ался Литве, простонав:
   - Открой дверь! Бога ради, открой  эту  дверь!  -  майор  оттолкнул  его,
бросив ему оставшиеся ключи.
   - Теперь ты открывай! - крикнул он.
   Его короткоствольный  автомат  повернулся  в  сторону  вампиров,  которые
медленно, чуть ли не жеманно продолжали продвигаться вперед из мрака  морга.
Роборов со зловещей улыбкой произнес:
   - Ну и  дела,  товарищ  майор!  Мне  кажется,  я  впервые  вижу,  что  вы
действительно вляпались! Никак, вас что-то расстроило?
   - Назад, - резко приказал майор.
   - Назад? - Рублев, казалось, передразнивал его.  -  Может  быть,  мы  вас
чем-то обидели, майор? Тогда дело плохо, очень плохо... - они находились уже
почти на расстоянии вытянутой  руки,  а  Литве  все  возился  и  чертыхался,
пытаясь подобрать нужный ключ. Майор выстрелил, и в  замкнутом  пространстве
звук очереди казался оглушительным. Он нажимал на спусковой крючок  автомата
до тех пор, пока запах сгоревшего пороха не стал  жечь  его  глаза  и  драть
,горло. Тогда он  отпустил  его  и  через  рассеивающийся  дым  увидел,  что
свинцовая струя отбросила эту парочку на  середину  помещения.  Они  лежали,
стонали, но пока он, не веря своим глазам, разглядывал их,  они  уже  начали
пробовать подниматься.
   Литве издал какой-то рыдающий стон, и ключ  щелкнул  в  замке.  Мгновенно
распахнув дверь, он вылетел наружу. Майор последовал  за  ним.  По  пути  он
приостановился, чтобы подхватить брошенное Литве оружие. Литве запер  дверь,
и оба мужчины привалились к ней. Майор, проверив огнемет, выругался.
   - Ты уже по весу мог бы понять, что он заряжен, - сказал он. - А это что?
- он указал дрожащим пальцем на регулятор смесителя. - Смотри!  У  тебя  там
подается почти сплошной воздух без горючего. Дурак!
   Он перевел регулятор смесителя, прицелился  вдоль  коридора  и  нажал  на
спуск. Из ствола с ревом  вылетел  язык  пламени  -  белый  посередине  и  с
неровными голубыми языками по краям. Отпустив спуск, он сказал:
   - А теперь открывай дверь.
   Литве отпер дверь, толчком ноги распахнул ее и отступил назад. Роборов  и
Рублев уже были на ногах и продвигались вперед. Позади них из  своих  ящиков
начали выбираться молодые солдаты. Майор не стал ждать дальнейшего  развития
событий. Он превратил всех четверых в вопящие трещащие факелы и  жег  их  до
тех пор, пока они не рухнули, не  расползлись  в  пузырящиеся,  волнующиеся,
вонючие лужи распавшейся плоти. Затем, когда Литве  вновь  запер  дверь,  он
отвернулся от нее и постарался взять себя в руки,  изо  всех  сил  сдерживая
тошноту.
   - Гренцеля там не было, - заметил  Литве.  Это  почти  вернуло  майора  в
норму.
   - Совершенно верно, - он икнул, прикрыв рот ладонью. - И это значит,  что
они разгуливают вдвоем!
   - И куда теперь?  -  Литве  тоже  взял  себя  в  руки.  Теперь,  когда  с
непосредственной  угрозой  было  покончено,  мозг  майора,  поостыв,   начал
работать  с  обычной   эффективностью.   Может   быть,   даже   с   излишней
эффективностью. Он схватил Литве  за  плечи,  затем  отпустил  его  и  бегом
бросился за угол коридора.
   - Куда теперь? - крикнул он через плечо. - А куда  бы  ты  направился  на
месте Агурского или Гренцеля? Что бы ты стал делать?
   - А что? - выкрикнул на бегу Литве.
   - Мы знаем, кто они такие, - кричал майор. - Он знает, что при первой  же
возможности  мы  сожжем  его,  Он  не  может  оставить  нас  в  живых.  Есть
единственное место, куда он может направиться!
   - Конечно. На командный пункт системы без опасности !

Глава 24

АД - ГАРРИ И КАРЕН

   Майор и Густав  Литве  бежали,  спасая  свою  жизнь,  спасая  жизни  всех
остальных,  бежали  через  извивающиеся  серпантином   переходы   Печорского
комплекса к командному пункту страховочной системы. Содрогаясь, они в  любой
момент ожидали услышать вой сирен. Они  прекрасно  понимали  -  если  сирены
действительно завоют своим безнадежным, безумным, отчаянным воем -  начнется
кошмар, когда более полутора сотен людей проснутся, пошатываясь,  вскочат  с
постелей и, распахнув двери, увидят, как из форсунок льется  жидкая  смерть,
услышат рев всепоглощающего адского огня.
