,  всегда  ходивший  с
выпяченным вперед подбородком, сейчас казался еще более худым,  чем  всегда.
Туловище его было рассечено от глотки  до  паха,  все  внутренности  торчали
наружу, а вырванное из груди сердце висело, как на ниточке.  Меч  Тибора  не
раз рассекал людей подобным же образом,  но  это  не  имело  ровно  никакого
значения. Если верить словам Ференци, этот человек к тому времени был мертв.
А его ужасные раны нанесены отнюдь не мечом...
   Тибор содрогнулся и отвел взгляд от растерзанного трупа, но тут же  глаза
его непроизвольно наткнулись на руки Ференци. Ногти у  этого  чудовища  были
остры, как лезвия. Хуже того, зубы его походили на заточенные  стамески.  От
этих мыслей у Тибора закружилась голова, и он едва не потерял сознание.
   - Зачем? - шепотом произнес Тибор.
   -  Я  уже  рассказал  тебе  зачем,  -  Фаэтор  начал  проявлять  признаки
нетерпения. - Мне хотелось побольше узнать о тебе. При жизни  он  был  твоим
другом. Ты присутствовал в его крови, в его легких и сердце. И после  смерти
он остался верен тебе, ибо нелегко делился тем, что ему известно. Ты видишь,
как свешиваются его внутренности? Да, мне пришлось потерзать их, прежде  чем
удалось выведать из них все тайны.
   Ноги у Тибора подкосились, И он словно распятый повис на своих цепях.
   - Если мне суждено умереть, убей меня сейчас же. И покончим с этим раз  и
навсегда, - прохрипел он.
   Фаэтор медленно подходил все ближе и ближе, пока не оказался от Тибора на
расстоянии вытянутой руки.
   - Высшая стадия существования Вамфира не требует смерти. В первый момент,
когда семя окажется внутри тебя и станет внедряться в  твой  мозг,  протянет
щупальца вдоль спинного мозга, тебе может показаться, что ты умираешь, но  в
действительности  это  не  так.  После  этого...  -  он  пожал  плечами,   -
превращение может происходить мучительно долго  или,  наоборот,  чрезвычайно
легко и быстро - это процесс непредсказуемый. Но одно неизбежно - произойдет
оно обязательно.  Кровь  вновь  вскипела  в  жилах  у  Тибора.  У  него  еще
оставалась возможность умереть человеком.
   - Что ж, если ты не хочешь позволить мне умереть  честно,  я  сам  сделаю
это.
   Сжав  зубы,  он  с  такой  силой  рванул  оковы,  что   запястья   начали
кровоточить, но он все сильнее и сильнее дергал цепи,  углубляя  и  расширяя
свои раны. Его остановило яростное и долгое шипение Фаэтора.  Тибор  на  миг
прекратил свою ужасную самоуничтожительную работу и.., оказался  в  глубокой
бездне, в самой преисподней.
   Ференци был теперь так близко, что Тибор чувствовал на себе его  дыхание,
черты его лица были искажены бушующими внутри страстями. Его длинные челюсти
раскрылись, внутри сверкнули острые, как клыки,  зубы,  и  было  видно,  как
неистово извивается змеиный язык.
   - Ты осмеливаешься демонстрировать мне свою кровь? Горячую молодую кровь?
Кровь, которая равноценна жизни! - он дернулся, будто его сдавил  неожиданно
сильный спазм, и Тибору показалось, что  Ференци  сейчас  станет  плохо,  но
этого не случилось. Он лишь схватился руками за шею, несколько раз судорожно
вздохнул и покачнулся, но быстро взял себя в  руки.  -  Ах,  Тибор!  Теперь,
хочешь ты того или нет, ты  сам  ускорил  наступление  того  момента,  когда
больше откладывать нельзя. Это мой час и твой тоже! Пришло  время  появиться
яйцу, семени! Смотри! Смотри!
   Широко раскрытый  рот  Фаэтора  сделался  похожим  на  черную  пещеру,  а
раздвоенный блестящий язык изогнулся крючком и конец его опустился в  горло.
Там он подцепил что-то и вытянул на свет.
   Тибор весь сжался, и ему трудно стало дышать. Он увидел, что в раздвоении
языка зажато яйцо вампира, его  семя  -  полупрозрачная  серебристая  капля,
сияющая словно  жемчужина,  дрожащая  в  последние  секунды  перед..,  перед
посевом?
