чти не разжимая  губ,
ответил Драгошани. - Я могу сесть ?
   - Нет! - рявкнул Боровиц, - не можешь! И не ходи взад-вперед, потому  что
это меня бесит! Ты можешь стоять и слушать меня!
   Еще никто и никогда не разговаривал с Драгошани в таком тоне. Он был явно
озадачен и выглядел так, словно получил пощечину.
   - Григорий, я... - начал он.
   - Что? - заорал Боровиц. - Какой я тебе Григорий! Я вызвал вас  по  делу,
агент Драгошани, я вас не в гости пригласил! Оставьте свою фамильярность для
друзей, если они у вас еще остались, при  вашей-то  наглости,  а  к  старшим
извольте обращаться как положено. Ты пока еще не руководитель отдела, и если
ты не выбросишь из головы кое-какие идеи, то можешь никогда им не стать!
   Бледный от природы Драгошани побледнел еще больше.
   - Я.., я.., не понимаю, что на тебя нашло, - заикаясь произнес он. -  Что
я такого сделал?
   - Что ты сделал? - теперь Боровиц по-настоящему  разозлился.  -  Судя  по
твоей работе - почти ничего, во всяком случае, за последние  шесть  месяцев.
Но именно это я хочу исправить. Так что ты лучше сядь. У меня к тебе  долгий
и серьезный разговор. Возьми стул.
   Драгошани, закусив губу, повиновался. Боровиц, крутя  в  руках  карандаш,
пристально смотрел на него. Наконец он заговорил:
   - Как выяснилось, мы не одиноки. Драгошани молча ждал продолжения.
   - Совсем не одиноки. Нам, конечно, и раньше было известно, что американцы
работают над  проблемой  использования  экстрасенсорики  в  разведывательных
целях, но успехов они не добились. Саму идею  они  нашли  "привлекательной".
Для этих американцев все "привлекательно". Но они работали  в  этой  области
без наличия конкретных  направлений  и  целей.  Все  происходило  на  уровне
экспериментов, радикальных действий они не предпринимали,  но  относились  к
самой идее достаточно серьезно. У них  не  было  даже  специалистов  в  этой
области. Они действовали примерно так же,  как  в  свое  время  это  было  с
радарами, пока они не вступили во Вторую мировую войну и не убедились  в  их
пользе. Короче говоря, они до сих пор не верят в пользу экстрасенсорики, что
обеспечивает нам значительное преимущество, а это уже приятно.
   - Это мне давно известно, - Драгошани был явно озадачен. - Я знаю, что мы
далеко опередили американцев. Ну и что дальше?
   Боровиц, не обращая никакого внимания на его слова, продолжал:
   - То же и с китайцами. У них там в Пекине есть много светлых умов, но они
не умеют использовать их как положено. Подумать только! Народ, придумавший и
разработавший   методику   акупунктуры,    сомневается    в    эффективности
экстрасенсорики! Они мыслят примерно так же, как мы сорок  лет  назад:  если
это не трактор, то и работать не будет.
   Драгошани  по-прежнему  хранил  молчание.  Он  знал,  что   должен   дать
возможность Боровицу подойти вплотную к теме разговора, когда тот сочтет это
нужным.
   - Есть еще французы и западные немцы. Они,  к  сожалению,  очень  успешно
действуют в этом направлении. Несколько их экстрасенсов  работают  здесь,  в
Москве, -  рядовые  агенты  из  числа  работников  посольств.  Они  посещают
различные  приемы,  бывают  на  торжественных  церемониях,  пытаясь   добыть
какие-либо сведения. Чтобы они всегда были при деле, мы иногда  подбрасывали
им мелкие лакомые кусочки, но, когда речь заходила  о  серьезных  проблемах,
кормили их очевидной чепухой. Это подрывает их  авторитет  и  позволяет  нам
далеко опережать вражеские службы.
   Боровицу надоело играть карандашом, он отложил его в сторону и  посмотрел
Драгошани прямо в глаза. Его собственные глаза при  этом  холодно  блеснули.
