Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
127 -
128 -
129 -
130 -
131 -
132 -
133 -
134 -
135 -
136 -
137 -
138 -
139 -
140 -
141 -
142 -
143 -
144 -
145 -
146 -
147 -
148 -
149 -
150 -
151 -
152 -
153 -
154 -
155 -
156 -
157 -
158 -
159 -
160 -
161 -
162 -
163 -
164 -
165 -
166 -
167 -
168 -
169 -
170 -
171 -
172 -
173 -
174 -
175 -
176 -
177 -
178 -
179 -
180 -
181 -
182 -
183 -
184 -
185 -
186 -
187 -
188 -
189 -
190 -
191 -
192 -
193 -
194 -
195 -
196 -
197 -
198 -
199 -
200 -
201 -
202 -
203 -
204 -
205 -
206 -
207 -
208 -
209 -
210 -
211 -
212 -
213 -
214 -
215 -
216 -
217 -
218 -
219 -
220 -
221 -
222 -
223 -
224 -
225 -
226 -
227 -
228 -
229 -
230 -
231 -
232 -
233 -
234 -
235 -
236 -
237 -
238 -
239 -
240 -
241 -
242 -
243 -
244 -
245 -
246 -
247 -
248 -
249 -
250 -
251 -
252 -
253 -
говорит правду, только
правду...
Что же касается вопроса о том, откуда это существо (или человек?) может
знать о вещах, к которым практически не имело отношения.., кто может
сказать, что может быть известно призракам, о чем они способны поведать. Но
одно Кайл знал наверняка: полученная только что информация была крайне важна
и он должен гордиться тем, что именно он стал посредником, через которого
она была передана.
Неожиданно правую руку Кайла пронзила такая боль, что он выронил карандаш
и непроизвольно схватился за нее другой рукой, пытаясь избавиться от спазма.
Неземной посетитель вынужден был остановиться, и за это Кайл мысленно
поблагодарил его. Он растер руку, затем в девятый, если не в десятый, раз
заточил карандаш. , - Почему вы не пишете ручкой?
Вопрос был задан таким естественным и сочувственным тоном, что Кайл на
мгновение забыл, что его собеседник не более материален, чем дым.
- Я предпочитаю карандаши - они всегда мне больше нравились. Возможно,
это одна из моих причуд. Из них, во всяком случае, никогда не вытекают
чернила. Извините, что я остановился, но у меня просто свело руку.
- И все же мы должны продолжить.
- Я как-нибудь справлюсь.
- Вот что. Пойдите и выпейте чашечку кофе, покурите. Я прекрасно понимаю,
насколько необычным кажется вам мой рассказ. Даже для меня все это довольно
странно, но на вашем месте у меня бы просто не выдержали нервы. Мы с вами
прекрасно сработались. До того как придти сюда, я был уверен, что нам
потребуется встретиться несколько раз, чтобы дать вам возможность привыкнуть
ко мне. Так что, как видите, мы успели уйти далеко вперед.
- Да, меня действительно беспокоит время, - ответил Кайл, закуривая
сигарету и с наслаждением глубоко затягиваясь. - Видите ли, в четыре часа
дня я должен присутствовать на совещании. Там я постараюсь убедить довольно
влиятельных людей в необходимости продолжения работы отделения и назначения
меня его руководителем, преемником сэра Кинана. Вот почему мне бы хотелось
завершить к тому времени нашу с вами работу.
- Пусть это вас не волнует, - ответил "призрак" со своей слабой улыбкой.
- Считайте, что вы их уже убедили.
- Да?
Кайл встал и направился в главный офис к кофеварке. На этот раз "призрак"
последовал за ним и остановился за его спиной. Обернувшись, Кайл увидел, что
сквозь его странного посетителя прекрасно видна мебель, стоявшая в офисе. Он
был прозрачнее пергамента, прозрачнее мыльного пузыря. Отхлебнув кофе, Кайл
направился обратно в кабинет Гормли, старательно обогнув гостя.
- Да, - продолжал призрак, возвратившись на прежнее место. - Думаю, что
нам удастся обратить мнение руководителей в вашу пользу.
- Нам? - переспросил Кайл. Призрак слегка пожал плечами.
- Посмотрим. Так или иначе, прежде чем вновь вернуться к рассказу о
Драгошани, я хочу сказать еще несколько слов о Гарри Кифе. Извините, что мне
приходится таким образом перескакивать с предмета на предмет, но я хочу,
чтобы у вас сложилась как можно более полная картина событий.
