овь
братьев была горячей и сытной. Истаю, может, и нужно было одного из  них
приберечь, а может, и нет. Сразу после этого появились Фесс и Вольш.  По
крайней мере не пришлось переживать, что один  из  моих  рабов  достался
другим. Тела я спрятал по льду, но их судьба была  такой  же,  как  и  у
моего боевого зверя: пока я  обследовал  ледяные  замки,  кто-то  стащил
трупы.
   Шайтис сощурил глаза и поглядел на Ференца. Тот затряс головой:
   - Не я. - Он поспешил отвергнуть невысказанное обвинение. Это не я  и
не Вольш. Мы ничего не знали об этих телах. А если бы  знали,  возможно,
все сложилось бы иначе. - Гигант выбрался из-под выеденного бока  летуна
и выпрямился во весь рост в свете сверкающих звезд и разгоравшейся зари.
- Ну, все готовы?
   Шайтис и Аркис встали рядом; все трое повернули  головы  к  покрытому
льдом конусу. Между троицей вампиров  и  потухшим  вулканом  на  ледяной
равнине высился замок изо льда, наросшего (сколько веков назад?)  вокруг
горы выплеснутой вулканом лавы.
   В самом деле, разве они не готовы? Шайтис  окинул  взглядом  холодные
просторы, посмотрел в алые глаза компаньонов и наконец кивнул.
   - Да, можно двигаться. Пора взглянуть, как выглядят эти промерзшие за
века изгнанники.
   И вампиры-соратники  (надолго  ли?)  -  двинулись  через  заснеженные
просторы навстречу искрящимся гротам,  причудливым  уступам  и  зубчатым
стенам ледяного замка, которые вырастали по мере приближения  к  ним.  А
посреди сказочного великолепия замков тупо вздымался конус  "отставного"
вулкана, хмуро выплевывавшего струйку дыма в усеянное алмазами небо.
   Обман зрения? Вполне возможно. Но Шайтис так не думал...

***

   Шайтис вскоре обнаружил, что ледяные замки поразительно походят  один
на другой.  Вон  тот,  например,  ничуть  не  отличался  от  промерзшего
насквозь и звеневшего на ветру склепа, где покоился  Керл  Люгоц;  разве
только тем, что в этой ледяной скорлупе лежал совсем  другой  скрюченный
лорд. Тоже, впрочем, давным-давно и бесповоротно мертвый, кем бы  он  ни
был при жизни, века назад. Промерзшая  насквозь  мумия,  вытолкнутая  из
жизни голодом и неотвратимым холодом, высосавшими из нее  все  жизненные
соки. Здесь от вампира уже не осталось ничего -  одна  пустая  оболочка,
напоминавшая миру, что когда-то он существовал.
   Шайтис думал о том, кем он  был,  глядя  на  скрюченное  тело  сквозь
мутноватую зыбь ледяного кокона. Как ни гадай, а мертв он был наверняка,
иначе и Аркис, и Ференц  прочитали  бы  его  мысли  и  разгадали  тайну,
которую Шайтис предпочитал скрывать от них: например, почему он покоился
теперь на резном ледяном троне, опираясь на локоть и вытянув  изогнутую,
словно коготь, руку, как бы защищаясь от неотвратимой злой угрозы  Время
погасило алый блеск его выцветших глаз, но не стерло печать невыразимого
ужаса Да, даже этот древний Вамфир был смертельно напуган -  кем-то  или
чем-то, что стояло когда-то на том самом же месте, что и Шайтис.
   - А что ты скажешь об этом?
   Шайтис подпрыгнул от неожиданности, когда  низкий  скрежещущий  голос
Ференца, усиленный эхом, нарушил тишину. Он посмотрел в том направлении,
куда указывала когтистая рука гиганта, и  увидел  не  замеченное  прежде
аккуратное круглое отверстие в толще льда Оно имело в диаметре семь  или
восемь дюймов и походило на серебристую  стрелу,  указывавшую  прямо  на
останки Вамфира, покоящиеся на ажурном сиденье.
