не входи в квартиру. Только не входи".
   - Можете его подождать, он скоро придет, - услышал Резо.
   - А он ничего не просил передать? - Она все еще не входила в квартиру.  У
нее все еще был небольшой шанс.
   - Нет. Но говорил, что должен скоро прийти. Просил подождать.
   - Да, конечно. А вы его знакомый? Он мне о вас ничего не говорил,
   Она, очевидно, вошла в квартиру. И в этот момент  дверь  захлопнулась.  И
Резо сразу услышал женский крик:
   - Кто вы такие?! Что вам нужно?!
   У нее, наверное, вырвали из рук сумочку.
   Она конечно, сопротивлялась, но пока было тихо.
   - Дешевка, - тусклым голосом сказал мужчина, - ты его любовница?
   - Уберите руки! - гневно воскликнула она, все еще не сознавая  до  конца,
что тут происходит.
   - Когда вы  должны  были  с  ним  встретиться?  -  спросил  резкий  голос
главного. Резо теперь узнавал его.
   - Не знаю. Отпустите, - почти кричала  она,  -  вы  делаете  мне  больно.
Отпустите! - Видимо, кто-то из нападавших переусердствовал,  выворачивая  ей
руку.
   Резо вспомнил все, что он говорил несколько минут назад о чести  мужчины.
Он хотел выскочить, заступиться за женщину, которая пришла  к  нему  в  дом,
была близка с ним. Но какой-то дьявольский  голос  внутри  отговаривал  его.
Этот голос  труса  и  подлеца  советовал  ему  отсидеться,  переждать,  пока
незнакомцы уберутся. Один и без оружия он ничего не  сможет  сделать  против
четверых или пятерых  вооруженных  убийц.  Профессиональных  убийц,  которые
пришли сюда именно за его головой.
   "Воспитанный на рыцарском отношении к женщине, всегда готовый  вступиться
за слабый пол, он был настоящим мужчиной лишь до тех пор, пока ему не выпало
вот такое испытание. Он не выдержал его, дрогнул. Его  совесть  подсказывала
ему: выйди и достойно умри. Покажи мерзавцам, как умирают настоящие мужчины.
Но другой голос продолжал командовать: затаись и молчи, убийцы скоро  уйдут.
Ты все равно не сможешь ей помочь. Он  успокаивал  себя  тем,  что  хотя  бы
поможет в розыске убийц. В тысячные  доли  секунды  в  его  мозгу  возникали
тысячи доводов, оправдывающих трусость. И он,  скованный  животным  страхом,
утратил способность слушать голос совести. Он стоял и слушал.
   - Я ничего не знаю! -  крикнула  женщина.  -  Отпустите  меня,  мерзавцы,
негодяи, подлецы!
   - Спокойно, - посоветовал главный. Он один все еще  обращался  к  ней  на
"вы". - Не нервничайте так. Нам необходимо выяснить,  где  находится  хозяин
квартиры.
   - Я не знаю, - призналась женщина.  Видимо,  предводитель  группы  сделал
знак, чтобы Надю отпустили. Резо расслышал, как она прошептала "спасибо".
   - Где он может быть? - снова спросил незнакомый голос.
   - Не знаю. Я действительно не знаю. Мы договаривались встретиться. А  кто
вы такие? Вы из милиции?
   - Почти, - ответил ее страшный собеседник. -  Значит,  он  должен  прийти
сюда? Или вы должны были встретиться с его компаньоном?
   - Не говорите гадостей, - разозлилась она. - Ни с кем я  не  должна  была
встречаться, в вашем грязном понимании этого слова. У меня деловая встреча.
   Раздался громкий удар пощечины.  Резо  вздрогнул.  По  лицу  его  сбегали
крупные капли пота. Он стер их судорожным движением руки, жадно  вслушиваясь
в то, что происходило в холле  его  квартиры.  Подленький  чертик,  сидевший
где-то в темном уголке его души, даже радовался, что он сумел вот так  ловко
обмануть ворвавшихся в дом убийц,  надежно  спрятаться  от  них.  Слабенький
голос совести заглушал оглушающий страх  и  нечеловеческое,  почти  животное
желание - жить, спастись.
   - Сука, - лениво сказал предводитель, переставший играть в  интеллигента,
- ты еще будешь мне врать.
   Очевидно, они снова схватили ее, так  как  опять  раздалось  ее  жалобное
восклицание.
