Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
____________________
26 О некоторых аспектах подобного
взаимодействия см.: Смирнова Н.М.
Социально-культурное многообразие в
зеркале методологии // Общественные науки
и современность. 1993. ь 1; Бакиров В.
Социальное познание на пороге
постиндустриального мира // Там же.
99
Глава 3.
Прогностическая функция социальной науки
Когда мы говорим о воздействии
общественной теории на человеческую жизнь,
то нередко упускаем из виду то теоретичес-
кое "усилие", с помощью которого собственно
и обеспечивается это воздействие. Теория,
как логически оптимизированная система
некоторых общих объяснительных положений,
фактически отделена от непосредственного
процесса жизни. В своей объяснительной
интенции она обычно стремится к так
называемой чистой теории, озабоченной
преимущественно лишь проблемами внутренней
логичности своего построения и
систематизации на этой основе отражаемой ею
действительности. По сути речь идет не о
действительности как таковой, а о
действительности в теоретических
"колодках". Так называемая чистая теория не
претендует на "исправление" практики, на
вмешательство в реальную жизнь: она как бы
парит в своей недосягаемой высоте, позволяя
себе несколько высокомерно и даже брезгливо
отворачиваться от "низкой" закадровой
действительности, сосредоточиваясь на ки-
нематографичности научного объяснения
(А.Бергсон).
Дело, однако, в том, что "чистая теория"
- это приблизительно такой же абстракт, как
и "абсолютно черное тело". Даже в
естествознании и математике всякая теория
стремится не только логически объяснить
некий объект, но и предсказать его возмож-
ное состояние, то есть выйти за пределы
100
своей отстраненной внутренней идеальности к
объекту, к реально возможному в нем. Этот
теоретический "выход к жизни", в конечном
счете, направляется стремлением определить
способы практического воздействия на объект
познания: что мы можем от него ждать и
получить, как использовать? Сама теория,
таким образом, стимулируется общепринятыми
нормами оценки практической деятельности,
жизни. Это лишний раз доказывает конечную
принадлежность к практике любой
теоретической деятельности даже в самых
абстрактных ее проявлениях. Причем, идет ли
речь о систематизации насекомых или о
теориях Вселенной, предсказание реально
возможного в изучаемом объекте всегда
выступает мерой эффективности любой теории.
Отсюда и основополагающий критерий оценки
теоретической деятельности - всякая теория
чего-либо стоит лишь тогда, когда ее
предсказания сбываются. Таким образом,
успех как критерий практической жизни
сохраняет свое значение и в собственно
теоретической, "очищенной от реальности"
сфере. Предсказательное "усилие", которое в
отличие от объяснительного, направлено не
на открытие законов, а на использование уже
открытых законов для предвидения и
конструирования новых событий, выступает
как неотъемлемая функция любой теории.
Теоретизм - наличие ряда общих
постулатов, из которых выводится и к
которым сводится эмпирическое бытие изуча-
емого объекта (восхождение от абстрактного
к конкретному) - это то, что отличило,
скажем, марксистскую социологию от социоло-
гии позитивистской.
101
Мы умышленно предпочитаем говорить здесь
о социальной теории, а не, скажем, о
социальной науке в целом. Именно теория
органично связана - в силу подразумеваемой
общезначимости ее постулата - с выполнением
прогностической функции познания. Теория
задает, оправдывает логически ту модель
заглядывания в ненаступившее бытие, которая
стихийно используется в эмпирическом и
обыденном познании.
Как уже было сказано, предсказательное
"усилие" теории в конечном счете
направляется на поиск способов
практического воздействия на объект. Однако
предсказательное воздействие на практику
проявляется неодинаковым образом в
социальной и естественнонаучной теориях.
Безусловно, связь любой теоретической
деятельности с потребностями практики
существует или, точнее, ее можно каким-либо
образом проследить. Но нельзя, видимо, и
абсолютизировать эту связь, особенно в
естествознании. Предсказательное "усилие"
естественнонаучной и математической теории
создает, если так можно выразиться, широкое
поле "запасных инструментов", которые
возможно и понадобятся в будущей
практической деятельности человека. Момент,
когда эти инструменты действительно
потребуются, определяется не чьей-то
субъективной волей, а скорее объективно-
необходимым уровнем развития
производительных, в том числе и
интеллектуальных сил общества. Как
говорится, раньше времени на Нептун не
полетишь и конечность Вселенной (одно из
предсказаний Эйнштейна) экспериментально не
проверишь.
