згу слабый дрожащий голос, и  Шайтису
показалось, что  собеседник  презрительно  фыркнул.  -  Не  смеши  меня,
Шайтан!  Ты  отлично  знаешь,  кто  с  тобой  говорит!  Или  твои  мозги
заплесневели за долгие годы одиночества? Керл  Люгоц  с  тобой  говорит,
старый дьявол. Нас двоих отправили в изгнание,  ты  разве  забыл?  Мы  с
тобой вместе были в тех пещерах конуса, мы ладили, пока хватало мяса.  А
когда еды не стало, наша дружба кончилась вместе с ней. И я удрал,  пока
были силы Керл Люгоц? Шайтис, хмурясь, вспоминал предания Вамфири, почти
такие же древние, как эта раса. А этот Шайтан, о котором  говорит  голос
во льдах: не может  быть,  чтобы  речь  шла  о  том  Шайтане!  Он  снова
нахмурился, потом, когда любопытство пересилило осторожность, спросил:
   - Где ты?
   - Где я? Где  я  был  все  эти  годы?  Хранился  во  льду,  вот  где!
Предавался грезам в этом аду, где время замерзло. А ты, Шайтан? Что было
с тобой? Позволил тебе конус греться своим теплом  или  огонь  его  недр
прогнал тебя?
   Грезы в ледяном аду! Только что  Шайтис  нарисовал  себе  эту  унылую
перспективу. Не приходилось сомневаться, что этот Керл Люгоц,  черт  его
знает, кто он такой, в самом деле пребывает в ледяных  грезах.  Пожалуй,
его разбудил грохот и треск от гигантских сосулек.
   - Ты ошибаешься, - сказал он, успокаиваясь,  -  я  не  Шайтан.  Может
быть, потомок, внук его внуков, но не Шайтан. Меня зовут Шайтис.
   - Да ну? Ха-ха-ха! - Похоже,  слова  вызвали  у  собеседника  приступ
злобного веселья. - До конца решил быть Королем Лжецов, а Шайтан? Ты все
такой же хитрый. Да, ты всегда был негодяй  из  негодяев.  Ладно,  какое
теперь это имеет значение? Приходи за  мной,  если  ты  так  решил,  или
ступай, не мешай моим грезам.
   Голос стих, его обладатель  снова  погрузился  в  ледяную  дрему,  но
Шайтис успел обнаружить его  местонахождение,  призвав  на  помощь  свое
чутье вампира. "Я здесь, наверху", - сообщил ему голос в  самом  начале.
Где-то там, выше...
   Шайтис был  в  самом  центре  ледяного  замка,  в  источенном  ветром
причудливом  лабиринте.  Сквозь  трехфунтовую  толщу  прозрачного   льда
виднелась мощная сердцевина вулканической скалы, она  вздымалась  ввысь,
неровная, похожая на  окаменевший  клык,  облитый  стеклом.  Окаменевший
плевок древнего вулкана. Обвивая его спиралью, вверх уходили вырубленные
в ледяной коре ступени.
   Ему не оставалось  ничего  иного,  кроме  как  подняться  туда.  Лорд
Вамфири взобрался по ступеням, давя хрустевший под ногами  иней,  потом,
карабкаясь по голой  зазубренной  лаве,  добрался  до  каменного  клыка,
который, казалось, рвался вверх из  ледовых  ножен.  Уставясь  на  глыбу
льда, крепкого, как камень, Шайтис наконец разглядел того,  кто  посылал
ему ментальные сообщения, когда он был внизу, в ледяных коридорах.
   Сквозь голубоватую толщу льда было видно, как он сидит там, в нише из
лавы, - одна рука покоится на  обломке  скалы,  словно  на  подлокотнике
удобного  кресла,  -  человек,  древний,  как  само  время,  утомленный,
иссохший и странный! Он был  упакован  не  менее  надежно,  чем  муха  в
янтаре, сидел там, закрыв глаза, недвижимый и суровый,  как  судьба.  Он
был сама гордость, так прямо он держал спину, так  высоко  была  поднята
голова  на  тощей  костлявой  шее.  И  что-то  в  нем  говорило  о   его
происхождении. Это, несомненно, был Вамфир! Керл Люгоц,  кем  бы  он  ни
был.
