  найти
отдел, то какие шансы на это у меня ?
   Мать Гарри слышала все это и  раньше.  Теперь  это  было  его  навязчивой
идеей, единственной страстью в жизни. Он стал  похож  на  азартного  игрока,
прилепившегося к рулетке,  единственной  мечтой  которого  является  находка
выигрышной системы, которой на самом деле не  существует.  Он  провел  почти
пять лет в поисках и еще три года планируя  различные  стадии  поисков.  Без
всяких результатов. Она старалась помогать ему во всех начинаниях,  но  пока
перед ним простиралась долгая, горько разочаровывавшая его дорога...
   Гарри встал и стряхнул с брюк пыль.
   - Сейчас я возвращаюсь в этот дом, мама. Я устал. Я  чувствую  себя  так,
как чувствовал бы после трехчасового допроса.  Мне,  сдается,  пошел  бы  на
пользу хороший долгий отпуск. Время от времени  мне  кажется,  что  было  бы
хорошо, если бы я мог перестать думать. О них, во всяком случае.
   Она понимала, что он имеет в виду: он дошел до конца пути и теперь некуда
было направлять поиски.
   - Совершенно верно, - согласился  он,  отвернувшись  от  берега  реки,  -
искать больше негде, да и в любом случае особого толку  от  этого  нет.  Нет
особого толку делать еще что-нибудь.
   Идя опустив голову, он наткнулся на кого-то, кто немедленно подхватил его
под руку, чтобы удержать от падения. Поначалу Гарри не узнал этого человека,
но узнавание не замедлило себя ждать.
   - Дарси? Дарси Кларк? - Гарри начал было улыбаться, но почувствовал,  что
улыбка получается кислой. - Ну да, Дарси Кларк, - уже медленнее произнес он.
- И ты не появился бы здесь, если бы  я  не  был  зачем-то  вам  нужен.  Мне
кажется, я достаточно ясно дал понять вашим  людям,  что  покончил  со  всем
этим.
   Кларк изучал его лицо - лицо, хорошо знакомое еще по тем временам,  когда
оно принадлежало другому человеку. Теперь на нем появилось больше  морщин  и
больше характерных черт. Не то, чтобы у Алека Кайла в  свое  время  не  было
характера, просто со временем на эту плоть наложился отпечаток самого Гарри.
Кроме того, давали знать о себе усталость и тяжелые переживания.
   - Гарри, - сказал Кларк, - мне показалось, что ты разговариваешь с  самим
собой и речь идет о бессмысленности каких-то действий. Ты действительно  так
себя чувствуешь?
   - И давно ты шпионишь за мной? - резко спросил Гарри.
   Кларк был обескуражен.
   - Я просто стоял здесь возле стены, - сказал он. - И вовсе  не  собирался
шпионить. Но мне.., не хотелось мешать тебе, вот и все. Я хочу сказать,  там
ведь лежит твоя мать, не так ли?
   Гарри  вдруг  почувствовал   безосновательность   своих   обвинений.   Он
повернулся к собеседнику  и  кивнул.  Ему  не  нужно  было  опасаться  этого
человека.
   - Да, - сказал он, - она здесь. Я говорил сейчас со своей матерью.
   Инстинктивно Кларк быстро огляделся.
   - Ты говорил с... - он бросил взгляд на тихие воды реки, и выражение  его
лица изменилось. Затем тихо сказал:
   - Конечно же, как я мог забыть.
   - Забыть? - Гарри не  замедлил  расставить  точки  над  i.  -  Вы  хотите
сказать,  что  явились  сюда  совсем  с  иными  целями?  -  Тут  он   слегка
расслабился. - Ладно, давай зайдем в дом. Поболтать нам не повредит.
   Пока они шли через заросли ежевики и дикого  утесни-ка,  Кларк  незаметно
наблюдал за  некроскопом.  Гарри  не  только  выглядел  немного  рассеянным,
отвлеченным - сам внешний его облик как-то опростился. На нем была рубаха  с
расстегнутым  воротом,  мешковатый  серый  пуловер,  тонкие  серые  брюки  и
обшарпанные туфли. Внешность человека, которому наплевать на себя.
   - Ты в таком виде смертельно простудишься, - с  искренней  озабоченностью
заметил Кларк.
   Бывший глава отдела выдавил из себя улыбку.
   - Тебе никто не говорил, что вскоре наступит ноябрь?
   Они прошли вдоль берега реки к дому в викторианском стиле,  скрывавшемуся
за высокой каменной стеной сада. Когда-то этот дом принадлежал матери Гарри,
затем - его отчиму, а теперь, естественно, ему.