- Рассказывайте все, что сочтете нужным.
- Вы готовы?
- Да, - Кайл снова взял в руки карандаш. - Только вот...
- Что?
- Я хотел сказать, что меня очень интересует, откуда у вас эти сведения и
какое отношение они к вам имеют.
- Ко мне? - брови "призрака" приподнялись. - Я думаю, что был бы
разочарован, если бы вы не спросили меня об этом. Но все-таки вы задали этот
вопрос, и я вам отвечу: если все пойдет так, как я рассчитываю, то я,
надеюсь, буду вашим шефом.
Дернувшись лицом, Кайл криво усмехнулся:
- Призрак?.. Мой будущий шеф?
- Я думал, мы уже объяснились по этому поводу, - ответил гость. - Я не
призрак и никогда им не был. Хотя, признаю, что был очень близок к тому. Но
к этому мы еще придем.
Кайл кивнул.
- Мы можем теперь продолжить? В ответ Кайл кивнул снова.
Глава 7
Гарри Киф унесся далеко-далеко. Его мысли витали в облаках, которые
подобно хлопьям ваты, плыли высоко в голубом летнем небе. Он лежал, закинув
руки за голову, зажав в зубах кончик травинки. С того момента, когда они
занялись любовью, он не произнес ни слова. На отмели, взметая белые брызги,
кричали чайки, ныряя за рыбой, и легкий бриз, ласково шевелящий траву среди
дюн, доносил с моря печальные птичьи крики.
Рука Бренды гладила его тело, ласкала, но она им уже не владела.
Возможно, пройдет немного времени, и он" вновь захочет ее, но даже если и
нет, это не имеет никакого значения. Она любила его таким, каким он был в
этот момент - спокойным, тихим, полусонным, лишенным всяких странностей. Да,
он и в самом деле был очень странным, но это являлось неотъемлемой частью
его обаяния и одной из причин ее любви к нему. Иногда ей казалось, что и он
тоже любит ее. Однако, когда речь идет о Гарри, сказать что-то определенное
трудно. Чаще всего Гарри было очень сложно понять.
- Гарри, о чем ты думаешь? - спросила она, слегка пощекотав его ребра.
- М-м-м? - травинка едва дернулась у него во рту. Она понимала, дело не в
том, что он не обращает на нее внимания, - просто он сейчас где-то очень
далеко. Его не было здесь - он находился совсем в другом месте. Время от
времени она пыталась хоть что-нибудь узнать об этом месте, о тайном убежище
Гарри, но он хранил молчание.
Она села, застегнула блузку и, одернув юбку, стряхнула песок со складок.
- Гарри, тебе следует подняться и привести себя в порядок. На берегу
какие-то люди. Если они пойдут в нашу сторону, то непременно увидят нас.
- М-м-м... - снова промычал он в ответ.
Она сделала все за него, затем наклонилась и поцеловала его в лоб.
Подергав его за ухо, Бренда спросила:
- О чем ты думаешь? Где ты все время витаешь, Гарри?
- Тебе не следует это знать, - ответил он. - Это не слишком приятное
место. Я к нему уже привык, но тебе оно вряд ли понравится.
- Мне понравится, если там будешь ты, - ответила Бренда.
Повернувшись к ней лицом, он окинул ее взглядом и нахмурился. Иногда он
выглядит чересчур суровым, подумала она. Гарри покачал головой:
- Нет, тебе не понравится, если ты там меня увидишь. Ты возненавидишь это
место.
- Нет, если я там буду с тобой.
- Это не то место, где ты можешь быть с кем-нибудь, - ответил он, и в
этом он был как никогда близок к истине. - Это место, где человек пребывает
в полном одиночестве.
Но ей этого было мало.
- Гарри, я...
- Так или иначе, сейчас мы здесь, - оборвал он ее, - и нигде больше. Мы
здесь, и мы только что занимались любовью.
Понимая, что если она будет настаивать, то Гарри просто уйдет, Бренда
переменила тему:
- Ты занимался со мной любовью восемьсот одиннадцать раз.
- Я привык делать это, - ответил он. Бренда замерла. После минутного
размышления она спросила:
- Делать что?
- Считать. Все. Например, кафельные плитки на стене туалета, пока сижу
там.
Бренда обиженно вздохнула:
- Гарри, я ведь говорю о том, что мы любили друг друга. Иногда мне
кажется, что в тебе нет ни капли романтики.
- В данный момент нет, - согласился он. - Ты забрала ее всю!
