я смертных порядок и точность

В жизни полезней всего, а вреднее всего беспорядок.

Склонятся так до земли наливные колосья на ниве,-

Только бы добрый конец пожелал даровать Олимпиец!

От паутины очисти сосуды. И будешь, надеюсь,

Всею душой веселиться, припасы из них доставая.

В полном достатке до светлой весны доживешь, и не будет

Дела тебе до соседей,- в тебе они будут нуждаться.

Если священную почву засеешь при солновороте,-

Жать тебе сидя придется, помалу горстями хватая;

Пылью покрытый, не очень-то радуясь, свяжешь колосья

И понесешь их в корзине; никто на тебя и не взглянет.

Впрочем, изменчивы мысли у Зевса-эгидодержавца,

Людям, для смерти рожденным, в решенья его не проникнуть.

Если посеешься поздно, то вот что помочь тебе может:

В пору, когда куковать начинает кукушка в дубовой

Темной листве, услаждая людей на земле беспредельной,

К третьему дню пусть Кронид задождит и струится, доколе

В уровень станет с воловьим копытом,- не выше, не ниже.

Так и посеявший поздно сравняется с сеявшим рано.

Все это в сердце своем сбереги и следи хорошенько

За наступающей светлой весной, за дождливыми днями.

Не заходи ни в корчму, разогретую жарко, ни в кузню

Зимней порою, когда человеку работать мешает

Холод: прилежный работу найдет и теперь себе дома.

Бойся, чтоб бедность жестокой зимою тебя не настигла:

Будешь ты тискать рукой исхудалой опухшие ноги.

Часто лентяй, исполненья надежды пустой ожидая,

Впавши в нужду, на дела нехорошие сердцем склонялся.

Трудно тому бедняку, кто в корчмах заседает, надеждой

Тешится доброй, когда он и хлеба куска не имеет.

Предупреждай домочадцев, когда еще лето в разгаре:

"Помните, лето не вечно продлится,- готовьте запасы!"

Месяц очень плохой - ленеон, для скотины тяжелый.

Бойся его и жестоких морозов, которые почву

Твердою кроют корой под дыханием ветра Борея:

К нам он из Фракии дальней приходит, кормилицы коней,

Море глубоко взрывает, шумит по лесам и равнинам.

Много высоковетвистых дубов и раскидистых сосен

Он, налетев безудержно, бросает на тучную землю

В горных долинах. И стонет под ветром весь лес неиссчетный.

Дикие звери, хвосты между ног поджимая, трясутся,-

Даже такие, что мехом одеты. Пронзительный ветер

Их продувает теперь, хоть и густокосматы их груди.

Даже сквозь шкуру быка пробирается он без задержки,

Коз длинношерстных насквозь продувает. И только не может

Стад он овечьих продуть, потому что пушисты их руна,-

Он, даже старцев бежать заставляющий силой своею.

Не продувает он также и девушки с кожею нежной;

Дома сидеть остается она подле матери милой,

Чуждая мыслей пока о делах многозлатной Киприды;

Тщательно нежное тело омывши и смазавши жирно

Маслом, во внутренней комнате спать она мирно ложится

В зимнюю пору, когда в своем доме холодном и темном

Грустно безкостый ютится и сам себе ногу кусает;

Солнце не светит ему и не кажет желанной добычи:

Ходит оно далеко-далеко, над страной и народом

Черных людей, и приходит к всеэллинам много позднее.

Все обитатели леса, без рог ли они иль с рогами,

Щелкая жалко зубами, скрываются в чащи лесные.

Всем одинаково душу тревожит им та же забота:

Как бы в лесистом ущелье каком иль скалистой пещере

Скрыться от холода. Выглядят люди тогда, как триногий

С сгорбленной круто спиной, с головою, к земле обращенной:

Бродят, подобно ему, избегая блестящего снега.

В эту бы пору советовал я, для укрытия тела,

Мягкий плащ надевать и хитон, до земли доходящий,

Вытканный густо уточною нитью по редкой основе,

В них одевайся, чтоб волосы кожи твоей не дрожали

И не стояли по телу торчмя, не ерошились зябко.

На ноги - обувь из кожи быка, что не сдох, а зарезан;

Впору тебе чтоб была и выстлана войлоком мягким.

Шкуры козлят первородных, лишь холод осенний наступит,

Сшей сухожильем бычачьим и на спину их и на плечи,

Если под дождь попадаешь, накидывай. Голову сверху

Войлочной шляпой искусной покрой, чтобы уши не мокли.

Холодны зори в то время, как наземь Борей упадает.

Зорями с звездного неба на землю туман благодатный

Сходит и нивам владельцев блаженных несет плодородье.

С рек, непрерывно текущих, набравши воды изобильно

И высоко от земли унесенный дыханием ветра,

То он вечерним дождем проливается, то улетает,

Если подует фракийский Борей, разгоняющий тучи.

