руках. Тебе придется довериться мне, а ты ходишь вокруг  да
около, опасаясь приблизиться к моей могиле вплотную.  Ведь  я  буду  намного
опаснее наверху, чем лежа здесь, под землей, если  уж  предположить,  что  я
собираюсь нанести тебе какой-либо вред. Кроме того, если я  убью  тебя,  кто
станет моим проводником и инструктором в новом для меня мире, в котором  мне
придется жить? Ты будешь учить меня, Драгошани, а я - тебя!"
   - Но ты еще не сказал, чего от меня хочешь.
   Вампир вздохнул.
   "Драгошани, я вынужден признаться тебе в одном личном недостатке.  Раньше
я обвинял тебя в тщеславии, а теперь должен сказать, что  и  сам  тщеславен.
Да..,  мне  хочется  соответствующим   образом   отпраздновать   собственное
возрождение. Вот почему я прошу тебя преподнести мне овцу и  положить  ее  к
моим ногам. В этот единственный и последний раз пусть это  будет  выглядеть,
как настоящее подношение дани, как  ритуальное  жертвоприношение  тому,  кто
обладает истинным могуществом, а не как выдача пойла  свиньям.  Позволь  мне
вообразить, что я ем с блюда, а не из корыта!"
   "Вот старый ублюдок! - подумал Драгошани, позаботившись, однако,  о  том,
чтобы вампир не смог прочитать его  мысли.  -  Значит,  он  хочет,  чтобы  я
исполнил роль его раба! Хочет сделать из  меня  цыганского  олуха,  которого
схватили за шиворот и он, словно  скулящий  пес,  прижался  к  ногам  своего
хозяина! О, я приготовил тебе сюрприз, мой старый  друг,  мой  очень  старый
друг! Что ж, я доставлю тебе  удовольствие,  Тибор  Ференци,  но  это  будет
последний раз, когда человек станет потакать твоим желаниям!"
   Но вслух лишь произнес:
   - Ты хочешь, чтобы я преподнес тебе это животное, как дань?
   "Я прошу слишком многого?"
   Некромант пожал плечами. В данный момент он может просить о чем угодно. А
вскоре придет и его очередь "просить". Убрав  остро  отточенный  нож,  Борис
наклонился и поднял с земли овцу. Дойдя  до  середины  круга,  он  присел  и
опустил ее на то же место, где  накануне  лежала  предыдущая  жертва.  Затем
снова достал нож.
   До этого момента могила оставалась неподвижной, как и положено могиле, но
теперь вдруг Драгошани почувствовал, как она зашевелилась. Это  было  похоже
на то, как затвердевают мускулы, на неслышные шаги кошачьих ,лап, когда  они
подкрадываются к мыши, на возникающую на кончике  языка  хамелеона  капельку
слюны, перед тем как он настигает жертву. Дрожа от ужаса - оказывается, даже
такое чудовище, как Драгошани,  способно  испытывать  ужас,  -  Борис  отвел
голову овцы, натянув ей горло.
   "В этом нет нужды, сынок", - раздался вдруг голос Тибора Ференци.
   Драгошани собрался было отскочить в сторону, потому  что  в  этот  момент
осознал - но поздно, слишком поздно! - что старый вампир получил достаточное
количество поросят и овец! Не успел он шевельнуться, как прямо  под  ним  из
земли вырвалось  фаллическое  щупальце  и,  словно  ножом,  вспоров  одежду,
вонзилось в него. Он понял, что должен освободиться,  даже  если  для  этого
придется  разорвать  все  внутренности,  должен  освободиться,  но  не  мог!
Проступившими шипами щупальце пронзило нижнюю часть его тела, заполнило ее и
потянуло вниз. Он стал похож на рыбу, попавшую на крючок.
   Вытянув ноги, Драгошани распластался на черной, ходившей ходуном земле  и
понял, что об  освобождении  не  приходится  и  помышлять.  Его  захлестнула
невыносимая боль, муки были ужасны...
   Внутри все горело и плавилось, как будто он оседлал струю кислоты. Сквозь
боль и пытку он  услышал  торжествующий  голос  Тибора  Ференци,  который  с
ядовитой насмешкой бросил ему в лицо правду - истинную правду, ответ на  тот
самый вопрос, который неоднократно задавал Драгошани и на который  до  этого
момента Тибор не отвечал.