Это уже лучше. Приступ меланхолии прошел. Именно так Бренда определяла
его состояние в те минуты, когда он был рассеян, выглядел очень странно, -
"приступ меланхолии". Она была рада его шутке и в ответ игриво сморщила
носик.
- Восемьсот одиннадцать раз, - повторила она. - Всего за три года! Это
очень много. Ты хоть знаешь, сколько мы вместе?
- С тех самых пор как были еще детьми, - ответил он.
Его глаза снова обратились к небу, и Бренда поняла, что его мало
интересуют ее слова. Где-то на периферии его сознания маячило нечто,
занимавшее все его мысли. В этом она была уверена, потому что уже успела
изучить Гарри достаточно хорошо. Возможно, настанет день - и она наконец
узнает, что же это на самом деле. А сейчас ей было известно только, что
"это" приходило и уходило и что в данный момент его приступ меланхолии
продолжался.
- Но все-таки сколько? - продолжала настаивать Бренда, нежно взяв его за
подбородок и поворачивая лицом к себе.
Он непонимающе уставился на нее, затем его глаза приняли осмысленное
выражение.
- Сколько? Думаю, четыре или пять лет.
- Шесть, - сказала она. - Мне тогда было одиннадцать, а тебе двенадцать.
Когда мне стукнуло двенадцать, ты пригласил меня в кино и держал там за
руку.
- Ну вот видишь, а ты обвиняешь меня в отсутствии романтики! - сделав над
собой усилие, он попытался вернуться на землю.
- Вот как? Но могу поклясться, что ты не помнишь, какой фильм мы
смотрели. Это был "Психо". Не знаю, кто из нас был тогда больше испуган.
- Я, - усмехнулся Гарри.
- Потом, - продолжала она, - когда тебе было тринадцать лет, мы
отправились на пикник. После еды мы стали дурачиться, и ты дотронулся до
моей ноги под платьем. Я заорала на тебя, но ты сделал вид, что это вышло
случайно. Однако через неделю ты проделал это снова, и я не разговаривала с
тобой целых две недели.
- Если бы теперь мне так же не везло, - вздохнул Гарри. - Однако тебе
вскоре потребовалось большее.
- Потом ты стал ходить в школу в Хартлпул, и мы виделись редко. Зима
тянулась очень долго. Но следующее лето было счастливым - во всяком случае
для нас. В один из дней мы сняли в Кримдоне палатку на берегу и отправились
туда купаться. Потом уже, в палатке, якобы вытирая мне спину, ты прикоснулся
ко мне.
- А ты ко мне, - напомнил он.
- И ты попросил меня лечь рядом с тобой.
- Но ты отказалась.
- Да, но это произошло следующим летом. Гарри, мне не было тогда и
пятнадцати лет. Это было ужасно!
- Ну, это было не так уж и плохо, насколько я помню, - усмехнулся Гарри.
- А ты помнишь тот, первый раз?
- Конечно, помню!
- Какой ужас! - печально усмехнулся он. - Это было похоже на попытку
открыть замок кусочком мокрой промокашки.
Она не улыбнулась в ответ.
- Тем не менее ты очень быстро справился с задачей. Я всегда удивлялась,
где ты мог этому научиться. Я думала, что, наверное, кто-то другой показал
тебе, что и как следует делать.
Улыбка мгновенно сползла с лица Гарри.
- Что ты хочешь этим сказать? - резко спросил он.
- Ну, я, конечно, имела в виду другую девушку. - Ее поразила резкая
перемена его настроения. - А ты о чем подумал?
- Другая девушка? - Он еще некоторое время продолжал хмуриться, затем на
лице его появилась слабая улыбка. Он улыбался все шире и наконец весело и
безудержно захохотал. - Другая девушка! Это в том возрасте?
Бренда с облегчением тоже засмеялась.
- Ну и потешный же ты, - сквозь смех произнесла она.
- Ты знаешь, - ответил он, - такое впечатление, мне всю жизнь все вокруг
говорят одно и то же - что я смешной. Уверяю тебя, это вовсе не так. Бог
мой, иногда мне так хочется быть веселым, научиться смеяться." Но у меня на
это нет времени, никогда не было времени. У тебя не возникало ощущения, что
если ты сейчас не рассмеешься, то просто завоешь? Уверяю тебя, именно такое
чувство испытываю я.
Она покачала головой.
- Иногда мне кажется, что я никогда не смогу понять тебя. А иногда я
думаю, что ты сам этого не хочешь. - Она вздохнула. - Было бы хорошо, если
бы ты хотел этого так же, как хочу я.
