у.
   - Именно так, - кивнул головой Боровиц. - Эти  его  зеленые  глаза...  Ты
когда-нибудь видел подобные, Борис? Поверь мне, они сущий яд! Естественно, я
вмешался в ход судебного процесса, Макс не был осужден и  приехал  сюда.  По
сути своей он так же уникален, как и ты. Макс, - обратился он к  Монголу,  -
не  мог  бы  ты  продемонстрировать  кое-какие  свои  способности   товарищу
Драгошани?
   - Конечно, - ответил Бату. - Пожалуйста, следите за белыми крысами. -  Он
указал толстым пальцем на клетку с парой крыс. - Они вполне счастливы, что и
понятно. Она - слева - счастлива потому, что ее хорошо кормят и у  нее  есть
дружок. У него те же самые поводы для счастья, а кроме того, он с ней только
что спаривался. Посмотрите, он немного устал и теперь отдыхает.
   Драгошани посмотрел на крыс, потом на Боровица и приподнял бровь.
   - Смотри! - рявкнул Боровиц, не отрывая глаз от происходящего.
   - Сначала я привлеку его внимание, - сказал Бату, скорчился на полу, став
похожим на сидящую лягушку, и стал смотреть на клетку, сидя посреди комнаты.
Самец крысы вскочил, и его красные глазки наполнились ужасом. Он бросился на
прутья клетки и замер, не сводя глаз с Бату.
   - А теперь, - продолжал монгол, - мы..,  его.,  убьем!  Бату  присел  еще
ниже,  став  похожим  на  японского  борца  перед  броском.  Стоявший  сбоку
Драгошани заметил, как изменилось выражение  его  лица.  Правый  глаз  почти
выкатился из орбиты, губы сложились в жестокий звериный оскал, ноздри зияли,
как черные ямы, жилы на шее вздулись. И самец крысы вдруг закричал.
   Его крик был почти что человеческим воплем ужаса и  муки.  Он  забился  о
прутья клетки, будто его ударило током. Потом он вдруг отцепился от решетки,
по телу пробежала дрожь, и он свалился кверху лапами на пол  клетки,  где  и
замер. Из уголков остекленевших красных глазок  сочилась  кровь.  Самец  вне
всяких сомнений был мертв - Драгошани не было нужды убеждаться в этом, все и
так  было  ясно.  Самка  подскочила  к  трупу,  понюхала  его  и  неуверенно
посмотрела в сторону людей.
   Драгошани не понимал, как и отчего сдох самец. Слова,  сорвавшись  с  его
губ были скорее вопросом, чем констатацией факта или любого рода обвинением:
   - Это.., это, вероятно, какой-то трюк!
   Боровиц ожидал чего-нибудь в этом роде. Вечно Драгошани забывал о  старой
поговорке "Семь раз отмерь - один отрежь", вечно сначала делал что-то, а  уж
потом думал. Он отступил назад, в то время как  скорчившийся  на  полу  Бату
повернулся к Драгошани. Снова с улыбкой  он  вопросительно  склонил  на  бок
голову.
   - Трюк?
   - Я хотел сказать... - торопливо начал Драгошани.
   - Это все равно, что назвать меня лжецом, - сказал Бату, и лицо его вновь
приняло звериное выражение.
   Вот теперь Драгошани понял в полной мере, что означает выражение  "дурной
глаз", употребленное Боровицем. В  этом  взгляде  таилась  безмерная  злоба.
Кровь застыла у Драгошани в жилах. Он почувствовал, что его  мышцы  застыли,
словно уже  началось  трупное  окоченение.  Сердце  в  груди  дернулось,  он
покачнулся и вскрикнул  от  нестерпимой  боли.  Но  свойственная  некроманту
стремительная реакция все же сработала.