   "Почему они ненавидели меня, сынок? Мои соотечественники, родственники  и
друзья? Почему вампиры ненавидят других  вампиров?  Но  ведь  ответ  ясен  и
прост! Кровь - это жизнь,  Драгошани!  Конечно,  если  нет  ничего  другого,
сойдет кровь поросят, баранов и овец! Но гораздо предпочтительнее высасывать
кровь из людей - ты сам скоро будешь иметь случай в этом убедиться. А  самое
большое  наслаждение  доставляет  нектар,  эликсир  жизни  -  кровь   других
вампиров!"
   Драгошани испытывал двойные  мучения.  Внутри  его  как  будто  все  было
разорвано, сидевший в нем паразит вцепился в него в агонии, в то  время  как
кошмарное щупальце Тибора настигло его, высасывая  содержимое  тела.  Однако
этот жуткий отросток ничего внутри не повредил. Протоплазменный по структуре
он проскальзывал между органами, не разрушая их.  Даже  шипы  были  устроены
таким образом, чтобы удерживать, не нанося повреждений.  Боль  и  мука  были
вызваны самим его  присутствием,  тем,  что  он  касался  оголенных  нервов,
мускулов и других органов тела по  мере  продвижения  внутрь.  Как  если  бы
невежественный врач ввел в вену раствор кислоты, боль была  невыносимой,  но
она не способна была убить. Нет, убить, конечно же, она могла, но не сейчас,
не в этот раз.
   Впрочем, подвергнутый страшной пытке Драгошани этого не  знал.  Задыхаясь
от боли, он кричал:
   - Скорее.., покончи.., со всем этим! Будь ты  проклят!  Будь  проклято..,
твое.., черное.., сердце.., предатель.., обманщик!  Убей..,  меня...  Тибор!
Сделай это! Покончи.., со мной! Я.., я умоляю тебя!
   Он сидел в кромешной  тьме  под  деревьями,  среди  полуразрушенных  плит
гробницы, и ужас разъедал его мозг, как крыса, которую заперли в его  голове
и которая  прогрызает  путь  наружу.  Мясорубка  вновь  пришла  в  движение,
заставив его кишки извиваться красными червячками. Он дернулся и  заметался,
упав на бок. Невыразимые муки заставили его подняться снова, но лишь  затем,
чтобы опять упасть.  Все  то  время,  пока  Тибор  насыщался,  он  продолжал
дергаться, кататься по земле, вопить.
   "Ты дал мне силу, Драгошани! Да! Силу и мощь  я  беру  от  подобных  тебе
зверей. Но настоящая жизнь - в крови маленького существа, пусть в  жидкой  и
незрелой, как у сидящего внутри тебя моего сына, который бьется и слабеет от
потери жизни, так же как ты слабеешь от боли. Но убить его? убить тебя? Нет,
нет, ни в коем случае! Разве я могу лишить себя подобных пиршеств в будущем?
Мы вместе выйдем в мир, Драгошани, и ты станешь моим рабом до той поры, пока
я не отпущу тебя на свободу. К тому  времени  у  тебя  больше  не  останется
сомнений по поводу  того,  почему  Вамфири  питают  друг  к  другу  взаимную
ненависть".
   Вампир наконец насытился. Щупальце выскользнуло из тела Драгошани и вновь
уползло, скрылось  под  землей.  Его  уход  был  еще  более  мучителен,  чем
проникновение, - казалось, чья-то неосторожная  рука  выдернула  раскаленный
добела меч.
   Драгошани издал страшный  крик  -  вопль  дикого  животного,  разрезавший
холодный воздух и затихший где-то среди холмов. Но разве  Тибор  не  говорил
ему, что Влад именно поэтому носил прозвище "Пронзающий"? Говорил,  и  Борис
теперь понял истоки этого прозвища!
   Некромант попытался встать, но не смог -  ноги  отказывались  держать,  а
мозг был словно растворен  в  кислоте.  Перекатываясь  с  боку  на  бок,  он
расчистил землю вокруг себя, потом вновь  попытался  подняться.  Бесполезно!
Одного желания, усилия воли недостаточно! Он неподвижно лежал, всхлипывая  в
ночи, стараясь собрать в кулак волю и силы. Вампир был прав, когда говорил о
ненависти. Именно она поддерживала  его,  не  позволяла  потерять  сознание.
Ненависть, одна лишь ненависть! Его собственная  и  того  существа,  которое
сидело в нем, - они оба были в ярости.
   Наконец ему удалось сесть, и он с  яростью  посмотрел  на  черную  землю,
которая дышала и дымилась, будто из нее исходили адские испарения. Вдруг  он
заметил, что земля в некоторых местах треснула, потом неожиданно поднялась и
стала раскрываться. Из-под земли возникло Нечто...
   Существо приняло сидячее положение - и это было что-то невообразимое!..