Наконец он заговорил снова:
   - Конечно, мы обладаем огромным преимуществом перед остальными  -  у  нас
есть  я,  Григорий  Боровиц.  Я  хочу  сказать,  что  отдел  экстрасенсорики
подчиняется мне, и только мне. Никто из политиков не сует нос в мои дела, ни
один  тупой  кегебешник  не  шпионит  за  моими  шпионами,  мои  расходы  не
контролирует ни  один  финансовый  чиновник.  В  отличие  от  американцев  я
абсолютно уверен в том, что экстрасенсорика - это будущее разведки. Я  вовсе
не нахожу идею  просто  "привлекательной".  И  в  отличие  от  руководителей
разведслужб других стран я создал наш отдел и превратил его  на  редкость  в
эффективное и полностью оправдывающее свое существование  оружие,  при  этом
действующее совершенно самостоятельно. Я было поверил, что  наши  достижения
настолько велики,  что  нас  никто  не  сможет  догнать.  Я  верил,  что  мы
единственные во всем мире. И так было бы на самом деле, Драгошани, было  бы,
если бы не англичане!
   Можно выбросить из головы  американцев,  китайцев,  немцев,  французов  и
прочих - у них эта наука по-прежнему пребывает в зародышевом  состоянии,  на
уровне экспериментов. Но англичане - совсем другого поля ягоды...
   За исключением последнего, все, сказанное Боровицем, не было новостью для
Драгошани. Судя по всему, до Боровица дошла какая-то  тревожная  информация,
касающаяся англичан. Но откуда он мог ее получить? Драгошани мало что знал о
работе других служб отдела, мало что видел  или  слышал,  поэтому  он  очень
заинтересовался этим вопросом. Подавшись вперед, он спросил:
   - А что вы знаете об англичанах? Почему вы так встревожены? Мне казалось,
они, как и остальные, далеко отстали от нас.
   - Мне тоже, - мрачно кивнул головой Боровиц. -  Но  это  не  так.  А  это
значит, что я знаю о них далеко не так  много,  как  думал.  И  это  в  свою
очередь значит, что они, вполне возможно, успели обогнать нас. Если они и  в
самом деле сумели добиться успеха, то что именно им  известно  о  нас?  Даже
если они успели узнать о нас не слишком много, можно считать,  что  они  нас
опередили. Подумай, Драгошани, если вдруг разразится Третья мировая война, а
тебе как сотруднику британской разведки известно о существовании  вот  этого
особняка в Бронницах, куда ты направишь  первый  удар,  куда  упадут  первые
бомбы?
   Драгошани подумал, что Боровиц все же преувеличивает, поэтому счел нужным
заметить:
   - Едва ли им известно о нас так много.  Даже  я,  работая  на  вас,  знаю
далеко не все. А ведь предполагается, что я должен буду возглавить отдел...
   К Боровицу в какой-то мере вернулось чувство юмора. Он улыбнулся, хотя  и
несколько криво, и поднялся.
   - Пошли. Поговорим по дороге. Мы вместе пойдем и  посмотрим,  что  у  нас
имеется. Познакомимся поближе с нашим молодым отделом,  можно  сказать,  его
зародышем. Потому что, будь уверен, наша организация - это еще  ребенок.  Но
это будущий мозг нашей матушки России.
   С  этими  словами  шеф  отдела  экстрасенсорики  выскочил  из   кабинета.
Драгошани последовал за ним, и, чтобы поспеть за шефом, ему пришлось  бежать
чуть не рысью.
   Сначала они направились в старую часть особняка, которую Боровиц  называл
"мастерскими". Это была строго секретная территория. Каждый работавший здесь
сотрудник находился под постоянным наблюдением, у каждого был равный ему  по
званию  и  положению  в  организации  ассистент.  В  какой-то  степени   это
напоминало распространенную на Западе  систему  "приятелей-конкурентов",  но
здесь, в особняке, такая организация работы гарантировала то, что ни  единая
капля информации, ни один факт не будут  утаены.  Кроме  того,  эта  система
обеспечивала Боровицу полную уверенность в  том,  что  ему  станет  известна
любая мало-мальски важная информация.
   Здесь не было ни висячих  замков,  ни  охранников,  ни  агентов  КГБ,  ни
кого-либо еще из ведомства Андропова. Сотрудники отдела  Боровица,  сменяясь
по очереди, сами обеспечивали внутреннюю безопасность, а на дверях кабинетов
стояли электронные замки,  ключами  к  которым  служили  пластиковые  карты.
Универсальная пластиковая карта существовала  в  единственном  экземпляре  и
находилась, конечно, в руках Боровица.