102
Что касается социальной теории, то здесь,
с одной стороны, также можно говорить о
поле "запасных возможностей", создаваемых
теоретическими предсказаниями. К примеру,
на основе зафиксированной в структурной
антропологии К.-Л.Строссом общности
структуры мифов у всех народов Земли, можно
предсказать соответствующую структуру во
всяком новом мифотворчестве, то есть можно
воспользоваться этим предсказанием для
"расшифровки" незнакомой культуры. А
раскрываемым в структурном функционализме
стремлением социальной организации к
стабильности можно воспользоваться для
предсказания состояний того или иного
общества в различных условиях. Но, с другой
стороны, социальная теория имеет дело с
таким объектом, который не просто полностью
включен в практику, а который и есть
практика. И специфическая особенность этого
объекта выражается в способности мгновенно
реагировать на знание о себе и изменяться в
зависимости от этого. Поэтому теоретические
предсказания здесь выступают как такие
"запасные возможности", которые при
некоторых субъективных - то есть связанных
с реакциями конкретных сознаний - условиях
могут быть превращаемы в актуальные
программы человеческой жизни даже при
отсутствии достаточных для того объективных
условий. Ведь утопию Платона -
предсказанное им идеальное государство -
можно было пытаться претворить в жизнь и
две тысячи лет назад, и сегодня. Нашлись бы
только желающие. Само по себе, однако, это
отнюдь не гарантирует успешности подобных
попыток.
103
В отличие от природы и от голой
математической формы практика, помимо
прочего, представляет собой постоянный про-
цесс движения человеческих ценностей. Вот
почему предсказания социальной теории
задают не только достаточно безразличную к
объекту "запасную" версию его возможного
состояния (а они задают такую версию хотя
бы потому, что принадлежат теории, аб-
страгирующейся в чем-то от реальной жизни),
но задают и актуальные ценностные
императивы текущей практической деятель-
ности. Причем, эти императивы не всегда
подразумеваются теорией: они могут
вырабатываться определенной политической,
социальной и иной практикой (это и есть
субъективная призма восприятия теории). Не
исключено, однако, что эти императивы прямо
формулируются вместе с предсказаниями
теории, как это сделано в марксизме. Как бы
то ни было, предсказательная функция в
социальной теории по своему назначению
меняется: из "чисто" предсказательной она
превращается в предсказательно-
регулятивную, или прогностическую в нашем
истолковании.
Итак, отличие естественнонаучных и
социальных предсказаний в их воздействии на
практику заключается в том, что первые ни
при каких условиях, кроме объективных, не
могут быть использованы, а вторые могут
"внедряться" в практику и без достаточных
объективно-необходимых условий. Результаты
такого - субъективного - "внедрения", как
правило, отрицательны, что, с одной
стороны, приводит к сомнению в практической
силе теории, а с другой - позволяет
оправдывать эту силу неправильным
104
использованием. Фактически так произошло с
марксизмом в нашу эпоху. Но о марксизме и о
месте, которое занимает здесь
прогностическая функция, следует сказать
особо.
Если сравнивать набор функций
классической научной теории с марксизмом,
то обнаруживается одна примечательная
особенность. Основной функцией классической
теории является объяснительная: осевой
каркас теории образуется рядом вза-
имосвязанных объясняющих действительное
состояние объекта постулатов, принципов,
законов. Таковы, например, законы клас-
сической механики и ее постулаты
абсолютного движения и покоя, постоянства
массы. Предсказательная функция при этом
как бы выведена за скобки: то есть она,
будучи неотъемлемой от теории, тем не менее
осуществляется как достаточно внешняя по
отношению к осевому каркасу законов.
Фактически это означает, что отдельно
существуют законы теории и отдельно -
производимые на их основе предсказания.
Сами предсказания в объяснительный каркас
теории не входят. И, действительно, между
законами Ньютона и предсказанием-открытием
на их основе новой планеты Нептун
Левельером существует не только временной
интервал. Теорию Ньютона вполне можно
мыслить без этого и других предсказаний.