   - Дыра? - нахмурился Шайтис.
   - Точно, - кивнул Ференц. - Совсем как ход,  который  проделал  бы  в
земле гигантский червь. - Он встал на колени и сунул  в  дыру  руку,  до
самого плеча. Потом вытащил ее и заметил:
   - Она смотрит прямо ему в сердце!
   - Тут есть еще такая же, - окликнул их Аркис, скрытый изгибом ледяной
глыбы. - Разрази меня гром, если их не высверлили.  Глядите,  тут  внизу
полно ледяной стружки.
   "Мои туповатые друзья научились все  подмечать  из-за  тех  небольших
лишений, которые им  тут  пришлось  перенести",  -  подумал  Шайтис.  Он
приблизился к Аркису,  следуя  вдоль  изгиба  ледяного  кокона,  и  стал
осматривать новые дыры  -  вернее,  вновь  открытые.  Похоже,  они  были
сделаны сотни лет назад. Эти безупречно круглые отверстия, подобно тому,
что обследовал Ференц, были нацелены точно в сердце замороженных тел.
   Шайтис припомнил, как ему недавно довелось побывать в поселении,  что
лежит сразу за горной грядой, отделяющей Темную сторону от Светлой;  там
была стоянка бродячего племени зганов, кузнецов.  Это  они  придумали  и
изготовляли для  Вамфири  их  наводящие  ужас  боевые  рукавицы.  Шайтис
наблюдал  тогда  за  живописными  позами  Странников,  занятых  разливом
расплавленного металла, который тек по  наклонным  глиняным  желобкам  и
канавкам,  вырытым  в  земле,  и  вливался  в  формы  через  специальные
отверстия-литники. Но только здесь круглые ходы в  толще  льда  наклонно
подымались к сердцу Вамфири... Шайтис вздрогнул; то, что он увидел, а  в
особенности - домыслил, было отвратительно и чудовищно.
   Да, во всем, что  здесь  происходило,  было  нечто  такое,  что  даже
вампирье сердце  Шайтиса  дрогнуло  и  сжалось  от  нахлынувшего  ужаса,
подобного ужасу Судного дня. И тут Фесс  Ференц  прервал  его  раздумья,
выразив мысли вслух:
   - Мы с бородавчатым поганцем Большом видели такие же дыры, но  только
лед был потоньше и  отверстия  доходили  до  сердцевины.  Все,  что  там
оставалось, - малая грудка кожи да костей.
   - Что? - хмуро глянул на него Шайтис.
   - Да, - кивнул Ференц, - словно их высосали через эти скважины,  тех,
кто обитал или дремал в этих ледяных колыбелях. Осталось  лишь  то,  что
было слишком твердым.
   Так же думал и Шайтис.
   - Но как?  -  прошептал  он.  -  Как  это  возможно,  ведь  они  были
замороженными? Я не понимаю, как можно вытащить твердое от  мороза  тело
через отверстие, в которое не пройдет и голова?
   - Не представляю, - пожал плечами Фесс.  -  Но  мне  кажется,  это  и
напугало старика. Я даже думаю, что от страха он и умер.
   Приблизившись к вулкану еще на милю, они  вошли  в  один  из  ледяных
замков внутреннего кольца.
   - В этом мы еще не были, - заметил Ференц, - можно  держать  пари  на
то, что мы там найдем - ведь он почти рядом с вулканом.
   - А именно? - глянул на него Шайтис.
   - Там будет пусто. Ошметки плоти  и  дыра  в  ледяном  коконе,  через
которую был высосан очередной древний лорд.
   И он оказался прав. Добравшись до трона из черной лавы  наверху,  они
увидели, что он пуст, а от ледяной оболочки осталась лишь груда  ледяных
черепков. Там и сям можно было найти ошметки плоти, такие  древние,  что
они рассыпались от прикосновения. Это было все.