   Отпрянув и ударившись спиной о стену, он успел выхватить  из  внутреннего
кармана пистолет. Теперь он был уверен,  или,  во  всяком  случае,  ему  так
казалось, что этот человек вполне способен его убить. Чувство самосохранения
было у Драгошани чрезвычайно развито, и он решил, что должен  убить  монгола
первым.
   - Все, хватит! - встал между ними Боровиц. - Ты что, собираешься стрелять
в своего напарника?
   - Моего что? - Драгошани ушам своим не  верил.  -  Моего  напарника?  Мне
никто не нужен! Это шутка?
   Протянув руку, Боровиц осторожно взял пистолет из рук Драгошани.
   - Вот так-то лучше, - сказал он. - А теперь мы можем вернуться в  кабинет
- Подталкивая к выходу потрясенного Драгошани, он обернулся  и  поблагодарил
монгола:
   - Спасибо, Макс.
   - Всегда к вашим услугам, - ответил  тот,  кланяясь  Боровицу.  Лицо  его
снова расплылось в улыбке. Он проводил гостей до выхода  и  закрыл  за  ними
дверь.
   Оказавшись в коридоре, Драгошани пришел в ярость. Он выхватил пистолет  у
Боровица и убрал его в кобуру.
   - Это все вы с вашим дурацким чувством юмора, - прорычал он. - Я  же  там
чуть не сдох!
   - Нет, тебе это не  грозило.  -  Его  вопли,  похоже,  ничуть  не  задели
Боровица. - Ни в какой мере. Если бы у тебя, как и у его соседа, было слабое
сердце, вот тогда ты мог бы умереть. Или если бы ты был старым и больным. Но
ты молод и очень силен. Нет-нет, я был уверен, что он не сможет тебя  убить.
Он сам говорил мне, что не в его силах убить здорового человека. То, что  он
делает,  отнимает  слишком  много  сил,  энергии,  а  потому,  если  бы   он
действительно попытался убить тебя, то, скорее всего, умер бы сам - он, а не
ты. Так что, как видишь, я уверен в тебе, в твоих силах.
   - Ты уверен в моих силах? Ты старый псих, садист, а если бы ты ошибся?
   - Но я же не ошибся, - уже на ходу бросил в ответ Боровиц.
   Но Драгошани не хотел успокаиваться. От потрясения у него дрожали колени.
Следуя за Боровицем, он проворчал:
   - Все, что там произошло, было подстроено специально, и тебе  это  хорошо
известно!
   Шеф резко развернулся и ткнул пальцем в грудь Драгошани. Его  улыбка  при
этом больше была похожа на оскал - Но теперь ты поверил? Ты все видел и даже
ощутил на себе. Теперь тебе известно, на что он способен!  И  ты  больше  не
станешь говорить, что это трюк! Такого дара, каким обладает он,  мы  еще  не
встречали, это нечто совершенно новое для  нас.  И  как  знать,  какими  еще
талантами обладают люди во всем мире!
   - Но почему ты позволил мне, нет, даже заставил меня, столкнуться с  ним,
противостоять ему? Не вижу в этом смысла.
   Боровиц вновь повернулся и пошел дальше.
   - Смысл в этом есть.  Это  практика,  Драгошани,  а  как  я  всегда  тебе
говорил...
   - Совершенство достигается практикой. Я знаю. Но какой и для чего?
   - Хотел  бы  я  это  знать,  -  бросил  через  плечо  Боровиц.  -  Нельзя
предугадать заранее, с чем тебе придется столкнуться.., в Англии.
   - Что? - Челюсть у Драгошани отвисла, и он бросился вдогонку за шефом.  -
Англия? Какая Англия? И вы еще не сказали мне, что  имели  в  виду,  называя
Бату моим напарником. Григорий, я ничего не понимаю.
   Они дошли наконец до кабинета Боровица.  Боровиц  пересек  приемную  и  у
двери резко развернулся. Драгошани чуть не столкнулся с ним и, стоя лицом  к
лицу, с осуждением посмотрел в глаза шефу:
   - Какой сюрприз вы мне приготовили, товарищ генерал?
