Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
прощался повежливее с капитаном.
- Спасибо, - говорю, - за компанию, очень здесь интересно. Но вас я
не смею задерживать, а сам, с вашего позволения, еще посмотрю...
И остались мы с папуасом наедине. Разговорились.
- А вы, - спрашиваю, - признайтесь, настоящий папуас или так?
- Ну, что вы, - отвечает тот, - самый настоящий, сын вождя, учился в
Оксфорде, в Англии. Окончил университет с золотой медалью, защитил дис-
сертацию, получил звание доктора прав, вернулся на родину... А тут рабо-
ты по специальности нет... Жить не на что, вот и поступил сюда...
- Вот как! И хорошо зарабатываете?
- Да нет, - отвечает он, - не хватает. Ночью еще по совместительству
городской сад стерегу. Там лучше платят и работа полегче. Тут тихо. Вот
только вчера какие-то дикари напали, отняли бумеранги. Сегодня не знал,
с чем и на службу идти. Хорошо, догадался: у меня со студенческих лет
набор палок для гольфа остался, с ними и пошел. И ничего, не замечает
публика...
Да. Ну, распрощались. Тут бы можно и покинуть Австралию, но у меня
остался долг чести, так сказать: вернуть оружие вождю папуасов и посмот-
реть, что с моим адмиралом.
И вот, знаете, снарядились мы по-походному, яхту сдали под надзор
портовых властей, а сами отправились все втроем.
Идем в глубь страны по следам недавних событий, читаем книгу природы:
вот здесь я за кенгуру гнался, вот здесь ручей, здесь бумеранг лежал,
здесь сам Кусаки... Однако нет ни того, ни другого.
А здесь я последние палки бросил. Но и тут, знаете, пусто. Как корова
языком слизнула.
Ну, побродили, обыскали все кругом. Тот же результат. Только с дороги
сбились. В море-то я хорошо ориентируюсь, а на суше, бывает, и заблу-
жусь. А тут кругом пустыня - ориентиров нет. К тому же жара и голод...
Фукс с Ломом ропщут потихоньку, а я креплюсь: положение обязывает, как
ни говорите. Да.
Недели три так бродили. Измучились, похудели. И сами не рады, что
пошли, да теперь уж делать нечего... И вот, знаете, однажды разбили мы
бивуак, прилегли отдохнуть, а жара - как в бане. Ну, и разморило, засну-
ли все.
Не знаю, сколько уж я проспал, но только слышу сквозь сон: шум, воз-
ня, воинственные крики. Проснулся, продрал глаза, гляжу - Фукс тут, под
кустом, спит крепким сном, как младенец, а Лома нет. Посмотрел кругом -
нигде нет. Ну, тогда беру бинокль, осматриваю горизонт и вижу - мой
старший помощник Лом сидит у костра, а кругом, понимаете, дикари и, судя
по поведению, едят моего старшего помощника...
Что делать? Я тогда складываю ладони рупором и во все горло кричу:
- Отставить есть моего старшего помощника!
Крикнул и жду...
И вот, поверите ли, молодой человек, слышу, как эхо, доносится ответ:
- Есть отставить есть вашего старшего помощника!
И действительно, смотрю - отставили. Закидали костер, поднялись и все
вместе направляются к нам.
Ну, встретились, поговорили, выяснили недоразумение. Оказалось, папу-
асы с северного берега. У них тут и деревня была недалеко, и море тут
же, а Лома они вовсе и не собирались есть. Напротив, угостить нас хоте-
ли, а Лом их уговорил подальше от бивуака костер разложить: боялся пот-
ревожить наш сон. Да.
Ну, подкрепились мы. Они спрашивают:
- Куда, откуда, с какими целями?
Я объяснил, что ходим по стране и скупаем местное оружие старинных
образцов для коллекции.
- А, - говорят, - кстати попали. Вообще-то у нас этого добра не быва-
ет. Это хозяйство мы давно в Америку вывезли, а сами на винтовки переш-
ли. Но сейчас случайно есть небольшая партия бумерангов...
Ну, и отправились мы в деревню. Притащили они эти бумеранги. Я как
глянул, так сразу и узнал свои спортивные доспехи.
- Откуда это у вас? - спрашиваю.
- А это, - отвечают они, - один посторонний негр принес. Он сейчас
поступил военным советником к нашему вождю. Но только его сейчас нет, и
вождя нет - они в соседнюю деревню пошли, обсуждают там план похода.