   - В воскресенье днем у него на квартире,  видите  ли,  должно  состояться
деловое свидание, - продолжал убийца. - Так я  тебе  и  поверил.  Где  он  -
спрашиваю я тебя?
   - Не скажу, - с отвращением прошептала Надя.
   Резо повернул голову. Воздух или волнение заложило правое  ухо.  Он  стал
слушать левым, тяжело дыша, ловя себя на мысли, что  задыхается,  но  не  от
недостатка воздуха, а от ощущения надвигавшейся беды, от ужаса и кошмарности
всего происходящего.
   - Скажешь, - пообещал неизвестный, - ты все скажешь. И  зачем  пришла.  И
где он сейчас находится. И когда сюда придет. Хотя можешь и не говорить. Раз
такая сучка, как ты, заявилась сюда,  значит,  скоро  и  кобель  притащится.
Ждать придется недолго.
   И в эти минуты с женщиной  что-то  произошло.  Может,  она  действительно
любила его и решила, что сможет спасти Резо  своим  безумным  поступком.  Но
скорее всего женская интуиция подсказала ей, что негодяи, схватившие ее,  не
дадут ей уйти живой из этого дома. Это она, наверное, прочла в глазах  своих
мучителей. И, рванувшись изо  всех  сил,  она  освободила  руку  и  с  силой
пропахала своими острыми ногтями лицо одного убийцы, другого ударила ногой в
живот и, очутившись на  миг  на  свободе,  побежала  к  окну  -  по  паркету
процокали ее каблучки.
   - Помогите! - крикнула она, стукнув кулаком по стеклу.
   - Не стрелять, - бросил главный своим характерным, с хрипотцой,  голосом.
Он мгновенно понял, что пули могут попасть в стекло, что привлечет  внимание
прохожих. Она тоже поняла, чего именно он боится, и,  развернувшись  к  нему
лицом, прильнула всем телом к  окну,  словно  это  была  ее  самая  надежная
защита. Это было большое окно в гостиной. Большое и крепкое стекло,  которое
она не смогла бы разбить кулаком. Модная металлопластика, с накачанным между
стеклами вакуумом.
   - Отойди от окна, - сказал главный.
   - Нет, - тяжело дыша, ответила женщина.
   - Отойди от окна, - снова повторил главный.
   Видимо,  в  такие  моменты  жертвы  читают  свой  приговор   во   взгляде
насильника. Он уже понял, что она не в силах разбить стекло, и  открыл  рот,
чтобы приказать оттащить ее от окна. И именно  в  эту  секунду  она  рванула
ручку на себя - окно открылось. Уж  такая  это  конструкция.  Разбить  одним
взмахом руки - ни за что не разобьешь. Но зато открывались они мгновенно, не
то что вечно западающие и заклинивающие деревянные окна.  Теперь  окно  было
открыто, и преимущества оказались на ее стороне.
   - Отойди от окна, - прохрипел в третий раз главный, раздосадованный своим
поражением.
   - Помогите! - j - свешиваясь вниз, закричала женщина.
   - Тащите ее! - рассвирепел убийца. К ней бросились сразу три  или  четыре
человека. Она покачнулась, крикнула еще раз и вдруг рухнула вниз, с девятого
этажа. Она летела со страшным криком. Потом раздался тупой удар.
   - Дура, - сказал главный, - уходим.  Быстро.  Сейчас  здесь  будет  полно
народу.
   Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь. Резо  все  еще  стоял  в  своем
укрытии,  боясь  поверить  услышанному.  Он   попытался   пошевелиться,   но
почувствовал, что не может  даже  поднять  руку.  Наконец  усилием  воли  он
толкнул дверцу, буквально вываливаясь из своего тайника. И сразу  же  увидел
лицо убитого Никиты. От неожиданности он едва не вскрикнул. Потом вскочил на
ноги и, чувствуя, как его выворачивает тошнота, поспешил в гостиную,  откуда
выпала Надя. Его все-таки стошнило прямо на ковер в гостиной, когда подходил
к окну.
   Надя лежала внизу, вокруг уже собирались люди, указывающие на  его  окно.
Он осторожно посмотрел вниз. Несколько мужчин садились в  два  автомобиля  в
пятидесяти метрах от того места, где  лежало  тело.  Один  из  них,  коротко
остриженный, седой, в кожаной куртке, вдруг поднял глаза и увидел  Резо.  Не
понимая, зачем он это делает, Резо медленно закрывал створки окна.