   Было ясно, что сделает Василий Агурский или то, во  что  он  превратился,
если он доберется до командного пункта раньше,  чем  они.  Спасая  себя,  он
уничтожит их, уничтожит весь Проект.
   И все-таки, несмотря на охвативший их страх, сотрудники КГБ не  до  конца
лишились  смелости.  Майор  по  пути  дважды  останавливался  у   телефонных
аппаратов, пытаясь дозвониться до места назначения. В первом случае  телефон
молчал, а во втором - он даже ,не стал поднимать трубку, заметив  валяющиеся
на полу куски разорванного кабеля.  Агурский  сумел  опередить  его.  Литве,
пробегая через район, где жили ученые, на  всякий  случай  проверил  комнату
Агурского. На бегу он успевал бить ногой в двери, ревя во всю глотку:  "Всем
эвакуироваться! Эвакуация!"
   Через каждые несколько десятков шагов на секунду майор приостанавливался,
чтобы выпустить из автомата короткую  оглушительную  очередь.  Он  продолжал
делать это, пока не опустел магазин, пока  у  него  не  остался  только  его
автоматический пистолет. Но эти патроны он оставил на самый крайний случай.
   Эти двое не могли бы сделать большего - не работали не  только  телефоны,
но и обычная система оповещения. Агурский позаботился и об этом.
   Наконец они взобрались по винтовой лестнице на верхний уровень, где,  как
выяснилось, дела шли гораздо живее. Очевидно, Виктор  Лучов  сумел  хотя  бы
частично  оповестить  людей,  поскольку  здесь  развернулась   операция   по
преследованию  монстра.  Десятка  полтора  солдат   поочередно   осматривали
комнаты, парами патрулировали  боковые  ответвления  коридоров,  координируя
свои действия с помощью радио, и оповещали находящихся на этом уровне  людей
о происходящем  с  помощью  мегафонов.  Делать  последнее  майор  Лучову  не
советовал, но неизвестно было,  каким  образом  с  тех  пор  разворачивались
события. Во всяком случае, эти  меры  давали  какой-то  эффект,  пусть  даже
хаотичный. Люди, работавшие в  лабораториях  в  ночную  смену,  выскакивали,
сталкиваясь, в коридоры и туннели, не очень соображая,  что  делают  и  куда
направляются. Майор и Литве не могли проводить  индивидуальные  беседы,  они
просто выкрикивали предупреждения, упорно пробиваясь вперед.
   - Всем выходить! - кричали они.  -  Скоро  все  это  взлетит  на  воздух!
Немедленно наверх, или вы все здесь сгорите!
   Слова  эти  производили  должное  впечатление,  но  в  то  же  время   их
продвижение вперед замедлилось, поскольку вместе с ними в том же направлении
стала двигаться целая толпа людей. До майора дошло: в этой толпе  напуганных
людей очень трудно будет заметить  Агурского.  Но  так  уж  получилось,  что
больше всего их беспокоил сейчас не Агурский. Пока.
   Впереди них,  метрах  в  тридцати  от  командного  пункта,  соединявшиеся
коридоры упирались в бронированную дверь. Вдоль  одного  из  этих  коридоров
располагались  жилые  помещения  майора  и  других  высокопоставленных  лиц.
Дальше, к центру Комплекса,  коридоры  разветвлялись  и  от  них  шли  ходы,
которые вели в глубину, вниз. Однако здесь, поблизости от выхода в Печорское
ущелье, они сливались, оставляя довольно узкий проход. Хуже того, проход был
перекрыт мощной дверью из закаленной стали, залитой бетоном  с  герметичными
прокладками. С момента введения в  действие  системы  страховки  Лучова  эта
дверь была постоянно открыта и накрепко закреплена в стене.  Приближаясь  ко
второму повороту уже более осторожно, они выглянули, увидели дверь,  поняли,
кто стреляет, и отпрянули в нишу в стене.
   У двери находился Лео Гренцель. Он уже откинул на двери  три  задвижки  и
возился с третьей, которую, судя по всему, заело. Всякий раз, когда он делал
шаг к двери, бросаясь на эту задвижку, солдаты, которые находились  в  нишах
поблизости от двери, открывали по нему огонь, заставляя его отступить.  Сама
толщина двери и небольшая ниша за ней прикрывали его от прямого огня. Тем не
менее, когда майор и Литве прибыли на место происшествия,  в  него  как  раз
попала очередь, заставив его отшатнуться и отступить. В следующий момент  он
вновь появился и, держа на весу  ручной  пулемет,  выпустил  вдоль  коридора
ливень свинца. Двое солдат, пораженных пулями, с криками вывалились из своих
ниш.
