Кристофер МУР
   ПРАКТИЧЕСКОЕ ДЕМОНОВОДСТВО



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

   Посвящается демоноводам - Карлин, Кэти и Хитер

БЛАГОДАРНОСТИ

   Большое спасибо тем, кто помогал: Дэррену Вестлунду и Ди Ди Лейчфасс - за
подготовку рукописи; персоналу макаронной  фабрики  "Гармония"  и  гостиницы
Хвойной Бухты - за терпение и поддержку; Пэм Джейкобсон и  Кэти  Фрам  -  за
веру; Майку Молнару - за то, что машина всегда на ходу; Нику Эллисону и Полу
Хаасу - за то, что они ею управляют вместо меня; и Фэй Мур - за  материнскую
заботу.

ЧАСТЬ I
СУББОТНИЙ ВЕЧЕР

   Так путник, чей пустынный путь
   Ведет в опасный мрак,
   Раз обернется и потом
   Спешит, ускорив шаг,
   Назад не глядя, чтоб не знать,
   Далек иль близок враг.
   Сэмюэл Тэйлор Кольридж
   "Сказание о старом мореходе"

1
Сквозняк

   Сквозняк ворвался в Сан-Хуниперо на  откидном  сиденье  фургончика  Билли
Винстона. Малолитражку рискованно швыряло то к одной обочине, то к другой, а
потом снова выносило  на  разделительную  полосу.  Билли  экспериментировал:
одной рукой он пытался свернуть косяк,  не  расплескав  содержимого  высокой
банки пива "Курз", и исполнял сидячую пляску под Боба Марли,  хрипевшего  из
динамика.
   - Ща зарубимся, чувак!  -  И  Билли  отсалютовал  Сквозняку,  окатив  его
хлопьями пены.
   Сквозняк злобно затряс головой:
   - Не махай банкой, смотри, куда едешь, и давай сюда мастырку.
   - Извини, Сквознячок. Мне просто по кайфу, что мы с тобой катаемся.
   Билли восхищался Сквозняком беспредельно. Сквозняк был  поистине  клевым:
настоящий оттяжник эпохи Возрождения. Дни свои он проводил на пляже, а  ночи
- в кучерявых облаках сенсимильи. Сквозняк мог всю  ночь  курить  траву,  по
ходу дела полируя пузырь текилы, но сохранить достаточно трезвости  взгляда,
чтобы рвануть за сорок миль  в  Хвойную  Бухту,  не  возбудив  подозрений  у
фараонов, и к девяти утра объявиться на пляже с таким видом, точно  похмелье
для него - понятие в высшей степени  абстрактное.  В  списке  личных  героев
Билли Винстона Сквозняк уступал только Дэвиду Боуи.
   Вот он свернул косяк, поджег его и передал Билли:
   - Взрывай.
   - Что празднуем? - квакнул тот, пытаясь удержать в легких дым.
   Пальцем в воздухе Сквозняк придержал вопрос и полез в кармашек  гавайской
рубахи за  книжкой  "Дионисийский  Ежедневник:  повод  для  каждой  пьянки".
Прослюнявив по страницам, нашел нужную дату:
   - День независимости Намибии, - провозгласил он.
   - Западло, - отозвался Билли, - праздновать независимость Намибии.
   - Тут сказано, -  продолжал  Сквозняк,  -  что  намибийцы  отмечают  свою
независимость, зажаривая  и  поедая  целого  жирафа  и  запивая  его  смесью
перебродившего сока гуавы и вытяжки из неких древесных лягушек, которая,  по
их  поверьям,  обладает  волшебной  силой.   Когда   праздник   доходит   до
кульминации, всем мальчикам, достигшим совершеннолетия, острым камнем делают
обрезание.
   - Может, сделаем сегодня обрезание парочке технарей, если тоска заест?  -
предложил Билли.