   Шайтис опустился на колени и стал внимательно изучать  сколотый  край
основания ледяного  яйца.  Он  вскоре  нашел  то,  что  искал:  желобки,
оставшиеся от множества высверленных отверстий; сколотые  края  казались
зубчатыми. Эти канавки устремлялись к углублению в лаве. Шайтис поглядел
на Фесса и Аркиса и хмуро кивнул.
   - Тот, кто сотворил этот кошмар, мог высосать этого неведомого лорда,
как желток из яйца. Но тут лед был тонок, и  он  сделал  по-другому.  Он
насверлил но всему кругу отверстия,  а  потом  вскрыл  ледяной  купол  и
расколотил его.
   - Я не ослышался? - переспросил Фесс. - Ты сказал "этот кошмар"?
   Шайтис поглядел на него, потом на Аркиса.
   - Я Вамфир, - прорычал он низким голосом. - Вы  хорошо  меня  знаете.
Меня никак не назовешь жалостливым. Я горжусь и своей мощью, и  яростью,
и неуемной похотью, и прожорливостью. Но тот, кто сделал это, даже  если
он и был вампиром, меня ужасает. Весь кошмар в том,  что  он  не  делает
этого открыто, а таится, скрывая свои намерения, как подосланный убийца.
О да, я - Вамфир! И если мне не удастся выбраться из  Ледников,  я  тоже
буду измышлять разные способы прокормиться и защитить свое жилище.  И  я
тоже буду скрытным, неуловимым и злобным, если потребуется. Но разве  вы
еще не поняли? Кто-то уже проделал все это до нас. Это чья-то  охотничья
территория, и жертвы - сами Вамфири! Это и есть тот кошмар, о котором  я
говорил. Тут даже воздух дышит злом. Более того, мне кажется, что это  -
зло ради зла!
   Шайтис опомнился. Он готов был  откусить  собственный  язык.  Но  что
толку! Он уже сказал - или намекнул - слишком много. Но его  так  давила
атмосфера этого места и настолько были взвинчены нервы, что  он  не  мог
себе представить, чтобы кто-то не ощущал того же, что и он.
   Аркис слушал Шайтиса с открытым ртом.  Наконец  он  захлопнул  его  и
пробурчал:
   - Ха! Речи тебе всегда удавались, Шайтис. Я ведь,  скажу  тебе,  тоже
что-то эдакое чую в этих краях, как-то они давят. Мне стало прямо не  по
себе, когда я набрел на эти ступени в крови и  увидел  обломки,  панциря
моего боевого зверя там, наверху, в пещере, да и потом, когда я  увидел,
что пропали тела моих рабов Ларгази, - тоже. Тела были хоть куда,  даром
что без крови, и я их хорошо спрятал во льду. Такие  дурацкие  мысли  от
всего этого появляются, словно за тобой кто-то наблюдает  и  каждый  шаг
видит, как будто он прямо в  мозгу  твоем  сидит.  Или,  может,  у  этих
ледяных замков есть глаза и уши?
   Следом высказался и Ференц:
   - Не буду отрицать, я тоже почувствовал что-то  таинственное  в  этих
краях. Мне кажется, это не более чем духи, останки  былого,  выпавшее  в
осадок время. Эхо  того,  что  ушло  навсегда.  Сами  видите:  здесь  не
встретишь следов недавних событий. Абсолютно никаких. Что  бы  здесь  ни
произошло, все это было давно, очень давно.
   - А мой боевой зверь? - фыркнул Аркис. - А близнецы Ларгази?
   Фесс пожал плечами:
   - Какой-то вороватый ледовый зверь украл их. Может  быть,  он  сродни
той бледной погани с костяным рылом.
