м,
почти что божеством.
   Все еще дрожа, он встал на ноги, поднял книги Кифа, сложил их в  портфель
и медленно попятился от могилы.
   Надпись,  вырезанная  на  могильном  камне  и   уже   частично   заросшая
лишайником, была очень проста, и Джордж знал ее наизусть:

   Джеймс Гордон Ханнант
   13 июня 1975 - 11 сент. 1944
   Преподаватель Харденской школы для мальчиков
   В течение тридцати лет, директор
   В течение десяти, теперь он пребывает среди ангелов на Небесах

   Эпитафия была в шутку сочинена самим "стариком".  Главным  предметом  его
жизни, так же как и жизни его сына, была математика. Но Джордж и в  подметки
не годился отцу.

Глава 3

   На следующий день первым был  урок  математики.  К  тому  времени  Джордж
Ханнант проанализировал случившееся и постарался найти разумное  объяснение,
и к тому моменту, когда в тишине класса раздавались только  скрип  перьев  и
шелест переворачиваемых страниц, он, как ему  казалось,  отыскал  правильное
определение тому, что накануне было воспринято лишь  как  случайность.  Киф,
несомненно, относился к числу тех особенных  людей,  которые  были  способны
дойти до самой сути вещей, его можно было  назвать  скорее  мыслителем,  чем
практиком и исполнителем. И таким мыслителем, чьи идеи, как бы  они  ни  шли
вразрез  с  общепринятыми,  тем  не  менее   всегда   оказываются   наиболее
правильными.
   Если вам удастся заинтересовать его  настолько,  что  он  захочет  что-то
сделать, то результат превзойдет все ожидания. При этом он, вполне возможно,
будет допускать ошибки в простейших арифметических примерах  на  сложение  и
вычитание - два плюс два вполне может оказаться пять -  но  он  с  легкостью
будет находить решения,  недоступные  пониманию  остальных.  Именно  в  этом
Ханнант увидел сходство мальчика со своим отцом; Джеймс Г.  Ханнант  обладал
точно таким же интуитивным мышлением, он был прирожденным математиком. И ему
тоже не хватало времени на составление формул.
   Ханнант был уверен также, что  ему  все-таки  удалось  заронить  искру  и
разжечь пламя в голове Кифа - ему было приятно видеть, что мальчик, кажется,
старательно работает на уроке - по крайней мере  работал  в  течение  первых
пятнадцати минут. А потом.., ну, конечно же, он опять грезит наяву!  Ханнант
на цыпочках подошел и встал за спиной Кифа. Подумать только! Как ни странно,
но на все заданные вопросы он ответил совершенно правильно. В  конце  недели
они перейдут к изучению основ тригонометрии.  Интересно,  как  Кифу  удастся
справиться с этим. Особенности и свойства окружностей  не  представляют  для
него тайны; может быть теперь его заинтересуют  треугольники?  Был,  однако,
еще один вопрос, приводивший Ханнанта в замешательство - ответ  на  него  он
мог получить только у директора Джемисона. Оставив  мальчиков  на  несколько
минут одних - как обычно, напомнив им о том, как им следует вести себя в его
отсутствие - он пошел в кабинет директора.
   - Гарри Киф? - Говард Джемисон, казалось, был озадачен.  -  Как  он  сдал
экзамены в Техническом колледже? - Он вытащил из ящика стола  тонкую  папку,
перелистал ее и посмотрел на Ханнанта. - Боюсь, что Киф не сдавал  экзамена.
Как раз в это время он болел чем-то вроде сенной лихорадки. Да, именно  так,
сенная лихорадка три недели назад;  он  отсутствовал  в  школе  два  дня.  К
сожалению, экзамены в Хартлпуле проходили именно на второй день его болезни.
Но почему ты спрашиваешь, Джордж? Ты думаешь, у него были шансы выдержать?
   - Я думаю, что он сдал  бы  экзамен  без  труда,  -  совершенно  искренне
ответил Ханнант. Джемисон, казалось, был удивлен.
   - Тебе не кажется, что уже поздно?
   - Переживать по этому поводу? Думаю, что да.
   - Нет, я имею в виду твой интерес к Гарри Кифу. Я не  знал,  что  ты  так
высоко его ценишь.  Постой-ка!  -  он  вынул  другую  папку,  гораздо  более
толстую, на этот раз  из  шкафа.  -  Итоги  прошлого  года,  -  пояснил  он,
просматривая папку. На этот раз лицо его не выразило удивления. -  Так  я  и
думал. Судя по ним, никто из твоих коллег, в том числе и ты, Джордж,  ни  по
одному  предмету  не  оставил  Кифу  абсолютно  никаких   шансов   выдержать
испытания.