   Термин  "технари"  Сквозняк  применял  к  студентам  мужского   пола   из
Технического колледжа Сан-Хуниперо. За редким исключением эти стриженные под
полубокс юноши были ультраконсервативны и вполне довольны участью  пушечного
мяса для промышленной Америки.  Своим  жестким  расписанием  колледж  просто
придавал им нужную форму.
   Их образ мыслей был настолько чужд Сквозняку, что в нем не теплилось даже
здорового презрения к технарям. Обычные ничтожества. Зато студентки колледжа
отвоевали себе в сердце Сквозняка особое  место.  Сомнительное  удовольствие
сорокамильного путешествия в обществе Билли Винстона  он  терпел  лишь  ради
нескольких  мгновений  блаженства,  которое   можно   обрести   только   меж
раздвинутых ножек какой-нибудь половозрелой особи.
   Билли Винстон был высок, болезненно тощ, уродлив, от него дурно пахло,  и
он обладал особым талантом всегда  и  везде  говорить  лишнее.  Кроме  того,
Сквозняк подозревал, что Билли - голубой. Эта мысль укрепилась в нем однажды
вечером, когда он заехал за Билли на работу - тот  служил  ночным  портье  в
мотеле  "Нам-в-Номера"  -  и  застал  его  за  чтением  журнала  "Плейгёрл".
Благодаря своей профессии Сквозняк постоянно натыкался на  скелеты  в  чужих
чуланах. Если скелет Билли любит носить женские трусики, какая разница?  Для
Билли Винстона гомосексуальность - что прыщики для прокаженного.
   Но водились у Билли и достоинства:  у  него  имелась  машина,  она  умела
ездить и возила Сквозняка, куда он пожелает. Его собственный фургон пребывал
в цепких лапах неких плантаторов марихуаны из Биг-Сура в качестве залога  за
сорок фунтов сенсимильи, которые Сквозняк припрятал  в  чемодане  у  себя  в
трейлере.
   - Я так рассуждаю, - рассуждал между тем Билли.  -  Сначала  завалимся  в
"Бешеного Быка". Потом шмякнем кувшинчик "маргариты" у Хосе,  подрыгаемся  в
"Ядреном Ките", а если затащить в койку никого не получится, рванем домой  и
пропустим одну на сон грядущий в "Пене".
   - Давай сначала в "Кит" завалим и поглядим, кто там тусуется, -  выдвинул
контрпредложение Сквозняк.
   "Ядреный Кит" был главной  молодежной  танцплощадкой  Сан-Хуниперо.  Если
хочется кого-то потискать, прямая дорога  к  "Киту".  У  Сквозняка  не  было
намерения тащиться с Билли обратно в Хвойную Бухту и пить на сон грядущий  в
"Пене дна". Вечер в "Пене" - явная потеря времени, а Сквозняк твердо завязал
с потерями. Завтра, толкнув сорок фунтов травы, он положит в карман двадцать
штук. Двадцать лет протелепавшись вверх и вниз  по  побережью,  нахлебавшись
грошовых делишек, выручки  с  которых  едва  хватало  на  конуру,  Сквозняк,
наконец, вступал в круг победителей, где таким уродам, как Билли Винстон, не
место.
   Билли припарковал фургон в желтой зоне, неподалеку  от  "Ядреного  Кита".
Еще с улицы они услышали ритмичную пульсацию моднейшего техно-попа.
   Парочка преодолела квартал за несколько секунд: Билли  размашистым  шагом
рвался вперед, Сквозняк, лениво шаркая, замыкал строй. Едва  Билли  оказался