   Войдя в освещенный голубоватым  флуоресцентным  светом  коридор,  Боровиц
вставил карту в замок,  и  они  оказались  в  одном  из  помещений.  Повсюду
светились  экраны  компьютеров,  на  стенах  висели  огромные  карты,  полки
стеллажей были уставлены атласами, океанографическими картами, подробнейшими
планами крупнейших городов и портов мира; на  экране  дисплея,  сменяя  друг
друга, высвечивались данные точнейших метеорологических наблюдений со  всего
света.  Комнату  можно  было  принять   за   подсобное   помещение   крупной
обсерватории или за зал диспетчерской службы  небольшого  аэропорта,  однако
она  не  была  ни  тем,  ни  другим.  Драгошани  знал  о   существовании   и
предназначении этой комнаты, бывал здесь и прежде, и каждый раз  она  словно
зачаровывала его.
   Едва Боровиц вошел, двое находившихся в комнате  сотрудников  вскочили  и
вытянулись по стойке "смирно", однако Боровиц махнул рукой, и они  вернулись
на  свои  места   за   центральным   столом.   Перед   ними   висела   карта
Средиземноморья, на которой голубым  и  зеленым  цветами  выделялись  четыре
круга - по два каждого цвета. Зеленые круги  располагались  близко  друг  от
друга в Тирренском море, примерно посередине между Неаполем и Палермо.  Один
голубой круг находился на глубоководном участке в трехстах милях  к  востоку
от Мальты, а другой -  в  Ионическом  море,  за  пределами  залива  Таранто.
Несмотря  на  то  что  Боровиц  и   Драгошани   наблюдали   за   ними,   оба
сотрудника-экстрасенса просто сидели за столом, подперев рукой подбородок, и
внимательно вглядывались в карту - Тебе понятна символика цветов?  -  хрипло
прошептал Боровиц.
   Драгошани покачал головой.
   - Зеленый - это французы,  голубой  -  американцы.  Ты  знаешь,  чем  они
занимаются?
   - Определяют местоположение и пути движения подводных  лодок,  -  понизив
голос, ответил Драгошани.
   - Атомных подводных лодок, - поправил  Боровиц.  -  Эти  люди  составляют
часть так называемого "атомного щита" Запада. Тебе известно, как они  делают
это?
   Драгошани покачал головой, но все же высказал предположение.
   - Полагаю, что с помощью телепатии.
   Боровиц приподнял кустистую бровь.
   - О, даже так? Обычная  телепатия?  Значит  ты  разбираешься  в  вопросах
телепатии? Это что, еще один твой талант, Драгошани?
   "Да, старый черт! - хотелось ответить Драгошани. - Стоит мне пожелать,  я
войду в контакт с таким телепатом, о котором ты и мечтать не можешь!  И  мне
нет нужды "определять курс", потому что он ровным счетом никуда  не  ведет!"
Но вслух он лишь произнес:
   - Я разбираюсь в телепатии так же, как  они  в  некромантии.  Я  не  могу
сидеть вот так, уставившись в карту,  и  определять,  где  в  данный  момент
находятся лодки-убийцы и куда они направляются. А  они  могут  вскрыть  труп
врага и высосать из его внутренностей все тайны? Так  что,  у  каждого  своя
работа, товарищ генерал.
   В этот момент один из сотрудников резко вскочил и направился к  экрану  в
стене с картой Средиземноморья, передаваемой с советского  спутника.  Италия
была скрыта облаками, Эгейское море  -  непривычным  для  него  туманом,  но
остальная территория прекрасно отображалась на чуть мерцающем экране.  Агент
нажал какие-то клавиши на расположенном под экраном пульте, и зеленое пятно,
расположенное к востоку от Мальты и обозначающее  местонахождение  подводной
лодки, замигало. Он стал нажимать другие клавиши,  а  Боровиц  в  это  время
говорил Драгошани:
   - Видишь,  подлодка  изменила  курс.  Он  вводит  в  компьютер  ее  новые
координаты. Информация, может быть, не так уж и точна, но через час или  два
мы получим корректировку со  спутника.  Главное,  что  мы  первыми  получили
сведения. Эти двое - из числа наших лучших сотрудников.
   - Но ведь только один из них сумел уловить  изменение  курса,  -  отметил
Драгошани. - Почему второму не удалось сделать это?
   - Видишь ли, - ответил Боровиц, - ты не понимаешь сути  дела,  Драгошани.
Тот, кто "засею" подлодку,  вовсе  не  телепат.  Он  всего  лишь  человек  с
обостренной чувствительностью - он чутко реагирует на атомную активность.