   - Ты по-прежнему склонен обвинять других в нечестной игре, Борис? Ты  так
и  не  сделал  никаких  выводов?  Я  просто  отдаю  приказы,  а  ты   должен
повиноваться! Так вот,  слушай.  Я  приказываю  тебе  на  несколько  месяцев
вернуться в школу и отшлифовать свой английский. Ты не только должен  хорошо
владеть английским языком, но и изучить все, что касается  Англии  в  целом.
Это поможет тебе в работе при нашем посольстве. Макс идет в школу  с  тобой,
и, могу поклясться, он усвоит все не хуже тебя. После  этого  мы  предпримем
определенные шаги.., небольшое путешествие...
   - В Англию?
   - Именно так. Ты и твой партнер. У них там есть человек  по  имени  Кинан
Гормли, бывший MI-5. "Сэр"
   Кинан Гормли - ни больше, ни меньше. В настоящее время он возглавляет  их
отдел экстрасенсорики. Я хочу, чтобы он умер. Это дело Макса, потому  что  у
Гормли больное сердце. После этого...
   Теперь Драгошани наконец все понял.
   - Вы хотите "допросить" его, выудить из него все секреты? Вы хотите знать
все о нем и его отделе, все до мельчайших деталей?
   - Ну наконец-то, до тебя дошло, - Боровиц закивал головой. -  А  это  уже
твоя работа, Борис. Ты - некромант, инквизитор мертвых. Именно за  это  тебе
платят деньги...
   И прежде чем Драгошани  успел  ответить,  Боровиц  с  бесстрастным  лицом
захлопнул дверь перед его носом.
   В начале лета 1976 года, в один из субботних вечеров,  сэр  Кинан  Гормли
отдыхал в кабинете своего дома в Южном Кинсингтоне.  В  руках  у  него  была
книга, а на маленьком столике рядом стоял послеобеденный стаканчик. В  холле
зазвонил телефон, и вскоре послышался голос его жены:
   - Дорогой, это тебя!
   - Иду! - откликнулся он и, со вздохом отложив книгу, вышел из кабинета.
   Передав ему трубку, жена с улыбкой вернулась к чтению романа. Гормли взял
аппарат и уселся в плетеное кресло напротив стеклянной двери, распахнутой  в
сад.
   - Гормли слушает, - произнес он в трубку.
   - Сэр Кинан? Это Хармон, Джек Хармон из Хартлпула. Как вы поживаете? Мы с
вами давно не виделись!
   - Хармон? Джек! Как твои дела? Бог мой! Сколько лет, сколько зим!  Мы  не
виделись, наверное, лет двенадцать!
   - Тринадцать, - слабо доносился в трубке голос, заглушаемый  помехами  на
линии. - В последний раз мы с вами  разговаривал  во  время  ужина,  который
давали по случаю вашего отъезда... Вы знаете, о чем я говорю... Это  было  в
шестьдесят третьем.
   - Тринадцать лет! - Гарри присвистнул от удивления. -  Как  быстро  летит
время!
   - Не говорите! Отставка, как вижу, не лишила вас интереса к жизни, не так
ли? Гормли слегка кашлянул:
   - Ну... Я ведь не совсем в отставке, думаю, тебе  это  известно.  У  меня
по-прежнему есть кое-какие дела в городе. А ты? Все такой же  бравый  малый?
Помнится,  ты  раздобыл  себе  место  директора  Технического   колледжа   в
Хартлпуле?
   - Да, это так,  и  я  по-прежнему  занимаю  этот  пост.  Директор!  Богом
клянусь, в Бирме было гораздо легче! Гормли расхохотался.
   - Я так рад тебя слышать, Джек, а особенно узнать, что у тебя по-прежнему
все в порядке. Так чем же я могу быть тебе полезным?