   Шайтис коснулся рукой гладкого льда, вжался в  него  изо  всей  силы.
Холод сковал пальцы, и наконец он услышал тихое, едва уловимое: бух!
   Тишина. Через пару минут снова: бух! Потом, погодя, еще.  Керл  Люгоц
был жив. Как медленно ни билось его сердце, как ни  отвердело  его  тело
(оно было совсем как камень),  он  все  еще  жил.  Впрочем,  Шайтис  уже
задавал себе такой вопрос, - что это за жизнь?
   Он пристально уставился на ссохшееся существо. Три фута  льда,  пусть
даже чистейшего, все же  смазывали  изображение,  оно  расплывалось  при
малейшем движении Шайтиса. Да, вот он, ответ на мучивший  его  вопрос  -
что хуже: лежать вне смерти в могиле, попасть в  Адские  Края  или  быть
сосланным сюда. Лорд  содрогнулся  при  мысли  о  всех  этих  столетиях,
прошедших с тех пор,  как  Керл  Люгоц  появился  здесь,  уселся  в  это
каменное кресло, и лед начал сковывать его.
   Бух! Шайтис задумался, и поэтому от неожиданности отдернул руку.
   Керл Люгоц был настолько стар, что невозможно было даже  представить,
каков его возраст. Когда Вамфири старятся, это не обязательно отражается
на их облике. Шайтису было более пятисот лет, но он выглядел как  хорошо
сохранившийся  пятидесятилетний  мужчина.  Однако  лишения  не  проходят
бесследно. Да, он казался старым, почти как само время.
   Кустистые белые брови нависали над запавшими закрытыми глазами. Белые
волосы обрамляли снежным ореолом ссохшийся коричневый  лоб,  похожий  на
грецкий  орех,  свисали  прядями  на  щеки,  прикрывая  уши  с   острыми
завитками. Древнее лицо не  было  морщинистым,  оно  просто  ссохлось  и
покрылось трещинами, как у трога, которого слишком долго хранили  в  его
коконе, пока он не стал бесполезен.  Впалые  серые  щеки,  худой  острый
подбородок  с  белым  клочком  бороды.  Глазные  зубы,  подобно  клыкам,
пронзали высохшую нижнюю губу. Они были желтые, левый сломан. У вросшего
в лед вампира не осталось сил, чтобы отрастить новый. Ноздри  на  кривом
сплющенном носу (он больше, чем обычно  у  Вамфири,  походил  на  рыльце
летучей  мыши)  изъедены  какой-то  болезнью,  как  решил  Шайтис.   Под
подбородком виднелась вздувшаяся багровая вена, похожая на разбухшую  во
время спаривания бородку одной из птиц Темной стороны.
   На Керле было простое черное одеяние, капюшон откинут, худые запястья
выглядывают из просторных рукавов, широкие полы укрывают цыплячьи  икры.
Конечно, и рукава, и подол не болтались сейчас на хилых конечностях, они
мерзлыми комками съежились во льду. Острые когти на очень длинных  худых
пальцах, причем указательный на правой  руке  украшает  золотое  кольцо.
Шайтису не удалось разглядеть на нем  герб.  Белые  обескровленные  вены
проступают на тыльной стороне  кистей:  он  потерял  всю  кровь  намного
раньше, чем окоченел тут.
   - Проснись! - позвал его Шайтис. - Я  хочу  выслушать  твою  историю,
узнать твои секреты. Да, я не сомневаюсь, что ты и есть история Вамфири!
А этот Шайтан, о котором ты говорил, - это тот самый Шайтан Нерожденный?
Его с учениками изгнали в Ледники, как гласят древние легенды. И он  еще
здесь? В самом деле? Нет, я тебе не верю. Проснись, Керл Люгоц!  Отвечай
же!
