Аpтуp ХЕЙЛИ
    КОЛЕСА


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Отныне - с восхода солнца и до наступления темноты - ни единой повозке не
разрешено будет въезжать в черту Города... Тем же, что въедут в Город  ночью
и еще будут находиться  в  нем  на  заре,  надлежит  разгрузиться  и  стоять
порожняком до указанного выше часа...
   Советы Юлия Цезаря Сенату, 44 г, до н, э.

   В  Городе  совершенно  невозможно  спать...  Грохот  повозок  на   узких,
извилистых улицах такой.., что мертвый проснется...
   Сатиры Ювенала, 117 г, н, э.

Глава 1

   Настроение у президента "Дженерал моторс" было  преотвратительное.  Ночью
он плохо спал: электрическое одеяло то включалось, то выключалось, и он  без
конца просыпался от холода. Сейчас, все еще в пижаме и халате,  он  разложил
инструменты на своей половине двухспальной кровати, стараясь не  потревожить
спавшую рядом жену, и принялся разбирать регулятор. Он почти сразу обнаружил
дефектный контакт, из-за чего ночью и получилась такая  петрушка.  Ворча  по
поводу того, как плохо контролируется качество изделий  фирмы,  производящей
электрические  одеяла,  президент  "Дженерал  моторс"  вынул   регулятор   и
направился в подвал, где у него была мастерская, чтобы заняться починкой.
   Его жена Корали повернулась  во  сне.  Через  несколько  минут  прозвонит
будильник, и она, еще не вполне проснувшись, встанет, чтобы  приготовить  им
обоим завтрак.
   На улице - а жили они в Блумфилд-Хиллз, в двенадцати милях  к  северу  от
Детройта, - еще стоял в этот час серый полумрак.
   У президента "Дженерал моторс", человека обычно уравновешенного,  хотя  и
отличавшегося стремительной легкостью и  порывистостью  движений,  была  еще
одна причина для раздражения - Эмерсон Вэйл. Несколько минут назад, тихонько
включив приемник, стоявший у  кровати,  глава  "Дженерал  моторс"  прослушал
"Новости" и среди прочих голосов узнал знакомый, пронзительный,  ненавистный
голос Эмерсона Вэйла, этого критикана,  возомнившего  себя  специалистом  по
автомобильным делам.
   Вчера на пресс-конференции в Вашингтоне он  снова  дал  очередь  по  трем
своим  излюбленным  мишеням  -  компаниям  "Дженерал   моторс",   "Форд"   и
"Крайслер". И телеграфные агентства, по-видимому, из-за  отсутствия  других,
более важных новостей широко осветили нападки Вэйла.
   Он обвинял Большую тройку автомобильных гигантов в "алчности,  преступном
сговоре и  злоупотреблении  доверием  общественности".  "Преступный  сговор"
заключался в том, что, по утверждению Вэйла, они ничего не предпринимают для
замены бензиновых двигателей - иными словами, для создания  электрических  и
паровых двигателей, а это, как считает Вэйл, является "уже  вполне  реальным
делом".
   Обвинение  было  не  новым,  однако  Вэйл,   человек   опытный,   умевший
воздействовать на публику и на прессу,  включил  в  свое  выступление  самые
последние данные о достижениях науки и техники и таким  образом  придал  ему
злободневность.
   Президент крупнейшей в мире  корпорации,  доктор  инженерных  наук  любил
делать дома мелкий ремонт, когда позволяло время, и легко починил  регулятор
электрического  одеяла.  Затем  принял  душ,  побрился,  оделся  и  вышел  в
столовую, где его жена Корали уже накрыла стол к завтраку.
   На обеденном столе лежала "Детройт фри пресс". Увидев фамилию и  огромный
снимок Эмерсона Вэйла на первой странице,  президент  "Дженерал  моторс"  со
злостью швырнул газету на пол.
   - Надеюсь, теперь тебе станет легче,  -  заметила  Корали,  подавая  мужу
противохолестериновый завтрак: вареный белок на поджаренном хлебе,  помидоры
и творог. Жена президента всегда готовила завтрак сама и завтракала с мужем,
как бы рано он ни уезжал. Сейчас, сев напротив, она подняла с пола газету  и
принялась читать.
   - Эмерсон Вэйл пишет, - сказала она, - что, если нашей технике  по  плечу
космические корабли для полета человека на Луну, а со временем  и  на  Марс,
автомобильная промышленность уж наверняка могла  бы  создать  гарантированно
прочную и безупречную машину, которая не отравляла бы воздух.
