Джалаладдин Руми.
   Стихи


 Изд: Библиотека Всемирной литературы
 Переводчик - В. Державин


СПОР  ГРАММАТИКА  С  КОРМЧИМ

Однажды на корабль грамматик сел ученый,
И кормчего спросил сей муж самовлюбленный:

"Читал ты синтаксис?" - "Нет",- кормчий отвечал.
"Полжизни жил ты зря!"-ученый муж сказал.

Обижен тяжело был кормчий тот достойный,
Но только промолчал и вид хранил спокойный.

Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл,
И кормчий бледного грамматика спросил:

"Учился плавать ты?" Тот в трепете великом
Сказал: "Нет, о мудрец совета, добрый ликом".

"Увы, ученый муж!- промолвил мореход.-
Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет".


НАПУГАННЫЙ   ГОРОЖАНИН

Однажды некто в дом чужой вбежал;
От перепугу бледный, он дрожал.

Спросил хозяин: "Кто ты? Что с тобой?
Ты отчего трясешься, как больной?"

А тот хозяину: "Наш грозный шах
Испытывает надобность в ослах.

Сейчас, во исполиенье шахских слов,
На улицах хватают всех ослов".

"Хватают ведь ослов, а не людей!
Что за печаль тебе от их затей?

Ты не осел благодаря судьбе;
Так успокойся и ступай себе".

А тот: "Так горячо пошли хватать!
Что и меня, пожалуй, могут взять.

А как возьмут, не разберут спроста -
С хвостом ты ходишь или без хвоста.

Готов тиран безумный, полный зла,
И человека взять взамен осла".


О   ТОМ,  КАК  ХАЛИФ УВИДЕЛ  ЛЕЙЛИ

"Ужель из-за тебя,- халиф сказал,-
Меджнун-бедняга разум потерял?

Чем лучше ты других? Смугла, черна...
Таких, как ты, страна у нас полна".

Лейли в ответ: "Ты не Меджнун! Молчи!"
Познанья свет не всем блеснет в ночи.

Не каждый бодрствующий сознает,
Что беспробудный сон его гнетет.

Лишь тот, как цепи, сбросит этот сон,
Кто к истине душою устремлен.

Но если смерти страх тебя томит,
А в сердце жажда прибыли горит,

То нет в душе твоей ни чистоты,
Ни пониманья вечной красоты!

Спит мертвым сном плененный суетой
И видимостью ложной и пустой.


СПОР  О  СЛОНЕ

Из Индии недавно приведен,
В сарае тесном был поставлен слон,

Но тот, кто деньги сторожу платил,
В загон к слону в потемках заходил.

А в темноте, не видя ничего,
Руками люди шарили его.

Слонов здесь не бывало до сих пор.
И вот пошел средь любопытных спор.

Один, коснувшись хобота рукой:
"Слон сходен с водосточною трубой!"

Другой, пощупав ухо, молвил: "Врешь,
На опахало этот зверь похож!"

Потрогал третий ногу у слона,
Сказал: "Он вроде толстого бревна".

Четвертый, спину гладя: "Спор пустой
Бревно, труба... он просто схож с тахтой".

Все представляли это существо
По-разному, не видевши его.

Их мненья - несуразны, неверны -
Неведением были рождены.

А были б с ними свечи-при свечах
И разногласья не было б в речах.


РАССКАЗ ОБ УКРАДЕННОМ ОСЛЕ

Внемлите наставлениям моим
И предостережениям моим!

Дабы стыда и скорби избежать,
Не надо неразумно подражать.

В суфийскую обитель на ночлег
Заехал некий божий человек.

В хлеву осла поставил своего,
И сена дал, и напоил его.

Но прахом станет плод любых забот,
Когда неотвратимое грядет.

Суфии нищие сидели в том
Прибежище, томимые постом,

Не от усердья к Богу - от нужды,
Не ведая, как выйти из беды.

Поймешь ли ты, который сыт всегда,
Что иногда с людьми творит нужда?

Орава тех голодных в хлев пошла,
Решив немедленно продать осла.

"Ведь сам пророк - посланник вечных сил -
В беде вкушать и падаль разрешил!"