   Последовала короткая пауза. Наконец снова раздался голос Хармона:
   - Честно говоря, я чувствую себя очень неловко. Я несколько раз порывался
вам позвонить, еще на той неделе, но все время  откладывал.  У  меня  к  вам
весьма необычное дело.
   Гормли немедленно заинтересовался. Много  лет  он  занимался  "необычными
делами". Его натренированная интуиция подсказывала ему, что он столкнулся  с
чем-то новым, вполне возможно,  с  незаурядной  ситуацией.  Ощутив  знакомые
нотки в голосе, он ответил:
   - Продолжай, Джек, в чем дело? И пусть тебя  не  беспокоит,  что  я  могу
принять тебя за сумасшедшего. Я же помню, что у тебя всегда была  голова  на
плечах.
   - Да, конечно. Просто мне очень трудно выразить это словами. Понимаете, я
видел все своими глазами, но...
   - Джек, - спокойно и терпеливо заговорил Гормли, - ты помнишь ночь  после
того ужина, помнишь, о чем мы разговаривали?  Я  тогда  много  выпил,  может
быть, слишком много, и, кажется, упомянул о вещах,  о  которых  говорить  не
следовало. Я сказал, что ты очень хорошо  устроился,  я  имею  в  виду  пост
директора и все такое...
   - Но именно поэтому я и звоню вам! - воскликнул Хармон. - Именно в  связи
с тем разговором! Но как вы догадались?
   Гормли усмехнулся:
   - Можешь назвать это интуицией. Но, пожалуйста, продолжай.
   - Вы сказали, что через мои руки пройдет множество молодых людей,  что  я
должен обращать внимание на тех, кто мне почему-либо покажется.., не  совсем
обычным.
   Гормли облизал губы и произнес:
   - Не упусти момент, Джек, если вдруг попадется подходящий парень... -  Он
обратился к жене:
   - Джекки, будь умницей, принеси мне выпить!  -  затем  вновь  вернулся  к
разговору:
   - Извини, Джек, у меня вдруг пересохло во рту. И  что,  ты  нашел  парня,
который слегка не похож на остальных, так?
   - Слегка? Я  могу  поклясться,  что  Гарри  Киф  -  совершенно  особенный
мальчик. Я, честно говоря, не знаю, что о нем и думать!
   - Тогда расскажи мне все, и посмотрим, что подумаю о нем я.
   - Гарри Киф, - начал Хармон, - чертовски  таинственный  молодой  человек.
Впервые мое внимание привлек  к  нему  преподаватель  Харденской  школы  для
мальчиков. Она находится недалеко от нас, на берегу моря. Он охарактеризовал
мальчика как "интуитивного математика". На  самом  деле  его  можно  назвать
гениальным! Как бы там ни было, он выдержал экзамены - да что там  выдержал,
сдал с необыкновенной легкостью! - и поступил в наш колледж. Но с английским
языком у него было плохо. Я неоднократно говорил ему об этом...
   - Так или иначе, но когда я говорил о нем с тем парнем  из  Хардена  -  я
имею в виду молодого учителя, Джорджа Ханнанта, у меня  почему-то  сложилось
впечатление, что  он  недолюбливает  мальчика.  Нет,  пожалуй,  я  выразился
слишком сильно. Скорее всего, его что-то настораживало  в  Кифе.  Недавно  я
разговаривал с ним снова, и мне удалось  кое-что  узнать.  Похоже,  что  его
мнение о Кифе, сложившееся пять лет назад, практически совпадает с моим. Он,
как и я, подумал, что Гарри Киф.., что он...
   - Что он что? - настойчиво произнес Гормли. - В чем  состоит  необычность
таланта этого мальчика, Джек?
   - Талант? Мой Бог! Я назвал бы это по-другому!
   - Ну? Я тебя слушаю.