   Муж ее положил на стол нож и вилку.
   - Неужели ты не можешь не портить мне завтрак - я и так почти  ничего  не
ем!
   - У меня такое впечатление, что тебе его испортил  кто-то  еще  до  меня.
Кстати, - продолжала она,  -  мистер  Вэйл  по  поводу  загрязнения  воздуха
цитирует Библию.
   - О Господи! Да где же в Библии говорится об этом?!
   - Об этом говорится в Ветхом  завете,  дорогой  мой.  Это  пробудило  его
любопытство.
   - Ну-ка прочти, - буркнул он. - Ты ведь все равно собиралась.
   - Это из пророка Иеремии, -  сказала  Корали.  -  "Я  ввел  вас  в  землю
плодоносную, чтобы вы питались  плодами  ее  и  добром  ее,  а  не  вошли  и
осквернили землю мою и достояние мое сделали мерзостью". -  Она  налила  еще
кофе себе и ему. - Неглупо он это придумал - процитировать Библию.
   - А никто и не говорит, что этот мерзавец глуп.
   - "Автомобильная и нефтяная промышленность, - продолжала читать Корали, -
совместными усилиями тормозят технический прогресс, который уже давно мог бы
привести к созданию полноценного  автомобиля  с  электрическим  или  паровым
двигателем. Их  резоны  весьма  просты.  Появление  такой  машины  заморозит
огромные  капиталы,  вложенные  ими  в  автомобиль  с   отравляющим   воздух
двигателем внутреннего сгорания". -  Она  опустила  газету.  -  Это  хоть  в
какой-то степени правда?
   - Вэйл явно считает, что это так на все сто.
   - А ты этого не считаешь?
   - Естественно.
   - Значит, все-все не правда?
   - Иной раз  в  самом  возмутительном  заявлении  бывает  доля  истины,  -
раздраженно сказал он. - Потому-то утверждения таких, как  Эмерсон  Вэйл,  и
выглядят правдоподобно.
   - Значит, ты будешь отрицать то, что он сказал?
   - По всей вероятности, нет.
   - Почему же?
   - Потому что, если  "Дженерал  моторс"  обрушится  на  Вэйла,  нас  могут
обвинить в том, что этакая махина решила раздавить маленького человека. Если
же мы промолчим, нас все равно будут поносить, но по крайней мере  никто  не
исказит наших слов.
   - А не стоит кому-то все-таки ответить на это?
   - Если какой-нибудь шустрый репортер доберется до Генри Форда, то получит
ответ. - Президент "Дженерал моторс" улыбнулся. - Беда лишь в том, что Генри
любит сильно выражаться и газеты всего не напечатают.
   - Будь я на твоем месте, - сказала Корали, - думаю, я что-то сказала  бы.
То есть если, конечно, я была бы убеждена в своей правоте.
   - Спасибо за совет.
   Президент "Дженерал моторс" быстро покончил с завтраком, стараясь  больше
не попадаться на приманку,  брошенную  женой.  Но  этот  обмен  репликами  с
Корали, явно стремившейся раззадорить  мужа,  благоприятно  подействовал  на
него, помог выпустить пар.
   Сквозь неприкрытую дверь он услышал на кухне шаги горничной: значит,  его
уже ждет на улице шофер с машиной, который заезжал за девушкой по дороге  из
гаража. Президент поднялся из-за стола и поцеловал жену.
   А через несколько минут - на часах было начало седьмого - его  "кадиллак"
выехал на Телеграф-роуд и помчался в направлении шоссе Лоджа и нового центра
Детройта. Стояло холодное октябрьское утро, в хрустком  воздухе,  в  порывах
северо-западного ветра чувствовалось приближение зимы.
   Детройт - город моторов, автомобильная столица мира - просыпался к жизни.
***

   Там же, в Блумфилд-Хиллз,  в  десяти  минутах  езды  от  дома  президента
"Дженерал моторс", первый вице-президент компании "Форд" готовился выехать в
Детройтский аэропорт. Он уже  позавтракал.  Экономка  принесла  ему  еду  на
подносе в его неярко освещенный кабинет, где он с пяти утра читал  докладные
записки (преимущественно на особой голубой бумаге,  которой  вице-президенты
"Форда" неизменно пользовались, давая указания) и диктовал на пленку краткие
распоряжения. Почти не поднимая глаз от стола - и когда появилась  экономка,
и во время еды, - он провернул за час кучу дел, на  что  у  других  ушел  бы
целый день, а то и больше.