Ну, я понял, что мой воинственный адмирал здесь окопался, и вижу -
надо уходить подобру-поздорову.
- Послушайте, - спрашиваю, - а где у вас ближайшая дорога в Сидней,
или в Мельбурн, или вообще куда-нибудь?
- А это, - отвечают они, - только морем. По суше и далеко и трудно,
заблудитесь. Если хотите, можете здесь пирогу зафрахтовать. Ветры сейчас
хорошие, в два дня доберетесь.
Я выбрал посудину. И странная, доложу вам, посудина оказалась. Парус
вроде кулька, мачта - как рогатина, а сбоку за бортом - нечто вроде ска-
меечки. Если свежий ветер, так не в лодке надо сидеть, а на этой скаме-
ечке как раз. Мне, признаться, на таком судне ни разу не приходилось
плавать, хоть я в парусном деле и не новичок. Но тут делать нечего,
как-нибудь, думаю, справлюсь.
Погрузил бумеранги, взял запасов на дорогу, разместил экипаж. Я в ру-
ле. Лом с Фуксом за бортом, вместо балласта. Подняли паруса и пошли.
Только отошли, смотрю - за нами в погоню целый флот. Впереди большая
пирога, а на носу у нее - мой странствующий рыцарь: сам адмирал Кусаки в
форме папуасского вождя.
Я вижу - догонят. А сдаваться, знаете, неинтересно. Если бы одни па-
пуасы, с ними бы я сговорился - все-таки австралийцы, народ культурный,
- а этот... кто его знает? Попадешься вот так, живьем сожрет... Словом,
вижу, как ни вертись, а надо принимать сражение.
Ну, взвесил обстановку и решил так: вступать в бой, проливать кровь -
к чему это? Дай-ка лучше я их искупаю. Таким воякам первое дело - голову
освежить. А тут ветер боковой, крепкий, команда у них за бортом, на ска-
меечках. Так что обстановка самая благоприятная. Ну и если сделать эта-
кий штырь подлиннее да быстро развернуться...
Словом, в две минуты переоборудовал судно, сделал поворот и полным
ходом пошел на сближение. Идем на контркурсах. Ближе, ближе. Я чуть вле-
во беру руля и, знаете, как метлой смел балласт с флагманской пироги, со
второй, с третьей. Смотрю - не море кругом, а суп с фрикадельками. Плы-
вут папуасы, барахтаются, смеются - так раскупались, что и вылезать не
хотят.
Один Кусаки недоволен: вскарабкался на пирогу, кричит, сердится, фыр-
кает... А я, знаете, просемафорил ему: "С легким паром", развернулся и
пошел назад в Сидней.
А там, в Сиднее, возвратил бумеранги владельцу, попрощался с партне-
ром по гольфу, поднял флаг.
Ну, конечно, провожающие были, принесли фрукты, пирожные на дорогу. Я
поблагодарил, отдал швартовы, поднял паруса и пошел.
Глава XVII, в которой Лом вновь покидает судно
На этот раз неудачно все получилось. Едва миновали берега Новой Гви-
неи, нас нагнал тайфун чудовищной силы. "Беда", как чайка, металась по
волнам. Нырнет, выскочит, снова нырнет. Горы воды падают на палубу.
Снасти стонут. Ну что вы хотите - тайфун!
Вдруг яхта, как волчок, закрутилась на месте, а секунду спустя ветер
совершенно затих. Лом и Фукс, незнакомые с коварством тайфуна, облегчен-
но вздохнули. Ну, а я понял, в чем дело, и, признаться, пришел в большое
расстройство. Попали в самый центр урагана. Тут, знаете, добра не жди.
Ну и началось. После непродолжительного затишья ветер снова засвис-
тел, как тысяча чертей, паруса лопнули со страшным треском, мачта согну-
лась, как удочка, переломилась пополам, и весь рангоут вместе с такела-
жем полетел за борт.
В общем, потрепало нас как надо.
А когда разъяренный океан несколько успокоился, я вышел на палубу и
осмотрелся. Разрушения были огромны и непоправимы. Запасные паруса и
концы, правда, хранились у нас в трюме, но на одних парусах без мачт,
сами понимаете, не пойдешь. И тут, вдали от больших океанских дорог, нас
ждала страшная участь: мы годами могли болтаться среди океана. А это,
знаете, перспектива не из приятных.
Угроза медленной смерти нависла над нами, и, как всегда в таких слу-
чаях, я вспомнил свою долгую жизнь, свое милое детство.