   Лицо Драгошани исказилось от отвращения и ужаса! Вот он - Вамфир! Так вот
с кем он разговаривал, спорил, кого проклинал и пытался обмануть. Это  Тибор
Ференци - бессмертное воплощение знамени  с  изображением  дракона,  летучей
мыши и дьявола. Такого кошмара и ужаса Драгошани и представить себе не мог.
   Толстые уши были прижаты к голове, но их заостренные  концы  стояли  выше
продолговатого черепа, напоминая рога. Сморщенный нос  был  изогнут,  как  у
огромной летучей мыши, и прижат к лицу. Кожа была покрыта чешуйками, а глаза
горели ярко-красным огнем, как  у  дракона.  И  он  был..,  таким  огромным!
Появившиеся из-под земли на уровне груди руки были невероятного  размера,  а
ногти на целый дюйм выступали за концы пальцев.
   Драгошани сумел наконец одолеть ужас и вскочил на  ноги  как  раз  в  тот
момент, когда вампир повернул в его  ч  сторону  волчий  череп  и  уставился
чудовищным взглядом красных глаз, которые широко раскрылись.
   - Я.., я вижу.., тебя! - голос его был таким же враждебным и злобным, как
те мысленные импульсы, которые ранее доносились до Драгошани из  могилы.  Но
сами по себе слова не несли никакой угрозы"  -  это,  скорее,  была  простая
констатация того, что он мог видеть и что  он  видел.  Драгошани  постарался
изобразить некую смесь удивления, облегчения и  неверия.  С  этой  целью  он
попятился назад и склонился в подобострастной позе. И тут...
   - Ото! Да это же вампир собственной  персоной!  -  раздался  вдруг  голос
Бату, выходящего из-за деревьев.
   Голова Тибора Ференци резко  повернулась  в  его  сторону.  Увидев  Бату,
вампир открыл рот и зашипел, с острых зубов  закапала  противная  слизь.  Не
медля ни секунды, Бату  бросил  лишь  один  взгляд  на  это  лицо,  а  затем
прицелился и выстрелил из арбалета Ладислава Гирешци.  Бакаутовая  стрела  с
металлическим наконечником была толщиной в пять восьмых  дюйма.  Вылетев  из
арбалета, она вонзилась в торчавшую из-под земли грудь вампира и пронзила ее
насквозь.
   Тибор издал свистящий звук  и  попытался  скрыться  обратно  в  дымящуюся
землю, но стрела зацепилась за края ямы и  не  позволяла  ему  сделать  это,
разрывая его серую плоть.  Он  снова  закричал  -  вопль  его  был  поистине
душераздирающим - и стал метаться туда и сюда  вместе  с  торчащей  стрелой,
изрыгая проклятия, скрежеща зубами и разбрызгивая вокруг мерзкую слизь.
   Бату быстро подскочил к Драгошани, поддержал  его  и  протянул  настоящий
серп, свежеотточенное лезвие которого блестело серебром. Некромант  выхватил
его из рук Бату и,  оттолкнув  монгола  в  сторону,  бросился  к  наполовину
засыпанному могильной землей, отчаянно боровшемуся вампиру.
   - Когда тебя хоронили в последний раз; Тибор Ференци, -  прошипел  он,  -
люди совершили одну очень большую ошибку. - Мышцы его напряглись, и он занес
серп. - Они оставили на плечах твою чертову башку!
   Чудовище дернулось и уставилось на  Драгошани  непонимающим  взглядом.  В
глазах промелькнуло некое подобие страха, но взгляд  его  прежде  всего  был
полон удивления - он никак не мог понять причину столь разительной перемены,
столь внезапного преображения.
   - Подожди! - закричал он, когда Драгошани придвинулся ближе. И  крик  его
разлетелся тысячей осколков. - Разве ты не видишь? Это же я!!!
   Но Драгошани не стал ждать. Он  прекрасно  знал,  с  кем  имеет  дело.  И
понимал, что  единственный  способ  узнать  все  секреты  и  тайны  вампира,
унаследовать его знания и власть -  это  воспользоваться  даром  некроманта.
Ирония судьбы в том и состояла, что именно Тибор наградил его этим даром!
   - Так умри же, чертово  отродье!  -  прорычал  он,  и,  отсекая  чудовищу
голову,  в  воздухе  сверкнуло  лезвие  серпа.  Ужасная  голова  отлетела  и
подскакивая покатилась.
   - Дурак! Проклятый дурак! - успела выкрикнуть она,  прежде  чем  навсегда
затихла. Ярко-красные глаза закрылись, а раскрывшийся в последний  раз  рот,
выплюнув красный комок, прошептал в последний раз:
   - Дурак...
