ример XXY (синдром Клейнфельтера: стерильные мужчины с некоторыми женскими вторичными признаками и в части случаев слабоумные) и Х0 (только одна хромосома Х, синдром Тернера: стерильная, часто низкорослая женщина с недоразвитием втроичных половых признаков).
    С биополитической точки зрения, как представлялось несколько лет назад, особенно интересным можно было бы считать генотип XYY - наличие лишней хромосомы Y. Индивиды с таким генотипом - мужчины, часто отличающиеся высоким ростом и нередко также легкой умственной отсталостью. Высказывалось предположение, что мужчины с генотипом XYY предрасположены к агрессивному, антисоциальному, преступному поведению. Действительно, имелись сведения, что среди осужденных преступников генотип XYY встречался чаще, чем в человеческой популяции в целом. Однако в дальнейшем эти данные были подвергнуты серьезному сомнению, так как мужчины XYY оказались не более (а часто даже менее) агрессивными, чем мужчины с нормальным генотипом. Возможно, преступников с генотипом XYY просто легче арестовать  в силу их умеренной умственной отсталости, поэтому они чаще фигурируют в полицейских отчетах. 
    В нескольких странах осужденные убийцы с генотипом XYY, впрочем, пытались ссылаться на свой особый генотип, чтобы их оправдали по невменяемости. Судьи не оправдали этих преступников, поскольку лишь незначительная доля мужчин с генотипом XYY совершает тяжкие преступления. 
    Под более серьезным подозрением ныне находятся люди с генетической аномалией, вызывающей первичную психопатию с определенным предрасположением к актам насилия. Гены первичной психопатии пока еще не идентифицированы. Немалое внимание уделяется также ADHD (attention deficit hyperactivity disorder - растройство с дефицитом внимания и повышенной активностью). Тем не менее, общий консенсус таков, что генов, специфически вызывающих криминальное поведение или акты политического насилия, нет. Есть гены, предрасполагающие индивидов к импульсивному, бесконтрольному, гиперактивному, невнимательному, агрессивному поведению. Конечно, люди с таким генотипом при некоторых дополнительных условиях представляют собой подходящий контингент для вербовки в ряды боевиков или в состав криминальных банд. Но эти же отклонения могут сделать индивидов храбрыми воинами, харизматическими политиками, инициативными менеджерами! Единственная биополитически приемлемая тактика - конфиденциально уведомить индивидов в "категориях повышенного риска" об их состоянии и предложить ряд конкретных рекомендаций (без принуждения). Известны многочисленные факты, свидетельствующие о решающей роли окружающей cреды и воспитания в судьбе людей с генетическими аномалиями. Мы вернемся к вопросам генетического (и шире - биополитического) консультирования в этом и в следующем (седьмом) разделах книги. 
    Обучение, приобретение молодым поколением жизненного опыта в общении со старшими - необходимая предпосылка политической социализации - усвоения человеком тех  или иных политических взглядов и ценностей (о чем уже шла речь в разделе пятом). Поэтому с биополитической точки зрения интересно выяснить, как влияют генетические факторы на способность индивидов к обучению вообще. Эта проблема детально исследовалась в ХХ веке на различных объектах, в том числе и на модели обучения крыс навыкам нахождения пищи в лабиринтах различных конструкций. По скорости преодоления лабиринтов с семнадцатью тупиками были отобраны генетические линии крыс Trayon Maze Bright (хорошо обучаемые) и Trayon Maze Dull (плохо обучаемые). Подобные индивидуальные характеристики связаны с эффектами сразу многих генов. Интересно, что в обучение в разных ситуациях, по-видимому, вносят вклад различные группы генов: различие между "хорошо обучаемыми" и "плохо обучаемыми" утрачивается, если используется не 17-тупиковый, а 16- или 8-тупиковый лабиринт (Зорина и др., 1999). 