   - Эй, ребята! - крикнул майор в наступившей тишине. - Кто там старший?
   - Я! - Какой-то сержант высунул голову и вновь отпрянул,  когда  Гренцель
открыл огонь.
   Майор успел взглянуть на него:  совершенно  белое  лицо  и  остекленевшие
неподвижные глаза. Теперь он хорошо понимал, что означает такой взгляд. Вряд
ли сержант знал, что Гренцель мертв, но ему, должно быть, было очень  трудно
понять, почему тот до  сих  пор  не  убит!  Солдаты  постоянно  обстреливали
Гренцеля, попадали в него, но никак не могли уложить! Когда  Гренцель  вновь
появился у двери,  судорожно  дергая  последнюю  задвижку,  стало  очевидно,
насколько сильно он пострадал.
   Тело его  было  странно  скрючено.  "Должно  быть,  потому,  что  перебит
позвоночник", - предположил майор. И  тут  же  он  удивился  тому,  что  был
способен вот так просто констатировать данный факт.  Позвоночник  сломан,  а
Гренцель продолжает двигаться, пусть даже неуклюже. А почему бы и нет  -  он
ведь мертв! Это было еще не все. На нем был надет  белый  халат,  на  правом
боку халат был разорван и свисал лохмотьями. Клочья плоти  перемешивались  с
клочьями ткани - белое с красным, но крови было видно очень  немного  -  эти
существа не  слишком-то  кровоточили.  В  правом  плече  Гренцеля  было  три
небольших отверстия,  аккуратненьких,  словно  высверленные  дырочки  -  это
оставили свои отметки пули. Однако  выходные  отверстия  тех  же  пуль  были
размером  уже  с  небольшие  яблоки,   открываясь   безобразными,   рваными,
красно-черными  дырами.  Видимо,  из-за  этого  плеча  Гренцель  еще  больше
клонился на сторону.  Он  возился  с  задвижкой  так  неуклюже,  потому  что
работать приходилось левой рукой.
   Майор приготовил огнемет и крикнул солдатам в коридоре:
   - Внимание, ребята, когда я дам команду, вы прикроете меня огнем - только
концентрированным огнем - и я уделаю этого ублюдка. Но сначала, может  быть,
кто-нибудь из вас может обрубить свет?
   - Товарищ майор, а вы  точно  знаете,  что  делаете?  -  раздался  чей-то
возглас. - Я хочу сказать, что это, наверное, не человек.
   - Ты прав, парень! А теперь действуй. Я все знаю, только вырубите свет!
   Над дверью висела лампа в проволочной сетке. Получив приказ от  сержанта,
кто-то выстрелил в нее. Раздался звон стекла, и  лампу  вместе  с  сеткой  и
арматурой снесло со стены. Света  в  коридоре  сразу  стало  меньше,  и  все
погрузилось в полумрак.
   - Когда я крикну "Огонь!", - скомандовал  майор,  -  вы  дадите  короткий
залп, а потом ложитесь.
   На  секунду  Гренцель  снова  исчез   из   виду,   но   потом   появился,
прорисовываясь силуэтом на фоне двери. Перед тем, как взяться  за  задвижку,
он приставил к стене свой ручной пулемет. Позади майора и  Литве  сходящиеся
коридоры заполнились вдруг толпой людей.  Приглушенные  голоса  такой  массы
народу звучали словно  тихая  молитва  многочисленных  прихожан  в  каком-то
гигантском соборе. Литве крикнул им:
   - Стоять на месте! Не шевелиться! Всем оставаться на местах.
   Майор осмотрел свое оружие еще раз и убедился в  его  полной  готовности.
Огнемет был довольно тяжелым, и это говорило  о  том,  что  горючего  в  нем
хватает. И тогда он крикнул: "Огонь!"
   Раздался залп, и Гренцель отпрянул назад.  Майор,  пригнувшись,  бросился
вперед. Гренцель то ли увидел, то ли почувствовал это, схватил свое  оружие,
выпустил короткую очередь -  и  у  него  кончились  патроны.  Майор  услышал
злобный вой свинцовой струи, метавшейся в коридоре.  И  тогда  он  нажал  на
спусковой крючок огнемета, направив раскаленный клинок огня прямо в  желтые,
волчьи, горящие в темноте глаза Гренцеля.