Он встал, затем поставил ее на ноги и поцеловал в лоб. Так он поступал,
когда хотел переменить тему разговора.
- Пойдем. Пройдем пешком по берегу до Хартлпула, а там ты сядешь в
автобус до Хардена.
- Пешком до Хартлпула? Да мы будем идти целый день!
- Мы выпьем по чашечке кофе на берегу в Кримдоне, - ответил он. - Мы
можем искупаться чуть дальше на песчаном пляже. А потом пойдем ко мне, и ты
побудешь у меня до вечера, если хочешь и если у тебя нет других планов.
- Ты же знаешь, что нет, прекрасно знаешь, но...
- Но?..
Неожиданно ей стало не по себе, и она почувствовала беспокойство:
- Гарри, что с нами будет дальше?
- Что ты имеешь в виду?
- Ты любишь меня?
- Думаю, что да.
- Но разве ты еще не знаешь? Я же знаю, что люблю тебя!
Они направились по берегу вдоль дюн, постепенно переходящих в участки
мокрого песка в тех местах, где море отступало. В море купались люди, но их
было немного. Пляжи были загрязнены отходами угольных шахт, расположенных к
северу. Эта проблема за последние четверть века становилась все более
актуальной. Черные вагонетки, словно жуки-амфибии, ездили вдоль кромки воды,
и люди складывали в них выброшенные морем куски угля, похожие на самородки
черного золота. В нескольких милях к югу было почище, но и там обломки
угольной породы и шлака уродовали белоснежные песчаные пляжи. Еще южнее
ущерб, нанесенный побережью, был значительно меньше, и, поскольку шахты
вокруг практически исчерпали свои запасы, природа вскоре должна была взять
свое. И все-таки пройдет немало времени, прежде чем пляжи вновь обретут
прежнюю красоту. А может быть, это не случится никогда.
- Да, - ответил наконец Гарри. - Думаю, я люблю тебя, то есть я хочу
сказать, что знаю это. Просто у меня забита голова. Ты, наверное, считаешь,
что я недостаточно ясно выражаю свою любовь? Понимаешь, я просто не знаю,
что ты хочешь от меня услышать. А может быть, у меня не хватает времени,
чтобы подумать о том, что я должен сказать.
Она взяла его под руку и прижалась к нему сильнее.
- Нет-нет, тебе вовсе не нужно что-то говорить. Но я очень не хочу, чтобы
наши отношения прекратились...
- А почему мы должны их прекращать?
- Не знаю, но меня почему-то это очень беспокоит. Такое впечатление, у
нас нет будущего. Мои родители тоже беспокоятся...
- Понимаю, - он мрачно кивнул. - Ты говоришь о свадьбе?
- Да нет, не совсем, - вздохнула она. - Я же знаю, как ты к этому
относишься, - ты все время твердишь, что о свадьбе думать еще рано, что мы
очень молоды. Я с тобой полностью согласна. Думаю, мои родители тоже. Я
знаю, ты предпочитаешь ни от кого не зависить, и ты совершенно прав: мы еще
очень молоды.
- Ты всегда так говоришь, - ответил он. - Но тем не менее мы постоянно
возвращаемся к этому вопросу.
Бренда казалась подавленной.
- Ну.., понимаешь.., все дело в твоем поведении.., я никогда не знаю, что
будет дальше. Если бы ты хоть рассказал мне о том, что тебя так занимает. Я
же вижу, что что-то есть, но ты никогда не говоришь об этом.
Он хотел было что-то сказать, но потом передумал. Бренда затаила дыхание,
однако, когда стало ясно, что он ничего не скажет, глубоко вздохнула и
решила действовать методом исключения.
- Я знаю, дело здесь не в том, что ты пишешь, потому что ты был таким
задолго до того, как начал писать. Сколько я тебя помню, ты всегда был
таким. Разве что...
- Бренда! - Гарри остановился, схватил ее в объятия и крепко прижал к
себе. Казалось, он сейчас задохнется. Он не мог произнести ни слова. Бренда
испугалась.
- Гарри! В чем дело?
Он сглотнул, набрал в легкие воздуха, восстановив дыхание, и пошел
дальше. Догнав, Бренда снова взяла его под руку.
- Гарри?
Не глядя на нее он ответил:
- Бренда, мне.., мне необходимо поговорить с тобой.
- Но именно этого я и хочу! Он снова остановился, обнял ее и стал
смотреть на море.
- Дело в том, что речь пойдет о не совсем обычных вещах...