И продали осла, и принесли
Еды, вина, светильники зажгли.

"Сегодня добрый ужин будет нам!" -
Кричали, подымая шум и гам.

"До коих пор терпеть нам,- говорят,-
Поститься по четыре дня подряд?

Доколе подвиг наш? До коих пор
Корзинки этой нищенской позор?

Что мы, не люди, что ли? Пусть у нас
Веселье погостит на этот раз!"

Позвали - надо к чести их сказать -
И обворованного пировать.

Явили гостю множество забот,
Спросили, как зовут и где живет.

Старик, что до смерти в пути устал,
От них любовь и ласку увидал.

Один бедняге ноги растирал,
А этот пыль из платья выбивал.

А третий даже руки целовал.
И гость, обвороженный, им сказал:

"Коль я сегодня не повеселюсь,
Когда ж еще, друзья? Сегодня пусть!"

Поужинали. После же вина
Сердцам потребны пляска и струна.

Обнявшись, все они пустились в пляс.
Густая пыль в трапезной поднялась.

То в лад они, притопывая, шли,
То бородами пыль со стен мели.

Так вот они, суфии! Вот они,
Святые. Ты на их позор взгляни!

Средь тысяч их найдешь ли одного,
В чьем сердце обитает божество?


x x x

Придется ль мне до той поры дожить,
Когда без притч смогу я говорить?

Сорву ль непонимания печать,
Чтоб истину открыто возглашать?

Волною моря пена рождена,
И пеной прикрывается волна.

Так истина, как моря глубина,
Под пеной притч порою не видна.

Вот вижу я, что занимает вас
Теперь одно - чем кончится рассказ,

Что вас он привлекает, как детей
Торгаш с лотком орехов и сластей.

Итак, мой друг, продолжим-и добро,
Коль отличишь от скорлупы ядро!


x x x

Один из них, на возвышенье сев,
Завел печальный, сладостный напев.

Как будто кровью сердца истекал,
Он пел: "Осел пропал! Осел пропал!"

И круг суфиев в лад рукоплескал,
И хором пели все: "Осел пропал!"

И их восторг приезжим овладел.
"Осел пропал!"-всех громче он запел.

Так веселились люди до утра,
А утром разошлись, сказав: "Пора!"

Приезжий задержался, ибо он
С дороги был всех больше утомлен.

Потом собрался в путь, во двор сошел,
Но ослика в конюшне не нашел

Раскинув мыслями, решил: "Ага!
Его на водопой увел слуга".

Слуга пришел, скотину не привел.
Старик его спросил: "А где осел?"

"Как где? - слуга в ответ.- Сам знаешь где!
Не у тебя ль, почтенный, в бороде?!"

А гость ему: "Ты толком отвечай,
К пустым уверткам, друг, не прибегай!

Осла тебе я поручил? Тебе!
Верни мне то, что я вручил тебе!

Да и слова Писания гласят:
"Врученное тебе отдай назад!"

А если ты упорствуешь, так вот -
Неподалеку и судья живет!"

Слуга ему в ответ: "При чем судья?
Осла твои же продали друзья!

Что с их оравой мог поделать я?
В опасности была и жизнь моя!

Когда оставишь кошкам потроха
На сохраненье, долго ль-до греха!

Ведь ослик ваш для них, скажу я вам,
Был что котенок ста голодным псам!"

Суфий слуге: "Допустим, что осла
Насильно эта шайка увела.

Так почему же ты не прибежал
И мне о том злодействе не сказал?

Сто средств тогда бы я сумел найти,
Чтоб ослика от гибели спасти!"

Слуга ему: "Три раза прибегал,
А ты всех громче пел: "Осел пропал!"

И уходил я прочь, и думал: "Он
Об этом деле сам осведомлен

И радуется участи такой.
Ну что ж, на то ведь он аскет, святой!"

Суфий вздохнул: "Я сам себя сгубил,
Себя я подражанием убил

Тем, кто в душе убили стыд и честь,
увы, за то, чтоб выпить и поесть!"

РАССКАЗ О САДОВНИКЕ

 Садовник увидал, войдя в свой сад,
 Что трое незнакомцев в нем сидят.