   Пламя взревело, и коридор  мгновенно  осветился  ярким  светом.  Гренцель
взвился и перекрутился, как кошка, которую переехал  автомобиль.  Он  бросил
ставшее бесполезным оружие, а в следующий момент майор уже нависал над  ним.
Он  поливал  его  жидким  огнем,  прожигая  насквозь  плоть,  прилипавшую  к
металлической стене и  тут  же  стекавшую  вниз.  Потом  все  тело  Гренцеля
соскользнуло по стене, свалилось на пол и замерло. Майор выключил огнемет  и
отступил  назад.  Пламя  постепенно  уменьшалось,  а  то,  что  осталось  от
Гренцеля, кипело, разбрасывало брызги, испуская вонючий черный дым.
   Рядом появились Литве с сержантом, и майор приказал парню:
   - Собери  и  приведи  в  боевую  готовность  своих  людей.  Дело  еще  не
закончено, - и, не  дожидаясь  ответа,  вместе  с  Литве  он  отправился  на
командный пункт.
   Из-за металлической двери донесся пронзительный голос Лучова:
   - Кто там? Что случилось?
   - Виктор? - отозвался майор. - Это я, Чингиз. Открывай.
   - Нет, я тебе не верю. Я знаю, кто ты такой. Убирайся!
   - Что? - майор взглянул на  Литве.  В  следующий  момент  он  понял,  что
произошло. Там находился Агурский. Он вновь заколотил в дверь.
   - Виктор, это действительно я!
   - В таком случае, где твой  ключ?  -  Все  офицеры,  внесенные  в  список
дежурных по командному пункту, имели собственные ключи от этой двери.
   Ключи майора были у Литве. Он достал их из кармана и передал  хозяину.  К
счастью, майор не отбросил этот ключ вместе с остальными, когда перебирал их
в морге. Майор повернул ключ в замке, ударом ноги распахнул дверь  -  и  тут
же, ахнув, отступил назад!
   Там стоял Лучов - с выпученными глазами, с бешено пульсирующими венами на
оголенной половине черепа, целясь  из  огнемета  с  играющим  на  его  конце
голубым язычком пламени прямо в застывшее лицо майора.
   - О Господи! - простонал он и опустил ствол вниз. - Это действительно ты!
- Пошатываясь, он попятился назад  и  рухнул  во  вращающееся  кресло  перед
телемониторами.
   Он  был  полностью  разбит  -  дрожащие,  запуганные,  дезориентированные
останки человека. Майор осторожно забрал у него огнемет и спросил:
   - Что случилось, Виктор?
   Лучов, сглотнув слюну, начал рассказывать. По мере того как  он  говорил,
из его глаз уходило загнанное, безумное выражение:
   - После того, как вы ушли, я.., я начал звонить.  Половина  телефонов  не
работала. Но я дозвонился до охраны на входе и до поста в ущелье и рассказал
им про Агурского. Потом я дозвонился еще до нескольких номеров и поговорил с
ними. Я сказал, что все должны эвакуироваться, но делать это нужно как можно
тише, чтобы не вызвать панику.  Потом  до  меня  дошло,  насколько  все  это
безумно.
   Агурский где-то разгуливает и наверняка заметит, что  люди  эвакуируются.
Он поймет, в чем дело, и тогда совсем неизвестно, что он предпримет. Я сумел
связаться с военными и велел им  присмотреть  за  эвакуацией  и  отслеживать
Агурского. Я сказал им, что телефоны не  действуют,  и  поэтому  им  попутно
следует  оповестить  всех  людей.  Я  поговорил  со  всеми,  до  кого   смог
дозвониться, но до пещеры дозвониться мне так и не удалось,  Майор  и  Литве
бросили взгляд на экран. Там пока все выглядело нормально; лица у людей были
напряженными, взволнованными, но никаких признаков  чего-либо  чрезвычайного
не было.
   - Так что с Агурским? - спросил майор. - Он приходил сюда?
   Вновь Лучов судорожно сглотнул слюну.
   - О Господи, да!  Он  пришел,  постучался  в  дверь  и  сказал,  что  ему
необходимо поговорить со мной. Я ответил,  что  не  могу  впустить  его.  Он
сказал, что знает про то, что мне все известно, и может объясниться со мной.
Он сказал, что если я не впущу его, то он сделает нечто ужасное. Я  ответил,
что если впущу его, то он наверняка убьет меня. Тогда он заявил,  что  знает
про то, что мы собираемся его сжечь, но что он раньше сожжет нас - всех нас!