Бренда решила взять инициативу на себя и направилась вдоль берега, держа
Гарри за руку, увлекая его за собой.
- Хорошо. Давай поговорим. Вернее, говорить будешь ты, а я - слушать. Я
сделала все что могла. Теперь очередь за тобой. Ты говоришь, речь пойдет о
необычных вещах? Ну что ж, я готова.
Кивнув, Гарри искоса посмотрел на нее, откашлялся, чтобы прочистить
горло, и начал:
- Бренда, тебя когда-нибудь интересовало, о чем думают люди после смерти?
Я имею в виду, о чем они думают, лежа в своих могилах?
Бренда почувствовала, как по спине ее побежали мурашки. Несмотря на то,
что солнце было очень горячим, от пугающе безжизненного голоса Гарри и от
его слов ее до костей пробрал мороз.
- Интересовало ли меня?..
- Я же предупреждал, что речь пойдет об очень странных вещах, - торопливо
напомнил он.
Она не знала, что сказать, что ответить. Ее била дрожь. Он не может
говорить это серьезно, этого не может быть. Или, может быть, речь идет о
том, над чем он сейчас работает? Так и есть: это сюжет одного из рассказов,
который он собирается написать!
Бренда почувствовала разочарование. Всего лишь рассказ! Она ошибалась,
считая, что писательская деятельность не оказывает никакого влияния на его
настроение и образ мыслей. Возможно, все дело в том, что ему просто не с кем
поговорить, некому излить душу. Всем известно, что он не по годам развит,
его произведения были великолепны - это были произведения вполне зрелого
человека. Может быть, в этом и заключена проблема? В том, что переполнявшие
его мысли и эмоции не находят выхода?
- Гарри, ты должен был сказать мне, что все дело в твоей писательской
работе.
- В писательской работе? - брови его поползли вверх.
- Это ведь рассказ, да?
Он покачал головой, но затем, улыбнувшись, закивал:
- Ты правильно догадалась. Рассказ, но рассказ фантастический. Мне очень
трудно расставить все по своим местам. Если бы я мог кому-нибудь рассказать
о нем...
- Но ты же можешь рассказать мне.
- Тогда давай обсудим. Может, у меня появятся новые идеи, и я пойму, где
и в чем ошибался. Они продолжали идти, держась за руки.
- Конечно, - ответила она и, слегка нахмурившись, добавила:
- Счастливые мысли.
- Что?
- Мертвые в своих могилах. Думаю, что мысли у них счастливые. Ведь они
уже на Небесах, понимаешь?
- Люди, которые не были счастливы при жизни, вообще ни о чем не думают, -
как бы между прочим заметил он. - Они просто рады, что все уже закончилось,
во всяком случае большинство из них.
- А... Ты хочешь сказать, что делишь мертвецов на различные категории и
все они думают по-разному. Он кивнул.
- Да. А почему они должны думать одинаково? Ведь, пока они были живы,
мысли их были разными. Одни прожили счастливую жизнь, им не на что было
жаловаться. Но есть и другие, которые сгорают от ненависти в могилах, потому
что те, кто убил их, живы или безнаказанны.
- Гарри, это все ужасно! Кстати, что это будет за рассказ? Должно быть,
речь пойдет о призраках? Облизав губы, Гарри согласился:
- Что-то в этом роде, да. Это рассказ о человеке, способном разговаривать
с покойниками, лежащими в могилах. Он мысленно слышит их и знает, о чем они
думают. И сам может беседовать с ними.
- Мне кажется, что это ужасно, просто кошмар какой-то. Но сама идея
интересна. А что, мертвецы действительно говорят с ним? Почему они хотят с
ним разговаривать?
- Потому что им одиноко. Понимаешь, таких, как он, больше нет. Насколько
ему известно, он единственный, кто на это способен. Им просто больше не с
кем поговорить.
- А он не сходит с ума от этого? Я имею в виду голоса у него в голове,
жаждущие его внимания? Гарри мрачно улыбнулся.
- Понимаешь, это не совсем так происходит, - сказал он. - Видишь ли,
обычно они просто лежат и думают. Тело исчезает - ну, я имею в виду, оно
постепенно разлагается, превращаясь в прах. Но мозг, сознание продолжает
жить. Не спрашивай как - я и сам не могу это объяснить. Мозг - это центр
сознания и подсознания человека, и после его смерти он продолжает работать,
но уже на подсознательном уровне. Как если бы человек спал, хотя он и в
самом деле в определенном смысле спит.
Только в этом случае он уже никогда не