Артур ХЕЙЛИ
   СИЛЬНОДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛЕКАРСТВО



ЛИЧНОЕ ОБРАЩЕНИЕ АВТОРА ЭТОЙ КНИГИ К ЧИТАТЕЛЯМ

   В 1979 году, когда  вышел  в  свет  роман  "Перегрузка",  я  публично
объявил о прекращении писательской деятельности. Мои  силы  иссякли.  За
плечами была полная, насыщенная  жизнь.  Я  был  и  по-прежнему  остаюсь
благодарным миллионам читателей во всем мире, которые сделали мою  жизнь
богаче в самом широком смысле этого слова. А также  и  за  то,  что  они
обеспечили мне возможность отойти от дел.
   В оставшиеся годы жизни я был намерен  уделять  больше  времени  моей
любимой жене Шейле, путешествовать, ловить  рыбу,  читать  новые  книги,
отдыхать, слушая музыку, и заниматься прочими делами, которые  не  может
себе позволить постоянно работающий писатель.
   В то время я не знал, что находился буквально на пороге смерти, что в
моих сердечных артериях образовалось шесть тромбов. Таков  был  диагноз,
поставленный моим другом и лечащим врачом доктором Эдвардом Роббинсом из
Сан-Франциско.  Он  настаивал  на   немедленной   операции.   Она   была
осуществлена  в  Техасском  институте  сердечных  заболеваний   доктором
Дептоном Кули и его помощниками, которым я безмерно благодарен.
   И, как всегда в нашей долгой, счастливой супружеской жизни, в эти дни
я ощущал поддержку Шейлы. Далеко не случайно имя героини этого романа, а
ее зовут Селия, близко по звучанию к имени моей жены.
   Итогом всех этих событий явилось мое возвращение в доброе  здравие  и
приток свежих сил.  Именно  последнее  обстоятельство  побудило  однажды
Шейлу сказать мне: "По-моему, тебе следует написать еще одну книгу".
   Я последовал ее совету. Так появилось "Сильнодействующее лекарство".
   5 апреля 1984 г.
   А. X.

ПРОЛОГ

1985

   В переднем салоне "Боинга-747", полчаса назад покинувшего  лондонский
аэропорт, в салоне для пассажиров первого класса, доктор  Эндрю  Джордан
взял в ладони руку своей жены.
   - Перестань волноваться, - успокоил он ее. - Ничего не случится.
   - Что-то обязательно  произойдет,  -  ответила  ему  жена.  -  Деннис
Донэхью наверняка позаботится об этом.
   При упоминании имени сенатора от штата Новая Англия, столь падкого на
дешевые сенсации, лицо Эндрю скривилось в гримасе.
   - У меня как раз аппетит к обеду разыгрался, - запротестовал Эндрю. -
Ты что, нарочно решила его испортить?
   - Я говорю совершенно серьезно, Эндрю. Не забывай, что было несколько
случаев со смертельным исходом, связанных с лекарствами.
   - Ты в это время отсутствовала, находилась за тысячи миль.
   - Тем не менее, если начнется уголовный процесс,  я  попаду  в  число
обвиняемых. Могу  даже  угодить  в  тюрьму.  Эндрю  постарался  отогнать
тревогу.
   - Пока что этого  не  случилось,  но  если  тебя  посадят,  я  обещаю
приходить каждый день и  приносить  пирог  с  ножовками,  запеченными  в
начинку.
   - Ох, Эндрю! - воскликнула  жена,  повернувшись  к  нему  с  улыбкой,
полной любви и печали.
   До чего же здорово,  подумал  Эндрю  Джордан,  когда  после  двадцати
восьми лет супружеской жизни твоя жена по-прежнему вызывает  восхищение.
Когда она красива, умна и сильна духом, как и в дни их  юности.  И  дело
тут вовсе не  в  какой-то  его  сентиментальности.  Тысячи  раз  он  был
свидетелем проявления всех этих ее качеств, да разве только этих!
   - Как славно! - Женский голос,  раздавшийся  за  спиной,  прервал  их
мысли.
   Эндрю  обернулся.  Молоденькая,  яркая,   жизнерадостная   стюардесса
наблюдала, как они сидят, взявшись за руки.
   - И пожилым дано любить, - невозмутимо изрек Эндрю.
   - Да неужели! - в  тон  ему  воскликнула  стюардесса.  -  А  я  и  не
догадывалась. Подлить вам шампанского?
   - Да, пожалуйста.
