лагаю,
вы хотите расспросить меня очень подробно?
   Теперь улыбнулся Драгошани, и улыбка его была  поистине  ужасной.  Гормли
почувствовал физическое отвращение. Рот Драгошани хищно оскалился, и  внутри
блеснули длинные и острые зубы.
   - О нет! Черти в ваших глазах плясать не будут, если вы именно это имеете
в виду. Никаких наркотиков! Никаких пыток! Никаких шлангов, чтобы  наполнить
водой ваш желудок! Нет-нет, ничего подобного не будет! Но,  уверяю  вас,  вы
тем не менее расскажете мне обо всем, что меня интересует...
   Поезд замедлил ход, подъезжая к  станции  "Южный  Кенсингтон".  Сердце  у
Гормли слегка дрогнуло. Он был так близко к дому и в то же время так далеко!
Через  руку  Драгошани  было  переброшено  легкое  пальто,  из-под  которого
выглядывало дуло глушителя. Продемонстрировав его  Гормли,  Драгошани  снова
повторил:
   - Никакого героизма!
   На платформе  находилось  не  больше  десятка  человек,  главным  образом
молодежь, да пара  бездомных,  рядом  с  которыми  стоял  бумажный  пакет  с
торчавшей из него бутылкой. Так что, если бы Гормли  и  решился  позвать  на
помощь, он едва ли мог на нее рассчитывать.
   - Идите к выходу тем же путем, каким ходите всегда, - произнес за  спиной
Драгошани.
   Сердце в груди у Гормли билось громко и  часто.  Он  понимал,  что,  если
пойдет сейчас с этими людьми, с ним все будет кончено. Ему не  справиться  с
двумя иностранцами, которые намного моложе его. Назвав ему свои  имена,  они
как бы дали понять, что у него не будет возможности рассказать о них кому бы
то ни было. Ему просто необходимо сбежать от них! Но каким образом?
   Они вышли из метро на Пелхем-стрит,  прошли  по  Бромптон-роуд  до  Квинз
Гейт.
   - Я перехожу здесь, у светофора, - сказал Гормли. Но когда они  дошли  до
парковочной дорожки, расположенной посередине улицы, Драгошани  крепко  сжал
его руку.
   - У нас здесь машина, - сказал он,  увлекая  сэра  Кинана  вправо,  вдоль
стоявших в ряд на дорожке автомобилей к ничем  не  примечательному  "Форду".
Драгошани купил  подержанный  автомобиль  по  дешевке,  не  задавая  никаких
вопросов (хотя, по его  мнению,  машина  успела  сменить  не  менее  десятка
хозяев), "форд" нужен был им лишь на время пребывания  здесь,  а  потом  его
найдут сгоревшим где-нибудь в окрестностях Лондона. В тот момент, когда  они
уже подходили к автомобилю, перед Гормли блеснул луч надежды.
   В двадцати пяти ярдах остановилась патрульная машина, и вышедший  из  нее
констебль в форме стал проверять дверцы припаркованных автомобилей.  Обычная
проверка, но Гормли вдруг понял, что для него она равноценна чуду!
   Не успев понять, в чем дело, Драгошани почувствовал, как  под  его  рукой
Гормли весь напрягся, и ощутил его непроизвольное движение.  В  этот  момент
Бату, открыв ближайшие дверцы "Форда", как раз поворачивался к  Драгошани  и
Гормли лицом.
   - Быстро, Макс! - прошептал ему Драгошани.