   В ответ Драгошани вновь взмахнул  серпом  и  надвое  рассек  голову,  как
огромную перезрелую дыню. Внутри черепа он увидел  странное  переплетение  -
как будто одна часть мозга принадлежала человеку, в то время как другая была
чем-то  совершенно  чуждым  и  непонятным.  Это  был   мозг   вампира!   Без
промедления, хорошо зная, что делает, Драгошани глубоко погрузил руки в  обе
половины расколотого черепа, и  его  дрожащие  пальцы  ощутили  дымящееся  и
пульсирующее содержимое. Все  секреты,  все  тайны  Вамфири  были  заключены
здесь, в ожидании того момента, когда они станут доступны для него!
   О да! Да!
   Мозг разрушался, распадался, естественным образом реагируя на  прошествие
столь многих веков.., но  дар  Драгошани-некроманта  уже  работал,  стараясь
выведать глубоко запрятанные тайны бессмертного (хотя теперь  уже  мертвого)
вампира из самой сердцевины его мозговой  жидкости.  Серый,  как  камень,  с
отвратительно выпученными глазами, Драгошани поднес к лицу содержимое  мозга
- но поздно!
   Перед его безумным взором все разрушалось,  дымилось,  испарялось,  текло
сквозь трясущиеся пальцы. Даже расколотый череп рассыпался в прах.
   С криком мучительной боли, дико размахивая руками, Драгошани подскочил  к
обезглавленному телу, торчавшему из-под земли. Шея, постепенно  растворяясь,
слилась с покрытой чешуей грудью, а та в  свою  очередь  постепенно  исчезла
где-то под землей, скрывавшей остальную часть туловища. Когда  же  некромант
по локоть погрузил руки в образовавшуюся дыру, в страшное месиво,  от  земли
поднялось лишь огромное ядовитое облако, а рука утонула в зловонной жиже,  в
которую превратился труп.
   Душераздирающе взвыв, Драгошани вытащил руку из мерзкой трясины и  пополз
прочь от постепенно затихающей, но все еще подрагивающей и дымящейся дыры. У
самого края круга он остановился и, бессильно  свесив  голову,  сгорбившись,
долго рыдал от отчаяния и разочарования.
   Потрясенный до глубины  души  Макс  Бату,  затаив  дыхание,  наблюдал  за
Драгошани, потом медленно подошел к нему. Опустившись  на  одно  колено,  он
осторожно тронул Бориса за плечо.
   - Товарищ Драгошани, - едва слышно прошептал он. - Все уже закончилось?
   Драгошани перестал всхлипывать, но головы не  поднял.  Он  размышлял  над
вопросом  Бату.  Действительно  ли  все  кончено?  Для  Тибора   Ференци   -
несомненно, но для молодого вампира, того  существа,  которое  росло  внутри
его, все только начинается.  У  них  одно  на  двоих  тело,  и  им  придется
поддерживать друг друга, учить  -  пусть  даже  против  воли,  пока  они  не
сольются в единое целое. Вопрос только в том, кто станет хозяином положения.
   В поединке с нормальным человеком вампир безусловно окажется победителем.
Всегда! Но Драгошани был необычным человеком - он обладал достаточной силой,
чтобы жить по собственным законам,  в  соответствии  со  своим  талантом.  А
почему бы и нет? Вполне возможно, что по мере того как  он  станет  узнавать
все больше и больше, постигать  новые  тайны,  накапливать  новые  силы,  он
сумеет найти возможность избавиться от паразита. А до тех пор...
   - Нет, Макс Бату, - ответил он. -  Еще  не  все  закончилось.  Во  всяком
случае пока.
   - Что в таком случае я должен делать? - маленькому толстяку монголу очень
хотелось помочь. - Чем могу быть полезным? Что вам сейчас нужно?
   Драгошани по-прежнему сидел, уставясь в землю.  Чем  может  быть  полезен
Бату? Что нужно некроманту? Интересные вопросы!
   Боль и разочарование исчезли. Время шло, а ему столько нужно сделать.  Он
пришел сюда затем, чтобы обрести новые силы перед лицом той угрозы,  которую
представляли Гарри Киф и весь британский отдел экстрасенсорики. И он  должен
это сделать! Секреты Тибора стали для  него  недоступными  -  они  умерли  и
навсегда ушли  вместе  со  старым  вампиром.  Но  отступать  нельзя.  Ощущая
безмерную усталость и слабость, он тем не менее был твердо уверен в том, что
никаких серьезных повреждений не получил. Боль оцарапала  его  мозг  и  душу
(если у него вообще есть душа), но эти порезы заживут. Нет, он пострадал  не
слишком сильно. Просто истощил силы.