   Краем глаза Эндрю заметил, что девушка изучает его, и в  который  раз
не без удовлетворения отметил про  себя,  что  до  сих  пор  может  быть
привлекательным даже для столь юного создания. Как там написали про него
на прошлой неделе в одной  лондонской  газете?  Седовласый,  элегантный,
прославленный врач, муж такой-то... И так далее, и так далее...
   Шампанское было разлито, и  Эндрю  откинулся  в  кресле.  Он  получал
удовольствие от дополнительных услуг, сопутствующих путешествию в первом
классе, даже если, как сегодня, они были незначительными.  Конечно,  все
эти прелести жизни были им доступны благодаря деньгам  жены.  И  хотя  у
него, преуспевающего терапевта, средств хватило бы на более чем  сносную
жизнь, Эндрю все же сомневался, смог ли бы он раскошелиться на  билет  в
первом классе от Лондона до  Нью-Йорка,  не  говоря  уже  о  собственном
самолете, на котором его жена, а иногда и он сам могли путешествовать по
Северной Америке. Точнее - путешествовали, поправил сам себя Эндрю.  Что
ждет их впереди - неизвестно. Впрочем, деньги никогда не играли  главной
роли в их жизни. Между ними ни разу не было ни малейшей размолвки  из-за
денег.
   С самого начала жена настояла, чтобы все  их  банковские  счета  были
общими, хотя вклад Эндрю не составлял и половины.
   Мысли Эндрю перескакивали с одного предмета на другой. Они продолжали
держаться за руки, а тем временем "Боинг-747", мерно гудя моторами,  нес
их на запад над Атлантическим океаном, простиравшимся далеко внизу.
   - Эндрю, - сказала жена, - с тобой так спокойно. Ты всегда  рядом.  И
всегда такой сильный.
   - Вот уж забавно, - ответил он. - Сильной-то я как раз считаю тебя.
   - Сила бывает разной. Мне нужна та, что есть в тебе.
   В салоне началась обычная суета, предшествующая обеду. Раскладывались
и накрывались белоснежными салфетками откидные столики. На них появились
столовые приборы.
   После непродолжительного молчания его жена сказала:
   - Как бы там ни было, я буду сражаться.
   - А разве ты когда-нибудь поступала иначе? Она задумалась, как всегда
сосредоточенно.
   - В ближайшие дни я найду себе адвоката.  Это  должен  быть  юрист  с
солидной репутацией, но без склонности к позерству. Излишнее красноречие
в этом деле только навредит.
   Он слегка пожал ей руку.
   - Узнаю мою девочку.
   Она улыбнулась в ответ:
   - Ты будешь рядом со мной на суде?
   -  Каждый  день.  Пациентам  придется  подождать,  пока  процесс   не
закончится.
   - Этого ты, конечно, никогда не допустишь, но мне бы очень  хотелось,
чтобы ты был рядом.
   - Существуют ведь и другие врачи. Всегда можно договориться.
   - Возможно, - сказала его жена, -  вполне  возможно,  что  с  помощью
хорошего юриста нам удастся совершить чудо.
   Эндрю поддел ножом порцию икры, только что  поставленную  перед  ним.
Пусть тяжелы невзгоды, свалившиеся на их головы, но икра это икра!
   - Наверняка удастся, -  сказал  он,  намазывая  икру  на  поджаренный
ломтик хлеба. - Ведь вся наша жизнь началась с чуда. А  сколько  их  еще
потом было! И все благодаря тебе. Так почему бы не сотворить  еще  одно?
На этот раз для себя.
   - Это было бы поистине волшебством!..
   -  Наверняка  будет,  -  успокоил  он  ее,  Эндрю  закрыл  глаза.  От
шампанского и ощущения высоты его потянуло в  дремоту.  И,  засыпая,  он
вспомнил их первое чудо. Как давно это было!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1957-1963

   - Джон, ваша жена умирает, - еле слышно произнес  доктор  Джордан.  -
Остались считанные часы. - Глядя на бледное, искаженное  отчаянием  лицо
тщедушного молодого человека в рабочей спецовке, стоявшего перед ним, он
добавил:
   - Мне бы так хотелось сообщить вам нечто другое. Но, вероятно,  лучше
смотреть правде в глаза.
   Происходило  это  в  больнице  "Сент-Беде",   в   Морристауне,   штат
Нью-Джерси. Наступившее молчание  едва  нарушали  звуки,  проникавшие  с
улицы, звуки вечера, опускавшегося на маленький городок.
   В  полумраке  больничной  палаты  Эндрю  заметил,  как   конвульсивно
передернулся кадык на горле мужа его пациентки,  прежде  чем  тот  сумел
что-нибудь выговорить.