   Без всякой подготовки Бату немедленно принял  смертоносную  позу,  и  его
луноподобное лицо неузнаваемо  изменилось.  Продолжая  крепко  держать  руку
Гормли, Драгошани успел в последний момент отвернуться. Пытаясь  позвать  на
помощь, Гормли открыл было рот, но оттуда вырвался лишь хрип. В ночной  тьме
он увидел неясные очертания липа Бату,  один  глаз  которого  превратился  в
узкую желтую щель, а другой, круглый, зеленого  цвета,  пульсировал,  словно
наполненный гноем нарыв. Это лицо излучало нечто такое,  от  чего  у  Гормли
создалось впечатление, будто острое, как бритва, лезвие  воображаемого  ножа
резануло его по нервам, рассекло ему душу! Несмотря  на  то  что  тишину  на
улице нарушал лишь шум редко проезжавших мимо машин, Гормли показалось,  что
в ушах оглушительно зазвонили колокола. Звук доносился откуда-то изнутри его
самого, и сэр Кинан понял, что это стучит сердце.
   На этом бы все и закончилось, если бы не  случилось  непредвиденное.  Под
воздействием .невероятной силы, исходившей  от  Бату,  Гормли  отшатнулся  и
ударился о крыло стоявшей позади "Форда"  машины.  Услышав  стук,  констебль
вопросительно обернулся в их сторону, а второй  полицейский  тоже  вышел  из
машины. Хуже того, еще один автомобиль,  голубой  "Порше",  резко  взвизгнув
тормозами, остановился рядом, и фары его выхватили из темноты  три  стоявшие
рядом фигуры. В следующую  секунду  из  "Порите"  выскочил  высокий  молодой
человек и бросился к Гормли, крепко обхватывая его, чтобы поддержать.
   - Дядя? -  удивленно  вскрикнул  он,  вглядываясь  в  посиневшее  лицо  и
выкатившиеся из орбит глаза сэра Кинана.  -  Боже  мой!  У  него,  наверное,
сердечный приступ!
   Двое полицейских уже спешили в их сторону, чтобы узнать, в чем дело.
   Резкое изменение ситуации  едва  не  парализовало  Драгошани.  Все  пошло
насмарку. Он с усилием взял себя в руки и прошептал Бату:
   - Садитесь в машину!
   Потом  повернулся  к  незнакомцу.  Двое  полицейских  были  уже  рядом  и
предлагали свою помощь.
   - Что здесь происходит? - спросил один из них. Драгошани быстро нашелся.
   - Мы увидели, что он шатается, - сказал  ой.  -  Сначала  подумали,  что,
возможно, он пьян. Но я все же подошел и спросил,  не  нужна  ли  помощь.  В
ответ он пробормотал что-то  про  сердце...  Я  хотел  было  отвезти  его  в
больницу, но тут подъехал этот джентльмен и...
   - Я Артур Бэнкс, - сказал тот, о ком шла речь. - А это сэр Кинан  Гормли,
мой дядя, Я ехал к станции метро, чтобы встретить его, и тут  увидел  его  с
этими двумя. Но послушайте, сейчас не время и не  место  для  объяснений.  У
него слабое сердце. Его необходимо срочно отвезти в больницу! Немедленно!
   Полицейские сразу начали действовать. Один из них обратился к Драгошани:
   - Не будете ли вы так любезны, сэр, позвонить  нам  позже?  Просто  чтобы
прояснить некоторые детали. Спасибо.
   Он помог Бэнксу усадить дядю в "Порше", а водитель тем временем побежал к
патрульной машине и включил голубую "мигалку". В  тот  момент,  когда  Бэнкс
отъехал от поребрика и  стал  разворачиваться,  описывая  широкий  полукруг,
полицейский крикнул:
   - Следуйте за нами, сэр! Под нашей охраной вы его мигом доставите!
   Через несколько секунд он  уже  сидел  рядом  с  водителем  в  патрульной
машине, и сирена громко оглашала воздух, предупреждая другие машины. Не веря
глазам, Драгошани наблюдал, как удаляются обе машины. Когда они скрылись  из
вида, он медленно и неуверенно сел рядом с Бату  в  "форд",  весь  дрожа  от
ярости. Дверца машины оставалась открытой. Наконец Драгошани дернул за ручку
и захлопнул дверь с такой силой, что она едва не соскочила с петель.
   - Проклятье! - прорычал он. - Будь прокляты англичане, сэр Кинан  Гормли,
его племянник, их чертова цивилизованная полиция - будь проклято все!