   - Позвольте мне рассказать все по порядку. Дело не том, что я не уверен в
своих выводах, просто сначала я хочу объяснить, почему я пришел к ним. Я уже
сказал, что Киф не был силен в английском и мне приходилось  заставлять  его
больше заниматься языком. Так вот, он быстро добился огромных  успехов.  Два
года назад, еще до окончания колледжа, он продал свой первый рассказ. С  тех
пор вышли уже две книги его рассказов. Они раскупаются во всех  англоязычных
странах. Думаю, что комментарии здесь излишни. Я имею в виду, что сам я  вот
уже тридцать лет пытаюсь продать свои рассказы,  и  вот,  пожалуйста,  Гарри
Киф, которому не исполнилось и девятнадцати...
   - Тебя что, задевает, что он стал популярным писателем  в  столь  молодом
возрасте? - перебил его Гормли.
   - Что? Да, Бог мой,  нет  же!  Я  восхищаюсь  им.  Или,  точнее  сказать,
восхищался. Я и сейчас радовался бы за него, если бы.., если бы он не  писал
свои чертовы рассказы именно таким образом.
   Он умолк.
   - Каким образом?
   - У него.., у него есть.., ну, в общем, помощники. От тона, каким  Хармон
произнес последнее слово, у Гормли снова зазвенело в ушах.
   - Помощники? Ну и что? У многих писателей есть помощники.  Думаю,  что  в
восемнадцать лет он еще нуждается  в  человеке,  кто  поможет  отшлифовывать
написанное или еще что-либо в этом роде...
   - Нет-нет, - в голосе Хармона слышалась беспомощность, чувствовалось, что
он не знает, как поточнее выразить свои мысли. - Я  совсем  не  это  имел  в
виду. Его рассказы вообще не нуждаются в отшлифовке - они совершенны. Я  сам
перепечатывал с черновиков его первые рассказы, потому что у  него  не  было
тогда пишущей машинки. И даже потом, когда он купил ее, я напечатал для него
еще несколько рассказов, чтобы он  имел  представление  о  том,  как  должна
выглядеть рукопись. С тех пор и до недавних времен  он  все  делал  сам.  Он
только что завершил работу над новым произведением. Это роман. И  называется
он, не больше не меньше, "Дневник повесы XVII века!" Гормли не мог  подавить
смешка.
   - Так он что, еще и в сексуальном плане развит не по летам?
   - В том-то и дело, что, как мне кажется, да. Так  или  иначе,  я  немного
помогал ему в работе над романом  -  делил  на  главы,  редактировал.  Сюжет
весьма интересный, и Киф прекрасно использовал в  романе  язык  семнадцатого
века - на удивление точно.  Но  с  правописанием  у  него  по-прежнему  хуже
некуда, к тому же в книге много повторов и несуразностей. Но при всем том  я
абсолютно уверен, что роман принесет ему кучу денег.
   Гормли нахмурился.
   - Но как же так? Если ты говоришь, что рассказы его - само  совершенство,
почему тогда роман получился скучным и изобилует повторами и несуразностями?
Где же логика?
   - А Киф и логика несовместимы. Причина столь кардинального отличия романа
от коротких рассказов  состоит  в  том,  что  писать  рассказы  ему  помогал
литератор, а его помощником при написании романа был.., обыкновенный  повеса
семнадцатого века!
   - Что? - Гормли был поражен. - Я что-то не понимаю.
   - Уверен, что не понимаете. Я и сам хотел бы этого не понимать! Слушайте!
В Хартлпуле жил очень популярный  автор  коротких  рассказов,  он  умер  лет
тридцать назад. Его настоящее имя не  имеет  сейчас  никакого  значения,  он
публиковался под тремя или четырьмя псевдонимами. Так  вот,  Киф  пользуется
псевдонимами, очень похожими на оригиналы.
   - Оригиналы? Я все еще...
   - Что касается повесы, жившего в семнадцатом веке, то он был сыном графа.