   - Он был там! - заорал незнакомец. - Он был там!
   - Быстрее! - крикнул кто-то. - Милиция.
   Седой еще раз посмотрел вверх. И вдруг Резо что-то как толкнуло  изнутри.
Собрав остатки мужества, он распахнул окно и заставил  себя  выпрямиться  во
весь рост. Теперь он видел лицо убийцы. Вернее,  не  лицо,  отдельные  черты
различить было трудно - он видел его маску. Целую секунду они смотрели  друг
другу в глаза. И хотя расстояние было достаточно далеким, им  казалось,  что
взгляды их обжигающе близки. У Резо по лицу стекала ядовито-желтая  струйка,
губы тряслись. Но он ничего не замечал  -  видел  только  ненавидящие  глаза
убийцы.
   - Идиоты, не нашли, - проворчал седой, отводя взгляд от окна, - подняться
бы сейчас наверх и прикончить его.
   - Не получится, - резонно заметил кто-то из его людей, садясь за руль.  -
У него дверь - на полдня возни. Даже автоматом не прошибешь.  Гранаты  нужны
или мины. А милиция вот-вот будет здесь.
   - Возьмем его вечером. В милиции, - уверенно заключил седой. - Теперь ему
крышка. Любовница из окна упала, а друг лежит  убитый.  Его  как  пить  дать
арестуют. Кто ему поверит?
   Взглянув еще раз вверх, главный сел в машину. Оба автомобиля отъехали  от
дома. Вокруг лежавшей на тротуаре в луже крови женщины собрались люди.
   - Ладно, - прошептал потрясенный Резо. - Значит, теперь  я  знаю  тебя  в
лицо.

Рассказ второй

   На следующий день я сразу же отправился к Семену Алексеевичу и  рассказал
ему все. По большому счету он был для нас не просто начальником. Что-то было
в нем от заботливого дядьки, который занимался всеми нашими проблемами.  Вот
и квартиру для меня в новом доме тоже он пробивал. Семен Алексеевич выслушал
меня внимательно. И внешность у него для его профессии не типичная  -  и  не
голливудский тип охранника - громилы с квадратной челюстью, в темных  очках,
и не наш "качок" со зверской физиономией гориллы и квадратными плечами. Чуть
выше среднего роста, чем-то  напоминавший  изящного  ужа,  только  худой,  с
большой головой и печальными, умными глазами. Многие считают, что главное  в
нашей работе - кулаки и бицепсы. Но мы-то  знали,  что  отдел  планирования,
которым руководил Семен Алексеевич, значил для всей  операции  куда  больше,
чем даже внешнее кольцо в оцеплении.
   Голова, как известно, оказывается сильнее даже мощных кулаков. Алексеич у
нас был мыслителем по самому большому счету, и мы его за это очень уважали.
   Выслушал он меня внимательно, помолчал немного, это у него привычка такая
была, всегда помолчать какое-то время,  даже  глаза  закрыть,  а  уже  потом
начать излагать.
   - Ты не маленький, сам должен все  понимать,  -  так  он  начал.  -  Твою
квартиру ни продавать, ни сдавать нельзя. Там живут  и  наши  сотрудники,  и
члены президентской администрации. В такой дом  иностранца  пускать  негоже,
никто тебе этого не разрешит. И коммерсанта обычного тоже допускать  нельзя.
В общем, ты. эти мысли вредные из головы выбрось. А помочь, конечно,  нужно.
Мы сделаем так. Пусть они ничего не продают, пусть сдадут свою  квартиру  на
три года, предположим. А сами переедут к тебе. Никто ничего не скажет,  если
у тебя дома будет бывшая жена с детьми жить. А ты пока поживешь на квартире.
Снимешь, как раньше снимал. Вот тебе и конкретный выход.
   - Думаете, им денег хватит? - спросил я. - У них все-таки квартира  не  в
центре.
   - За три года хватит, - кивнул Семен  Алексеевич.  -  А  к  тому  времени
что-нибудь придумаем. И потом, может, вообще таких жертв не  потребуется.  Я
поговорю кое с кем из наших бизнесменов. Дадут нужную сумму.
   - Вы же знаете, что я в долг брать не люблю, - возразил я. - И никогда ни
у кого не ходил в должниках.