   - Нет!!! -  раздался  хриплый  крик  ужаса.  Но  неизбежное  должно  было
случиться. Тибор взглянул в глаза Фаэтора, пытаясь прочитать в них  хотя  бы
намек на то, что его ожидает. Но он жестоко ошибся. Ференци  умел  подчинять
других  своей  воле,  обладал  мощным  даром  гипноза.  Глаза  вампира  были
желто-золотого цвета. И  без  того  огромные,  они  увеличивались  с  каждой
секундой. "Сын мой, - казалось, говорили они. - Ну давай же, поцелуй  своего
отца!" Потом...
   Из жемчужно-серой  капля  превратилась  в  алую,  и  рот  Фаэтора  быстро
прижался к раскрытому в крике рту Тибора...

***

   Молчание Гарри  Кифа  длилось  несколько  секунд,  и  за  все  это  время
завернутые в одеяла и охваченные ужасом от того, что им  пришлось  услышать,
Кайл и Квинт не проронили ни слова.
   - Это наиболее... - наконец заговорил Кайл.
   - Никогда в своей жизни... - почти одновременно начал Квинт.
   - Нам придется закончить на этом, - с тревогой  в  голосе  прервал  обоих
Киф. - Мой сын вот-вот проснется, ему пора кушать.
   -  Два  разума  в  одном  теле,  -  задумчиво  произнес  Квинт,  все  еще
находившийся под впечатлением от услышанного. - Я говорю в данном  случае  о
вас, Гарри. В какой-то мере вы похожи на...
   - Не надо об этом, - снова прервал его Киф. У меня нет  ничего  общего  с
тем, что вы имеете в виду. Даже отдаленно. Слушайте, я должен торопиться. Вы
хотите что-нибудь рассказать мне?
   Кайл постарался сосредоточиться и заставил себя  вернуться  на  землю,  к
реальности.
   - Завтра мы встречаемся с Краковичем, - сказал он. - Но у меня неспокойно
на душе. Предполагалось, что это будет сугубо конфиденциальная встреча  двух
отделов экстрасенсорики, своего  рода  обмен  опытом.  Но  в  это  дело  уже
вмешался по меньшей мере один агент КГБ.
   - Откуда вам это известно?
   - У нас есть свой осведомитель, но он держится в тени.  Их  люди  слишком
близко подобрались к нам. Призрак Кифа, казалось, был озадачен.
   - Этого  никогда  бы  не  случилось  во  времена  Боровица.  Он  их  люто
ненавидел. И честно говоря, я не понимаю, почему это случилось сейчас. Между
методами контроля над умами, которыми  пользуется  Андропов,  и  нашими  нет
ничего  общего.  Когда  я  говорю  "нашими",  я  имею  в  виду  и   русских.
Постарайтесь избежать противостояния, Алек. Вам необходимо работать вместе с
Краковичем. Предложите свою помощь.
   - В чем? - нахмурился Кайл.
   - У него есть где навести  порядок.  По  меньшей  мере,  одно  место  вам
известно. В ваших силах помочь ему.
   - Есть где навести порядок? - Кайл вскочил с кровати и, прижимая  к  себе
одеяло, шагнул к призраку. - Гарри,  но  у  нас  самих  в  Англии  есть  где
наводить порядок! Пока я здесь, в Италии, Юлиан Бодеску вытворяет  все,  что
ему заблагорассудится! И меня это очень беспокоит. Я  еще  не  отказался  от
мысли направить к нему своих людей и...
   - Нет! - встревоженно воскликнул Киф. - Ни в коем случае  -  до  тех  пор
пока мы не узнаем  все,  что  нам  необходимо  знать.  Вы  не  имеете  права
рисковать! Сейчас он находится в центре своего весьма небольшого гнезда, но,
если он только захочет, он может, как чуму, распространить эту заразу!
   Кайл понимал, что Киф совершенно прав.
   - Хорошо, - сказал он, - но...
   - Я не могу больше оставаться, - прервал его Гарри - Тяга слишком сильна.
Он просыпается, мобилизует все свои физические и умственные  способности  и,
кажется, воспринимает меня как одну из них.
   Светящийся неоном силуэт начал мерцать, голубое сияние замигало.
   - Гарри, о каких "местах" вы говорили?
   -  Подземное  существо,  -  голос   Кифа   раздавался   как   прерывистый
радиосигнал.  Голографическое  изображение  ребенка,  видимое  на  фоне  его
фигуры, заметно шевелилось, потягивалось.
   "Мы уже говорили об этом раньше", - подумал Кайл.
   - Вы сказали, что по меньшей мере одно место нам известно.  Какое  место?