 "Похожи,-он подумал, -на воров!"
 Суфий, сеид и третий - богослов.

 А был у них троих один порок:
 Душа как незавязанный мешок.

 Сказал садовник: "Сада властелин
 Я иль они? Их трое, я один!

 Хитро на этот раз я поступлю,
 Сперва их друг от друга отделю.

 Как в сторону отправлю одного-
 Всю бороду я вырву у него.

 Ух, как поодиночке проучу,
 Как только их друг с другом разлучу!"

 И вот злоумный этот человек
 К такой коварной выдумке прибег.

 Сказал суфию: "Друг! Возьми скорей
 В сторожке коврик для своих друзей!"

 Ушел суфий. Садовник говорит:
 "Вот ты - законовед, а ты - сеид,

 Старинный род твой царственно высок,
 Ведь предок твой был сам святой пророк!

 А ты - ученый муж, ведь по твоим
 Установленьям мы и хлеб едим!

 Но тот суфий - обжора и свинья,
 Да разве он годится вам в друзья?

 Гоните прочь его-и у меня
 Вы погостите здесь хоть два-три дня.

 Мой дом, мой сад всегда для вас открыт.
 Что - сад! Вам жизнь моя принадлежит!"

 Поверили они словам его
 И спутника прогнали своего.

 Настиг суфия беспощадный враг-
 Садовник с толстой палкою в руках,

 Сказал: "Эй ты,суфий-собака, стой!
 Как ты проворно в сад залез чужой!

 Или тебя забыть последний стыд
 Наставили Джанейд и Баязид?"

 До полусмерти палкой он избил
 суфия. Голову раскровенил.

 Сказал суфий: "Сполна мне этот зверь
 Отсыпал. Ваша очередь теперь!

 Того ж отведать, что отведал я,
 Придется вам, неверные друзья! .

 Вы - обольщенные своим врагом -
 Подобным же подавитесь куском!

 Всегда в долине злачной бытия
 К тебе вернется эхом речь твоя!"

x x x

 Избив суфия, добрый садовод
 Такой с гостями разговор ведет:

 "О дорогой сеид, сходи ко мне
 В сторожку и скажи моей жене,

 Чтобы лепешек белых испекла
 И жареного гуся принесла!"

 Внук Божьего избранника ушел.
 Хозяин же такую речь завел:

 "Вот ты - законовед и веры друг,
 Твердыня правды, мудрый муж наук!

 Бесспорно это. Но обманщик тот,
 Себя он за сеида выдает!

 А что его почтеннейшая мать
 Проделывала-нам откуда знать?

 Любой ублюдок в даши дни свой род
 От корня Мухаммадова ведет"

 Все, что ни лгал он злобным языком,
 То было правдою о нем самом.

 Но так садовник льстиво говорил,
 Что вовсе гостя он обворожил.

 И многомудрый муж, законовед,
 "Ты прав!"-сказал хозяину в ответ.

 Тогда к сеиду садовод пошел
 С дубиною, промолвив: "Эй, осел!

 Вот! Иль оставил сам святой пророк
 Тебе в наследство гнусный твой порок?

 На льва детеныш львиный всем похож!
 А ты-то на пророка чем похож?"

 И тут дубиною отделал он
 Сеида бедного со всех сторон.

 Казнил его, как лютый хариджит,
 Сразил его, как Шимр и как Езид.

 Весь обливаясь кровью, тот лежал
 И так в слезах законнику сказал:

 "Вот ты один остался, предал нас,
 Сам барабаном станешь ты сейчас?

 Я в мире не из лучших был людей,
 Но лучше все ж, чем этот лиходей!

 Себя ты погубил, меня губя,
 Плохая вышла мена у тебя!"

 Тогда, к последнему из трех пришед,
 Сказал садовник: "Эй, законовед!    .

 Так ты законовед? Да нет, ты вор!
 Ты - поношенье мира и позор.

 Или разрешено твоей фатвой
 Влезать без позволенья в сад чужой?

 Где, у каких пророков, негодяй,
 Нашел ты это право? Отвечай!