   Шайтис стряхнул  с  себя  подавленность  и  хмурь,  которая  внезапно
окутала его, ощутимая, как зловещая вязкая  пелена  тумана.  Ференц  был
прав лишь отчасти, но его ответ устраивал Шайтиса, его устраивало, чтобы
они оба так думали. Он счел уместным добавить:
   - Но тогда, раз  тут  нет,  во  всяком  случае  больше  нет  никакого
коварного разума, какой нам смысл идти к этому вулкану?
   Снова Фесс пожал плечами.
   - Лучше все же убедиться, верно? - сказал он. - И  потом,  если  этот
коварный разум тут действовал, пусть и очень давно, могут ведь  остаться
какие-то из его приспособлений где-то в  глубинах  этих  туннелей.  Ясно
одно: чтобы узнать, как  обстоит  все  на  самом  деле,  нужно  пойти  и
разобраться.
   - Тогда пошли? - нетерпеливо предложил Аркис.
   - Я за то, чтобы сперва поспать, - возразил Шайтис - По крайней  мере
я сегодня более чем достаточно был на ногах, так что благодарю  покорно.
Предпочитаю отправляться к вулкану со свежими силами и полным брюхом  Да
и потом, скоро разгорится утренняя заря. Это будет добрая примета, пусть
небеса осветят наш путь.
   - Я-то не против, Шайтис, - проворчал Ференц, - но где тут улечься?
   - А тут чем плохо? - ответил Шайтис. - Каждый отыщет  себе  грот,  но
так, чтобы можно было докричаться в случае нужды.
   - Годится, - кивнул Аркис.
   Они разбрелись, каждый нашел себе в ледяных чертогах  углубление  или
нишу, так, чтобы никто не мог подобраться незамеченным, и  все  улеглись
спать.
   Шайтис хотел было опять позвать теплое живое одеяло из альбиносов, но
потом передумал. Фесс и  Аркис  могут  удивиться,  почему  летучие  мыши
слушаются лишь его. В самом деле, почему? Он и сам не  мог  ответить  на
этот вопрос. Во всяком случае, сейчас.
   Он завернулся в свой черный плащ из меха летучих мышей и погрыз кусок
мяса своего летуна. Оно было  не  слишком  вкусным,  но  голод  утоляло.
Оставив открытым один глаз и посматривая в сторону Аркиса  и  Фесса,  он
вздохнул: "Ладно, еще придет время настоящей еды!"
   Да, Фесс и Аркис. Добрая жратва. Наверняка они думают точно так же  о
нем.
   Он свернулся клубком и задышал глубже. Алый глаз  медленно  вращался,
осматривая пещеру. Сны стали наплывать на него...

Глава 5

Кровная связь

   Шайтис, лорд Вамфири, спал, погруженный в волшебные грезы. Как  часто
бывает во сне, его видения были  сотканы  из  обрывков  отдельных  сцен,
которые иногда поддавались объяснению, а иногда -  нет.  Хотя,  пожалуй,
все они отражали одно - просыпающееся честолюбие Шайтиса. Фантазии  сами
по себе всплывали из темных глубин подсознания  Шайтиса,  превращаясь  в
живые конкретные сцены.
   Вот Шайтис дает парадный прием. Это момент его  триумфа,  его  славы.
Леди Карен, обнаженная, стоит между его бедрами на коленях, лаская  его,
время от времени прижимая разгоряченную плоть к своим прохладным грудям.
Он утопает в роскошных подушках на троне Драмала в  замке-гнезде  Карен,
последнем великом замке Вамфири, уцелевшем  после  великой  битвы  и  по
праву победителя наконец-то перешедшем к Шайтису  вместе  со  всеми  его
обитателями. Замок, которым он волен  распоряжаться:  либо  пользоваться
им, либо разрушить, как и когда пожелает...
   А высоко над взметнувшимися на  тысячеметровую  высоту  контрфорсами,
башнями и балконами замка, сооруженного из окаменевших костей, хрящей  и
сухожилий и каменных глыб, все новые звезды высыпают на темнеющее  небо,
присоединяясь к сиявшим ранее. Солнце, уходящее на Светлую сторону,  еще
дарило свои лучи, и на мгновение зубцы и башни пограничной горной  гряды
окунаются в топленое золото, постепенно сменяющееся пурпуром, и  наконец
становятся серыми.