   - Да, - Ханнант почувствовал, что шея у него слегка покраснела, - но  это
было в прошлом году. К тому же экзамены в  Техническом  колледже  рассчитаны
прежде всего не на выявление академических знаний, а на  определение  общего
уровня развития. Думаю,  тебя  бы  очень  удивили  результаты,  если  бы  ты
предложил ему пройти тест на определение коэффициента умственного  развития.
Во всяком случае, когда дело касается математики. В этой области у него  все
строится на инстинкте, на интуиции - но и  того  и  другого  там  более  чем
достаточно. Джемисон кивнул.
   - Прекрасно, если учитель проявляет к ученику нашей школы нечто  большее,
чем вынужденный интерес, - сказал он. - Я никого не  виню,  в  том  числе  и
самих мальчиков, ты Же знаешь, как часто препятствуют в  достижении  успехов
происхождение и окружение. Кстати, ты знаешь, сколько всего  наших  учеников
выдержали экзамен? Три! Трое из всех детей этого возраста - то есть один  из
шестидесяти пяти!
   - Четверо, если бы Гарри Киф сдавал экзамен.
   - Ты думаешь? - Джемисон не был в этом убежден. Однако эти слова  все  же
произвели на него впечатление.  -  Хорошо.  Допустим  ты  прав  в  том,  что
касается математики. И ты совершенно прав, говоря, что экзамен прежде  всего
должен  определять  общий  уровень  развития,  а  не  способность  заучивать
информацию подобно попутаю. А как же быть с остальными предметами?  Судя  по
результатам, Киф постоянно проваливается по всем дисциплинам. По  многим  из
них он учится хуже всех в классе.
   Ханнант, вздохнув, кивнул:
   - Извини, что попусту отнял у тебя время по этому поводу.  Прежде  всего,
вопрос едва ли уместен, если учесть, что он не сдавал экзамена.  Мне  просто
стыдно, вот и все. Думаю, что у мальчика большие способности.
   - Вот что я тебе скажу, - Джемисон вышел  из-за  стола  и,  положив  руку
Ханнанту на плечо, проводил его до двери. - Пришли  его  ко  мне  сегодня  в
течение дня. Я поговорю с ним, тогда и посмотрим. Нет,  подожди,  я  кое-что
придумал. Ты говоришь, он обладает математической интуицией? Очень хорошо...
   Он вернулся к столу, взял ручку и что-то быстро написал на листе бумаги.
   - Сделай вот что. Пусть он выполнит это  задание  во  время  перерыва  на
ланч. Посмотрим, как он справится. Если он найдет  ответ,  пусть  придет  ко
мне, и тогда я решу, что делать дальше.
   Ханнант взял лист, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.  Взглянув  на
то, что написал директор, он разочарованно покачал головой. Сложив лист,  он
положил его в карман, достал снова и внимательно вгляделся в него. С  другой
стороны.., может быть, это именно то, с чем Киф сумеет  справиться.  Ханнант
был уверен, что сам он, приложив некоторые  усилия,  путем  проб  и  ошибок,
решил бы задачу, но если это сумеет сделать Киф, значит, они и в самом  деле
наткнулись на нечто выдающееся. Его мнение о мальчике получит подтверждение.
Если же Киф потерпит неудачу, Ханнант просто перестанет о нем  беспокоиться.
Другие мальчики ничуть не меньше нуждаются в его внимании,  в  этом  он  был
уверен...
   Ровно в 13.30 Ханнант постучал в  дверь  кабинета  Джемисона  и,  получив
разрешение, вошел. Джемисон едва успел присесть, только что вернувшись после
ленча. Он поднялся из-за стола, в то время как Ханнант  пересек  кабинет  и,
развернув лист бумаги, передал его директору.
   - Я последовал твоему совету, - задыхаясь произнес Ханнант. - Вот решение
Кифа.
   Директор быстро пробежал глазами текст задания:
   "Волшебный квадрат.
   Квадрат разделен на 16 равных маленьких квадратиков. В  каждый  квадратик
вписаны цифры - от 1 до 16. Расположите их так, чтобы в  каждой  строчке,  в
каждой колонке и по диагоналям сумма цифр была равной".
   Ниже за подписью Гарри Кифа карандашом  было  дано  решение,  а  рядом  -
первоначальный, видимо, неверный вариант.