   В ответ - ни звука. Старая мумия в своей ледяной колыбели вернулась в
мир медленных грез; его стылое сердце продолжало биться, как  показалось
Шайтису - еще медленнее. Он  умирал.  Самая  долгая  жизнь,  даже  такая
замороженная, - это еще не вечность.
   - Черт бы  тебя  побрал!  -  выругался  вслух  Шайтис.  Это  послание
вернулось к нему из недр ледяного замка многократным эхом.  Не  было  ли
там еще каких звуков? Он подождал, пока отзвук не умер. Тишину  нарушали
только странные стоны ледяных труб. Потом опять  послал  ищущий  сигнал.
Есть ли тут кто-нибудь?
   ...Если кто и был, он умело скрывал свое присутствие. Впрочем...
   Тут Шайтис вспомнил, что снаружи  ждет  летун,  которого  он  оставил
утолять голод! Если кто-то его обнаружит...
   Он послал мысленный сигнал этой твари, убедился, что тот еще  пирует,
длинно выругался вслух, адресуясь к самому себе. Наверх зверя ни за  что
не втащить. Но можно хотя бы убрать его оттуда.
   - Иди! - скомандовал он. - Хлопай крыльями, шлепай, прыгай, только не
стой там. Отойди хоть на полмили и спрячься как  можно  лучше.  -  И  он
почувствовал, как безмозглая тварь тут же послушно двинулась.
   Довольный тем, что летун убрался подальше от дохлого раба Вольша и от
того, что или кто еще может оказаться по соседству,  Шайтис  вернулся  к
волновавшей его проблеме. В первый ли раз  старый  вампир  проснулся  от
грохота сосулек? Предположим, что так.
   Обследовав верхнюю террасу, лорд Вамфири  обнаружил  широкую  ледяную
струю -  замерзший  водопад.  С  его  нижней  кромки  свисали  застывшие
отростки.  Он  отломил  одну  сосульку,  длиной  четыре  и  диаметром  в
основании три четверти фута, и отнес ее туда, где  находилась  скованная
льдом шелуха, бывшая прежде Керлом Люгоцем.
   Если  до  старого  дурака  не  доходит  ментальный  сигнал,  придется
постучаться в его кокон этой ледяной дубинкой.
   Увлекшись,  Шайтис  не  обратил  внимание,   что   кто-то   осторожно
подбирается  к  нему  по  ледяным  ступеням.  Он  телепатически  проорал
сидевшей в нише ледяной статуе:
   - Керл Люгоц, проснись! - и занес ледяную дубину, чтобы  обрушить  ее
на прозрачную оболочку. Но удара не получилось, что-то держало громадную
сосульку Шайтис,  обернувшись  назад,  яростно  оскалился.  Он  шипел  и
плевался, изо рта  свесился,  изогнувшись  дрожащей  дугой,  раздвоенный
язык, выпученные глаза малиново светились, и без того мало  напоминавшие
человека черты вампира начали меняться, придавая ему уж совсем нелюдской
жуткий облик волка-оборотня Он выронил ледяную дубинку  и  потянулся  за
боевой рукавицей. Но метнувшаяся  навстречу  рука  крепко  ухватила  его
запястье гигантским когтем. Шайтис уставился в серые угрюмые лица  своих
собратьев по оружию в битве за сады  Обитателя:  Фесс  Ференца  и  Вольш
Пинеску!
   Он выдернул руку и шагнул назад.
   - Черт бы вас  побрал,  -  сказал  он,  тяжело  дыша.  -  Вы  здорово
наловчились подкрадываться!
   - Мы теперь во многом разбираемся. - Вольш Пинеску с трудом  выдохнул
слова, огромный почерневший  струп  засохшего  гноя  не  давал  шевелить
губами. - В  том,  например,  как  непобедимая  армия  Вамфира  Шайтиса,
главнокомандующего Вамфири, могла быть сокрушена и растоптана, их  замки
разрушены, а уцелевшим пришлось бежать, как собакам  от  хлыста,  в  эти
края вечного льда!
   Усеянное фурункулами лицо Вольша побагровело от ярости, и  он  тяжело
шагнул навстречу Шайтису. Но Ференц был не так вспыльчив. Этот гигант со
страшными ручищами не нуждался в том, чтобы распалять себя.