 В "Посреднике" иль в книге "Океан"
 Ты это вычитал? Скажи, болван!"

 И, давши волю гневу своему,
 Садовник обломал бока ему.

 Мучителю сказал несчастный: "Бей!
 Ты прав в законной ярости твоей:

 Я кару горше заслужил в сто раз,
 Как всякий, кто друзей своих предаст!

 Да поразит возмездие бедой
 Тех, кто за дружбу заплатил враждой".



РАССКАЗ О  ВИНОГРАДЕ

 Вот как непонимание порой
 Способно дружбу подменить враждой,

 Как может злобу породить в сердцах
 Одно и то ж на разных языках.

 Шли вместе турок, перс, араб и грек.
 И вот какой-то добрый человек

 Приятелям монету подарил
 И тем раздор меж ними заварил.

 Вот перс тогда другим сказал: "Пойдем
 На рынок и ангур приобретем!"

 "Врешь, плут,- в сердцах прервал его араб,-
 Я не хочу ангур!Хочу эйнаб!"

 А турок перебил их: "Что за шум,
 Друзья мои? Не лучше ли узюм?"

 "Что вы за люди:! -грек воскликнул им.-
 Стафиль давайте купим и съедим!"

 И так они в решении сошлись,
 Но, не поняв друг друга, подрались.

 Не знали, называя виноград,
 Что об одном и том же говорят.

 Невежество в них злобу разожгло,
 Ущерб зубам и ребрам нанесло.

 О, если б стоязычный с ними был,
 Он их одним бы словом помирил.

 "На ваши деньги,-он сказал бы им,-
 Куплю, что нужно всем вам четверым,

 Монету вашу я учетверю
 И снова мир меж вами водворю!

 Учетверю, хоть и не разделю,
 Желаемое полностью куплю!

 Слова несведущих несут войну,
 Мои ж - единство, мир и тишину".



ДЖУХА  И  МАЛЬЧИК

 Отца какой-то мальчик провожал
 На кладбище и горько причитал:

 "Куда тебя несут, о мой родной,
 Ты скроешься навеки под землей!

 Там никогда не светит белый свет,
 Там нет ковра да и подстилки нет!

 Там не кипит похлебка над огнем,
 Ни лампы ночью там, ни хлеба днем!

 Там ни двора, ни кровли, ни дверей,
 Там ни соседей добрых, ни друзей!

 О как же ты несчастен будешь в том
 Жилье угрюмом, мрачном и слепом!

 Родной! От тесноты и темноты
 Там побледнеешь и увянешь ты!"

 Так в новое жилье он провожал
 Отца и кровь - не слезы - проливал.

 "О батюшка! - Джуха промолвил тут.-
 Покойника, ей-богу, к нам несут!"

 "Дурак!" - сказал отец. Джуха в ответ:
 "Приметы наши все, сомненья нет,

 Все как у нас: ни кровли, ни двора,
 ни, хлеба, ни подстилки, ни ковра!".



О ТОМ, КАК ВОР У КРАЛ ЗМЕЮ У ЗАКЛИНАТЕЛЯ

 У заклинателя индийских змей
 Базарный вор, по глупости своей,

 Однажды кобру сонную стащил -
 И сам убит своей добычей был.

 Беднягу заклинатель распознал,
 Вздохнул: "Он сам не знал, что воровал

 С молитвой к небу обратился я,
 чтобы нашлась пропавшая змея.

 А ей от яда было тяжело,
 Ей, видно, жалить время подошло.

 Отвергнута была моя мольба,
 От гибели спасла меня судьба".

 Так неразумный молится порой
 О пользе, что грозит ему бедой.

 И сколько в мире гонится людей
 За прибылью, что всех потерь лютей!



КРИКИ СТОРОЖА

 При караване караульщик был,
 Товар людей торговых сторожил.

 Вот он уснул. Разбойники пришли,
 Все вняли и верблюдов увели.

 Проснулись люди: смотрят - где добро:
 Верблюды, лошади и серебро?

 И прибежали к сторожу, крича,
 И бить взялись беднягу сгоряча.

 И молвили потом: "Ответ нам дай:
 Где наше достоянье, негодяй?"