   - Да, дела обстоят неважно, - согласился с ним Бату.
   - И ты тоже будь проклят! - рявкнул Драгошани. - Ты и твой чертов  черный
глаз! Ты не убил его!
   - Позвольте уж мне самому знать, что я делаю, - спокойно отозвался  Бату.
- Я наверняка убил его. Я это почувствовал. Это  было  все  равно  что  жука
раздавить.
   Драгошани завел мотор и тронулся с места.
   - Я же видел, как он на меня смотрел! Говорю вам, он все расскажет...
   - Нет, - покачал головой Бату. - У него не хватит  на  это  сил.  Он  уже
покойник, товарищ, даю вам слово. В эту минуту он уже покойник.
   И в этот же миг в "Порше" сэр Кинан неожиданно произнес лишь одно слово -
"Драгошани", которое ровным счетом ни о чем не  говорило  его  перепуганному
племяннику, и резко обмяк на сиденье,  изо  рта  у  него,  выползла  струйка
слюны.
   Макс Бату оказался прав: когда они подъехали к больнице, Гормли  был  уже
мертв.

***

   На следующий день около трех часов Гарри Киф подъехал  к  дому  Гормли  в
Южном Кенсингтоне. Все это время Артур Вэнкс был очень занят. Ему  казалось,
что прошел целый год, с тех пор как он приехал из Чичестера вместе со  своей
женой, дочерью Гормли, чтобы навестить его, хотя на самом деле это было лишь
вчера. Потом у дяди случился сердечный приступ,  и  с  тех  пор  мир  вокруг
словно сошел с ума! Все было так ужасно!
   Во-первых, ему пришлось взять на себя кошмарную обязанность  и,  позвонив
из больницы, сообщить тете, Жаклин Гормли,  о  том,  что  случилось.  Потом,
приехав в больницу, она упала в обморок, и дочери  пришлось  провести  около
нее всю ночь, пытаясь хоть как-то утешить. У дочери разрывалось  сердце  при
виде того, как мать ходит взад и вперед по дому в поисках мужа. Утром, когда
сэра Кинана перевезли из больничного морга домой,  она  все  еще  находилась
там. Служители морга проделали огромную  работу,  но  все  же  лицо  старика
искажала гримаса ужаса. С похоронными формальностями покончили быстро -  все
будет так, как хотел сам сэр Кинан, о чем он  неоднократно  прежде  говорил.
Кремация состоится на следующий день, а до тех пор тело будет  находиться  в
доме. Но Джеки не могла там оставаться - она не могла видеть его  таким.  Он
был совершенно не похож на себя! Ее пришлось увезти в дом брата,  жившего  в
другом конце Лондона.  Эта  обязанность  тоже  легла  на  плечи  Вэнкса.  И,
наконец, он отвез жену  на  вокзал  Ватерлоо,  откуда  она  могла  уехать  в
Чичестер к детям, чтобы затем вернуться ко дню похорон. А до  этих  пор  ему
пришлось оставаться в доме одному, точнее в обществе  покойного  дяди.  Тетя
Джеки взяла с него обещание, что  он  не  оставит  сэра  Кинана  одного,  и,
конечно же, Бэнкс не смог ей отказать.
   Но когда, посадив жену в  поезд,  шедший  до  Чичестера,  он  возвратился
обратно...
   Такого кошмара ему видеть не приходилось. Это было вне  всякого  здравого
смысла! Отвратительно! Невероятно! Несмотря на то, что с момента возвращения
прошло пятнадцать минут, он все еще никак не мог прийти в себя - голова  шла
кругом, он оцепенел от потрясения и ужаса. Когда Гарри Кэф позвонил в дверь,
Бэнкс, пошатываясь, пошел открывать.
   - Меня зовут Гарри Киф, - произнес стоявший на пороге молодой человек.  -
Сэр Кинан Гормли просил меня заехать и...