В конце концов он ушел, но я подумал: если он убьет кого-нибудь из  дежурных
офицеров и заберет у него ключи...
   У меня был пистолет, но я  знал,  что  два  погибших  солдата  не  смогли
остановить его  даже  огнем  из  автоматов.  Поэтому  я  немножко  подождал,
выбрался отсюда и снял со стены ближайший огнемет. Потом я  вернулся  и  как
раз, когда входил... О Господи!
   - Он опять показался? - майор поддержал его за локоть.
   - Да, - закивал головой Лучов, судорожно сглатывая слюну. - Но если бы ты
его видел, Чингиз! Это не Агурский. Не знаю, что это, но это не он!
   Все трое переглянулись.
   - Что вы имеете в виду, говоря "не он"? - спросил  Литве,  заранее  зная,
что ответ не обрадует его.
   - Его лицо! - губы Лучова дрожали, и он ошеломленно качал головой. - Лицо
было совершенно не его, а голова имела какую-то не правильную форму.  А  как
он передвигался.., как огромный дикий хищник. В общем, он  ринулся  ко  мне,
продвигаясь прыжками. На нем не было темных  очков,  и  глаза  у  него  были
красными, как кровь, клянусь! Я вскочил сюда, захлопнул дверь и как-то успел
повернуть ключ. А он в коридоре... Он просто обезумел! Он  кричал,  угрожал,
ломился в дверь... Но в конце концов опять куда-то исчез.
   Майор передернул  плечами.  Все  вместе  взятое  производило  впечатление
какого-то кошмара, который постепенно становился все страшнее. В этот момент
зазвонил телефон, заставив всех троих вздрогнуть. Майор, опомнившись первым,
снял трубку.
   - Слушаю!
   - Говорит  ефрейтор  Грудов,  входной  пост,  -  говорил  кто-то  высоким
возбужденным голосом. - Этот Агурский был здесь!
   - Что? - майор навис над аппаратом. - Вы его видели? Вы его убили?
   - Мы в него стреляли.., а убили.., мы наверняка попали в  него,  но  ему,
судя по всему, было на это наплевать! Ну, мы побежали за ним с огнеметом...
   - Но не догнали его? Так где он сейчас? Снаружи? - майор затаил  дыхание.
Он твердо знал, что Агурский не должен уйти.
   - Нет, он отправился обратно внутрь. Мы его, по-моему, немного прижгли.
   - По-твоему?
   - Все уж очень быстро произошло. Майор принял решение мгновенно.
   - Твои люди на местах? - - Большинство, а остальные подходят. Я  позвонил
в казармы и вызвал грузовики, а то эти ученые все тут перемерзнут.
   - Молодец! - облегченно вздохнул  майор.  -  Теперь  слушай  внимательно:
выпускать всех, кроме Агурского. Если он опять покажется, палите в  него  из
всего, из чего можете. Стреляйте в него, жгите его, размазывайте по  камням!
Ты меня ясно понял?
   - Так точно.
   Майор, положив трубку, повернулся к остальным.
   - Он еще здесь. Он, мы и, наверное, еще несколько человек. Ну и, конечно,
военные в пещере и кто там еще есть, - он  повернулся  к  Лучову.  -  Первая
кнопка включает сирены, верно?
   Лучов кивнул.
   - Ты сам знаешь... Если они еще работают. Майор протянул руку к пульту  и
нажал кнопку, на которой красовалась  единица.  Он  не  дал  Лучову  времени
обдумать или оспорить решение, а просто сделал это. Сирены были исправны: их
монотонный и в то же время выматывающий душу вой раздался почти  немедленно.
Казалось, рыдает какое-то раненое, одинокое доисторическое животное.
   - Что ты собираешься делать? - ахнул Лучов.
   - Вывести оттуда солдат, - кивнул на экраны майор. Там, внизу,  на  такие
тонкости хорошего тона, как  приказы,  уже  наплевали.  Эти  люди  прекрасно
знали, что означает вой сирен, и были  сыты  всем  происходившим  по  горло.
Нервы могут выдерживать напряжение долго, но не вечно. В несколько секунд  в
пещере воцарился хаос, и все ударились в паническое  бегство.  Всю  лестницу
забили бегущие люди;  последними  оказались  расчеты  бронебойных  пушек,  с
трудом выкарабкавшиеся со своих  боевых  постов.  Старший  сержант  зачем-то
дважды выстрелил в воздух  из  пистолета,  а  потом,  сунув  его  в  кобуру,
присоединился к бегущим.
   Майор рассмеялся, шлепнул себя по бедру, а потом хлопнул