   Он знает  точное  местонахождение  всех  атомных  станций  в  мире,  всех
захоронений  радиоактивных  отходов,  всех  атомных  бомб,  ракет,   складов
атомного  оружия  и  каждой  атомной  подводной  лодки  -  за   одним   лишь
исключением. О нем я расскажу тебе через пару минут. В голове этого человека
- вся "атомная" карта мира, и  он  читает  ее  так  же  свободно,  как  план
московских улиц. И как только на этой карте происходит какое-то  движение  -
например, появляется новая подводная  лодка,  американцы  перебазируют  свои
ракеты, - или как только что-то начинает быстро двигаться в нашу  сторону...
- Боровиц на минуту замолк, чтобы усилить впечатление, затем продолжил:
   - Тогда вступает в действие второй из них - вот он как  раз  телепат.  Он
сосредоточивается на конкретном объекте, например,  вот  на  этой  подводной
лодке, которую его напарник обозначил на экране,  и  пытается  проникнуть  в
мысли штурмана, определить малейшее  изменение  курса.  Они  с  каждым  днем
работают все лучше, постоянные тренировки совершенствуют их мастерство.
   Увиденное произвело большое впечатление на Драгошани,  однако  внешне  он
ничем этого не показал. Боровиц фыркнул и  направился  к  двери,  бросив  на
ходу:
   - Пошли, посмотрим кое-что еще. Драгошани вышел в коридор вслед за ним.
   - Все-таки что произошло, товарищ генерал? Почему именно сейчас вы решили
посвятить меня во все детали? Боровиц обернулся к нему:
   - Зная, что и как происходит  здесь,  ты  скорее  сможешь  разобраться  в
деятельности англичан и оценить их возможности, то, чем они могут  обладать.
Подчеркиваю: могут. Во всяком случае я привык думать  об  этом  именно  так:
могут. Он вдруг схватил  Драгошани  за  руки  и,  прижав  их  к  его  бокам,
произнес:
   - Драгошани, за  последние  восемнадцать  месяцев  на  наших  экранах  не
появилось ни  одной  английской  подводной  лодки  "Полярио".  Мы  не  имеем
понятия, где они находятся и куда направляются. Я  понимаю,  что  их  машины
прекрасно защищены, поэтому наши  спутники  засечь  их  не  могут.  Но  наши
телепаты, наши сверхчувствительные агенты?!
   Драгошани пожал плечами, но  так,  чтобы  не  обидеть  Боровица.  Он  был
заинтригован не меньше, чем босс.
   - Так объясните мне, - попросил он. Боровиц начал размышлять вслух:
   -  Что  если  у  англичан  имеются   собственные   экстрасенсы,   которые
нейтрализуют  наших  парней  с  такой  же  легкостью,  как  жучки  блокируют
телефоны? Если так, то они далеко опередили нас!
   - Вы думаете, это возможно?
   - Теперь - да! Такое предположение способно  объяснить  многое.  Если  же
говорить о том, почему я пришел к  таким  выводам...  Я  получил  письмо  от
старого приятеля из Англии. В данном случае слово  "приятель"  я  употребляю
чисто символически. Когда мы снова поднимемся наверх, я расскажу тебе о  нем
подробнее. Но сначала  позволь  мне  представить  тебе  нового  члена  нашей
немногочисленной команды. Думаю, он тебя заинтересует.
   Драгошани вздохнул про себя. Он знал, что рано  или  поздно  шеф  наконец
подойдет к главной теме их разговора. В любом деле он всегда  шел  окольными
путями, в том числе и в подобных разговорах,  издалека  подходя  к  существу
вопроса. Так что.., лучше всего расслабиться, помолчать и позволить Боровицу
поступать, как он хочет.
   А тем временем,  открыв  другую  дверь,  Боровиц  ввел  Бориса  в  другой
кабинет, значительно больше предыдущего. Насколько Борису было известно,  до
недавнего  времени  здесь  была  кладовая,  но  теперь  многое   изменилось.
Во-первых, здесь стало больше воздуха - в дальней стене прорубили окна,  они
располагались чуть выше фундамента и выходили во двор особняка. Кроме  того,
здесь оборудовали прекрасную вентиляционную  систему.  С  одной  стороны,  в
неком подобии прихожей, отделенной от остального пространства комнаты,  была
оборудована небольшая операционная, похожая на операционную  в  ветеринарных
клиниках,  а  вдоль  стен  в  обеих  комнатах  стояли  клетки  с  различными
животными. Здесь были белые мыши и крысы,  разные  виды  птиц  и  даже  пара
хорьков.