   - П-п-помогите! - шепотом, как будто лишившись воздуха, выдавил  из  себя
Бэнкс, во рту у него пересохло. - Ради всего святого, кто  бы  вы  ни  были,
п-п-помогите мне!
   С удивлением глядя на него, Гарри Киф схватил его, чтобы поддержать.
   - В чем дело? Что случилось? Я не ошибся, это дом сэра Кинана Гормли?
   Мужчина кивнул. Лицо его позеленело, казалось, его снова стошнит.
   - В-в-войдите. Он.., он там. В гостиной, где же  еще,  черт  возьми,  ему
быть.., но только не входите  туда!  Я  должен..,  должен  вызвать  полицию.
Кому-то это все равно придется сделать!
   Ноги у него подгибались - казалось, он вот-вот  упадет.  Чтобы  этого  не
случилось, Гарри толкнул его в кресло, стоявшее в прихожей. Присев перед ним
на корточки, он встряхнул его.
   - Что случилось с сэром Кинаном? - Но в ответе не  было  необходимости  -
Гарри и так все понял.
   - Вскоре умрет в муках. Выдающийся патриот. Обратив к Гарри  позеленевшее
лицо, Бэнкс внимательно уставился на него и спросил:
   - Вы.., вы работали под его началом?
   - Я собирался у него работать.
   Зажав руками рот, Бэнкс резко вскочил на  ноги  и  бросился  в  крошечную
комнату, расположенную сбоку от прихожей.
   - Он умер вчера вечером,  -  сумел  выдавить  он  из  себя.  -  Сердечный
приступ. Его должны были кремировать завтра. Но теперь...
   Он распахнул дверь, и оттуда донесся запах рвоты. Комнатка была туалетом,
и, судя по всему, Бэнкс не в первый раз ею воспользовался.
   Гарри отвернулся и глубоко  вдохнул  свежий  воздух,  проникавший  сквозь
открытую на улицу дверь. Потом медленно закрыл ее. Оставив  Бэнкса  тужиться
от позывов к рвоте, он прошел в гостиную.., и увидел своими глазами то,  что
привело в такое состояние Бэнкса.
   Он увидел, что произошло с сэром Кинаном Гормли.
   Сердечный приступ - так сказал Бэнкс. При одном взгляде на комнату  Гарри
понял, что здесь произошло нечто такое, о чем даже и  подумать  страшно.  Он
едва справился с подступившей к горлу желчью, но она  вновь  поднялась,  так
что он едва не захлебнулся ею. Гарри вернулся обратно  к  скорчившемуся  над
унитазом Бэнксу.
   - Как только будете в состоянии, вызовите  полицию,  -  сказал  он.  -  И
позвоните в офис сэра Кинана, если там кто-нибудь  дежурит.  Думаю,  что  он
хотел бы, чтобы они были в курсе.., всего этого. Я побуду немного с  вами..,
с ним.
   - С-с-спасибо, - не поднимая головы, ответил Вэнкс. - Мне очень жаль,  но
я ничем вам не могу помочь. Когда я вошел и обнаружил его в таком виде...
   - Понимаю вас, - сказал Гарри.
   - Через минуту я постараюсь прийти в себя.
   - Да, конечно.
   Гарри вернулся в гостиную. Он снова увидел всю картину, начал внимательно
осматривать этот ужас, но вдруг остановился, увидев кресло  времен  королевы
Анны с похожими на лапы ножками,  лежавшее  на  боку.  Одна  из  ножек  была
выломана у самого  основания.  В  напоминавший  по  форме  булаву  конец  ее
воткнулся зуб. Другие вырванные зубы были разбросаны по полу, а рот у  трупа
был широко  раскрыт  и  зиял,  словно  черное  отверстие  печной  трубы,  на
искаженном застывшей гримасой ужаса лице.