Раньше тумана работу кончай и домой отправляйся,

Чтоб непроглядный туман тот, спустившись, тебя не окутал,

Не промочил бы одежды и влажным не сделал бы тела.

Этого ты избегай. Тяжелейший за целую зиму

Названный месяц; тяжел для людей он, тяжел для скотины.

Корму довольно волам половины теперь, человеку ж

Больше давай: тут поможет сама долгота благосклонной.

Строго за этим следи, и до самого нового года

Ночи выравнивай с днями, пока не родит тебе снова

Общая матерь-земля пищевых всевозможных припасов.

Только лишь царственный Зевс шестьдесят после солноворота

Зимних отмеряет дней, как выходит с вечерней зарею

Из океанских священных течений Арктур светоносный

И в продолжение ночи все время сверкает на небе.

Следом за ним, с наступившей весною, является к людям

Ласточка-Пандионида с звенящею, громкою песнью;

Лозы подрезывать лучше всего до ее появленья.

В пору, когда, от Плеяд убегая, с земли на растенья

Станет всползать домоносец, не время окапывать лозы.

Нужно серпы навострять и рабочих будить спозаранку;

Долгого сна по утрам избегай и тенистых местечек

В жатву, когда иссыхает от солнца и морщится кожа.

Утром пораньше вставай и старайся домой поскорее

Весь урожай увезти, чтобы пищей себя обеспечить.

Добрую треть целодневной работы заря совершает.

Путь ускоряет заря, ускоряет и всякое дело.

Только забрезжит заря,- и выводит она на дорогу

Много людей и на многих волов ярмо налагает.

В пору, когда артишоки цветут и, на дереве сидя,

Быстро, размеренно льет из-под крыльев трескучих цикада

Звонкую песню свою средь томящего летнего зноя,-

Козы бывают жирнее всего, а вино всего лучше,

Жены всего похотливей, всего слабосильней мужчины:

Сириус сушит колени и головы им беспощадно,

Зноем тела опаляя. Теперь для себя отыщи ты

Место в тени под скалой и вином эапасися библинским.

Сдобного хлеба к нему, молока от козы некормящей,

Мяса кусок от телушки, вскормленной лесною травою,

Иль первородных козлят. И винцо попивай беззаботно,

Сидя в прохладной тени и, насытивши сердце едою,

Свежему ветру Зефиру навстречу лицо повернувши,

Глядя в прозрачный источник с бегущею вечно водою.

Часть лишь одну ты вина наливай, воды же три части.

Только начнет восходить Орионова сила, рабочим

Тотчас вели молотить священные зерна Деметры

На округленном и ровном току, не закрытом от ветра.

Тщательно вымерив, ссыпь их в сосуды. А после того как

Кончишь работу и дома припасы готовые сложишь,

Мой бы совет,- батраком раздобудься бездомным да бабой,

Но чтоб была без ребят! С сосунком неудобна прислуга.

Псом заведись острозубым, да с кормом ему не скупися,-

Спящего днем человека ты можешь тогда не бояться.

Сена к себе наноси и мякины, чтоб на год хватило

Мулам твоим и волам. И тогда пусть рабочие отдых

Милым коленям дадут и волов отпрягут подъяремных.

Вот высоко середь неба уж Сириус стал с Орионом,

Уж начинает Заря розоперстая видеть Арктура:

Режь, о Перс, и домой уноси виноградные гроздья.

Десять дней и ночей непрерывно держи их на солнце,

Дней на пяток после этого в тень положи, на шестой же

Лей уже в бочки дары Диониса, несущего радость.

После ж того, как Плеяды, Гиады и мощь Ориона

Станут на западе,- помни, что время посева настало.

Вот как дели полевые работы в течение года.

Если же по морю хочешь опасному плавать, то помни:

После того как ужасная мощь Ориона погонит

С неба Плеяд и падут они в мглисто-туманное море,

С яростной силою дуть начинают различные ветры.

На море темном не вздумай держать корабля в это время,

Не забывай о совете моем и работай на суше.

Черный корабль из воды извлеки, обложи отовсюду

Камнем его, чтобы ветра выдерживал влажную силу;

Вытащи втулку, иначе сгниет он от Зевсовых ливней;

После того отнесешь к себе в дом корабельные снасти,

Да поладнее свернешь корабля мореходного крылья;

Прочно сработанный руль корабельный повесишь над дымом

И дожидайся, пока не настанет для плаванья время.

В море тогда свой корабль быстроходный спускай и такою

Кладью его нагружай, чтоб домой с барышом воротиться,

Как это делал отец наш с тобою, о Перс безрассудный,

В поисках добрых доходов на легких судах разъезжая.

Некогда так и сюда вот на судне заехал он черном

Длинной дорогой морской, эолийскую Киму покинув.

Не от избытка, богатства иль счастья оттуда бежал он,

Но от жестокой нужды, посылаемой людям Кронидом.