И вот, представьте себе, воспоминание это дало мне ключ к спасению.
Еще будучи мальчиком, я любил клеить и запускать воздушных змеев. Ну,
и вспомнив об этом прекрасном занятии, я воспрянул духом. Змей! Бумажный
змей - вот спасение!
Корзины от прощальных подношений пошли на каркас. Ну, а потом мы сва-
рили клейстер, собрали все бумажное, что было на судне - газеты, книжки,
разную коммерческую корреспонденцию, - и принялись клеить. И скажу вам,
не хвастаясь, змей получился на славу. Уж кто-кто, а я-то в этом деле
специалист. Ну, а когда высохло это сооружение, мы выбрали канат подлин-
нее, выждали ветерок, запустили...
И ничего, знаете, прекрасно потянуло, пошла наша яхта и снова стала
слушать руля.
Я развернул карту, выбираю место, куда зайти для ремонта. Вдруг слышу
странные какие-то звуки. Потрескивает что-то на палубе. Встревоженный,
поднимаюсь и вижу страшную картину: конец, на котором держался наш змей,
зацепился за брашпиль и к моменту моего прихода перетерся и, как гово-
рится, на волоске держится.
- Аврал! Все наверх! - скомандовал я.
Лом и Фукс выскочили на палубу. Стоят, ждут моих распоряжений.
Но распорядиться было нелегко. Тут, сами понимаете, нужно бы наложить
узел. Но ветер усилился, канат натянулся, как струна, а струну, знаете,
не завяжешь.
И я уже думал - все кончено. Но тут исполинская сила Лома нашла над-
лежащее применение. Он, понимаете, хватается одной рукой за канат, дру-
гой за скобу на палубе, напрягает бицепсы. На канате появляется слаби-
на...
- Так держать, не отпускать ни в коем случае! - скомандовал я, а сам
стал накладывать узел.
Но тут вдруг неожиданно шквал налетает на нас с кормы, змей рванулся,
скоба вылетела из палубы, как морковка из грядки, и Лом взвился в обла-
ка, едва успев крикнуть:
- Есть так держать!
Ошеломленные, мы с Фуксом посмотрели вслед. А Лома уже и не видно
совсем. Мелькнула в облаках черная точка, и наш храбрый товарищ покинул
нас среди океана...
Наконец я пришел в себя, взглянул на компас, заметил направление,
оценил на глаз погоду. И, должен сказать, выводы получились неважные:
свежий ветер силою в шесть баллов со скоростью до двадцати пяти миль в
час уносил моего старшего помощника к берегам Страны восходящего солнца.
Мы же снова беспомощно болтались по волнам, лишенные двигателя и управ-
ления.
Я расстроился, ушел с горя спать и, только немного забылся, слышу -
Фукс меня будит. Ну, я протер глаза, поднимаюсь и, поверите ли, вижу:
коралловый остров справа по курсу. Все как полагается: пальмы, лагуна...
Тут, знаете, если пристать, можно и парусишки кое-как соорудить. Словом,
фортуна, как говорится, нам улыбнулась, но, увы, улыбка-то эта оказалась
фальшивой.
Посудите сами: ветерок гонит нас не спеша, вот мы поравнялись с ост-
ровом, вот он рядом, рукой подать... Но ведь это только так говорится, а
поди-ка найди руку в двести сажен... Словом, ясно: проносит мимо.
Другой бы на моем месте растерялся, но я, знаете, не таков. Морская
практика рекомендует в подобных случаях забрасывать на берег якорь на
конце. Рукой, конечно, не забросишь: тут нужна пушка или ракета. Ну, по-
нятно, я бросаюсь в каюту, ищу указанные предметы, перерыл, перекопал
все - нет, понимаете, ни ракет, ни пушки: недосмотрел, не захватил при
отправлении. Лезут под руки все большие предметы туалета: галстуки, под-
тяжки... Из них, знаете, пушки не сделаешь.
Но тут небольшая экскурсия в прошлое подсказала мне план дальнейших
действий.
Я, видите ли, не могу сказать, чтобы в детстве отличался примерным
поведением. Напротив, с общепризнанной точки зрения, я хотя хулиганом и
не был, но озорником был, не скрою. И такой инструмент, как рогатка, ни-
когда не покидал моего кармана... Да.