под неоновым китовым  хвостом,  вышибала  -  мускулистая  колода  с  детским
личиком, увенчанным ежиком волос, - перехватил его за локоть:
   - Давай-ка поглядим на наши документы.
   Билли достал  просроченные  водительские  права,  а  Сквозняк  зашарил  в
поисках  бумажника  по  карманам  сёрферских  шорт,  испускавших  в  темноте
ярко-зеленое сияние.
   Вышибала отмахнулся:
   - Нормально, старик, у тебя все на лбу написано.
   Сквозняк смущенно провел ладонью по залысинам, почти достигавшим макушки.
В прошлом месяце ему стукнуло сорок - достижение сомнительное для  человека,
некогда давшего клятву не доверять никому старше тридцати.
   Билли опередил его и сунул две долларовые бумажки в ладонь вышибале:
   - На, - вякнул он, - сходи на свиданку с надувной подругой.
   - Чего-о? - Громила соскочил с табурета и изготовился к бою, но Билли уже
растворился в толпе на танцевальном пятаке. Сквозняк встал перед  хранителем
двери и миролюбиво поднял руки:
   - Не бери в голову, чувачок. У парня проблемы.
   - И будет еще больше, гарантию даю, - проворчал вышибала.
   - Не, в самом деле. - Сквозняку было западло, что из-за Билли  приходится
лебезить и усмирять этого питекантропа. - Он микстуры пьет.  Психологические
проблемы.
   Вышибала притормозил:
   - Если этот парень буйный, так убирай его на фиг отсюда.
   - Он не буйный, просто его немного крючит. Биполярный эдипов комплекс.  -
Сквозняк изрек это с не свойственным ему пафосом.
   - А-а, - понял вышибала, точно это все и объяснило. - Ну тогда  следи  за
ним, а то оба вылетите.
   - Без проблем. - Сквозняк отыскал Билли у  стойки  бара,  среди  сосавших
пиво студентов. Тот протянул ему "Хайнекен":
   - Ты чего этому придурку сказал?
   - Что тебе хочется трахнуть свою мамочку и прикончить папашу.
   - Четко. Спасибо, Сквознячок.
   - На здоровье. - И Сквозняк чокнулся банкой с Билли.
   Все оборачивалось не очень красиво. Как же он вляпался в  такую  хрень  -
настоящую мужскую дружбу с Билли Винстоном? Надо бы его поскорее бортануть и
снять себе кого-нибудь.
   - У тебя есть, чем коксануть,  чувак?  -  заорал  вдруг  Билли,  стараясь
перекрыть музон, но попал в противофазу: песня как раз  закончилась.  Все  в
баре уставились на  Сквозняка  так,  точно  его  ответ  должен  одновременно
поведать им о подлинном смысле  жизни,  сообщить  номер  выигрышного  билета
национальной лотереи и подсказать телефон Господа Бога, которого не найти ни
в одном справочнике.
   Сквозняк схватил Билли за рубашку и потащил в самый  глухой  угол  клуба,
где группа технарей колотила по китайскому  бильярду,  не  слыша  ничего  на
свете, кроме жужжания и лязга автоматов. Билли перепугался, словно  карапуз,
которого волокут из кинотеатра за то, что он заорал "Кино кончилось!"
   - Во-первых,  -  прошипел  Сквозняк,  для  острастки  помахивая  дрожащим
пальцем у Билли перед носом, - во-первых, я не употребляю кокаин и не торгую
им. - Утверждение было не совсем истинным. Сквозняк  не  торговал  кокаином,
поскольку за торговлю уже оттрубил полгода в тюрьме Соледад, а если  заметут