   Следом за тем, подобно потоку лавы, темнота хлынула с  гор,  поглощая
просторы Темной стороны.  Солнце  закатилось.  Настал  момент,  которого
Шайтис ждал так долго и с таким нетерпением: момент величайшего  триумфа
и мести.
   По его сигналу рабы выбросили  из  окон  тяжелые  тканые  портьеры  и
срезали вымпелы с гербами Карен; те,  скручиваясь  и  скользя  в  струях
воздуха, канули во тьму. На их место взлетели более длинные,  сужающиеся
к концу вымпелы с новой эмблемой Шайтиса:  боевая  рукавица  Вамфири  со
сжатыми в кулак  пальцами  угрожающе  взметнулась  над  сияющей  сферой,
обозначающей Врата, ведущие в Адские Края. Вымпелы затрепетали на  ветру
высоко над башнями замка.
   Шайтис повернулся к присутствующим в зале и прорычал:
   - Все, чего я желал, свершилось.
   Он горделиво осмотрелся, словно  бросая  вызов  всем,  кто  осмелится
противостоять ему в этот великий час. Но в глубине души Шайтис сознавал,
что не может приписывать победу себе одному: один он бы не  справился  с
мощью и странной магией Обитателя. Нет, ему понадобилась  помощь,  чтобы
это свершилось.
   Шайтис не мог вспомнить подробностей битвы  и  своей  победы,  но  он
точно знал, что ему помог могущественный союзник, он и сейчас был с ним.
Похоже, кроме Шайтиса никто не ощущал  присутствия  Другого.  И  тем  не
менее победа принадлежала ему, Шайтису, - кто  еще  был  способен  стать
вождем Вамфири? Ведь Другой был бестелесным.
   Глаза его сузились, он метнул взгляд через плечо (так, чтобы никто не
увидел), пытаясь увидеть Другого,  окутанного  Тьмой,  как  плащом.  Тот
наблюдал. Он всегда был рядом и всегда наблюдал. Черная Тварь, она  была
Злом, невидимая для всех, кроме Шайтиса; но именно эта Тварь дала победу
Темной стороне. Никакой благодарности Шайтис  не  испытывал,  он  мрачно
подумал - эта мысль явилась неведомо откуда, - что его  тайный  союзник,
этот невидимый знакомец, он-то и есть истинный хозяин положения,  а  он,
Шайтис, номинальный победитель, - лишь марионетка, и это отравляло  весь
триумф. Он был Вамфиром, завоевателем. Двум вождям  в  этом  мире  места
нет.
   Шайтис наконец стряхнул с себя странное оцепенение и вскочил на ноги.
Поверженные ниц подданные и их слуги тоже поднялись на ноги,  но  тотчас
отпрянули, обескураженные и напуганные мрачной суровостью  его  взгляда.
Четыре малых боевых зверя в углах большого  зала,  обеспокоенные  бурным
движением, зашипели и приняли угрожающие позы, но с места не сдвинулись.
Карен  тоже  отпрянула  от  своего  повелителя.  Хотя  алый  взгляд   ее
прекрасных глаз  и  светился  обожанием  (она  была  весьма  чувственной
дамой), но в основном в них читался испуг. Шайтис оттолкнул ее так,  что
она растянулась на полу, и направился к высоким стрельчатым окнам. И тут
же многочисленные карнизы и  террасы  головокружительного  утеса  словно
ожили   от   вспорхнувших   с   них   неисчислимых    колоний    летучих
мышей-кровососов с дымчатым мехом, которые заметались, как тучи мошкары,
среди гигантских боевых летунов Шайтиса и летунов-кожекрылов.  Сбруя  их
была нарядной, богато украшенной, а в седлах с тисненым гербом Шайтиса -
боевой рукавицей - горделиво восседали рабы. Это был воздушный  парад  в
честь его величайшего триумфа.