   Джемисон посмотрел, затем вгляделся  внимательнее,  открыл  рот,  как  бы
желая что-то сказать, но  не  произнес  ни  слова.  Ханнант  видел,  что  он
лихорадочно складывает цифры в колонках, строчках, по диагоналям - он  почти
слышал, как пульсирует его мозг.
   - Это.., очень хорошо, - наконец произнес Джемисон.
   - Нет, это не просто хорошо, - ответил Ханнант, - это совершенно!
   Директор подмигнул ему:
   - Совершенно, Джордж? Но все волшебные квадраты совершенны. В  этом-то  и
состоит их прелесть. В этом их волшебство!
   - Да, это так, - согласился Ханнант, - но что совершенно, то  совершенно.
Ты  просил,  чтобы  суммы  были  одинаковыми  в  строчках,  колонках  и   по
диагоналям. Он это сделал, но не только это, углы  имеют  одинаковую  сумму!
Четыре квадратика в центре  имеют  ту  же  сумму!  Четыре  блока  по  четыре
квадрата имеют одинаковую сумму!  Суммы  чисел,  расположенных  друг  против
друга в центре, одинаковы! А если хорошенько присмотреться, то и это еще  не
все. Нет, это действительно совершенно!
   Джемисон проверил все еще раз, на мгновение нахмурился, а затем  на  лице
его появилась улыбка восхищения. Наконец, он спросил:
   - Где сейчас Киф?
   -  Он  за  дверью.  Я  подумал,  что,  возможно,  ты   захочешь   с   ним
встретиться...
   Джемисон вздохнул и сел за стол.
   - Ну хорошо, Джордж, давай пригласим сюда твоего вундеркинда.
   Ханнант открыл дверь и позвал Кифа.
   Гарри, волнуясь, вошел и,  стоя  перед  директорским  столом,  беспокойно
переступал с ноги на ногу.
   - Киф, - обратился к нему директор, - мистер Ханнант сказал мне,  что  ты
прекрасно разбираешься в цифрах. Гарри не ответил.
   - Взять, например, этот волшебный квадрат. Знаешь, я  сам  в  свое  время
увлекался такими вещами - когда был примерно в твоем возрасте.  Но  едва  ли
мне  когда-нибудь  удавалось   найти   такое   великолепное   решение.   Оно
действительно замечательное. Тебе кто-нибудь помогал?
   Гарри  поднял  голову  и  посмотрел  Джемисону  прямо  в  глаза.  На  миг
показалось, что во взгляде его промелькнул испуг. Однако в следующую  минуту
он уже попытался защититься:
   - Нет, сэр. Мне никто не помогал. Джемисон кивнул.
   - Понятно. А где же твой черновик? Я  не  думаю,  что  такое  незаурядное
решение могло прийти к тебе внезапно, как озарение.
   - Нет, сэр, -  ответил  Гарри,  -  мой  черновик  рядом  с  решением,  он
зачеркнут.
   Джемисон посмотрел на листок, поскреб свой почти совершенно лысый череп и
взглянул на Ханнанта. Затем пристально посмотрел на Кифа:
   - Но это всего лишь таблица со вписанными по порядку числами от 1 до  16.
Не понимаю, как...
   - Сэр, - прервал его Гарри, -  мне  казалось,  что  логичнее  всего  было
начать именно с этого. Как только я  вписал  цифры,  я  понял,  что  следует
делать дальше.
   Директор снова обменялся взглядами с учителем математики.
   - Продолжай, Гарри, - кивнув головой сказал директор.
   - Видите ли, сэр, если вписать числа так, как сделал это я, то  они  идут
по возрастающей слева направо и сверху вниз. Тогда я задал себе вопрос:  что
нужно сделать, чтобы перенести половину из них справа налево  и  половину  -
снизу вверх. И как сделать это одновременно?
   - Это кажется.., логичным, - Джемисон снова поскреб голову. - Что  же  ты
сделал?
   - Простите?..
   - Я спросил, что.., ты.., сделал, мальчик!  -  Джемисон  терпеть  не  мог
повторять свои вопросы ученикам. Они обязаны были ловить каждое его слово.
   Гарри внезапно побледнел. Он что-то сказал, но изо рта его вырвался  лишь
какой-то невнятный каркающий звук. Он кашлял, и голос его неожиданно упал на
октаву или даже две. Когда он заговорил снова, его речь ничуть не напоминала
речь маленького мальчика:
   - Но это же очевидно. Неужели вы сами не видите? У Джемисона  округлились
глаза и отвисла челюсть, но прежде чем он успел  взорваться  от  возмущения,
Гарри добавил:
   - Я перевернул диагонали - и все. Это было единственно возможное  решение
- единственное логически оправданное. Все остальные варианты  -  это  поиски
наугад, метод проб и ошибок. А поиски наугад в данном случае не годятся. Это
не для меня...