снова, то светит не меньше пяти лет. Употреблял же, только если угощали  или
требовалась приманка для какой-нибудь девчушки. Сегодня у него с  собой  был
целый грамм.
   - Во-вторых. Если бы я даже употреблял, то не стал бы объявлять  об  этом
всему Сан-Хуниперо.
   - Прости, Сквознячок. - Билли пытался уменьшиться в размерах и  выглядеть
как можно беззащитнее.
   - В-третьих. - Перед носом Билли покачивалось уже три корявых  пальца.  -
Уговор у нас такой. Если один забивает гол, другой  растворяется  в  тумане.
Так вот - мне кажется, мой мяч уже в сетке, а поэтому - испарись.
   Билли зашаркал было к дверям, опустив голову и отвесив нижнюю губу, точно
распухшая жертва толпы линчевателей, но через пару шагов обернулся:
   - Когда надо будет подбросить - если ничего не выйдет, то есть, - я  буду
в "Бешеном Быке".
   Глядя в спину обиженного Билли, Сквозняк ощутил короткий укол совести.
   На фиг, решил он, сам напросился. После завтрашней сделки ему  больше  не
понадобятся ни Билли, ни кто  другой  из  грошовых  клиентов.  Сквозняку  не
терпелось остаться наконец вообще без друзей. И он нацелился через весь  зал
к блондинке в кожаных штанах.
   Продрейфовав большую часть своих сорока лет  холостяком,  Сквозняк  очень
хорошо осознавал важность самой первой фразы при  съеме  барышень.  В  самом
лучшем виде она должна звучать оригинально, обворожительно, сжато и  лирично
- в общем, быть катализатором любопытства и вожделения. Сквозняк приблизился
к жертве с невозмутимостью хорошо вооруженного человека.
   - Здорово, куколка, - произнес он. - У меня как раз есть  грамм  отличной
перуанской походной пудры. Хочешь - прогуляемся?
   - Прошу прощения? - переспросила девушка тоном, в котором поровну звучали
изумление и омерзение. Сквозняк обратил внимание, что глаза у  нее  большие,
как у лани, - вылитая Бэмби, только штукатурки на лице многовато.
   Он изобразил на физиономии лучшую ухмылку пляжного мальчика:
   - Я просто подумал, не нужно ли тебе носик припудрить.
   - Да ты мне в папаши годишься, - ответила Бэмби.
   Отказ  потряс  Сквозняка  до  глубины  души.  Когда  лань   улизнула   на
танцевальный пятак, он повис на стойке бара и принялся обдумывать стратегию.
   Заняться следующей? Подумаешь, всех когда-нибудь обламывают. Нужно просто
снова залезть на доску и дожидаться следующей волны.
   Сквозняк  прицельно  осматривал  площадку  в  расчете  на  халяву.   Одни
студентки с идеальными причесонами. Хрен уболтаешь. Его фантазия -  оседлать
одну такую  и  скакать  на  ней,  пока  идеальная  прическа  не  собьется  в
безнадежный колтун на затылке, -  уже  давно  отошла  в  царство  бабушкиных
сказок и бесплатных денег.
   В Сан-Хуниперо - непруха. Даже энергия  тут  не  правильная.  По  фигу  -
завтра он разбогатеет. Лучше поймать тачку до Хвойной Бухты.  Если  повезет,
то успеет в "Пену дна" до закрытия и снимет кого-нибудь из резервных  сучек,
которые по-прежнему ценят приятное общество и не  требуют  марафета  на  сто
баксов лишь за то, чтобы с тобой побарахтаться.