Близ Геликона осел он в деревне нерадостной Аскре,

Тягостной летом, зимою плохой, никогда не приятной.

В памяти сроки держи и ко времени всякое дело

Делай, о Перс. В мореходстве особенно все это важно.

Малое судно хвали, но товары грузи на большое:

Больше положишь товару - и выгоды больше получишь;

Только бы ветры сдержали дурные свои дуновенья!

Если же в плаванье вздумаешь ты безрассудно пуститься,

Чтоб от долгов отвертеться и голода злого избегнуть,

То покажу я тебе многошумного моря законы,

Хоть ни в делах корабельных, ни в плаванье я неискусен.

В жизнь я свою никогда по широкому морю не плавал,

Раз лишь в Евбею один из Авлиды, где некогда зиму

Пережидали ахейцы, сбирая в Элладе священной

Множество войск против славной прекрасными женами Трои.

На состязание в Память разумного Амфидаманта

Ездил туда я в Халкиду; заране объявлено было

Призов немало сынами его большедушными. Там-то,

Гимном победу стяжав, получил я ушатый треножник.

Этот треножник в подарок я Музам принес Геликонским,

Где они звонкому пенью впервые меня обучили.

Вот лишь насколько я ведаю толк в кораблях многогвоздных,

Все ж и при этом тебе сообщу я, что в мыслях у Зевса,

Ибо обучен я Музами петь несравненные гимны.

Вот пятьдесят уже минуло дней после солноворота,

И наступает конец многотрудному, знойному лету.

Самое здесь-то и время для плаванья: ни корабля ты

Не разобьешь, ни людей не поглотит пучина морская,

Разве нарочно кого Посейдон, сотрясающий землю,

Пли же царь небожителей Зевс погубить пожелают.

Ибо в руке их кончина людей и дурных и хороших.

Море тогда безопасно, а воздух прозрачен и ясен.

Ветру доверив без страха теперь свой корабль быстроходный,

В море спускай и товаром его нагружай всевозможным.

Но воротиться обратно старайся как можно скорее:

Не дожидайся вина молодого и ливней осенних,

И наступленья зимы, и дыханья ужасного Нота;

Яро вздымает он волны и Зевсовым их поливает

Частым осенним дождем и тягостным делает море.

Плавают по морю люди нередко еще и весною.

Только что первые листья на кончиках веток смоковниц

Станут равны по длине отпечатку вороньего следа,

Станет тогда же и море для плаванья снова доступным.

В это-то время весною и плавают. Но не хвалю я

Плаванья этого; очень не по сердцу как-то оно мне:

Краденым кажется. Трудно при нем от беды уберечься,

Но в безрассудстве своем и на это пускаются люди:

Ныне богатство для смертных самою душою их стало.

Страшно в волнах умереть. Не забудь же моих увещаний,

Все хорошенько обдумай в уме, что тебе говорю я.

И на чреватое судно всего не грузи, что имеешь;

Большую часть придержи, нагрузи же лишь меньшую долю:

Страшно несчастью подпасть на волнах многобурного моря.

Страшно, когда на телегу чрезмерную тяжесть наложишь,

Н переломится ось под телегой, и груз твой погибнет.

Меру во всем соблюдай и дела свои вовремя делай.

___________

В дом свой супругу вводи, как в возраст придешь подходящий.

До тридцати не спеши, но и за тридцать долго не медли:

Лет тридцати ожениться - вот самое лучшее время.

Года четыре пусть зреет невеста, женитесь на пятом.

Девушку в жены бери - ей легче внушить благонравье.

Взять постарайся из тех, кто с тобою живет по соседству.

Все обгляди хорошо, чтоб не на смех соседям жениться.

Лучше хорошей жены ничего не бывает на свете,

Но ничего не бывает ужасней жены нехорошей,

Жадной сластены. Такая и самого сильного мужа

Высушит пуще огня и до времени в старость загонит.

Кару блаженных бессмертных навлечь на себя опасайся,

Также не ставь никогда наравне товарища с братом.

Раз же, однако, поставил, то зла ему первым не делай

И не обманывай, чтобы язык потрепать. Если ж сам он

Первый тебя обижать или словом начнет, или делом,

Это попомнив, вдвойне отплати ему. Если же снова

В дружбу с тобой он захочет вступить и обиду загладить,

Не уклоняйся: друзей то и дело менять не годится.

Только чтоб видом наружным не ввел он тебя в заблужденье!

Слыть нелюдимым не надо, не надо и слыть хлебосолом;

Бойся считаться товарищем злых, ненавистником добрых.

Также людей не дерзай попрекать разрушащей душу,

Гибельной бедностью: шлют ее людям блаженные боги.

Лучшим сокровищем люди считают язык неболтливый.

Меру в словах соблюдешь - и всякому будешь приятен;

Станешь злословить других - о себе еще хуже услышишь.