   - Я не придаю особого значения времени года, - небрежно заметил Гарри.  -
Когда я чувствую, что начинает холодать, я просто потеплее одеваюсь.
   - Ты, похоже, ничему не  придаешь  особого  значения?  -  поинтересовался
Кларк. - Ничему внешнему. И это значит, что тебе пока не удалось  найти  их.
Прости, Гарри.
   Теперь настал черед Гарри изучать Кларка.
   Глава отдела получил назначение на эту работу оттого, что после Гарри его
кандидатура была естественным выбором. Его дар гарантировал преемственность.
Он был так называемым "дефлектором", или отражателем. Он  мог  пройти  через
минное поле и остаться без единой царапины. А  если  бы  он  и  наступил  на
какую-то из мин, у нее оказался бы испорченный взрыватель. Этот дар  защищал
его - и ничего более. Конечно, в один прекрасный день Дарси Кларк -  подобно
всем людям - умрет, но умрет он от старости.
   Но если смотреть на Кларка, не зная обо всем этом, нельзя было и подумать
о том, что он способен выполнять какую-то  ответственную  работу,  и  уж  во
всяком случае - не в самом засекреченном подразделении секретной службы. Так
Гарри и подумал: "Вот самый  непримечательный  из  всех  людей,  кого  можно
представить!". Среднего роста - примерно пять футов пять дюймов, с  волосами
неопределенного серого оттенка, слегка сутулый, с  небольшим  животиком,  но
никак не склонный  к  ожирению,  -  он  был  во  всех  отношениях  заурядным
человечком. А через несколько лет он достигнет и среднего возраста!
   Светло-карие глаза глядели на Гарри с лица,  готового  улыбнуться,  хотя,
похоже, улыбалось оно нечасто. Несмотря на  то,  что  Кларк  был  хорошенько
укутан в пальто с капюшоном и шарф,  ему,  казалось,  было  холодно.  Но  не
столько физически, сколько психологически.
   - Ладно, - ответил наконец некроскоп. - Я действительно не нашел их, и  у
меня опустились руки. Ты прибыл сюда по этому поводу?  Придать  мне  чувство
цели, направить на какой-то иной путь?
   - Что-то вроде этого, - кивнул Кларк. - Я, конечно, на это надеюсь.
   Они  прошли  через  калитку  в  неухоженный  сад  Гарри,  куда   выходили
обшарпанные слуховые окна и облупленный  задний  фронтон;  верхние  же  окна
выглядели недобро прищурившимися  глазами.  Все  здесь  годами  приходило  в
упадок - ежевика и крапива  разрослись  так,  что  перегородили  дорожку,  и
мужчинам пришлось  не  без  труда  пробираться  к  замощенному  патио,  куда
выходила незапертая стеклянная дверь кабинета Гарри.
   Само помещение было каким-то мрачным, неприбранным, запущенным.  Кларк  с
сомнением остановился на пороге.
   - Располагайся так, как тебе удобно, Дарси, - сказал Гарри. Кларк  бросил
на него резкий взгляд. Способности Кларка, однако, подсказывали ему, что все
здесь  в  порядке:  ничто  не  отталкивало  его  от  этого  места,  никакого
неожиданного желания покинуть его не ощущалось. Некроскоп слабо улыбнулся.
   - Просто шутка, - сказал он. - Вкусы и отношения со временем меняются.
   Кларк не ответил, но подумал: "Ну, твои вкусы  я  никогда  не  назвал  бы
кричащими. Наверняка это место очень соответствует твоим талантам!".
   Гарри указал в сторону  плетеного  кресла,  а  сам  уселся  за  старинный
дубовый стол. Кларк осмотрелся, попытавшись составить  общее  впечатление  о
комнате. Сумерки в ней были искусственного происхождения  -  комната  должна
была быть светлой, но Гарри  задернул  шторы  и  лишил  ее  освещения  -  за
исключением  того,  что  пробивалось  сквозь  стеклянные  двери,  ведущие  в
коридор. Наконец Кларк не выдержал:
   - Немножко похоронная  обстановочка,  а?  -  сказал  он.  Гарри  согласно
кивнул.
   - Это комната моего отчима, этого ублюдка-убийцы Шукшина! Знаешь, он ведь
и меня пытался убить. Он был определителем, но особого рода.  Он  не  просто
вынюхивал экстрасенсов - он ненавидел их! В действительности,  ему  хотелось
бы, чтобы и их духу не было в округе! От  ощущения  их  присутствия  у  него
шкура топорщилась на загривке, он просто с ума  сходил  от  этого.  В  конце
концов, это заставило его убить мою мать и попытаться убить меня.