   - Мы многое потеряли, Шайтис, - пророкотал он,  -  только  очутившись
здесь, мы поняли,  насколько  много,  уж  больно  эти  места  холодны  и
пустынны.
   - Чушь! Холодное место? - окрысился Шайтис. - Что  значит  холод  для
Вамфири? Привыкнете.
   Вольш яростно тряхнул головой, несколько фурункулов  у  него  на  шее
лопнуло, и желтый гной брызнул на лед.
   - Вот как? - рявкнул он. - Привыкнем? Как этот, ты хочешь сказать?  -
Он дернул своей головой  с  безобразными  украшениями  в  сторону  Керла
Люгоца, отделенного от них тремя футами льда, недвижного, как скала. - И
как все остальные, кого мы нашли в ледяных пузырях, в таких  же  ледяных
крепостях, где нет ничего, кроме сквозняков да эха?
   - Остальные? - Шайтис растерянно перевел взгляд с Вольша на  Ференца,
потом обратно.
   - Да, не одна дюжина, - наконец кивнул в ответ Фесс Ференц  громадной
головой, - дремлют во льдах, надеются. Вдруг когда-то  чудом  растопятся
льды и они освободятся из плена, очутятся в цветущем краю. Или  угаснут,
не дождавшись. Потому что здесь, Шайтис, не тот  холод,  что  на  Темной
стороне. Здесь он царит вечно Привыкнуть к нему?  -  Он  теперь  как  бы
вторил словам Пинеску. -  Сопротивляться?  Тут  нечем  согреться,  нечем
поддерживать огонь в себе - для этого нужно горючее. Кровь - это  жизнь!
Пока ты привыкаешь к нему, твоя кровь остывает, Шайтис, капля за каплей,
с каждым часом. Конечности деревенеют, и самое горячее  сердце  начинает
стучать медленнее.
   - Ты спросил, что такое холод для. Вамфири? - заговорил Вольш. -  Ха!
Тебе много приходилось мерзнуть на Темной стороне, Шайтис?  Я  тебе  так
скажу: никогда! Жар  охоты,  пламя  битвы  поддерживали  в  тебе  тепло,
горячая соленая кровь трога или  Странника.  Твоя  постель  поутру  была
теплой и манящей,  как  упругие  груди  и  задница  потаскушки,  которая
забавляется с твоим концом. У  тебя  было  вдоволь  всего  этого,  чтобы
согреть себя. У всех нас было этого вдоволь! И у нас был вождь,  который
говорил нам: "Давайте объединимся и захватим сады Обитателя. И с чем  мы
остались ?
   Шайтис посмотрел на Ференца, тот пожал плечами:
   - Мы здесь дольше тебя. Это холодное место, холод  донимает  нас  все
сильнее. И что еще хуже, голод тоже.
   Последние слова он буквально прорычал.
   Рука Вольша коснулась страшной боевой  рукавицы,  висевшей  у  бедра.
Случайно? Инстинктивно? Шайтис на всякий случай сделал шаг назад.
   И когда он, чтобы не быть застигнутым врасплох,  сунул  руку  в  свою
боевую рукавицу и растопырил пальцы, так что она  ощетинилась  лезвиями,
шипами и иглами, Фесс Ференц поднял бровь и рыкнул:
   -  Двое  против  одного,  Шайтис!  Тебе  нравится  играть  при  таком
раскладе, да?
   - Не слишком, - прошипел Шайтис. - Но я уж  постараюсь  выпустить  из
вас не меньше крови, чем вы выпьете! Ну, стоит игра свеч?
   Вольш заворчал, отхаркнул желтую мокроту и выплюнул ее.
   - Я. Говорю. Это. Стоит. Того. Он пригнулся  и  тоже  натянул  боевую
рукавицу. Ференц, наоборот,  успокоился.  Он  шагнул  в  сторону,  пожал
плечами и сказал:
   - Сражайтесь друг с другом, если желаете. По мне, лучше пожрать,  чем
драться. Полный желудок как-то  успокаивает,  а  лишняя  кровь  помогает
лучше соображать.