   Шайтис немного постоял, глядя в окно, - голова гордо  откинута,  руки
уперлись  в  бедра,  -  словно  генерал,  инспектирующий  войска.  Потом
неторопливо повернул голову на запад,  прожигая  малиновым  взором  сады
Обитателя, точнее, высокую седловину меж серых холмов, где когда-то цвел
сад. О, он цвел там еще вчера, а теперь.., теперь  там  танцевали  языки
пламени и били  фонтаны  черного  дыма,  а  облака  в  небе  отсвечивали
багровым из-за ада, над которым  они  проплывали.  Да,  сад  горел.  Так
поклялся Шайтис, и так стало. Сад горел, а его защитники погибли.
   Хотя и не все. Пока не все.
   И спящий вампир скомандовал в своих грезах, ни к кому  в  отдельности
не обращаясь:
   - Привести их ко мне. Я должен увидеть их. Немедленно.
   Полдюжины  рабов  метнулись  исполнить  его  волю,  и  вскоре   обоих
пленников привели к Шайтису. Он возвышался над  ними,  словно  они  были
карликами. Еще бы, ведь он был  лордом  Вамфири,  а  они  -  всего  лишь
обычными людьми. Обычными? Почему же они даже  в  этот  момент  держатся
столь дерзко? Так, словно и они вампиры?
   Шайтис пристально посмотрел им в глаза, и ему открылась правда.
   Невероятно! От этого его месть станет тысячекратно  сладостнее.  Ведь
нет для вампира ничего столь желанного, как терзать и отнимать по  капле
жизнь у себе подобного.
   - Обитатель, - тихо  сказал,  почти  прошептал  Шайтис  с  вкрадчивой
угрозой. - Приблизься, сними свою золотую маску! Я должен был догадаться
с самого начала. О, твое "колдовство"  одурачило  всех  нас,  не  только
меня.  Колдовство?  Ха!  Нет  никакого  колдовства,  а  есть   настоящее
искусство величайшего вампира! Потому что кто  еще,  как  не  обладатель
таланта Вамфири, способен в одиночку противостоять всем  лордам?  И  кто
еще мог оказаться столь искусным, чтобы выиграть подобную битву?
   Обитатель не отвечал, он молча стоял перед Шайтисом  в  развевающихся
одеждах, сверкая за золотой маской алыми глазами.
   Шайтис мрачно усмехнулся. Он  был  уверен,  что  в  этих  полускрытых
маской глазах прячется ужас. А если и не так, то он  неминуемо  появится
чуть погодя.
   Второй пленник. Он тоже не уйдет от гнева Шайтиса,  этот  выходец  из
Адских Краев; он отец Обитателя и вместе с ним сражался за сады,  в  той
сокрушительной битве, когда Вамфири  были  раздавлены,  как  букашки,  и
изгнаны за пределы родных краев. А хуже всего то, что, когда в ходе этой
битвы все великие замки (кроме замка этой сучки Карен)  были  разрушены,
Шайтис видел его в этом самом зале,  тогдашних  апартаментах  Карен,  он
видел их вместе. Не были ли они любовниками?
   Пожалуй, точно сказать нельзя. Вполне возможно, что они  были  просто
союзниками в битве против Шайтиса и его армии Вамфири, а  ее  замок  как
раз и был сохранен в награду за помощь (а  потом  отошел  Шайтису,  как,
впрочем, и все остальное). Да и не имело никакого значения, были ли  они
любовниками,  и  все  же  какое-то  болезненное   любопытство   овладело
Шайтисом: почему-то казалось важным узнать, сошелся ли с ней  Обитатель,
был ли он в ней. Ну, выяснить это несложно.
   Карен так и лежала на полу перед троном из костей. Шайтис позвал ее:
   - Карен. Сюда. - Но когда она  начала  подниматься  на  ноги