   Большинство принятых им решений касалось строительства новых заводов  или
расширения уже существующих и влекло за собой затраты в несколько миллиардов
долларов. Дело в том, что в число его  обязанностей  входили  одобрение  или
отклонение проектов и  расстановка  их  по  степени  важности.  Однажды  его
спросили: не трудно ли  принимать  решения,  связанные  с  такими  огромными
средствами? Он ответил: "Нет,  потому,  что  я  всегда  мысленно  зачеркиваю
последние три нуля. Тогда это не труднее,  чем  принять  решение  о  покупке
дома".
   Столь прагматический мгновенный ответ был  типичен  для  этого  человека,
взлетевшего с быстротой ракеты  по  социальной  лестнице  -  от  безвестного
торговца  автомобилями  до  одного  из  десятка   людей,   решающих   судьбы
автомобильной   промышленности.   Попутно   он,   кстати    сказать,    стал
мультимиллионером - тут, правда, невольно напрашивается вопрос: не должен ли
человек расплачиваться за такой успех и такое богатство?
   Первый вице-президент работал по двенадцать, а иногда и  по  четырнадцать
часов в день, всегда в бешеном темпе и, как правило,  семь  дней  в  неделю.
Сегодня, когда многие все еще будут спать, он уже будет лететь в Нью-Йорк на
самолете компании и во время полета проведет  с  подчиненными  совещание  по
сбыту. По  прибытии  на  место  он  будет  председательствовать  на  встрече
представителей компании в различных районах  страны,  посвященной  этому  же
вопросу. Сразу после этого ему  предстоит  непростой  разговор  с  двадцатью
торговцами автомобилями в Нью-Джерси, у которых есть серьезные претензии  по
части гарантийного ремонта и обслуживания. Затем он будет  присутствовать  в
Манхэттене на обеде, устраиваемом съездом банкиров, и выступит сам с  речью.
А   потом   из   него   будут   вытягивать   потроха    корреспонденты    на
пресс-конференции.
   К вечеру тот же самолет компании примчит его  назад  в  Детройт,  где  он
будет принимать посетителей у себя в кабинете и заниматься текущими  делами.
В какую-то минуту к нему явится парикмахер, и он, не отрываясь от дел,  даст
себя подстричь. За ужином, который будет подан на  крыше,  этажом  выше  его
кабинета, разгорится жаркая дискуссия с начальниками отделов по поводу новых
моделей машин.
   А потом он заедет в часовню при  Похоронном  бюро  Уильяма  Р.  Хэмилтона
отдать   последнюю   дань   коллеге,   умершему   накануне   от   коронарной
недостаточности  -  следствие  перегрузки.  (Похоронное  бюро  Хэмилтона  de
rigueui <Здесь: неукоснительно (фр.).>  обслуживает  верхушку  автомобильной
иерархии - тех,  кто,  до  конца  сознавая  свое  социальное  превосходство,
проходит через него на пути к закрытому  Вудлоунскому  кладбищу,  именуемому
подчас "Валгаллой <В скандинавской мифологии - зал, где  пируют  погибшие  в
сражениях.>  менеджеров".)  Наконец  вице-президент  отправится  домой  -  с
портфелем, полным бумаг, которые он должен просмотреть к завтрашнему утру.
   А сейчас, отодвинув поднос с завтраком и отложив  в  сторону  бумаги,  он
встал из-за стола. Вокруг него вдоль стен кабинета высились полки с книгами.
Иной раз - но не сегодня - он с тоской окидывал их взглядом: в  свое  время,
довольно уже давно, он много читал -  причем  интересовали  его  вещи  самые
разные - и вполне мог бы стать ученым, не сложись его жизнь иначе. Но сейчас
у него не было времени для книг. Даже ежедневной газете придется  подождать,
пока он улучит минутку пробежать ее глазами. Он взял газету, которую  так  и
не успел развернуть, и сунул в портфель. Лишь позже он  узнает  о  последних
выпадах Эмерсона Вэйла и выругается про  себя,  как  и  многие  другие,  кто
работает в автомобильной промышленности.
   В аэропорту, в зале ожидания при ангаре компании  "Форд",  уже  собрались
те, кому предстояло сопровождать вице-президента. И он,  не  теряя  времени,
сказал:
   - Поехали.