 Сказал: "Явилось множество воров.
 Забрали сразу все, не тратя слов..."

 "Да ты где был, никчемный человек?
 Ты почему злодейство не пресек?"

 Сказал: "Их было много, я один...
 Любой из них был грозный исполин!"

 А те ему: "Так что ты не кричал:
 "Вставайте! Грабят!" Почему молчал?"

 "Хотел кричать, а воры мне: молчи!
 Ножи мне показали и мечи.

 Я смолк от страха. Но сейчас опять
 Способен я стонать, вопить, кричать.

 Я онемел в ту пору, а сейчас
 Я целый день могу кричать для вас".



РАССКАЗ О КАЗВИНЦЕ И ЦИРЮЛЬНИКЕ

 Среди казвинцев жив и посейчас
 Обычай - удивительный для нас -

 Накалывать, с вредом для естества,
 На теле образ тигра или льва.

 Работают же краской и иглой,
 Клиента подвергая боли злой.

 Но боль ему приходится терпеть,
 Чтоб это украшение иметь.

 И вот один казвинский человек
 С нуждою той к цирюльнику прибег.

 Сказал: "На мне искусство обнаружь!
 Приятность мне доставь, почтенный муж!"

 "О богатырь! - цирюльник вопросил.-
 Что хочешь ты, чтоб я изобразил?"

 "Льва разъяренного! - ответил тот.-
 Такого льва, чтоб ахнул весь народ.

 В созвездье Льва - звезда судьбы моей!
 А краску ставь погуще, потемней".

 "А на какое место, ваша честь,
 Фигуру льва прикажете навесть?"

 "Ставь на плечо,- казвинец отвечал
 Чтоб храбрым и решительным я стал,

 Чтоб под защитой льва моя спина
 В бою и на пиру была сильна!"

 Когда ж иглу в плечо ему вонзил
 Цирюльник, "богатырь" от боли взвыл:

 "О дорогой! Меня терзаешь ты!
 Скажи, что там изображаешь ты?"

 "Как что?-ему цирюльник отвечал.-
 Льва! Ты ведь сам же льва мне заказал

 "С какого ж места ты решил начать
 Столь яростного льва изображать?"

 "С хвоста".- "Брось хвост! Не надобно хвоста!
 Что хвост? Тщеславие и суета!

 Проклятый хвост затмил мне солнце дня,
 Закупорил дыханье у меня!

 С чародей искусства, светоч глаз,
 Льва без хвоста рисуй на этот раз".

 И вновь цирюльник немощную плоть
 Взялся без милосердия колоть.

 Без жалости, без передышки он
 Колол, усердьем к делу вдохновлен.

 "Что делаешь ты?"-мученик вскричал.
 "Главу и гриву",- мастер отвечал.

 "Не надо гривы мне, повремени!
 С другого места рисовать начни!"

 Колоть пошел цирюльник. Снова тот
 Кричит: "Ай, что ты делаешь?" - "Живот".

 Взмолился вновь несчастный простота:
 "О дорогой, не надо живота!

 Столь яростному льву зачем живот?
 Без живота он лучше проживет!"

 И долго, долго, мрачен, молчалив,
 Стоял цирюльник, палец прикусив.

 И, на землю швырнув иглу, сказал;
 "Такого льва господь не создавал!

 Где, ваша милость, льва видали вы
 Без живота, хвоста и головы?

 Коль ты не терпишь боли, прочь ступай,
 Иди домой,на льва не притязай!"

 О друг, умей страдания сносить,
 Чтоб сердце светом жизни просветить.

 Тем, чья душа от плотских уз вольна,
 Покорны звезды, солнце и луна.

 Тому, кто похоть в сердце победил,
 Покорны тучи и круги светил.

 И зноем дня не будет опален
 Тот, кто в терпенье гордом закален.



СПАСШИЙСЯ ВОР

 Какой-то человек, войдя в свой дом,
 Увидел вора, шарящего в нем.

 Погнался он за вором, в пот вогнал.
 И уж совсем он вора настигал,

 Но закричал в ту пору вор другой:
 "Эй, не беги, почтеннейший! Постой!