Вспомнил я это дело, и меня как осенило: пушку, конечно, из подтяжек
не соорудишь, а рогатку - почему же? И вот я хватаю шесть пар тугих ре-
зиновых подтяжек и устраиваю на палубе этакую рогатку увеличенных разме-
ров.
Ну, а дальше понятно; заряжаю ее небольшим якорем, затем мы вместе с
Фуксом лебедкой натягиваем ее потуже. Я командую:
- Внимание!
Затем обрубаю конец, и якорь взвивается, унося с собой тонкий, но
прочный канат. И вижу - порядок! Якорь взял.
А полчаса спустя мы уже были на берегу, и наши топоры звенели, нару-
шая торжественную тишину девственного леса.
Конечно, тяжеленько пришлось вдвоем, но справились. Отлично справи-
лись.
Тайфун потрепал нас изрядно, пришлось, знаете, заново проконопатить
борта, просмолить всю яхту, а главное, поставить новый рангоут и таке-
лаж. Пришлось потрудиться на славу. Но зато все поправили. А с мачтой
так просто прекрасно у нас уладилось: выбрали небольшую стройную
пальмочку, выкопали вместе с корнями, да так и поставили целиком. Сверху
укрепили, как полагается, вантами, а внизу, в трюме, вместо балласта на-
сыпали земли, полили, и, знаете, принялась наша мачта.
Ну, потом скроили паруса, сшили, подняли и пошли.
Управлять судном с таким вооружением, конечно, несколько непривычно,
но зато есть и удобства: листья над головой шумят, зелень ласкает
глаз... Потом плоды на пальме созрели, и так это приятно, знаете: стоишь
на вахте, жара, мучает жажда, но стоит вам несколько подняться по мачте,
и в руке у вас молодой кокосовый орех, полный свежего молока. Прямо не
яхта, а плавучая плантация...
Да. Идем так, поправляемся на фруктовой диете, держим курс к месту
предполагаемой посадки Лома. День идем, два идем. И вот на третий день
по носу у нас открылась земля. В бинокль видно: порт, входные знаки, го-
род на берегу... Зайти бы, конечно, недурно, но я, знаете, воздержался,
не пошел. Там вообще-то иностранцев не очень ласково тогда принимали, а
у меня, тем более, личные счеты с господином Кусаки. Ну его к свиньям.
Глава XVIII Самая печальная, так как в ней "Беда" гибнет, на этот раз
уже безвозвратно
Вот я и пошел сторонкой. Иду. День прошел - ничего, а к ночи пал ту-
ман. Такой туман - ничего не видно, хоть глаз выколи. Со всех сторон
сигналы, гудки, сирены воют, звонят колокола... Тревожно, но зато, знае-
те, весело. Да только недолго продолжалось это веселье. Слышу, летит на
нас быстроходное судно. Пригляделся, вижу - миноносец на полном ходу. Я
- вправо на борт. Смотрю, и он право на борт. Я влево, и он влево...
И вот, понимаете, страшный удар, борта затрещали, вода хлынула на па-
лубу, и "Беда", рассеченная пополам, стала медленно погружаться в пучи-
ну.
Ну, вижу, конец!
- Фукс, - говорю я, - берите спасательный круг и плывите прямо на
вест. Здесь недалеко.
- А вы? - спрашивает Фукс.
- А мне, - говорю, - некогда. Вот запись нужно сделать в журнале, с
судном попрощаться, а главное, мне туда не по дороге...
- И мне, Христофор Бонифатьевич, тоже не по дороге. Не тянет меня ту-
да.
- Напрасно, Фукс, - возражаю я, - там все-таки берег, различные кра-
соты, священная гора Фудзияма...
- Да что красоты! - отмахнулся Фукс. - Там с голоду ноги протянешь.
Работы не найдешь, а по старой специальности, по карточной части, мы
против них никуда не годимся. Обдерут, как липку, по миру пустят. Уж я
лучше с вами.
И так меня тронула эта верность, что я ощутил прилив сил. "Эх, - ду-
маю, - рано панихиду петь!" Осмотрел размеры повреждений, достал топор.
- Аврал! - командую. - Все наверх! Снасти долой, рубить мачту!
Фукс рад стараться. Такую энергию проявил, что я просто удивился. Да
и то сказать: ломать - не делать, душа не болит.
Ну, и не успели мы оглянуться, пальма наша уже за бортом. Фукс прыг-
нул туда, я ему передал кое-какие ценности. Бросил спасательный круг,
компас вместе с нактоузом, пару весел, анкерок воды, из гардероба
кое-что...