Иное положение наблюдается в
неклассических теориях. Неэлиминируемая
здесь включенность наблюдателя, субъекта в
объект исследования, а также особенности
самого объекта, например, явлений
микромира, приводят к тому, что в осевой
каркас теории вводятся не только
105
объяснительные, но, по существу,
предсказательные принципы. Тот же самый
принцип неопределенности в квантовой
механике. Здесь уже объяснительный каркас
теории нельзя отделить и помыслить отдельно
от ее предсказаний, без предсказательных
принципов. Другими словами, в постулаты
неклассической теории закладывается
определенная предсказательная
неопределенность, вероятность, свойственная
любому исследованию ненаступившего
будущего. Конечно, эти постулаты можно
называть вероятностными закономерностями,
но смысл от этого не меняется. В связи с
этим увеличивается значение такой
познавательной процедуры, как
интерпретация, призванной в какой-то мере
соотнести неклассически-предсказательное
представление о мире с представлением
классически-объяснительным.
В качестве примера можно сослаться на так
называемое неравенство или теорему Белла в
квантовой механике. Эксперименты по ее
проверке подтверждают предсказание о
корреляции поведения двух "родственных" и
как бы взаимно "чувствующих" друг друга
объектов - разлетающихся из одного
источника фотонов, например. Речь идет о
подтверждении принципиальной нелокальности
квантовомеханического мира по сравнению с
миром обычных объектов. Таким образом,
упомянутая теорема, которую можно отнести к
теоретическому каркасу квантовой механики,
имеет исключительно предсказательное, но не
объяснительное содержание. Она утверждает,
что в некоторых ситуациях предсказания
квантовой механики будут отличаться от
предсказания любой теории, признающей
106
локальные модели. Как подчеркивает в связи
с этим американский физик А.Шимони, в такой
неклассической теории как квантовая
механика "ясно и недвусмысленно можно
говорить лишь о вероятностях каждого
возможного исхода конкретного
эксперимента"1.
Неклассическая теория, по существу, не
объясняет явления в классическом смысле:
теоретическое объяснение вытесняется
предсказанием или, вернее, предсказательная
функция становится осевым каркасом теории,
по отношению к которому достаточно внешнюю
позицию занимают многочисленные объясни-
тельные интерпретации. Например, те же
интерпретации квантовой механики.
Марксизм в этом смысле явился
провозвестником неклассической науки ХХ в.,
хотя исходными в нем все же остаются
классические установки. В его теоретическом
каркасе объяснительные принципы (законы
исторического формационного развития,
законы капитализма) логически спаяны -
одиннадцатым тезисом о Фейербахе - с
предсказательными положениями (с
исторической неизбежностью гибели
капитализма, перехода к коммунизму, с
законами коммунистической формации). По-
мыслить эти вещи - объяснительные и
предсказательные - отдельно друг от друга
можно (влиятельными академическими школами
на Западе уже давно признается научным лишь
аналитически-объяснительное содержание
марксизма). Но в таком виде это уже не
будет целостная марксистская теория.
____________________
1 Шимони П. Реальность квантового мира // В
мире науки. 1988. ь 3. С. 22.
107
Реально эти части осевого каркаса
марксистской теории неразделимы. Отсюда
следует: марксизм сознательно отошел от
"чисто" теоретической установки на
производство "запасных" предсказаний,
осознанно пошел на осуществление
предсказательно-регулятивной, или
прогностической в нашем истолковании,
функции своей теории. И за это, видимо, а
также за претензию на общезначимость
единого для всех варианта будущего
марксистская теория несет прямую
ответственность перед практикой и перед
человеком наряду с другими духовными,
прежде всего религиозно-философскими
течениями, взвалившими на себя подобный
груз. В таких претензиях этих течений
содержится заведомая бесцеремонность по
отношению к хрупкому самоизъявлению
человеческой индивидуальности. Но
содержится также и указание реально
возможного жизненного пути, не отягченного
мучительными сомнениями и жестокой порой
необходимостью быть свободным.