   - Ты дурака не валяй, - насупился Семен Алексеевич. - Никто тебе про долг
не говорит. Это мое дело,  как  вопросы  решать.  Молод  ты  еще,  чтоб  мне
указывать. В общем, ступай к себе и  не  дергайся  по  пустякам.  Я  сегодня
поговорю с нужными людьми,  найдут  деньги.  Половина  наших  чиновников  не
знает, куда их девать, уже не осталось в Испании или  во  Франции  приличной
виллы, которую бы они не купили. Найдем деньги для лечения твоего  сына,  не
беспокойся. Но вдруг не найдем, тогда - как крайний вариант, я уже  говорил:
они переезжают к тебе. Я начальству все объясню. Но думаю, что  это  крайний
случай. Да любому из этих  гнид-толстосумов  только  заикнусь,  они  тут  же
раскошелятся.
   - Вы ведь никогда к ним не звонили, называли паразитами, - напомнил я.
   - Называл. И буду называть. Паразиты, они и есть паразиты.  И  если  даже
деньги дадут, от этого ничего не поменяется. Я ведь не для  себя  прошу,  на
святое дело  беру.  Одним  словом,  остаешься  после  работы,  и  мы  решаем
проблему.
   Я вернулся в  свой  кабинет,  а  у  самого  настроение  хуже  не  бывает.
Представляю,  как  ему  просить  противно.  Лучше  действительно  пусть  они
переедут ко мне.  Нужно  было  еще  вчера  это  предложить,  как  я  мог  не
додуматься до такой элементарной вещи? Но все равно  нужно  было  разрешение
Семена Алексеевича.
   Целый день я не ел ничего, только  воду  пил.  А  вечером  вспомнил,  что
сегодня и в туалет не  ходил.  Я  обычно  не  люблю  ходить  в  общественные
туалеты. Утром как пошел, так до  вечера  терплю.  Еще  и  специфика  работы
такая: нельзя отлучиться  ни  на  минуту.  Вечером,  как  договаривались,  я
задержался в кабинете - жду вызова Семена Алексеевича. А пока отправился  по
пустым коридорам - в туалет.
   Странная тема - туалет. Но меня она наводила в свое время на размышления.
Раньше я думал, если у нас туалеты сделать платные, как за рубежом,  то  все
сразу изменится. Ничего подобного. Порядок от денег не  зависит.  Только  от
самих людей. Мы  еще  мальчиками  были,  когда  в  "Иностранной  литературе"
появился роман Питера Бенченли "Челюсти". Нас всех тогда поразило не столько
описание зверств акулы, сколько  эпизод  с  женой  шерифа.  Дама  собирается
изменить мужу. Она приезжает на заправку, на станцию,  заходит  в  туалет  и
встает босиком на полу в туалете. Вот что нас всех тогда поразило! Босиком в
туалете! Этот кадр сказал нам об Америке  больше,  чем  все  фильмы,  вместе
взятые.
   Я-то сам  не  москвич,  вырос  в  Ростове.  Вы  помните  наши  туалеты  в
семидесятых? Да еще на бензозаправках. От них разило так, что трава  вяла  в
радиусе нескольких километров.  Во  многие  вообще  нельзя  было  войти  без
резиновых сапог. А тут босиком. В общем, я про это вспоминал всегда, когда в
наши уборные ходил. У нас, конечно, в конторе чистота  американская.  И  еще
какую-то отдушку употребляли,
   Вошел я, значит, в наш туалет, прошел в крайнюю кабинку. И первый  раз  в
жизни почувствовал, что живот болит. Ничего я в  этот  день  вообще  не  ел,
видимо, спазмы от вчерашнего дня живот  свели.  Нервное  что-то.  Я  человек
брезгливый по натуре, на общественный стульчак никогда не сяду.  И  даже  не
предполагал, что из этого выйдет. Я ногами стульчак поднял и влез на унитаз.
Подробности тут нужны, чтобы стало ясно,  как  потом  события  развернулись.
Только я уселся "орлом", как в туалет кто-то вошел. Вошли двое.
   Сначала постояли у дверей, потом один наклонился  и  прошелся  мимо  всех
дверей - видимо смотрел, нет ли там чьих-то ног.  Ног  не  было.  Пройдя  до
конца, вернулся к своему собеседнику.
   - Все чисто, - доложил он, - никого нет.