   Моторы  реактивного  самолета  взревели  еще  прежде,  чем   все   восемь
пассажиров взошли на борт, и они не успели пристегнуть  ремни,  как  самолет
уже катил по полю. Только те,  кто  летает  нерейсовыми  самолетами,  знают,
сколько на этом экономится времени.
   Несмотря  на  скорость,  с  какой  бежал  самолет,  все  тотчас   достали
чемоданчики и, еще прежде чем он вырулил на взлетную полосу, уже раскрыли их
у себя на коленях.
   Вице-президент выступил первым.
   - Нас не удовлетворяют результаты этого месяца по  Северо-Востоку.  Цифры
вам известны, как и мне. Я хочу знать, почему это происходит. И хочу,  чтобы
мне сказали, какие приняты меры.
   Самолет к этому времени уже поднялся в воздух.
   Солнце наполовину вышло из-за горизонта - тускло-красное, оно разгоралось
среди быстро мчавшихся серых облаков.
   Под набиравшим высоту самолетом в свете раннего утра лежал большой  город
с его пригородами:  центр  Детройта,  оазис  величиной  с  квадратную  милю,
похожий на миниатюрный Манхэттен, и сразу за ним - переплетение унылых улиц,
зданий, заводов, жилых домов, шоссе,  в  большинстве  заляпанных  грязью,  -
огромные авгиевы конюшни, на чистку которых не хватает средств. К западу  от
центра  -  более  чистый,  более  зеленый  Дирборн,  приютивший   гигантский
промышленный комплекс на берегу реки Руж; по контрасту с ним  на  востоке  -
Гросс-Пойнт, весь в деревьях, в подстриженных газонах, рай богачей; на юге -
дымный промышленный Уайандотт; а в излучине реки Детройт - Белл-Айл, лежащий
на воде словно нагруженная серо-зеленая баржа. На канадской стороне  реки  -
прокопченный Уиндзор, не уступающий по уродству худшим из своих американских
старших партнеров.
   При дневном свете видно было, как во  всех  этих  городах  и  вокруг  них
мчатся машины. Десятки тысяч машин, и в  них,  словно  армия  муравьев  (или
пеструшек - в зависимости от того,  с  какой  высоты  смотреть),  -  рабочие
дневной смены, клерки,  чиновники  высших  рангов  и  прочие,  которых  ждут
бесчисленные фабрики и заводы, большие и маленькие, и новый производственный
день.

***

   В стране начался еще  один  день  выпуска  автомобилей,  регулируемого  и
контролируемого  из  Детройта,  и  на  гигантском  рекламном   табло   фирмы
автопокрышек "Гуд еар" у оживленного пересечения двух шоссе - Эдзела Форда и
Уолтера Крайслера - замелькали цифры в пять футов  высотой.  Счетчик-великан
поминутно отмечал, сколько автомобилей выпущено на данный момент в масштабах
всей страны. Как только где-нибудь с конвейера сходила  готовая  машина,  на
счетчике выскакивала новая цифра.
   Двадцать девять заводов на востоке страны уже приступили к работе  -  это
их  показатели  отмечались  сейчас  на  табло.  Скоро  к  ним  присоединятся
тринадцать заводов по сборке автомобилей на Среднем Западе и еще шесть  -  в
Калифорнии, и счетчик завертится быстрее.  Для  местных  автомобилистов  это
рекламное табло было то же, что  цифры  кровяного  давления  для  врача  или
индекс Доу-Джонса - для маклера. На автостоянках ежедневно заключались  пари
по итогам производства машин за утреннюю и вечернюю смены.
   Ближе всего к табло, на расстоянии приблизительно мили, находились заводы
"Крайслера" в Хэмтрэмке - там начиная с  шести  утра  с  конвейера  ежечасно
сходило свыше ста "доджей" и "плимутов".
   Было время, когда председатель совета директоров фирмы "Крайслер" являлся
на завод, чтобы лично присутствовать при запуске конвейера и  контролировать
качество продукции. Однако теперь он это делал редко и в это  утро  все  еще
сидел дома, просматривая "Уолл-стрит  джорнэл"  и  потягивая  кофе,  который
принесла ему жена, прежде чем отправиться в город на утреннее заседание Лиги
искусств.