   Гарри  ощупью  поискал,  на  что  бы  ему  сесть,  и,  найдя  наконец  не
забрызганное ничем  кресло,  рухнул  в  него.  Закрыв  глаза,  он  попытался
представить комнату такой, какой она выглядела до этого: сэр Кинан, лежит  в
гробу,  гроб  стоит  на  дубовом  столе,  задрапированный   черной   тканью,
благоухающие розами свечи горят возле головы и в ногах сэра Кинана. Он лежит
здесь один, и вдруг.., вторжение...
   Но почему? , - Почему, Кинан? - спросил Гарри.
   - Не-е-е-е-т! Нет, убирайся! - сила, страх, леденящий ужас, слышавшиеся в
раздавшемся в голове у Гарри голосе, заставили его вжаться в спинку  кресла.
- Драгошани, ты чудовище! Хватит, ради Бога, сжалься!
   - Драгошани? - Гарри мысленно протянул руки, стараясь успокоить Гормли. -
Это не Драгошани, Кинан, это я, Гарри Киф!
   - Что? - он услышал короткий вздох. - Киф?  Гарри?  -  Последовал  вздох,
скорее даже, всхлип облегчения. - Слава тебе Господи! Слава  Богу,  это  ты,
Гарри, а не.., а не он!
   - Это был Драгошани? - скрипнув зубами спросил Гарри.  -  Но  почему?  Он
что, сумасшедший? Он, должно быть, совершенно...
   - Нет! - быстро прервал его Гормли. - Безусловно, он безумен, да,  но  он
хитер как лиса! И его талант.., отвратителен!
   И тут Гарри догадался, во всяком случае, ему показалось, что нашел ответ,
- и от этой мысли его бросило в жар. Он почувствовал, как кровь застывает  в
его жилах.
   - Он пришел к вам после вашей смерти? - выдохнул  он.  -  Он,  как  и  я,
некроскоп?
   - Нет, ни в коем случае! - вновь воскликнул Гормли. -  Он  совершенно  не
похож на тебя, Гарри! Я говорю с тобой, потому что сам  хочу  этого.  Все..,
все мы добровольно беседуем с  тобой.  Ты  несешь  нам  тепло  и  покой.  Ты
связываешь нас с теми мечтами, которые у нас были и которые теперь растаяли.
Ты даешь нам надежду  -  последнюю  надежду  на  то,  что  нам  еще  удастся
совершить что-то стоящее, чего мы не успели сделать при жизни. Ты для нас  -
луч света во тьме, Гарри! Но Драгошани...
   - В чем же заключается его дар?
   - Он некромант, а это нечто совершенно  иное!  Гарри  моментально  открыл
глаза и осмотрелся по сторонам, но тут же  снова  закрыл  их,  так  как  его
охватил ужас.
   - Это работа какого-то вурдалака!
   - И даже хуже, - содрогнулся Гормли, и Гарри почувствовал,  что  покойник
весь дрожит от леденящего душу ужаса. - Он.., он не говорит с  нами,  Гарри,
он ни о чем не спрашивает. Даже не пытается это делать. Он просто вторгается
и берет, крадет. От него ничего нельзя скрыть. Он находит ответы на все, что
его интересует, в крови, во  внутренностях,  в  костном  мозге.  Мертвые  не
чувствуют боли, Гарри, точнее, не должны ее чувствовать. Но в этом  частично
состоит  его  дар!  Когда  Борис  Драгошани  работает,  он  заставляет   нас
чувствовать боль. Я ощущал, как действуют его ножи, руки,  острые  ногти,  Я
ощущал все, что он делал, и это был настоящий ад! Уже через минуту  я  готов
был рассказать ему абсолютно все. Но ему это было не нужно, его дар  состоит
не в этом. Кто может ему гарантировать, что я говорю правду? Но  его  методы
позволяют быть уверенным в том, что он узнал истину! Она заключена в коже, в
мышцах, в связках, в сухожилиях, в кровяных  тельцах!  Он  читает  истину  в
мозговой жидкости, в содержимом глазного яблока  или  слухового  прохода,  в
мертвых тканях тела!