А сам все на палубе, на "Беде". И вот чувствую, настает последняя ми-
нута: корма вздыбилась, корпус погружается, сейчас нырнет...
У меня слезы брызнули из глаз... И тут, знаете, я хватаю топор и
собственной рукой вырубаю кормовую доску с буквами...
Ну, а затем в воду и - к Фуксу на пальму. Сажусь верхом и наблюдаю,
как океан поглощает остатки моего многострадального судна.
И Фукс наблюдает. И вижу - у него тоже слезы на глазах.
- Ничего, - говорю, - не унывайте, мы еще с вами поплаваем. То ли еще
бывает...
Да. Ну, знаете, посмотрели еще на то место, где волны сомкнулись над
судном, и стали устраиваться. И, представьте, устроились не без удобств.
Конечно, после яхты чувствуется некоторый недостаток комфорта, но все
же самое необходимое было у нас. Установили компас, соорудили кое-как
парусишко из старой тельняшки, спасательный круг на ветку повесили, а
кормовую доску я вместо письменного стола приспособил.
В общем, все хорошо, вот только ногам мокро.
И вот однажды видим - сзади, за кормой, дымок. Я уж думал - опять тот
миноносец, но оказалось, что это просто "купец" - бродячий пароход под
английским флагом. Я не хотел просить помощи: как-нибудь, думаю, сам до-
берусь. Но тут так получилось.
Я, как заметил судно, сейчас же достал письменные принадлежности и
стал делать соответствующую запись в вахтенном журнале. А капитан этого
парохода, со своей стороны, заметив нас, взял подзорную трубу и, понят-
но, обнаружил не совсем блестящее положение нашего судна, если можно
назвать судном подобное сооружение.
Но он все же сомневался, идти ли на помощь, поскольку мы не проявляли
признаков паники и не подавали соответствующих сигналов...
Вот тут-то, понимаете, обстоятельства и сложились так, что он неожи-
данно изменил свое решение.
Я, видите ли, как раз в это время закончил запись и поставил свой
временный стол, так сказать, стоймя. И вот буквы блеснули. Капитан уви-
дел слово "Беда" и принял его за призыв на помощь или за сигнал
бедствия, что ли. Ну, повернул к нам, а полчаса спустя нас уже подняли
на борт, и мы с капитаном за чаркой рома обсуждали этот забавный слу-
чай...
Да. Пальму я ему подарил, он ее в салоне приказал поставить, весла,
компас тоже отдал, а себе оставил круг и кормовую надпись. Все-таки,
знаете, память.
Ну, посидели. Он рассказал, что идет в Канаду за лесом, потом о но-
востях поговорили, потом он ушел, а я остался еще почитать свежие новос-
ти.
Сижу, перелистываю газеты. Ну, что там в газетах? Больше все объявле-
ния, комиксы, утки, сплетни, всякая дезинформация... И вдруг - заголовок
на всю страницу: "Налет с воздуха... Преступник бежал!"
Я заинтересовался, понятно. Читаю и вижу - весь этот шум из-за Лома.
Он, оказывается, на своем змее снизился возле самой Фудзиямы. Тут, ко-
нечно, собралась толпа, змея разорвали в клочья, разобрали на память.
А змей-то ведь был из газет. Ну и взялась за это дело полиция. Обви-
нили Лома в незаконном провозе запрещенной литературы. Я не знаю, чем бы
это кончилось, но тут, к счастью, небо покрылось тучами, раздались глу-
хие подземные удары... Толпу охватила паника, и все разбежались в ужасе.
На склоне священной горы только и остались мой старший помощник Лом и
чины японской полиции.
Стоят, смотрят друг на друга. Земля под ними колеблется... Это, ко-
нечно, необычное состояние для поверхности нашей планеты, и у многих оно
вызывает различные проявления страха. Но Лом - он, знаете, всю жизнь на
борту, привык к качке... Ну, и не сумел надлежащим образом оценить гроз-
ную силу происходящего, пошел не спеша вверх по склону горы. А тут, по-
нимаете, как это говорится, "земля разверзлась", и широкая трещина легла
между беглецом и погоней. А затем все покрылось хлопьями сажи и мраком
неизвестности.
Полиция потеряла следы Лома и теперь ищет его. Но тщетно.
Глава XIX, в конце которой неожиданно появляется Лом и поет про себя
Вот, собственно, и все, что я узнал из газет. Но, знаете, и этого
достаточно, чтобы расстроиться.