Вместе с тем, прямая ответственность
теории может быть усугублена субъективным
ее использованием, то есть использованием в
узких интересах безотносительно к зрелости
объективных условий и к тому, что такая
узость заведомо лишает теорию единственного
источника ее развития - самокритики. Именно
эти субъективные усилия ответственны за то,
что теория или религиозное учение могут
стать излишне агрессивными, как это
произошло с марксизмом у нас, а могут
существовать и как одна из возможностей,
как это происходит с марксизмом в западной
культуре.
108
Включение Марксом предсказательных
положений в каркас теории отражало
необходимость в изменении теоретических
взглядов на общество, а также в назревших
изменениях самого теоретического знания.
Такой объект как общество, человеческая
практика попросту не может быть адекватно
изучена средствами классической науки,
имевшей дело с абсолютным субъектом и
абсолютным объектом. Прогностическая
функция, возводимая в теории до положения
объяснительной, позволяет представить
практический объект гибче, с учетом такого
его неотъемлемого и трудно уловимого
свойства как целеполагающий предвосхищающий
характер человеческой деятельности.
Нельзя в то же время не заметить, что
марксистская теория оказалась в некотором
смысле переходной от классического к не-
классическому типу теорий. Переходность
выразилась, в частности, в классическом -
дедуктивном - способе соединения объяс-
нительной и предсказательной функций. Это
соединение базируется здесь не столько на
реальном наблюдении или наблюдении
реальности (как в квантовой механике),
сколько на абстрактных установках
философской диалектики. Поэтому каждая из
этих частей и может быть искусственно
отделена от другой. Не случайно также, что
к части, основанной на реальном наблюдении
- аналитической, - возникает больше
доверия. В абстрактно-логическом, а потому,
в известном смысле, в телеологическом
характере марксистских предсказаний и
заключен основной порок прогностической
функции марксистской теории. Следуя за об-
щей логикой развития социума, классики
109
марксизма "проглядели" в общественной
реальности конкретные тенденции
самосохранения, выживания и приспособления
социальных организмов. Тенденции не менее,
а, может быть, и более значимые с точки
зрения реального бытия. Но наблюдение за
реальным бытием, особенно за реально
возможным в нем, было отягчено
классическими установками, а именно
превалированием абстрактного - классических
гегелевских законов развития - над
конкретным.
Телеологический характер марксистских
прогнозов проявился в том, что они носили,
как правило, не вероятностный, а
однозначный, или тотальный, характер,
несмотря на все оговорки классиков. Взять
хотя бы главную предсказательную идею -
уничтожение частной собственности. Выше уже
подчеркивалось неизбежное ценностное
содержание любого социального или об-
щественнонаучного прогноза. Так вот в
неизбежной для всех социальных предсказаний
предсказательно-регулятивной форме
марксистских прогнозов упор делался именно
на регулятивную сторону: как должно быть, а
не как может быть. Императив же
долженствования, как правило, исключает
какую-либо альтернативность.
Таким образом, беда совсем не в том, что
марксистские прогнозы пытаются
регулировать, направлять жизнь (это стоит
отнести им в актив), а в том, что они не
оставляют людям простора для выбора,
требуют подчиниться общей предначертанной
схеме, "исторической неизбежности" и т. д.
В связи с этим как раз и можно говорить о
конкретной агрессивности марксистской те-
110
ории (оцениваемой здесь именно как теория,
поставляющая "запасные" возможности, а не
как идеология, от которой и нельзя ждать
более одной возможности).
Исходя из подобной оценки прогностической
функции в марксистской теории, хотелось бы
далее обратить внимание на ситуацию с
прогнозированием в отечественном
обществознании.
Эта ситуация характеризовалась следующим
своеобразным противоречием. С одной
стороны, вслед за партийными документами
героических лет строительства социализма и
жизни в его развитой фазе, любое упоминание
в научной литературе о прогностических
возможностях теории было, безусловно,
положительным. В прогнозировании видится
оценка практической эффективности теории.
Тем самым, в немалой степени отдавалось
должное значимости конструирования будущего
в теоретических схемах классического
марксизма. С другой же стороны, возникает
вопрос: а где они, эти самые прогнозы? В
чем действительно нельзя обвинить нашу
"передовую" теорию последних десятилетий,
так это в том, что она забросала нас
теоретическими прогнозами. Нет