   Да,  именно  истощил.  Существо  внутри  его  жаждало..,  да,   Драгошани
прекрасно знал, чего жаждало. Он чувствовал  руку  Бату  на  своем  плече  и
физически ощутил пульсацию крови в его венах. И тут взгляд Драгошани упал на
изогнутый  остро  отточенный  хирургический  нож,   которым   он   собирался
перерезать горло овце. Он лежал возле его руки, и серебро ярко  блестело  на
фоне черной земли. Что ж, так или иначе он все равно собирался сделать  это.
Все произойдет несколько раньше, только и всего.
   - Мне нужны от тебя две вещи. Макс Бату,  -  сказал  Драгошани  и  поднял
взгляд.
   Макс громко икнул, и челюсть его отвалилась. Глаза некроманта были такого
же красного цвета, как у того демона, которого он только  что  убил.  Монгол
увидел их, успел увидеть, как вдруг в ночи что-то сверкнуло  серебром,  и..,
больше ничего.
   Никогда...

ПЕРЕРЫВ ВТОРОЙ

   - Я  должен  остановиться,  -  сказал  Кайл,  обращаясь  к  таинственному
посетителю. Отложив в сторону карандаш, он стал массировать затекшую  кисть.
Стол был усеян  кружевными  стружками  пяти  карандашей,  которые  он  успел
исписать за это  время.  Это  был  уже  шестой,  и  рука  Кайла  онемела  от
напряженного письма.
   Перед ним лежала тонкая стопка бумаги, испрошенная снизу доверху записями
и пометками. Когда он начал писать (когда это было? четыре с половиной, пять
часов  назад?),  записи  были  очень  подробными.  Но  уже  через  час   они
превратились в краткие заметки,  сделанные  неразборчивым  почерком.  Теперь
даже Кайл с трудом  мог  бы  разобрать  свой  почерк,  а  на  листах  бумаги
оставались лишь краткие тезисы, даты, заголовки.
   Позволив себе краткий отдых, чтобы дать передышку не только пальцам, но и
голове, Кайл взглянул еще раз на заметки и покачал головой. Он  инстинктивно
верил,  что  все  рассказанное  ему  -  правда.  Но  при  этом  в   рассказе
присутствовала одна бросающаяся в глаза странность. Неясность, на которую он
не мог не обратить внимание. Кайл нахмурился, посмотрел на маячившего по  ту
сторону стола призрака и, несколько раз моргнув, как бы желая четче  увидеть
его, мерцающий силуэт, сказал:
   - Во всем этом есть  кое-что,  что  я  никак  не  могу  понять.  -  Потом
рассмеялся, смех его был почти что истерическим, и поправился:
   - Я хочу сказать, что в действительности не понимаю очень многого, но  до
сих пор я по крайней мере верил всему, что вы говорили. А вот в это поверить
едва ли возможно.
   - Да? Во что именно? - отозвался призрак. Кайл кивнул и начал объяснять:
   - Сегодня понедельник. Кремация сэра  Кинана  должна  состояться  завтра.
Полиция до сих пор ничего не обнаружила, но было бы  кощунственно  оставлять
его тело в таком состоянии.
   - Конечно, - согласно кивнул призрак.
   - Так вот, - продолжал Кайл, - дело в том, что  мне  известно  достаточно
многое из того что вы мне рассказали,  а  это  заставляет  меня  поверить  в
правдивость всего остального.  Вы  рассказали  мне  о  вещах,  которые  были
известны только мне и сэру Кинану, но...
   - Но?..
   - Но ваш рассказ... - Кайл заговорил быстро и взволнованно, - ваш рассказ
уже вышел за рамки сегодняшнего дня! Я следил за хронологией событий,  и  вы
только что рассказали мне о том, что должно произойти в ближайшую среду,  то
есть через два дня. Если верить  вашим  словам,  в  настоящий  момент  Тибор
Ференци еще жив и умрет не раньше ночи среды!
   Минуту помолчав, призрак ответил:
   - Да, я понимаю, вам должно показаться это странным. Но время  -  понятие
относительное, Алек, равно как и пространство. В действительности они  тесно
связаны между собой.  Скажу  больше:  вообще  все  относительно.  Существует
Великий Порядок вещей...
   Кайл понял далеко не все. В данный момент он видел  лишь  то,  что  хотел
видеть.
   - Вы  п