    На различных моделях исследованы такие важные для социального (а у человека и политического) поведения характеристики, как склонность к агрессии или, наоборот, к лояльным формам взаимодействий между индивидами. Эти формы поведения имеют немаловажную генетическую компоненту. У мышей различаются расы с высокой (C57BL/6) и низкой (BALB/c) агрессивностью, причем различаются также преобладаюшие формы агонистического поведения. У мышей C57BL/6 доминируют атаки и преследование других индивидов, а у мышей BALB/c, если они вообще ведут себя агрессивно, преобладает "борцовское" поведение и сердитые движения хвостом. Выяснилось, что эти различия имеют нейрохимическую подоплеку, связанную с различной активностью фермента тирозингидроксилазы, необходимого для синтеза нейромедиатора дофамина60. С применением генетической инженерии получены расы мышей с выключенным геном Dvl1, у которых снижена частота социальных контактов, а также нарушено поведение в ходе постройки гнезда (Зорина и др., 1999). Множественные поведенческие отклонения наблюдаются у мышей с дефектным геном кальций-кальмодулинкиназы II (CamKII). Мыши-гетерозиготы (одна нормальная + одна мутантная копия гена)  характеризуются повышенной агрессивностью, ослаблением чувства страха, снижением частоты половых контактов. Мыши-гомозиготы (две копии мутантного гена) имеют много резко выраженных аномалий в поведении. Мыши с дефектными генами, отвечающими за синтез или распад нейротрансмиттеров, также демонстрируют аномальные формы поведения (см. подробнее 6.6.1, где дана и ссылка на работу: Tecott, Barondes, 1996), 
    В приложении к человеку показано влияние генетических факторов на такое нейро-психическое расстройство, как женская предменструальная дисфория. У части пациенток она проявляется сниженным настроением, отчуждением и провалами памяти, в то время как другие пациентки отличаются в этой фазе цикла повышенной агрессивностью, вплоть до совершения актов насилия. В Великобритании раздавались голоса с требованием считать преступниц с предменструальным синдромом невменяемыми, т.е. подвергать их не наказанию, а лишь принудительному лечению и реабилитации. 
    Предменструальная дисфория представляет собой пример взаимодействия генетических факторов (по-видимому, нарушающих функционирования серотонэргической системы мозга, см. ниже) и гормонов, уровень которых циклически изменяется в женском организме. Приведем также другой модельный пример, из которого наглядно видно комбинированное влияние на поведение: 
1) генов; 2) гормонов и 3) социальной среды. В экспериментальных условиях скрещивали койотов и собак. Койотам свойственны  нехарактерные для собак формы оборонительной агрессии (угрожающие демонстрации). У щенков-гибридов такая оборонительная агрессия не наблюдается. Она возникает у взрослых гибридов, что объясняется стимулирующим влиянием стероидных гормонов, вырабатываемых по мере взросления. Однако необходимы и дополнительные пусковые факторы - длительный социальный стресс, вызывамый постоянным контактом с особью-доминантом61. 
    Вернемся к обозначенным в начале раздела программным установкам биополитиков Колдуэлла и Сомита на исследование "индивидуального человеческого поведения   под влиянием сигарет, транквилизаторов, наркотиков и алкоголя". В этих исследованиях имеется прогресс, достигнутый путем комбинированного изучения людей и животных. Рассмотрим, например, проблему алкоголизма. У людей клинически различаются два типа алкоголиков: 1) тревожные пассивные пессимисты, которые пьют в различной мере в зависимости от внешних условий и которых сравнительно легко лечить методами психотерапии и 2) любящие новизну решительные оптимисты, не поддающиеся попыткам их излечения от алкоголизма. Известны генетические линии крыс и мышей, также склонных к употреблению алкоголя.  Среди них имеются аналоги  обоих групп алкоголиков-людей. Так, крысы линий HAD1 и HAD2 осторожны, пассивны, их алкологолизм носит неустойчивый характер, как у алкоголиков-людей типа 1. Крысы-алкоголики линий Р и АА напоминают людей типа 2 - они эмоционально устойчивы, более активны, постоянно потребляют большие количества этанола. На модельных системах с животными объектами показан сложный полигенный характер наследования предрасположения к алкоголизму  (Зорина и др., 1999). Например, у мышей картированы гены, которые независимо отвечают за различные компоненты влечения к алкоголю -- толерантность (перносимость, устойчивость) к этанолу (хромосома 12), его предпочтение безалкогольным растворам (хромосома 1) и снотворный эффект этанола (хромосома 7).
    Генетические факторы, по-видимому, участвуют также в таких немаловажных для политической деятельности психических и поведенческих расстройствах, как нарколепсия (патологическая сонливость), болезнь Альцгеймера - угроза для многих стареющих политических деятелей (предполагаемый виновник - ген АРР, amyloid precursor protein, локализованный на хромосоме 21 человека и хромосоме 16 мыши), маниакально-депрессивный психоз, шизофрения, а также формы умственной отсталости, связанные, с "ломкой" хромосомой Х. Хромосома Х у этих мутантов обогащена цитозин-цитозин-гуаниновыми повторяющимися триплетами (которые у здоровых индивидов имеются в существенно меньшем количестве) и легко ломается при делении клеток в районе q27.3 близ конца большего плеча двуплечей Х-хромосомы62. 
    Со времен знаменитого психиатра Кречмера шизофрения и маниакально-депрессивный психоз описаны не только в ярких клинических, но и в стертых субклинических (пограничных) формах, которые вполне совместимы с социальной адаптированностью и даже политической активностью, лишь придают им соответствующие окраски. Так политик с субклинически выраженным маниакально-депрессивным психозом (циклоид) подвержен периодам повышенного настроения и активности (мания), сменяемым периодами депрессии, что придает неровный почерк принятым им решениям, возможно, затрагивающим судьбы государства и даже целой планеты. Такие политически важные качества человека, как поиск новизны (что в политике соответствует всяким попыткам проведения "новых курсов", как именовал свои нововведения президент Рузвельт в США в 30-е годы ХХ века) и тревога, также, по-видимому, существенно зависят от генетических факторов.