   Вдоль клеток ходил незнакомый мужчина,  одетый  в  белый  рабочий  халат,
ростом не более  пяти  футов.  Человек  разговаривал  со  своими  питомцами,
хихикал, шутил с ними, называл всяческими  ласковыми  прозвищами,  старался,
если мог, дотронуться до них через  прутья  клеток.  Услышав  приближающиеся
шаги Боровица и Драгошани, мужчина обернулся. У него были раскосые  глаза  и
светло-оливкового цвета кожа. Несмотря на тяжелую нижнюю  челюсть,  выглядел
он вполне добродушным и веселым; когда он улыбался, лицо его сморщивалось, а
удивительно глубоко посаженные  зеленые  глаза  светились  своим,  особенным
светом. Он поклонился сначала Боровицу, потом  Драгошани.  При  этом  венчик
пушистых  каштановых  волос  вокруг  лысой   макушки   принял   вид   слегка
покосившегося нимба. Драгошани нашел, что человек очень напоминает маленькую
обезьянку, и подумал, что ему очень пошли бы сутана и сандалии.
   - Драгошани, - заговорил Боровиц, - позволь  познакомить  тебя  с  Максом
Бату, который утверждает, что ведет свой род от великих ханов.
   Драгошани кивнул и протянул руку.
   - Мне кажется, - сказал он, - что все монголы так или иначе произошли  от
великих ханов.
   - Но я действительно их потомок, товарищ Драгошани, - голос  у  Бату  был
мягким и вкрадчивым.  Он  крепко  пожал  Драгошани  руку.  -  У  ханов  было
множество незаконнорожденных детей. Для того  чтобы  лишить  их  возможности
узурпировать власть, ханы обеспечивали таких детей  материально,  но  лишали
высокого положения и титулов, без которых те не  могли  претендовать  на  их
место. Кроме того, им не разрешалось жениться  или  выходить  замуж.  Та  же
судьба ожидала и их возможных  потомков.  Старинные  обычаи  сохранились  до
наших дней. Когда я родился, эти законы сохраняли свою  силу.  Мой  дед  был
незаконнорожденным,  мой  отец  и  я  -  тоже.  Мой   ребенок   тоже   будет
незаконнорожденным. В моей крови есть еще кое-что. Среди незаконных потомков
ханов было много шаманов. Старым колдунам многое было  известно,  они  умели
делать множество удивительных вещей. Я не слишком хорошо осведомлен, я  знаю
лишь, что я более одарен, чем многие другие представители моего  народа.  Но
кое-что я все же умею...
   - У Макса очень высокий  коэффициент  умственного  развития,  -  на  лице
Боровица появилась знакомая волчья  ухмылка.  -  Он  получил  образование  в
Омске, но затем отрекся от благ цивилизации и уехал обратно в Монголию пасти
коз. Но однажды он поссорился с завистливым соседом и убил его.
   - Он обвинил меня в том, что я наслал порчу на его скот, - объяснил Бату,
- и многие из животных погибли. Я, безусловно, мог это сделать, но в  данном
случае я был не при чем. Я сказал ему об этом, но он обозвал меня лжецом.  А
в тех местах это очень тяжелое оскорбление. Поэтому я убил его.
   - Вот как? - Драгошани едва сдерживал улыбку. Он не мог представить,  что
этот безобидный человечек мог кого-нибудь убить.
   - Да, так и было, - ответил Боровиц. - Я прочитал об этом, и  меня  очень
заинтересовал способ убийства, избранный Максом.
   - Способ? - Драгошани все это  казалось  очень  забавным.  -  Он  угрожал
соседу и тот просто умер со смеху? Так это случилось?
   - Нет, товарищ Драгошани, - на этот раз ответил сам  Бату.  На  лице  его
застыла напряженная улыбка,  крупные  ровные  зубы  поблескивали  желтизной,
словно слоновая кость. - Все произошло не так. Но ваша версия поистине очень
интересна и забавна.
   - У Макса дурной глаз, Борис, - сказал  Боровиц,  наконец-то  назвав  его
просто по  имени,  что  само  по  себе  предвещало  неприятности.  Тревожные
колокольчики зазвучали, но еще недостаточно громко.
   - Дурной глаз? - Драгошани изо всех сил старался казаться серьезным.  Ему
удалось даже нахмуриться, обратившись к маленькому монгол