   - Я просто не могу в это поверить. Ведь мы только начинаем жить.  Все
только начинается. Знаете, у нас ведь ребенок родился.
   - Знаю.
   - Как это все...
   - Несправедливо?
   Молодой человек кивнул головой. Хороший, порядочный парень этот  Джон
Роуэ. Сразу видно, что работяга. Всего двадцать пять лет, лишь на четыре
года меньше, чем самому Джордану.  -  Эндрю  так  хотелось  найти  слова
утешения, хоть  как-то  смягчить  удар.  И  хотя  ему  достаточно  часто
приходилось встречаться со смертью и он был обучен распознавать признаки
ее приближения,  он  по-прежнему  терялся,  когда  приходилось  сообщать
страшную весть близким или друзьям умирающего.  Да  и  как,  собственно,
следует вести себя врачу? Без обиняков выкладывать жестокую правду  или,
может быть, существуют другие, более гуманные способы? Этому не учат  ни
в медицинском колледже, ни потом - на практической работе.
   - Вирусные заболевания вообще вещь несправедливая, - сказал Эндрю,  -
хотя, как правило, они не ведут себя так, как в случае  с  Мери.  Обычно
они поддаются лечению.
   -  Но  неужели  нет  никаких  средств?  Никакого  лекарства?..  Эндрю
отрицательно покачал головой. Какой смысл углубляться  в  детали,  да  и
разве легче станет от такого ответа:  пока  еще  нет!  До  сих  пор  нет
препарата,  способного  вывести   больного   из   тяжелого   коматозного
состояния, вызванного острым инфекционным гепатитом. Да и что изменится,
если он перескажет свой утренний разговор со старшим коллегой,  доктором
Ноа Таунсендом, главным врачом клиники? Час тому назад  Таунсенд  сказал
ему:
   - Сделано все, что было в ваших силах. Я бы  проводил  лечение  точно
так же.
   Именно  тогда  Эндрю  послал  записку  на  фабрику  в   расположенном
неподалеку городке Бунтоне, где работал Джон Роуэ.
   Будь оно все проклято!
   Тем  временем  на  улице  стемнело.  Дождь  лил  вовсю,  и  временами
доносились раскаты грома. Паршивая ночь. Последняя в жизни этой  молодой
матери и  жены,  которая  всего  неделю  назад  была  полна  здоровья  и
жизненных сил.
   Все это было в пятницу. А в прошлый понедельник  Мери  Роуэ,  женщина
хрупкая и миловидная, несмотря на явные признаки  болезни,  появилась  в
кабинете Эндрю. Она жаловалась на общую слабость, недомогание, на полное
отсутствие аппетита.  Температура  у  нее  в  тот  день  была  100,5  по
Фаренгейту.
   Эндрю проверил белки глаз Мери Роуэ. Они  были  желты.  Желтые  пятна
проступали и на теле. Он прощупал печень, которая была увеличена и  явно
воспалена. Из краткого опроса Эндрю узнал, что  в  прошлом  месяце  Мери
вместе  с  мужем  провела   короткий   отпуск   в   Мексике.   Да,   они
останавливались в уединенном дешевом  отеле.  Питались  там  же  и  пили
местную воду.
   - Я вас немедленно кладу в стационар, - сказал Эндрю.  -  Надо  взять
анализ крови, но я и  так  абсолютно  уверен,  что  у  вас  инфекционный
гепатит.  Лечение  консервативное  -   внутривенные   вливания.   Полное
выздоровление у девяноста пяти процентов больных,  -  добавил  Эндрю,  -
наступает через три-четыре месяца.
   Что касается Мери, она сможет выписаться из  больницы  и  отправиться
домой буквально через несколько дней.
   - А какова  участь  остальных  пяти  процентов?  -  спросила  Мери  с
болезненной улыбкой.
   - Да бросьте вы! - рассмеявшись, ответил ей Эндрю. -  Эта  статистика
не для вас.
   Вот тут-то он и ошибся.
   Состояние Мери Роуэ не только  не  улучшилось,  но,  напротив,  резко
ухудшилось.  Уровень  билирубина  в  крови  становился  все  выше,   что
указывало на стремительное развитие болезни. Впрочем,  это  было  и  так
очевидно по темно-желтому оттенку  ее  кожи.  К  среде  положение  стало
совсем тревожным. Анализы показывали опасный уровень содержания  аммиака
в крови. Быстро разрушающаяся печень не могла справляться с ним.
   Весь  четверг  Эндрю  испытывал  нарастающее  чувство  горечи   из-за
собственного бессилия. В перерывах  между  приемами  больных  у  себя  в
кабинете он продолжал ломать голову над этой проблемой, но так ничего  и
не  придумал.  Выздоровлению  Мери,  понимал  Эндрю,  препятствовал  все
нарастающий уровень аммиака в крови. Как же избавиться от него? Он знал,
что эффективного способа для этого не существует.