Вы имеете в виду могилу Тибора? Но ведь он же мертв, это несомненно!
   - Крестообразные холмы.., морские звезды.., лозы.., спрятавшиеся в  земле
вьющиеся растения...
   - Он все еще там? - едва не задохнулся от удивления Кайл.
   Киф кивнул,  но  потом  передумал  и  отрицательно  покачал  головой.  Он
попытался что-то сказать, но его очертания задрожали и исчезли, рассыпавшись
на сотни сияющих голубых искр. Еще какое-то  мгновение  Кайл  надеялся,  что
разум его присутствует рядом, но услышал лишь шепот Карла Квинта:
   - Нет, это не Тибор. Его там нет. Это не он, а то, что он  оставил  после
себя!

Глава 7

   Первая пятница сентября, одиннадцать часов вечера, Генуя.
   Алек Кайл и Карл Квинт быстро шли по скользким после дождя камням мощеной
аллеи, направляясь в кабачок под названием "Frankie's Franchise", где у  них
была назначена встреча с Феликсом Краковичем.
   За семьсот миль от Генуи, в Англии, в Девоне, стоял душный вечер  бабьего
лета. Было десять  часов  вечера.  В  Харкли-хаус  на  кровати,  стоявшей  в
просторной комнате мансарды, совершенно  обнаженный  лежал  на  спине  Юлиан
Бодеску, перебирая в уме события последних дней. Во  многих  отношениях  это
были вполне удачные дни, но в то же время они таили в себе опасность. До сих
пор он не мог объективно оценить силу своего воздействия, поскольку школьные
приятели и Джорджина были существами слабыми  и  не  позволяли  ему  вынести
достаточно точный вердикт. А вот семейство Лейков стало для  него  настоящим
испытанием, и он успешно прошел его.
   Единственной трудностью стал Джордж Лейк, но даже инцидент  с  ним  можно
отнести к разряду случайностей. Просто Юлиан не был готов к  столкновению  с
ним. Молодой человек лениво улыбнулся и осторожно потрогал  плечо.  Оно  еще
слегка ныло. А где теперь "дядюшка Джордж"? Он внизу, в  подземелье,  вместе
со своей женой Анной, вот где. Он там,  где  ему  и  следует  находиться,  а
верный Влад охраняет вход. Не  потому,  что  Юлиан  считал  это  безусловной
необходимостью, а лишь в целях предосторожности. А что  касается  другого..,
оно покинуло чан и исчезло в темных глубинах земли.
   Оставалась еще "мать" Юлиана - Джорджина. Она  была  в  своей  комнате  и
находилась в свойственном ей состоянии ужаса и жалости  к  себе.  Такой  она
оставалась в течение всего прошедшего года - с тех пор, как он сделал с  ней
это. Ничего бы, возможно, не произошло, если бы она тогда не порезала  руку.
Но это случилось, и  она  имела  неосторожность  показать  ему  кровоточащий
порез. И тогда с ним произошло нечто страшное. Всякий раз,  когда  он  видел
кровь, он чувствовал нечто подобное, но тогда ощущение было совсем  иным,  и
Юлиан оказался не в силах совладать с ним. Перевязывая  руку,  он  осторожно
позволил кое-чему.., кое-какой своей  части  проникнуть  в  рану.  Джорджина
ничего не заметила. Но Юлиан все видел и понял, что он сделал это!
   Она очень долго болела, а когда выздоровела.., правду говоря, она  так  и
не выздоровела окончательно, в полной мере. Юлиан  знал,  что  "это"  растет
внутри ее и что он является властелином "этого". Знала  об  этом  и  она,  и
именно потому постоянно пребывала в страхе.
   Его "мать"... В действительности Юлиан  никогда  не  признавал  ее  своей
матерью. Он знал, что она родила его, но всегда  считал  себя  сыном  своего
отца, только не того,  который  официально  был  таковым.  Сыном..,  чего-то
другого. Вот почему сегодня вечером в который раз он расспрашивал ее об Илие
Бодеску, о том, как и где он умер. Желая быть уверенным  в  том,  что  знает
абсолютно все, до мельчайших деталей, он погрузил ее  с  помощью  гипноза  в
особенно глубокий транс.
   Пока Джорджина  рассказывала  о  том,  как  все  произошло,  он  мысленно
переносился на восток - через океаны, горы, равнины, над  полями,  реками  и
городами - к тому месту, которое постоянно присутствовало в его подсознании.