    В настоящее время, в связи с разработкой методов генетической инженерии и клонирования, раздаются голоса в пользу улучшения человеческого социального поведения - например, Д. Хамер из Национального Института рака (США) ратует за устранение генетических корней агрессии и насилия путем элиминации соответствующих генов. Эти мероприятия выступают как составная часть современных евгенических программ (см. 6.3).
    В заключение подраздела отметим существенный вклад факторов воспитания в даже те поведенческие характеристики, которые частично детерминированы генетически. Это касается, например, уровня агрессивности, несмотря на несомненный вклад генов в формирование этого поведеческого признака, позволяющий выводить путем искусственного отбора гиперагрессивные линии мышей, крыс, морских свинок, кроликов, собак и др. Роль генов порой преувеличивают, поскольку оставляют без внимания воздействие факторов внешней среды на этапе внутриутробного развития и в первые дни, месяцы, годы после рождения индивида. А ведь именно на этих ранних стадиях индивидуального развития влияние факторов среды часто приобретает характер необратимого импринтинга! Выращенные в изоляции мартышки-верветки оказываются более агрессивными, нежели их сверстники, выросшие в составе группы (Raleigh, McGuire, 1994). Агрессивному поведению мартышек способствует также нестабильная ситуация в плане отношений индивидов между собой в биосоциальной системе. В США и ряде других стран накоплены важные данные, например, по влиянию жестокого или равнодушного обращения с маленькими детьми на их социальное поведение и все последующее развитие. Тот факт, что у агрессивных родителей дети достаточно часто также отличаются повышенной агрессивностью, можно объяснить не только общими генами у родителей и потомства, но и варварскими приемами воспитания, распространенными в таких семьях.
    Политическая обстановка в стране оказывает неоспоримое влияние на ее генофонд, стимулиряуя распространение одних генов и подавляя другие. Это особенно рельефно видно в случае экстремальных политических ситуаций типа массовых репрессий и кровопролитных войн. Советский Союз при И.В. Сталине пережил и то, и другое, что не могло не сказаться на генофонде: в первую очередь гибли носители генов, предрасполагающих к одаренности и разным формам новаторства - от искусства и науки до политики, оказываясь наиболее уязвимыми в подобные эпохи.
    
6.3. Генетическое разнообразие человечества. Расовые различия

Этот подраздел посвящен биополитическим аспектам генетического разнообразия человечества. Данная проблема может быть рассмотрена в контексте генетического многообразия биоса в целом (ср. выше 3.2.). Известно, что всякая внутренне гетерогенная система обладает дополнительным резервом устойчивости. Поэтому биополитик В.Т. Эндерсон присоединил свой голос ко всем протестующим против выращивания немногих или - что еще хуже - одного какого-нибудь сорта сельскохозяйственных растений в масштабе планеты (Anderson, 1987). Увлечение культивированием совпадающих по генотипу, хотя и продаваемых под разными сортовыми этикетками, сортами кукурузы Эндерсон считал одной из причин того, почему среди растений кукурузы не оказалось достаточно устойчивых к поразившим американское сельское хозяйство в 70-е годы болезням. Эрозия (обеднение) генофонда культивируемых растений и домашних животных, обеднение генофонда биосферы в целом - глобальная проблема, решение которой включает и политические средства. Необходимо разработать международное законодательство по созданию банков генов (например, в виде образцов семян растений разных сортов и видов), по мерам против монополии Запада на хранение, патентование, продажу на интернациональном рынке сортов растений и пород животных и защите прав стран "Третьего мира", где наиболее богат растительный и животный генофонд. 
    Составной частью многообразного и в то же время внутренне единого биоса ("тела биоса" по словам Президента Биополитической Интернациональной Организации А. Влавианос-Арванитис) является человечество, гетерогенное генетически и многообразное фенотипически - по внешности и физиологическим, психологическим, поведенческим особенностям. Именно через многообразие индивидуальных вариантов проявляется единство человечества как составной части планетарного "тела биоса". Известно, что человечество, как и любая система, выигрывает в устойчивости за счет разнообразия, в том числе генетического. Даже признаки, вызывающие отрицательные последствия при данных условиях, могут принести пользу в. изменившейся ситуации. Разнообразие генофондов способствует выживанию социума.