В 1660 - 1672 годах о нем шла в этих местах дурная слава. В конце концов его
убил один из обманутых мужей.  Он  не  был  писателем,  но  обладал  богатым
воображением. Вот эти двое.., именно они и являются помощниками Кифа.
   У Гормли от этих слов голова пошла кругом.
   - Продолжай, - сказала он.
   - Я побеседовал с девушкой Кифа, - продолжил свой рассказ Ханнант. -  Она
очень милая девочка и души в нем не чает. Она слова плохого о нем не  желает
слышать. Но во время нашего разговора она  упомянула  о  том,  что  у  Гарри
имеется в голове какая-то идея относительно некроскопа. Он преподнес ей  эту
идею  как  сюжет  для  художественного   произведения,   как   плод   своего
воображения, объяснив, что некроскоп - это человек...
   - ..Способный проникать в мысли покойников? - закончил за него Гормли.
   - Да, - с облегчением вздохнул Джек. - Именно так.
   - Спиритический медиум?
   - Что? Ну да, пожалуй, можно и так сказать. Но  вполне  реальный,  Кинан!
Человек, свободно беседующий с покойниками. Это же ужасно! Я сам  видел  его
на местном кладбище - он сидел там и что-то писал!
   - Ты говорил кому-нибудь об этом? - резко спросил Гормли. - Киф  знает  о
твоих подозрениях?
   - Нет.
   - Ни одна живая душа не должна ничего знать! Ты понял меня?
   - Да, но...
   - Никаких "но", Джек. Твое открытие может оказаться крайне  важным,  и  я
рад, что ты связался со мной. Но дальше меня это пойти не должно. Есть люди,
которые могут воспользоваться твоими сведениями в плохих целях.
   - Значит, вы верите в этот кошмар? - в  голосе  Хармона  слышалось  явное
облегчение. - Вы считаете, что такое возможно?
   - Возможно.., невозможно... - чем дольше я живу, тем больше думаю, что на
самом деле может быть, а чего быть не может. В  любом  случае,  я  прекрасно
понимаю твое беспокойство, оно совершенно  обосновано.  А  вот  относительно
того, что это "кошмар".., боюсь, не могу согласиться с тобой, у меня на этот
счет свое мнение. Если все, что ты мне рассказал, правда, то твой Гарри  Киф
дьявольски талантлив. Ты только подумай, как он может воспользоваться  своим
даром!
   - Мне и представить страшно!
   - Что? И это говорит директор колледжа! Как тебе не стыдно, Джек!
   - Простите! Я не уверен, что...
   - Неужели тебе самому не хотелось поговорить  с  величайшими  педагогами,
учеными, мыслителями всех времен  и  народов?  С  Эйнштейном,  Ньютоном,  Да
Винчи, Аристотелем ?
   - Бог мой! - голос на другом конце провода дрожал от потрясения. - Но это
ведь совершенно невозможно!
   - Ну что ж, пребывай и дальше в своем убеждении, Джек, и забудь  о  нашем
разговоре, хорошо?
   - Но вы?..
   - Ты все понял, Джек?
   - Хорошо. А что вы собираетесь?...
   - Джек, я работаю в одном весьма необычном учреждении, в  очень  забавной
компании. Сказав тебе это, я уже сказал слишком много. Но как бы то ни было,
поверь моему слову, я  во  всем  разберусь.  А  ты  в  свою  очередь  должен
пообещать, что никогда и никому больше не скажешь ни слова.
   - Обещаю, если вы меня об этом просите.
   - Спасибо, что позвонил.
   - Не за что. Я...
   - До свидания, Джек. Нам нужно будет еще как-нибудь поговорить.
   - Конечно. До свидания...
   В задумчивости Гормли положил трубку.

Глава 11

   Драгошани "возвратился в школу" на три месяца, в течение которых усиленно
совершенствовал свои