   - Я знаю об этом не меньше других, Гарри,  -  сказал  Кларк.  -  Он  ведь
покоится в этой реке, не так ли? Шукшин? Так что, если это  беспокоит  тебя,
не вижу смысла продолжать жить здесь, у реки.
   Некоторое время Гарри смотрел в сторону.
   - Да, он лежит здесь, в реке - там, куда пытался пристроить меня.  А  то,
что он лежит здесь, меня не беспокоит. Здесь же лежит и моя мать,  как  тебе
известно. Среди мертвых у меня всего лишь  кучка  врагов.  Остальные  -  мои
друзья, и это верные друзья. У них нет никаких запросов, у этих мертвых... -
некоторое время он помолчал, а затем продолжил:
   - Во всяком случае, Шукшин сделал свое дело. Если бы не он, я никогда  не
попал бы в отдел и, возможно, не сидел бы здесь, беседуя с тобой.  Вероятно,
посиживал бы где-нибудь и пописывал истории про мертвецов.
   Кларку, как и матери Гарри, не нравилось его упадническое настроение.
   - Так ты больше не пишешь?
   - Это все были не мои истории. Как и все остальное, они служили средством
для достижения цели. Я больше не  пишу.  Я  вообще  мало  чем  занимаюсь.  -
Неожиданно он сменил тему разговора.
   - Знаешь, я не люблю ее больше.
   - Кого?
   - Бренду, - и Гарри пожал плечами. - Наверное, я любил малыша, но не  его
мать. Видишь ли, я хорошо помню, что она собой представляла  в  те  времена,
когда я действительно любил  ее  -  конечно  же,  ведь  как  личность  я  не
изменился, но с физической точки зрения - другое  дело.  У  меня  совершенно
изменилась биохимия организма. У нас с  Брендой  никогда  не  было  особенно
интимных  отношений.  Нет,  дело  не  в  этом.  Не  это  донимает  меня,   а
невозможность узнать, где они пребывают. Знать, что они  существуют,  но  не
знать - где. В этом-то и вся проблема. В свое время я подолгу не  разлучался
с ними, а уж в особенности - с ним. Был период времени, когда я  был  с  ним
единым целым. Пусть, вопреки своему желанию и убеждениям, я  многому  научил
его. Он получил знания прямо из моего сознания,  и  мне  было  бы  любопытно
узнать, как он ими воспользовался. В то же время я понимаю, что если бы  они
не исчезли, мы с ней  давно  расстались  бы.  Даже  если  бы  она  полностью
оправилась. И иногда мне кажется, что их уход был к лучшему -  и  не  только
для нее, но и для него.
   Все это Гарри проговорил без пауз, практически на  одном  дыхании.  Кларк
был доволен; он  решил,  что  заметил  трещинку  в  стене.  Возможно,  Гарри
показалось, что время от времени стоит поговорить и с кем-то из живых.
   - Не зная, где они находятся, ты решил, что это  лучшее  место  для  них?
Почему?
   Гарри сел попрямее, и когда заговорил, голос его был вновь тверд.
   - А какую жизнь он вел бы в отделе экстрасенсорики? Чем бы  он  занимался
сейчас,  став  на  девять  лет  старше?  Гарри  Киф-младший,   некроскоп   и
исследователь бесконечности М„биуса?
   - Ты так считаешь?  -  Кларк  заговорил  уверенней.  -  За  кого  ты  нас
принимаешь? - Возможно, Гарри был и  прав,  однако  Кларку  хотелось  думать
иначе. - Он вел бы жизнь по собственному выбору. Здесь не СССР,  Гарри.  Его
никто ни к чему не принуждал бы. Разве мы пытались как-то нажимать на  тебя?
Тебя  принуждали,  на  тебя  давили,  тебя  заставляли  работать   на   нас?
Несомненно, ты был самым ценным нашим приобретением, однако когда восемь лет
назад ты решил, что хватит... Разве мы в чем-то препятствовали?  Мы  просили
остаться - вот и все. Никто не оказывал никакого давления.
   Кларк помотал  головой,  как  бы  физически  стараясь  стряхнуть  с  себя
настроение другого человека, начинающее липнуть к нему. Частично он выполнил
задачу, с которой прибыл сюда: он заставил Гарри  Кифа  заговорить  о  своих
проблемах. Теперь он должен заставить его задуматься и  заговорить  о  более
важных проблемах - ив особенности об одной из них.
   - Гарри, - начал он очень осторожно, -  мы  прекратили  поиски  Бренды  и
ребенка шесть лет назад. Мы бросили бы это  дело  еще  раньше,  если  бы  не
уважение к тебе - хотя ты ясно демон