   Его афоризм, не вполне подходящий людям, для Вамфири был в самый раз.
   Вольш, видя, что драться придется  в  одиночку,  призадумался,  потом
опять фыркнул "ха!", на этот раз в адрес Ференца.
   - Похоже, ты неплохо соображаешь и на пустой желудок, Фесс! Если мы с
Шайтисом все же будем драться, тебе без всякой драки достанется на  обед
проигравший - это выгоднее, чем победа. - Он кивнул и убрал рукавицу.  -
Я не такой дурак.
   Ференц поскреб длинный подбородок и ухмыльнулся, хотя и мрачно:
   - Надо же, а я всегда считал, что как раз такой...  Шайтис,  все  еще
настороже, повесил на пояс боевую рукавицу, наконец кивнул и  достал  из
мешка пурпурное медвежье сердце, размером со свой кулак.
   - Берите, раз уж вы так голодны, - швырнул он им пищу.
   Вольш поймал сердце в  воздухе  и  вонзил  в  него  челюсти,  брызгая
слюной. Но Ференц лишь покачал головой.
   - Я предпочитаю алое, брызжущее. Пока есть такая возможность.
   Шайтис настороженно нахмурил брови, когда гигант зашагал  по  ледяным
ступеням.
   - Что ты задумал? - спросил он. - Кого ты думаешь убить?
   - Не кого, а что, - ответил тот через плечо. -  Я  не  собираюсь  его
убивать, просто буду понемногу брать кровь. Мне кажется, это очевидно.
   Шайтис и Вольш двинулись, оскальзываясь, следом.
   - Что? - переспросил Вольш с набитым ртом. - Что тебе очевидно?
   Ференц оглянулся на него.
   - Что ты ел, когда рухнул твой загнанный летун? Вольш хрюкнул и  чуть
не подавился.
   - Что-о? - Шайтис ухватил Ференца за огромное плечо. - Это ты о  моем
летуне? Вы хотите, чтобы я застрял тут навсегда?
   Ференц помедлил, потом повернулся, посмотрел ему прямо в глаза,  хотя
и стоял двумя ступенями ниже.
   - Почему бы и нет? - ответил он. - Разве нас занесло  сюда  не  из-за
тебя?
   - Черта с два! - выплюнул в ответ Шайтис, снова  хватаясь  за  боевую
рукавицу, и в мгновение ока кулак Фесса смахнул его со ступенек.
   Шайтис падал. Он был слишком усталым, да и  времени  не  хватило  бы,
чтобы превратиться во что-то планирующее, оставалось  только  скрежетать
зубами: сила тяжести не замедлит сделать свое черное дело!
   Сшибая на лету ледяные  наросты  и  сосульки,  к  счастью,  не  очень
большие, он наконец врезался всей грудью и  плечом  прямо  в  сугроб.  О
милосердный снег!
   Его намело сюда через овальную дыру в ледяной стене  -  холмик  снега
высотой три-четыре фута, скованного коркой льда. Шайтис  проломил  наст,
смял толщу снега и больно ударился плечом: похоже, вывихнул его и сломал
пару недолеченных ребер.
   Бывший лорд лежал в снегу, корчась от боли и посылая проклятья  Фессу
Ференцу из самых глубин своего черного сердца.
   - Проклинай сколько хочешь, Шайтис, - услышал он ответ Ференца. -  Но
я уверен, что если  ты  подумаешь  как  следует,  то  поймешь.  Конечно,
поймешь. Суди сам: или ты, или твой летун, - вот  и  весь  выбор.  Вольш
выбрал бы тебя, потому что твоя кровь - это кровь вампира. Это  то,  что
надо! Но я рассудил, что будет лучше оставить тебя в живых.  По  крайней
мере пока.
   Шайтис  поднялся  на  ноги  и,  пошатываясь,  двинулся  прочь,  чтобы
спрятаться где-нибудь.