 Поди сюда, взгляни-ка - вот следы
 К твоим дверям крадущейся беды!

 Иди по ним, о добрый человек,
 Чтоб не утратить все добро навек".

 Подумал тот: "А вдруг ко мне опять
 Другой злодей забрался воровать?

 Бегущего ловить какой мне прок?
 Вернусь-ка я скорей на свой порог.

 А вдруг забравшийся ко мне злодей
 Жену мою зарежет и детей!

 Тот муж,-видать, доброжелатель мой,-
 Не зря советует спешить домой".

 "О друг! - второго вора он спросил.-
 Какие ты следы еще открыл?"

 А вор ответил: "Видишь-три следа?
 Вор этот подлый убежал туда!

 За ним скорей, почтенный, поспешай,
 Чтобы не скрылся зтот негодяй".

 "Ах ты осел! - несчастный завопил.-
 Ведь этот вор в моем жилище был,

 Ведь я его почти уже догнал!
 Ты задержал меня - и он удрал.

 Ты мелешь о следах какой-то вздор!..
 Что мне в следах, когда вот сам он - вор?"

 А вор ему: "Увидя вора след,
 Полезным счел я дать тебе совет".

 Тот вору: "Или ты совсем дурак,
 Иль сам ты вор. Всего вернее - так.

 Я догонял, почти схватил его,
 Ты закричал-я упустил его!"


РАССКАЗ О НАПАДЕНИИ ОГУЗОВ

 Разбой в степях привольных полюбя,
 Огузы налетели,пыль клубя.

 В селении добычи не нашли,
 И, старцев двух схватив, приволокли.

 Скрутив арканом руки одному,  -
 Кричали: "Выкуп - или смерть ему!"

 А старец им: "О сыновья князей!
 Что вам за прибыль в гибели моей?

 Я беден, гол, убог, какая стать
 Вам старика бесцельно убивать?";

 В ответ огузы: "Мы тебя казним,
 Чтобы пример твой страшен был другим,

 Чтоб сверстник твой, лишась душевных сил
 Открыл нам, где он золото зарыл".

 Старик им: "Верьте седине моей,
 Как я ни беден - он меня бедней".

 А тот, несвязанный, вопил: "Он лжет!
 Он в тайнике богатства бережет!"

 А связанный сказал: "Ну, если так,
 Я думал: я бедняк и он бедняк.

 Но если будете предполагать,
 Что мы условились пред вами лгать,

 Его сперва убейте, чтобы я
 Открыл от страха, где казна моя!"



ПОСЕЛЯНИН И ЛЕВ

 Однажды, к пахарю забравшись в хлев,
 В ночи задрал и съел корову лев

 И сам в хлеву улегся отдыхать.
 Покинул пахарь тот свою кровать,

 Не  вздув огня, он поспешил на двор -
 Цела ль корова, не залез ли вор? -

 И льва нащупала его рука,
 Погладил льву он спину и бока.

 Льву думалось: "Двуногий сей осел,
 Видать, меня своей коровой счел!

 Да разве б он посмел при свете дня
 Рукой касаться дерзкою меня?

 Пузырь бы желчный- лопнул у него
 От одного лишь вида моего!"

 Ты, мудрый, суть вещей сперва познай,
 Обманной внешности не доверяй.



РАССКАЗ ОБ УКРАДЕННОМ БАРАНЕ

 Барана горожанин за собой
 Тащил с базара,- видно, на убой,

 И вдруг в толпе остался налегке
 С веревкой перерезанной в руке.

 Барана нет. Добычею воров
 Овчина стала, и курдюк, и плов.

 Тот  человек, в пропаже убедясь,
 Забегал, бестолково суетясь.

 А вор возле колодца, в стороне,
 Вопил и причитал: "Ой, горе мне!"

 "О чем ты?" - обворованный спросил.
 "Я кошелек в колодец уронил.

 Все, что имел я, - сто динаров там!
 Достанешь - я в награду двадцать дам".

 А тот: "Да это целая казна!
 Ведь десяти баранов в ней цена.

 Я одного барана потерял,
 Но Бог взамен верблюда мне послал!"

 В колодец он с молитвою полез