   В конце концов - и, как он теперь понимал, совершенно несправедливо -
он вылил свое раздражение на девушку - агента по рекламе  лекарств  этой
чертовой фармацевтической компании. Она появилась у него  в  кабинете  в
конце  рабочего  дня.  Представилась  коммивояжером.  Или,  может  быть,
правильнее сказать, коммивояжеркой? А  впрочем,  какая  разница?  Он  не
запомнил ни имени ее, ни наружности, разве что она была в  очках  и  еще
совсем  юная,  почти  ребенок.  Наверняка  ни  черта  в  своем  деле  не
соображает!
   Девушка представляла фармацевтическую  компанию  "Фел-динг-Рот".  Уже
потом Эндрю не мог понять, почему он вообще согласился принять ее, когда
секретарша сообщила ему, что его ждут в  приемной.  Почему  он  разрешил
впустить  ее  в  кабинет.  Видимо,  рассчитывал,  что   удастся   узнать
что-нибудь  новое.  Однако,  когда  она  начала  рассказывать  о   новом
антибиотике,  только  что  выпущенном  ее  компанией  в  продажу,  Эндрю
углубился в свои мысли, из которых его вырвали слова  девушки:  "Доктор,
вы совсем меня не слушаете".
   Вот тут-то он и взорвался:
   - А вы не подозреваете, что есть  более  серьезные  вещи,  о  которых
приходится думать? А вы тут сидите и отнимаете у меня попусту время.
   Это была явная грубость, вовсе ему не свойственная. Но к его глубокой
подавленности, вызванной состоянием Мери  Роуэ,  присовокупилась  давняя
неприязнь ко всем  этим  фармацевтическим  компаниям  с  их  откровенным
торгашеством. Спору нет,  действительно  существуют  хорошие  лекарства,
производимые крупными фирмами, но  их  настырные  методы  (в  том  числе
подарки врачам) всегда казались Эндрю непристойными. Впервые он  с  этим
столкнулся еще в  медицинском  колледже.  Там  шла  настоящая  охота  за
студентами. Стоило представителям фармацевтических компаний узнать,  что
кто-то собирается стать провизором, как его  тут  же  начинали  всячески
обрабатывать. Агенты компаний щедро раздаривали  подарки,  в  том  числе
стетоскопы и лекарственные наборы, и кое-кто из студентов с радостью  их
принимал. Эндрю к их числу не принадлежал. И хотя у него было  трудно  с
деньгами,   он   предпочитал   оставаться   независимым   и   обходиться
собственными средствами.
   - Доктор,  а  из-за  чего,  собственно,  вы  так  взрываетесь?  Какая
проблема  на  вас   навалилась?   -   отреагировала   на   его   вспышку
представительница "Фелдинг-Рот".
   И тогда он выложил ей все.  Рассказал  о  Мери  Роуэ,  о  критическом
положении в результате интоксикации аммиаком и в  довершение  язвительно
добавил свое пожелание, чтобы компании, подобные "Фелдинг-Рот",  взялись
за разработку препарата, способного справиться с  этим  явлением,  а  не
совались с якобы "новыми" антибиотиками,  в  действительности  ничем  не
лучше тех, что уже заполняют рынок...
   Тут ему стало стыдно за свою вспышку, и он хотел было извиниться,  но
не успел. Собрав свои образцы и бумаги, девушка уже была в дверях.
   - Всего хорошего, доктор, - бросила  она  на  пороге.  Все  это  было
вчера. А сегодня Эндрю так и не приблизился к разгадке стоящей перед ним
задачи: как спасти жизнь Мери Роуэ? Утром позвонила старшая медсестра по
этажу, миссис Ладлоу:
   - Доктор Джордан, меня беспокоит ваша  больная  Роуэ.  Она  на  грани
коматозного состояния. Рефлексы отсутствуют.
   Эндрю помчался в больницу. Рядом с  Мери  Роуэ,  впавшей  в  глубокое
беспамятство,  находился  дежурный  врач.  Эндрю  понимал,  что  никаких
радикальных мер предпринять невозможно. Продолжать внутривенное вливание
- вот и все, что им оставалось делать. Да разве еще надеяться на лучшее.
   Теперь, когда день приближался к концу, стало ясно, что надеяться  не
на что. Состояние Мери Роуэ не оставляло никаких шансов.
   - Доктор, но хотя бы в сознание она придет? -  сквозь  слезы  спросил
Джон Роуэ. - Узнает она меня?