Холмы, леса и.., вот оно! Поросшие лесом крестообразные холмы! Это место  он
должен будет посетить.., очень скоро...
   Ему  необходимо  отправиться  туда,  потому  что  именно  там   заключена
разгадка. Он был таким же рабом этого места,  как  все  остальные  были  его
рабами. Точнее говоря, он был намертво привязан  к  нему,  и  оно  постоянно
притягивало его к себе. Он не  осознавал,  насколько  тесно  связан  с  этим
местом, до того момента, когда вернулся  Джордж.  Он  возвратился  из  своей
могилы на кладбище в Блэгдоне, покинув царство мертвых. Поначалу Юлиан был в
шоке, потом на смену пришло  всепоглощающее  любопытство,  и,  наконец,  ему
открылась истина! Юлиан понял, чем он является на самом деле. Именно не кем,
а чем! И, конечно же, он догадался, что он сын не только  Джорджины  и  Илии
Бодеску.
   Юлиан знал, что он не относится к числу обыкновенных людей, что  какая-то
часть его не  принадлежит  человеческой  природе.  И  сознание  это  глубоко
волновало и возбуждало  его.  С  помощью  гипноза  он  мог  заставить  людей
выполнять любые его приказы, исполнять его желания, каковы бы они  ни  были.
Его тело способно было произвести своего рода новую жизнь. Он мог превращать
людей в себе подобных существ. Нет, они, безусловно, не обладали  его  силой
или талантами, но это и к лучшему. Изменившись, они становились его  рабами,
а он был их полновластным хозяином.
   Более того, он владел даром некромантии: вскрыв мертвое тело, он  узнавал
все тайны и обстоятельства жизни любого некогда  живого  существа.  Он  умел
красться, как кот, плавать, как рыба, яростно нападать, как  дикий  пес.  Он
неоднократно думал о том, что, будь у него крылья, он даже  мог  бы  летать,
как летучая мышь. Как летучая мышь - вампир!
   На  столике  возле  его  кровати  лежала  книга  в   твердом   переплете,
называвшаяся "Вампиры: факты и вымысел". Он протянул тонкую  руку  и  провел
пальцами  по  тисненому  изображению  летучей  мыши  на   черном   материале
переплета.  Увлекательное  чтение,  но  ни  название,   ни   содержание   не
соответствовали действительности. То, что называлось вымыслом, на самом деле
являлось абсолютной правдой - и Юлиан сам  тому  подтверждение.  А  то,  что
выдавалось за факты, в действительности было не более чем выдумкой.
   Взять, например, солнечный свет. Он не убивает. Может, конечно, и  убить,
если у Юлиана хватит глупости, чтобы в летний полдень выйти  из  затененного
укрытия более чем на одну-две минуты.  Он  считал,  что  все  дело  здесь  в
какой-то химической реакции. Фотофобия достаточно часто встречается  даже  у
самых  обычных  людей.  Грибы   лучше   всего   растут   темными   туманными
сентябрьскими ночами под слоем соломы. Он даже где-то читал,  что  на  Кипре
можно найти вполне съедобные грибы, которые, однако, никогда  не  появляются
на поверхности земли. Они растут под слоем мягкой  почвы  и  раздвигают  ее,
образуя на поверхности трещины, по которым местные  жители  узнают,  где  их
искать. Эти грибы не нуждаются в солнце, но оно не способно убить  их.  Нет,
солнце не могло  уничтожить  Юлиана,  хотя  и  раздражало  его.  Просто  ему
следовало быть осторожным, не более.
   А уж что касается дневного сна в гробу, наполненном родной землей, то это
сущая чушь. Он иногда спал днем, но лишь  потому,  что  большую  часть  ночи
проводил в размышлениях  или  прогуливался  по  поместью.  Он  действительно
больше  любил  ночь,  потому  что  тишина  и  лунный  свет  заставляли   его
чувствовать себя  ближе  к  своим  истокам,  позволяли  лучше  познать  свою
истинную сущность.
   Остается еще присущая вампирам жажда крови. Это тоже не правда, во всяком
случае в отношении Юлиана. Вид крови, конечно,  возбуждал  его,  внутри  его
что-то происходило, заставляя бушевать страсти, но высасывание крови из  вен
жертвы едва ли можно назвать удовольствием, как это  описывается  в  разного
рода книгах. Тем не менее он любил есть полусырое  мясо,  причем  в  больших
количествах, и не относился к числу почитателей растительной пищи. С  другой
стороны, существо, выращенное Юлианом в стоявшем  в  подвале  чане,  жаждало
крови, питалось ею. Кровью, плотью, всем живым или  бывшим  когда-то  живым.