***

   На улице зябкий ветерок пощипывал за голые ноги и забирался под  рубашку.
Голосовать сорок миль до Хвойной Бухты -  лажа,  причем  еще  какая.  Может,
Билли еще не свалил из "Бешеного Быка"? Ну уж нет, подумал  Сквозняк,  лучше
отморозить себе задницу.
   Он   встряхнулся   и   энергично   двинулся   к   трассе.    Его    новые
люминисцентно-желтые пляжные тапочки поскрипывали при каждом  шаге.  Мизинец
натирает. Через пять кварталов он почувствовал, как мозоль лопнула.  Больно.
Сквозняк выматерил себя за то, что стал еще одним рабом моды.
   В полумиле за Сан-Хуниперо уличные фонари закончились. К списку  обид  на
весь  мир  Сквозняк  добавил  темноту.  Дома  и  деревья  больше  не  гасили
пронизывающий ветер с Тихого океана, и одежда трепетала  на  Сквозняке,  как
драные боевые знамена. Кровь из сорванного волдыря  проступила  на  парусине
тапочка.
   Удалившись на милю от города, Сквозняк перестал пританцовывать,  щериться
и снимать воображаемую шляпу, пытаясь очаровать пролетавших мимо водителей -
чтобы подбросили бедного заблудшего сёрфера. Теперь он тащился  по  обочине,
расталкивая тьму  высоким  лбом,  спиной  к  машинам,  выставив  окоченевший
большой  палец.  Когда  маячок  в  очередной  раз  давал  осечку,  и  машина
проносилась, не тормозя, вверх взметался средний.
   - Вашу мать! Уроды бессердечные! - Сквозняк  уже  охрип  от  проклятий  и
воплей презрения.
   Он  попробовал  думать  о  деньгах  -   о   сладких   бумажках,   несущих
освобождение, зеленых и хрустящих, - но снова и снова возвращался к  холоду,
боли в ногах и тающему  шансу  добраться  домой  с  комфортом.  Уже  слишком
поздно, и поток машин иссяк - до одной в пять минут.
   Безнадега стервятником кружила в мозгу Сквозняка.
   Он решил  было  подогреться  кокаином,  но  мысль  влететь  в  штопор  на
пустынной темной дороге и схавать параноидальный отходняк, от  которого  зуб
на зуб не попадает, показалась несколько безрассудной.
   Думай о деньгах.
   Деньги.
   Во  всем  Билли  Винстон  виноват.  И  эти  кретины  из  Биг-Сура.  Зачем
понадобилось забирать у него фургон? Он  же  никого  раньше  по-крупному  не
выставлял. Да и вовсе малый неплохой. Разве не пустил в свой трейлер Роберта
- причем бесплатно, - когда того вытурила его старуха? Разве не  помог  тому
же Роберту поставить новый сальник в грузовике? Он же всегда честно играл  -
покупателям сначала давал попробовать продукт, а потом уже  брал  деньги.  А
постоянным клиентам даже предоставлял аванс в  четверть  унции  до  получки.
Разве в этой игре без правил не был он столпом добродетели?  Правильным  как
правда? Прямым как стрела?..
   В двадцати  ярдах  позади  затормозила  машина,  вспыхнул  дальний  свет.
Сквозняк  не  обернулся.  По  многолетнему  опыту  он  знал,  что  с  такими
подходцами могут предложить подбросить лишь до одного места -  в  отель  "За
решеткой". Он шагал, будто не заметил машины вообще. Еще и  руки  в  карманы
сунул, будто замерз; хотя на самом деле нащупал чек кокаина и быстро сунул в
рот вместе с бумагой. Язык сразу онемел. И только потом поднял  руки,  точно
сдаваясь, и повернулся,  ожидая  увидеть  красно-синюю  мигалку  патрульного
крейсера.
   Но это были не фараоны. В  старом  "шевроле"  сидели  два  парня  и  явно
развлекались за его счет. Над лучами фар он различал  из  силуэты.  Сквозняк
проглотил бумажку с кокаином. Внутри вспыхнула ярость,  подстегнутая  дозой.
Захотелось крови. Он ринулся к "шевроле".
   - А ну вылезайте, клоуны, вашу мать!
   С пассажирской стороны кто-то действительно вылез. Росточком с ребенка  -
нет, потолще - карлик.
   Сквозняка уже понесло.
   - Захвати монтировку, говнюк, - она тебе пригодится.
   - Не правда, - отозвался карлик голосом низким и хриплым.
   Сквозняк взял себя в руки и прищурился.  Не  карлик  стоял  перед  ним  -
огромный чувак, просто гигант какой-то. Причем рос на  глазах,  приближался,
становился все больше и больше - и слишком быстро.  Сквозняк  развернулся  и
кинулся прочь. Он успел сделать три шага. Челюсти сомкнулись на его голове и
шее, оглушительно хрустнув костями, как мятными палочками.

***

   Когда "шевроле" снова выехал на трассу, от Сквозняка остался только  один
люминисцентно-желтый пляжный тапочек. Два  дня  он  загадочно  подмигивал  с
обочины проезжавшим автомобилям, пока его не  уволокла  голодная  ворона.  И
никто не обратил внимания, что из  тапочка  еще  торчит  кусок  человеческой
ноги.