   - Извините, Джон. Боюсь, что это маловероятно, - ответил ему Эндрю.
   - Все равно. Я останусь с ней.
   - Конечно,  конечно.  Сестры  будут  поблизости,  и  я  дам  указания
дежурному врачу.
   - Спасибо, доктор.
   Эндрю ушел, но его не покидала мысль: а за что, собственно,  спасибо?
Ему ужасно захотелось выпить хоть глоток кофе, и он направился туда, где
его можно было раздобыть.
   Ординаторская  представляла  собой  крошечный   закуток.   Обстановку
составляли несколько стульев, журнальный столик, телевизор, рабочий стол
и шкафчики дежурных врачей. Но здесь можно было  уединиться  и  в  любое
время суток работала кофеварка. Когда Эндрю вошел в  комнату,  она  была
пуста.
   Он налил  себе  кофе  и  опустился  в  старое,  продавленное  кресло.
Собственно, он мог и не оставаться  в  больнице.  Но  не  манила  и  его
холостяцкая квартира.
   Кофе обжигал рот. Отставив чашку,  чтобы  дать  ему  немного  остыть,
Эндрю обратил внимание на газету "Ньюарк стар-леджер". Крупными  буквами
на первой странице было набрано странное слово "СПУТНИК".  Речь  шла  об
околоземном сателлите,  хотя  поди-ка  пойми,  что  это  такое,  который
русские недавно запустили в открытый космос. Все это преподносилось  как
"заря нового космического века".  В  статье  говорилось,  что  президент
Эйзенхауэр, вероятно, распорядится  ускорить  космическую  программу,  а
ученые США "шокированы и  унижены"  превосходством  русских  в  технике.
Хотелось бы надеяться, подумал Эндрю, что этот шок подтолкнет и прогресс
в медицине. Невзирая на значительные достижения за двенадцать лет  после
второй мировой войны, в  ряде  областей  медицина  оставалась  удручающе
отсталой.  По-прежнему   существовало   великое   множество   нерешенных
вопросов, на которые так и не было найдено ответов.
   - Прошу прощения, доктор, - раздался женский голос. Эндрю обернулся.
   - Доктор Джордан, я сначала зашла к вам в  кабинет,  но  вас  там  не
оказалось, и я решила пройтись по другим помещениям.
   Проклятие! Все та же агентша из "Фелдинг-Рот",  которая  приходила  к
нему накануне. С плаща ее стекала вода, каштановые волосы тоже  вымокли,
очки запотели. Ну и нахальство же - взять и впереться сюда!
   - Вам, видимо, неизвестно, - сказал Эндрю, - что посторонним здесь не
место. И, кроме того, я вообще не...
   - Не принимаете коммивояжеров в больнице, - подхватила девушка. - Да,
мне это известно. И, однако, я решила,  что  на  сей  раз  дело  слишком
серьезно.
   В считанные секунды она поставила на пол  свой  чемоданчик,  сняла  и
протерла очки и начала стаскивать плащ.
   - Ужасная погода. Я промокла до нитки, пока бежала от стоянки.
   - Серьезно? Что вы имеете в виду? Девушка-коммивояжер  -  на  вид  ей
было года двадцать четыре - бросила плащ на стул.
   - Я имею в виду аммиак, доктор, - медленно  и  отчетливо  проговорила
она. - Вчера  вы  мне  рассказали  о  больной  гепатитом,  умирающей  от
отравления аммиаком. И еще вы высказали пожелание...
   - Мне не надо  напоминать,  что  я  вам  сказал.  Спокойным  взглядом
серо-зеленых глаз девушка-агент посмотрела на Эндрю. И  он  почувствовал
сильный характер. Хорошенькой ее не назовешь, подумал про себя Эндрю, но
лицо с высокими скулами было миловидным. А  если  высушить  и  причесать
волосы, то будет  вполне  недурна  собой.  И  фигура  без  плаща  совсем
неплохая.
   - В этом я не сомневаюсь, доктор. И вообще я уверена, что ваша память
лучше ваших манер.
   Эндрю попытался было  ответить,  но  она  прервала  его  нетерпеливым
жестом:
   - Вчера я не сказала вам, вернее, не могла сказать, что моя  компания
- "Фелдинг-Рот" - уже  четыре  года  занимается  разработкой  препарата,
понижающего уровень  аммиака,  поднявшийся  в  результате  инфекционного
поражения  кишечника.  Это  лекарство   может   оказаться   полезным   в
критической ситуации, как в случае с вашей больной. Мне было известно об
этих разработках, но я не знала, как д