   Это можно продемонстрировать на примере серповидноклеточной анемии - наследственной болезни человека, вызванной точковой мутацией (заменой одной пары оснований в ДНК). Мутантный ген кодирует дефектные полипептидные цепи гемолобина - белка крови, транспортирующего кислород.  Как указано выше, гены представлены в организме двумя копиями. Если оба гемоглобиновых гена являются мутантными, наступает тяжелая, часто смертельная форма серповидноклеточной анемии, обусловленная недостаточным поступлением кислорода.  Однако индивид со смешанными генами (одна нормальная и одна мутантная копия) имеет достаточно нормального гемоглобина для того, чтобы выжить и, помимо этого, имеет то преимущество, что он более устойчив к тропической малярии, чем индивид без данной мутации. Поэтому, в тех регионах мира, где малярия широко распространена,  эта мутация. может быть рассмотрена как полезная, и по этой причине она может распространяться в популяции. 
    Однако факт генетического разнообразия человечества вызывает к себе двойственное отношение. Далеко не все разделяют светлое, радужное представление о том, что "каждый /человеческий индивид/ прекрасен,... многообразие чудесно"63. (эти строки написаны Ф. Раштоном с сарказмом). Чем не устраивает людей генетическое разнообразие? Какие биополитические проблемы оно порождает? Рассмотрим эти проблемы.
    
6.3.1. Индивидуальные вариации. Миф о генетической общности наций. Высокая степень генетического полиморфизма человека на индивидуальном уровне касается различных категорий его признаков - от цвета волос и глаз до биохимических факторов и поведенческих характеристик (в той мере, в которой последние закреплены генетически, см. выше). Хорошей иллюстрацией полиморфизма генов может служить многообразие систем тканевой совместимости (гистосовместимости) HL-A, которые в целом допускают свыше полутора миллионов вариантов (Хрисанфова, Перевозчиков, 1999).  
    До сих пор дискуссионным остается вопрос, в какой степени взаимное притяжение людей (дружба, вступление в брак, сотрудничество в одной политической организации и т.д.) продиктовано подсознательно оцененным сходством систем тканевой совместимости или других генетически детерминированных параметров. Подобны ли мы мышам, у которых системы тканевой совместимости сходны у особей одной биосоциальной системы и различаются у особей из разных таких систем?. Филипп Раштон настаивает на важной роли сходных генов при выборе друга, супруга, партнера, более того, считает его одним из основных механизмов формирования этносов (племен, наций и др.); другие авторы оспаривают важность этих факторов, считая, что, например,  нация - результат "фиктивного родства" (Masters, 1998), общего для группы людей заблуждения относительно своего происхождения (Anderson, 1987),  а национальное самосознание - плод политического индоктринирования людей (см. раздел 5). Действительно, множество генетических данных свидетельствует о весьма значительной гетерогенности большинства наций, что не позволяет говорить о существенной "генетической общности" их представителей. Это находится в соответствии и с данными фенотипических исследований - изучения антропологических типов, сосуществующих внутри каждой нации.
    
    6.3.2. Генетические аномалии. В связи с индивидуальным генетическим разнообразием возникают проблемы с политическими и этическими гранями, касающиеся так называемых "генетических аномалий" и соответственно понятия "нормы". Например, какие из индивидуальных генетических особенностей общество должно лечить, устранять? В предшествующем подразделе мы уже говорили о субклинических, социально адаптируемых, формах шизофрении и маниакально-депрессивного психоза. Являются ли они пусть "стертой", но все же патологией (и тогда может быть поставлен вопросм об ограничении деторождения, лечебных мероприятиях и др.) или это все еще приемлемые варианты психики, поведения, более того, несущие ряд социально ценных качеств. Не секрет, что многие таланты и тем более гении имели явные психические "аномалии", что, например, позволяло им усматривать связи между вещами, недоступные "среднему обывателю". Один из тестов на предрасположение к шизофрении как раз и основан на способности группировать предметы по не заметным для "нормальных людей" свойствам! 
    Некоторые аномалии, несомненно, вызывают серьезные последствия для здоровья и самой жизни индивида, как например прогерия - преждевременное старение, наступающее уже у 8-10-летних детей!  Однако в ряде других случаев само понятие "генетическая аномалия" вызывает серьезные проблемы. Прежде чем определить "отклонение от нормы", надо определить понятие "нормы", что является весьма проблематичным. Как показывает приведенный выше пример с серповидноклеточной анемией, даже явно вредные аномальные признаки могут оказаться полезными в определенных условиях (серповидноклеточная анемия - при распространенности тропической малярии). А как быть с не вызывающими медицинских проблем "аномалиями", такими как полидактилия (6-7 пальцев на руках и ногах), которые  могут вызывать социальное отторжение как "уродства" или рассматриваться позитивно, как "интересная особенность" индивида? Ведь шестипалые (и тем более семипалые) индивиды могут брать аккорды из 12 или 14 нот, недоступные обычным людям и, быть может, освоить особые, пригодные только для