ЧАСТЬ II
ВОСКРЕСЕНЬЕ

   Любой мистический опыт - совпадение; и наоборот, разумеется.
   Том Стоппард
   "Попрыгунчики"

2
Хвойная Бухта

   Городок Хвойная Бухта лежит среди приморских сосновых рощ к югу от  диких
лесов Биг-Сура, на берегу  небольшой  естественной  гавани.  Основал  его  в
1880-х годах фермер из Огайо, обнаруживший, что зеленые холмы вокруг бухты -
отличное пастбище для коров. Крошечное поселение - две семьи и  сотня  голов
скота, - оставалось безымянным лет десять, а потом  туда  пришли  китобои  и
окрестили его Бухта Гарпунеров.
   Маленькая бухта укрывала суденышки в непогоду, а с окрестных холмов  были
видны кочующие серые киты. Китобои процветали. Тридцать последующих лет  над
городком висела сальная копоть смерти - от пятисотгаллонных чанов, в которых
из тысяч китов вываривали жир.
   Когда киты оказались  на  грани  исчезновения,  а  китовый  жир  сменился
электричеством и керосином, китобои ушли из  Бухты  Гарпунеров,  оставив  за
собой горы костей и огромные ржавые чайники. До сего дня  дорожки  у  многих
домов Хвойной Бухты выложены выцветшими дугами  китовых  ребер,  а  огромные
серые животные, проплывая мимо, бросают на бухточку подозрительные  взгляды,
точно опасаясь, что охота начнется заново.
   После ухода китобоев городок держался на  скотоводстве  и  добыче  ртути,
залежи которой обнаружили в окрестных холмах. Запасы ее истощились  примерно
в то же время, когда достроили прибрежное шоссе через весь Биг-Сур, и  Бухта
Гарпунеров стала привлекать туристов.
   Заезжие предприниматели, которым хотелось урвать кусочек зарождающегося в
Калифорнии  туристического  бизнеса,  но  не  нравились  городские   стрессы
Сан-Франциско и Лос-Анджелеса,  оседали  здесь,  строили  мотели,  открывали
лавки сувениров, ресторанчики и конторы  по  торговле  недвижимостью.  Холмы
вокруг Хвойной Бухты поделили. Сосновые рощицы и пастбища стали участками  с
видом на море, их за  бесценок  продавали  туристам  из  центральной  долины
Калифорнии, которым хотелось провести остаток жизни на побережье.
   И снова городок начал расти, только  теперь  его  населяли  пенсионеры  и
молодые парочки, сторонящиеся городской суеты: им хотелось растить  детей  в
спокойном приморском городке. Бухта Гарпунеров стала городом  новобрачных  и
полуобморочных.
   В 1960-х годах молодые и сознательные жители, неравнодушные  к  проблемам
окружающей среды, решили, что в названии "Бухта Гарпунеров" слышны отголоски
былого позора деревни, а изящному буколическому образу, от  которого  теперь
зависела вся жизнь городка,  больше  подходит  имя  "Хвойная  Бухта".  Одним
росчерком пера и установкой при въезде знака  "ДОБРО  ПОЖАЛОВАТЬ  В  ХВОЙНУЮ
БУХТУ - ВОРОТА В БИГ-СУР" обелили всю историю.
   Деловой район города ограничивался восемью кварталами Кипарисовой  улицы,
тянувшейся параллельно Прибрежному шоссе. Большинство зданий несли  на  себе
фальшивые деревянно-кирпичные фасады английского  "тюдора",  отчего  Хвойная
Бухта выглядела аномалией среди остальных населенных пунктов Калифорнии с их
испанско-мавританской архитектурой. Сохранилось и  несколько  первоначальных
построек; бурые балки и общий колорит Дикого Запада были  б