   Он дал боли растечься по всему телу, и вдобавок вызвал в памяти  свои
ощущения в момент краха на Темной стороне,  когда  лежал  со  сломанными
ребрами и разбитым в кровь лицом, а также те  страдания,  что  причинили
ему раны, полученные в схватке с медведицами.  Все  это  он  прибавил  к
тому, что чувствовало его тело на  самом  деле,  чтобы  создать  иллюзию
смертельной  травмы,  и  позволил  этим   ощущениям   излиться   наружу,
рассчитывая, что разум Ференца уловит их и обманется на его счет.  Вольш
тоже мог воспринять это, но вряд ли. Любитель  фурункулов  был  туповат,
его мысли целиком были заняты выращиванием нарывов.
   - Что с тобой? - Ференц, похоже, удивился, но не был особо расстроен.
- Так сильно расшибся?  Ты  что,  свалился  лицом  вниз,  Шайтис?  -  Он
телепатически ухмыльнулся. - Ладно, не переживай, твоя  рожа  все  равно
была отвратительна, хуже не станет!
   - Давай, смейся, -  не  мог  сдержать  себя  Шайтис,  -  потешь  себя
вдоволь, Фесс Ференц! Но не забывай: хорошо  смеется  тот,  кто  смеется
последним...
   Смех Ференца понемногу утих в мозгу Шайтиса.
   - А, так ты не  так  уж  сильно  расшибся?  Жаль.  Или  ты  пытаешься
хорохориться? На  всякий  случай  хочу  тебя  предупредить,  Шайтис:  не
вздумай вмешаться. Если ты надумал скомандовать летуну, чтобы он  удрал,
забудь об этом. Можешь не сомневаться, если мы не найдем твою тварь,  то
вернемся за тобой. А если он нападет на нас, мы победим, будь уверен. Ты
же сам знаешь, что летун - боец никудышный, наши  мысли  жалят  не  хуже
стрел. Да, победим без труда - и снова вернемся за тобой! Ну, а если  ты
не будешь мешать нам и немного  обождешь,  тогда,  сам  понимаешь,  тебе
будет чем подкрепиться, если проголодаешься. Пока жив твой летун, будешь
жить и ты. Если сумеешь не попадаться нам на глаза. Вот так,  Шайтис  из
рода Вамфири.
   Шайтис набрел на глубокую незаметную ледяную нору в  недрах  замка  и
заполз туда. Он завернулся в плащ  и  пригасил  свою  пульсирующую  ауру
вампира. Ему нужно время,  чтобы  исцелиться.  Пожалуй,  стоит  поспать,
чтобы сберечь энергию.  У  него  еще  есть  небольшой  кусок  медвежьего
сердца, он съест  его,  когда  проснется.  Если  он  будет  держать  под
контролем свои мысли и сны, Вольш Пинеску и Фесс Ференц его не найдут.
   Но сначала он должен узнать.
   - Зачем, Фесс? - послал он телепатический  вопрос.  -  Ты  же  не  от
сердечной доброты сохранил мне жизнь,  хотя  запросто  мог  убить  меня!
Тогда зачем?
   Ференц уже был на середине ледяной лестницы.  Он  скривил  в  ухмылке
широкий рот.
   - Ты всегда умел соображать, Шайтис, - ответил он. - У тебя мозги  на
месте. Конечно, ты наделал ошибок,  но  не  ошибается  только  тот,  кто
ничего не делает. Я так  думаю,  что,  если  есть  возможность  убраться
отсюда, ты ее найдешь. А уж я не отстану.
   - А если не найду?
   Ференц мысленно пожал плечами.
   - Кровь, она и есть кровь, Шайтис. А твоя совсем неплоха.  Ты  должен
понять одно: если не будет иного выхода, если эти льды -  наш  удел,  то
только я останусь сидеть и  коченея  ждать  Великой  Оттепели.  Я,  Фесс
Ференц, и больше никто. И я свою судьбу встречу сытым...

***

   Два бывших лорда Вамфири - один несуразный и  очень  большой,  другой
просто  очень  несуразный  -  покинули  сверкающий  ледяной  замок.  Они
принюхались к кол