   Джемисон вскочил, снова упал в кресло  и  в  ярости  показал  пальцем  на
дверь:
   - Ханнант, выведите.., этого.., мальчишку.., вон отсюда! Потом вернитесь,
я хочу поговорить с вами.
   Ханнант схватил Кифа за руку и выволок его в коридор. Ему показалось  при
этом, что, если бы он таким образом не поддержал мальчика в этот момент, Киф
мог бы упасть в обморок. Так или иначе, он прислонил его к  стене  коридора,
прошипев: "Стой здесь!" - и так оставил, ошеломленного и выглядевшего совсем
больным.
   Вернувшись в кабинет директора, Ханнант увидел, что тот вытирает  пот  со
лба большим листом промокательной бумаги. Неподвижно уставившись в листок  с
решением Гарри, он бормотал себе под нос:
   - Перевернул диагонали! Гм...  Именно  так  он  и  сделал!  Услышав,  что
Ханнант закрывает за собой дверь, он поднял глаза и слабо усмехнулся. Он уже
успел взять себя в руки, только все еще продолжал вытирать пот со лба и шеи.
   - Чертова жара! - произнес он и слабо махнул  рукой,  предлагая  Ханнанту
сесть.
   - Да, конечно. Жара просто убивает. В школе -  как  в  печке,  это  плохо
отражается и на детях,  -  откликнулся  Ханнант,  у  которого  тоже  рубашка
прилипла к спине. Он продолжал стоять.
   Джемисон понял, что он имел в виду:
   - Да, но это не оправдывает наглости и самонадеянности.
   Ханнант знал, что ему следовало бы промолчать, но не удержался.
   - Если бы речь шла о наглости! - сказал он. - Дело в том, что  он  просто
констатировал факт. То же самое было, когда  я  встретил  его  вчера.  Такое
впечатление,  что  как  только  ты  пытаешься  надавить  на  него,  он  весь
ощетинивается. Мальчик обладает блестящими способностями, но  старается  это
скрыть! Он делает все возможное, чтобы этого никто не заметил.
   - Но почему? Это же абсолютно ненормально. Большинство  мальчиков  в  его
возрасте  ищут  возможность  выделиться.  Ты  думаешь,  дело  здесь  в   его
застенчивости, или все гораздо серьезнее?
   Ханнант покачал головой:
   - Я не знаю. Лучше я расскажу тебе, что случилось вчера.
   После того как он закончил рассказ, директор произнес:
   - Это почти в точности совпадает с тем, что мы видели сегодня.
   - Ты прав.
   Джемисон глубоко задумался:
   - Если он так умен, как ты считаешь, - а он несомненно обладает интуицией
в определенных областях, - то мне очень  не  хотелось  бы  стать  виновником
того, что он будет лишен возможности достичь чего-то в жизни. - Он откинулся
в кресле. - Решено. Киф пропустил экзамены не по своей  вине,  поэтому..,  я
поговорю с Джеком Хармоном из Технического  колледжа.  Посмотрим,  возможно,
нам удастся добиться для него чего-нибудь вроде индивидуального экзамена. Я,
конечно, ничего обещать не могутно...
   - Это все же лучше, чем ничего, - закончил за него  Ханнант.  -  Спасибо,
Говард.
   - Ну и прекрасно. Я дам тебе знать,  как  пойдут  дела.  Кивнув  головой,
Ханнант вышел в коридор, где его ждал Киф.

***

   В течение двух последующих дней Ханнант безуспешно старался выбросить  из
головы мысли о Кифе. Вдруг посреди урока или дома долгими осенними вечерами,
а иногда даже и ночью где-то на периферии его сознания  неизменно  возникало
лицо этого мальчика-старца. В пятницу в три часа ночи учитель не спал  -  он
бродил по дому в одной пижаме. Все окна были открыты, чтобы впустить  слабый
ночной ветерок, дующий с моря. Учителя разбудила возникшая во  сне  картина:
сжимая в руках листок с заданием Джемисона, Гарри  Киф  шел  через  школьный
двор, полный резвящихся мальчиков, в направлении  задних  ворот  под  старой
каменной аркой; затем он увидел, как мальчик пересек  всегда  пыльную  летом
аллею и через металлические ворота проник на  территорию  кладбища.  Ханнант
был убежден, что знает, куда, направлялся Киф.