Плотью, алыми соками живого или  мертвого  тела!  Юлиан  знал,  что  оно  не
нуждается в питании, но при возможности не упустит случая. Оно поглотило  бы
и Джорджа, если бы Юлиан не вмешался.
   Это существо... Юлиан даже задрожал от наслаждения. Оно  знало  лишь  то,
что Юлиан является его  хозяином,  и  больше  ничего.  Он  вырастил  его  из
собственной плоти и хорошо помнил, как это произошло.
   Вскоре после того, как его исключили из школы, у  него  заболел  один  из
коренных зубов. Боль была очень сильной, но он не пошел к дантисту.  Он  так
старательно раскачивал зуб, что однажды ночью вырвал. Он  начал  внимательно
рассматривать его, и тот факт, что этот зуб был скрытой частью  его  самого,
показался ему удивительным - всего  лишь  белая  кость  и  кусочек  хряща  -
красного цвета корень. Он  положил  зуб  на  блюдце  и  поставил  блюдце  на
подоконник в спальне. Утром он услышал, как что-то упало на пол  -  у  корня
образовались крошечные  отростки,  и  зуб,  словно  краб,  уползал,  пытаясь
спрятаться от утреннего света.
   Передние зубы Юлиана всегда были острыми и по форме напоминали  стамески,
но все  же  это  были  человеческие  зубы.  Они  ничем  не  напоминали  зубы
животного. Но тот, который вырос на месте выпавшего, ничуть  не  походил  на
зуб человека. Это был, скорее, коготь или клык. С тех пор у Юлиана сменились
почти все зубы, и каждый новый был таким же  клыком.  Особенно  походили  на
звериные клыки глазные зубы. Изменилась и форма челюстей.
   "Возможно, причина всех изменений  лежит  во  мне  самом.  Вероятно,  это
происходит потому, что я сам этого хочу. Сознание  определяет  материю.  Все
дело в том, что я порочен", - часто думал он.
   То же самое неоднократно говорила  ему  и  Джорджина,  упрекавшая  его  в
склонности к неблаговидным поступкам. Это было еще во времена детства, когда
она имела возможность контролировать его поведение, и многое  в  нем  ее  не
устраивало. Именно тогда он впервые занялся некромантией. Что ж, с тех пор у
нее было много поводов для недовольства.
   Джорджина... "мать" - охваченный ужасом  цыпленок,  загнанный  в  ловушку
лисенком и вынужденный наблюдать оттуда,  как  растет  звереныш,  становится
крепким, сильным, холеным. По мере того  как  Юлиан  рос,  бразды  правления
постепенно переходили в его руки. Все дело было в  его  глазах:  стоило  ему
только взглянуть на Джорджину.., и  она  оказывалась  совершенно  бессильной
перед ним. То же самое происходило и с учителями и товарищами по  школе.  Он
научился пользоваться этой особенностью и  со  временем  великолепно  освоил
искусство гипноза. Практика приводит к совершенству.  С  этой  точки  зрения
книга абсолютно правдива: вампиры умеют зачаровывать свои жертвы.
   А  что  касается  смертности  и  бессмертия...  Этот  аспект  по-прежнему
оставался загадкой, тайной, но и в нем он скоро разберется. Теперь, когда  у
него есть Джордж, он сумеет устранить  все  неясности,  поскольку  Джордж  в
значительной степени остался человеком. Да, он  не  умер  и  возвратился  из
могилы, но плоть его была человеческой плотью. А то, что сидит  внутри  его,
за столь короткое время не могло значительно вырасти.  В  отличие  от  того,
другого существа, у которого времени было вполне достаточно.
   С другим существом Юлиан провел немало опытов. И хотя результаты не  были
столь значительными, это  все  же  лучше,  чем  ничего.  Согласно  легендам,
вампиров можно победить с помощью заостренного кола. То, другое существо  не
обращало на кол  никакого  внимания,  совершенно  не  реагировало  на  него.
Пытаться проткнуть его колом - все равно что бить по капле  воды.  Временами
оно бывало достаточно твердым, на нем могли появляться то зубы, то глаза, то
рукообразные  отростки.  Но  по  большей   части   его   консистенция   была
протоплазменной, похожей на желатин.
   Но все же существо не было бессмертным, его можно  было  уничтожить.  Оно
могло умереть. Юлиан однажды сжег часть его в печке, и нельзя сказать, чтобы
существу это  понравилось.  В  это