   В ту  далекую  пору  глава  фирмы  "Крайслер"  (его  тогда  лишь  недавно
назначили президентом) целые дни проводил на заводах,  отчасти  потому,  что
захиревшая, утратившая стимул корпорация требовала энергичного  руководства,
а отчасти потому, что он решил избавиться  от  ярлыка  "бухгалтер",  который
наклеивали на всякого, добравшего ся до высокого поста через финансы,  а  не
через  продажу  автомобилей  или  создание  их.  Фирма  "Крайслер"  под  его
руководством пережила и взлеты, и падения. Был шестилетний период, когда она
полностью завоевала доверие акционеров; затем зазвенели колокола финансового
краха; затем снова - ценой  жесткой  экономии,  огромных  усилий  и  пота  -
напряжение удалось снять, так что даже нашлись люди, которые утверждали, что
компания куда лучше работает в сложные и требующие жесткой экономии времена.
Так или иначе теперь уже никто не считал, что  узконосая  "пентастар"  фирмы
"Крайслер" не сумеет удержаться на орбите, - это  было  немалое  достижение,
дававшее возможность председателю совета директоров меньше суетиться, больше
думать и читать то, что он хочет.
   А  он  читал  последние  излияния  Эмерсона  Вэйла,  правда,  поданные  в
"Уолл-стрит джорнэл" менее броско,  чем  в  "Детройт  фри  пресс".  Но  Вэйл
нагонял на него скуку. Он считал, что идеи Вэйла затасканны и неоригинальны,
и  потому,  пробежав  глазами  статью,  стал  внимательно  изучать  спрос  и
предложения на недвижимость, что для него было куда интереснее. Еще мало кто
знал, что за  последние  несколько  лет  фирма  скупила  огромные  земельные
площади, по сути дела, создав настоящую империю, в результате чего  компания
не только приобретала более многообразный характер, но через два-три десятка
лет могла (во всяком  случае,  такая  у  нее  была  мечта)  превратиться  из
младшего члена Большой тройки в компанию, равную "Дженерал моторс", а  то  и
более крупную.
   А пока - и на этот счет председатель совета директоров мог быть абсолютно
спокоен - заводы фирмы "Крайслер" в Хэмтрэмке и в других  местах  непрерывно
продолжали выпуск автомобилей.
   Словом, Большая тройка в это утро, как и во все другие  дни,  выдавала  с
конвейера обычный поток машин, а младшая их сестра,  "Америкэн  моторе",  со
своего завода на севере Висконсина вливала в этот общий поток свой маленький
ручеек "эмбэсседоров", "хорнетов", "джейвелинов", "гремлинов" и им подобных.
Глава 2

   На сборочном автомобильном заводе,  что  расположен  к  северу  от  шоссе
Фишера, заместитель директора -  седеющий  ветеран  автомобилестроения  Мэтт
Залески - искренне обрадовался, вспомнив, что сегодня среда.
   Обрадовался он не потому, что день обещал быть легким, без особых проблем
и отчаянной борьбы за выживание, - таких дней у него не бывало. Вечером  он,
как всегда, поедет, усталый, домой  с  ощущением,  что  ему  гораздо  больше
пятидесяти трех лет и что он провел еще один день словно в раскаленной печи.
Иной раз Мэтту Залески так хотелось вернуть молодые годы, когда он был полон
энергии и еще только начинал работать  в  автомобильной  промышленности  или
летал на бомбардировщике во  время  второй  мировой  войны.  Оглядываясь  на
прожитые годы, он нередко ловил себя на мысли, что в военное время, хоть  он
и был в Европе в самой гуще сражений и совершил там немало  боевых  вылетов,
ему все же не доводилось попадать в такие переплеты, как  теперь,  в  мирные
времена.
   Уже сейчас, за те несколько минут, что он находился в своей  застекленной
конторке на антресолях сборочного  цеха,  еще  не  успев  снять  пальто,  он
пробежал глазами бумагу с красной отметиной, лежавшую у него на  столе.  Это
была жалоба профсоюза, которая, если ее быстро и по-деловому  не  разобрать,
может привести к массовому прекращению работы. В лежавшей рядом пачке  бумаг
наверняка найдется еще немало такого, над чем придется поломать голову:  тут
будет и нехватка материалов (а всегда чего-то не хватает,  каждый  день),  и
претензии контроля к качеству, и поломка машин, а может, и что-нибудь совсем
уж непредвиденное, из-за чего может  остановиться  конвейер  и  прекратиться
выпуск продукции.
   Залески с размаху  грузно  опустился  в  кресло  за  серым  металлическим
столом: он всегда