   Вдруг, несмотря на то  что  ночь  ничуть  не  стала  прохладнее,  Ханнант
почувствовал хорошо знакомый озноб. Он не сомневался,  что  этот  озноб  был
чисто психологического свойства - он свидетельствовал о том, что что-то было
не так. С Кифом, безусловно, было связано нечто сверхъестественное,  но  что
бы это ни было, оно не поддавалось  никакому  объяснению,  точнее  даже,  не
допускало никаких доводов разума. Одно было очевидно: Джордж  Ханнант  молил
Бога, чтобы мальчик сумел выдержать те  испытания,  которые  подготовят  для
него Говард Джемисон и Джек Хармон из  Технического  колледжа  в  Хартлпуле.
Теперь он не просто хотел, чтобы мальчик проявил  все  свои  ,  способности.
Нет, все было намного серьезнее. Честно говоря, он мечтал о том,  чтобы  Киф
вырвался отсюда - из школы, подальше от других детей.  Этих  обыкновенных  -
нормальных" учеников Харденской средней современной школы.
   Плохое влияние? Нет, не это. На кого мог он повлиять, если все  остальные
ребята относились к нему; как к сорной траве? Моральное разложение - подобно
тому как сгнивают все  яблоки  в  бочке,  если  туда  попало  хотя  бы  одно
испорченное? Возможно. И все же это опять не совсем то. Хотя в  определенном
смысле сравнение вполне уместно - испорченное яблоко сколько угодно может не
сознавать своей испорченности, но процесс  разложения  распространяется  все
шире. Или это сказано слишком сильно? Возможно ли вообще  допустить,  что  с
Гарри Кифом происходит что-то нехорошее, что-то  такое,  о  чем  он  сам  не
догадывается, чего  просто  не  способен  понять?  На  самом  деле  все  это
совершенно нелепо. И все же... Почему же Ханнант так беспокоится о Кифе? Что
же такое заключено внутри мальчика? И почему Ханнант так уверен в том,  что,
если это что-то когда-нибудь проявится, произойдет нечто ужасное?
   Именно  в  этот  момент  Ханнант  решил  как  можно  больше  разузнать  о
происхождении Кифа, о  его  прошлом.  Может  быть,  там  он  найдет  ключ  к
происходящему? А может быть, выяснится, что никакой проблемы не существует и
все дело только в игре больного  воображения  Ханнанта?  Возможно,  причиной
всему жара, бессонница, изо дня в день повторяющаяся рутина школьной  жизни,
бесконечная и безрезультатная? Да, вполне возможно, что все так и  есть.  Но
почему же тогда Ханнант никак не. может отделаться  от  мысли,  что  Киф  не
похож на остальных? Почему время от  времени  ловит  на  себе  взгляд  Кифа,
который смотрит на него глазами, так  похожими  на  глаза  его  собственного
умершего и погребенного на кладбище отца?..

***

   Через десять дней, в  третий  вторник  месяца,  произошла  трагедия.  Она
случилась, когда учитель физкультуры  Грэхем  Лейн,  мисс  Дороти  Хартли  и
Гертруда Гроув в очередной раз отправились после уроков на  берег  моря  для
сбора камней. "Сержант", как  предполагают,  затем  чтобы  собрать  какие-то
редкие дикорастущие цветы, а на  самом  деле,  для  того,  чтобы  произвести
впечатление на любимую женщину,  решил  взобраться  на  нависшую  над  морем
отвесную скалу.  Когда  он  преодолел  почти  половину  коварной  и  опасной
поверхности скалы, камень под его ногами обломился и упал вниз,  увлекая  за
собой учителя  на  усеянный  камнями  и  галькой  пляж.  Падая,  он  пытался
ухватиться за неровности скалы, но после того  как  нога  его  ударилась  об
узкую каменную ступеньку, он стремглав  полетел  вниз.  Ударившись  лицом  и
грудью о камни, он умер на месте.
   Трагедия происшедшего усугубилась тем, что только  что  накануне  вечером
"сержант"  и  Дороти  Хартли  объявили  о  своей  помолвке.  Они  собирались
пожениться весной. Как бы то  ни  было,  в  пятницу  "сержанта"  похоронили.
Глядя, как гроб с телом Лейна  опускают  в  свежевырытую  могилу  на  старом
кладбище, Ханнант думал о том, что жизнь "сержанта", наверное, сложилась  бы
более счастливо, если бы он остался служить в армии.
   После похорон в учитель