   Продолжая сидеть с закрытыми глазами,  Гарри  потряс  головой.  Ему  было
плохо, у него кружилась голова, ему казалось, что это происходит не с ним, а
с кем-то другим. Наконец он сказал:
   - Это не может.., не должно повториться! Его нужно остановить!  Я  должен
его остановить! Но один я не смогу это сделать!
   - О да, его необходимо остановить, Гарри. И особенно  сейчас.  Понимаешь,
он выудил из меня все! Он все знает! Наши сильные и  слабые  стороны.  И  он
может использовать эти знания. Он и его хозяин -  Григорий  Боровиц.  И  ты,
наверное, единственный, кто может его остановить.
   Краем сознания Гарри  уловил,  что  Бэнкс  в  прихожей  разговаривает  по
телефону. Времени почти не оставалось, а ему столько нужно узнать у Гормли.
   - Послушайте, Кинан, нам нужно торопиться. Я еще немного побуду с вами, а
потом найду в городе гостиницу. Если я останусь здесь,  полицейские  захотят
допросить меня. Так или иначе, я найду место и до тех пор пока... - он вдруг
осознал, какое слово намеревался произнести, и замолк, оставив недосказанной
мысль, которую, однако, прекрасно понял его собеседник.
   - ..Пока меня не кремируют, - договорил за него Гормли, и Гарри  мысленно
увидел, как тот понимающе кивнул. - Это должно было случиться  очень  скоро,
но теперь, по всей вероятности, церемония будет отложена.
   - Я буду держать связь с вами, - сказал Гарри. -  Я  слишком  многого  не
знаю. Об их организации, о том, как их можно выследить. И  еще  о  множестве
вещей.
   - Ты знаешь что-нибудь о Бату? - и снова в голосе Гормли отчетливо звучал
страх. - О маленьком монголе, Гарри, ты знаешь о нем?
   - Я знаю, что он один из них, но...
   - У него черный глаз, - он способен убить одним взглядом!  Мой  сердечный
приступ - он его вызвал! Он убил меня, Гарри! Макс  Бату!  Его  лицо,  глаза
способны отравить  мозг,  они  вырабатывают  яд,  который,  словно  кислота,
разъедает мозг, сердце... Он убил меня...
   - Значит, мне придется заняться им,  -  сказал  Гарри,  и  в  голосе  его
послышалась холодная и твердая решимость.
   - Только будь осторожен, Гарри.
   - Хорошо.
   - Думаю, что ответы на вопросы заключены в тебе, Гарри, и  я  молю  Бога,
чтобы ты  сумел  их  отыскать.  Но  позволь  мне  предупредить  тебя:  когда
Драгошани был.., рядом со мной, я явственно  ощущал  в  нем  что-то  еще.  Я
говорю не о его даре некроманта, Гарри.  В  нем  заключено  зло,  еще  более
древнее, чем сам мир! Пока он существует на свете, ничто и  никто  не  может
чувствовать себя в безопасности! Даже те люди, которые воображают, что могут
им управлять!
   Гарри кивнул.
   - Я буду следить за ним, - сказал он. - И найду ответы на вопросы, Кинан,
на все! С вашей помощью. Во всяком случае, пока вы сможете мне ее оказывать.
   - Я много думал об этом, Гарри, - сказал Гормли. - И  знаешь,  я  уверен,
что это еще не конец. Я имею в виду себя, Гарри. То,  что  ты  видишь  перед
собой, было когда-то мной, но точно так же мною был  ребенок,  родившийся  в
Южной Африке, юноша, поступивший в семнадцать лет  на  службу  в  Британскую
армию, и человек, в течение тринадцати лег  возглавлявший  британский  отдел
экстрасенсорики. Их больше нет, а после погребального  костра  уйдет  и  эта
часть меня. Но сам я, Гарри, останусь где-то здесь.
   - Я надеюсь на это, - ответил Гарри, вставая. Он открыл глаза, но избегал
смотреть вокруг.
   - Найди подходящий