   В такое время все уходят домой.
   - Единственное место,  где  можно  нормально  поговорить,  -  зло  сказал
второй, и я с удивлением узнал голос. Довольно  высокопоставленный  чиновник
из нашей администрации. Он обычно ходил в туалет на своем этаже, а не к нам.
Почему пришел именно к нам - кто знает?
   - Везде понатыкали свои микрофоны, - объяснил чиновник. - Не знаешь,  кто
и когда тебя слушает.
   - Да, здесь чисто, - сказал первый, и я подумал, что и этого знаю.
   - Что у вас случилось?
   - Они обратили внимание на паспорта.  У  всех  были  номера  паспортов  с
повторяющимися номерами. Четыре номера подряд. Поэтому и отправили запрос  в
УВИР, решили проверить все  четыре  паспорта.  Хорошо  еще,  что  мы  узнали
своевременно.
   - А как вышло с этими паспортами?
   - Да в милиции все напутали. Они на наш запрос выделили четыре  паспорта,
и все из новой серии. Их так и выдают всегда, пачками, в новых сериях.
   - Обычно мы не посылаем людей  за  границу,  -  сказал,  явно  нервничая,
чиновник.
   Теперь  я  уже  не   сомневался.   Это   был   заместитель   руководителя
администрации. Что он обсуждает в такое  время  здесь,  в  туалете?  Неужели
действительно не нашел другого места для  разговора,  подумал  я,  когда  он
добавил еще одну непонятную фразу: "Нужно было сразу  обратить  внимание  на
эти паспорта".
   - Они должны были вылетать в одной группе, - словно оправдываясь,  сказал
его собеседник. - Мы не думали, что в туристической фирме  обратят  внимание
на такие мелочи.
   - Теперь и они все знают.
   - Мы решили  этот  вопрос.  Еще  в  воскресенье.  Там  возникла  какая-то
техническая проблема, но Слепнев обещал снять ее сегодня. Теперь все чисто.
   - Поменяйте им  паспорта.  Дайте  из  разных  серий.  И  выберите  другую
турфирму, пусть оформляют. И как можно быстрее. Мы и так тянем  время.  Речь
идет о такой сумме.
   Я сижу и слушаю. Интересно, о какой такой сумме идет речь? И  почему  они
так нервничают, отправляя  людей  за  границу?  Мы  часто  ездим  за  рубеж,
сопровождаем всякое начальство. Где я только не побывал за это  время  -  от
Латинской Америки до Японии.  Нам  обычно  выдают  служебные  паспорта.  Или
дипломатические, кто рангом повыше. Но почему  они  хотят  отправлять  людей
через турфирмы?
   - Я все понимаю, - сказал второй, - мы уже поменяли всем  паспорта.  Люди
повезут деньги в следующий понедельник. Рейсом  в  Швейцарию.  С  Таможенным
комитетом я уже договорился, там никаких проблем. В новой  турфирме  обещали
документы сделать за три дня.
   - Хорошо. Только учтите, что на этот  раз  все  должно  быть  чисто.  Без
технических "трудностей", - передразнил чиновник своего собеседника.
   - Не беспокойтесь. Все  будет  в  порядке.  Все  сто  миллионов  долларов
загрузят в самолет, как и договаривались, в понедельник.  Поэтому  и  решили
оформлять всех четверых через турфирму, чтобы швейцарские власти  ничего  не
заподозрили. В последнее время они даже на наши официальные запросы сразу не
отвечают, проверяют каждого, кто  к  ним  едет.  А  к  обычным  туристам,  с
красными паспортами, у них вопросов меньше бывает..
   - Это мы знаем. Не забудьте, что больше откладывать этот рейс  нельзя.  В
понедельник - крайний срок..
   Заговорщики вышли из туалета, а я пока остался сидеть "орлом" на унитазе.
Нет, я не боялся, что они что-то узнают о  свидетеле  их  разговора.  Просто
вышла дурацкая ситуация, будто я специально залез в туалет, чтобы подслушать
их секреты. А с другой стороны, я ведь тоже не ребенок, ясно, что  готовится
крупная афера, хотят вывезти сто миллионов  долларов  наличными  из  страны.
Интересно, куда и зачем вывозят деньги эти люди, для которых  они  оформляют
паспорта в обычной туристической фирме?
   Я вышел из туалета и направился в свой кабинет. Еще полчаса  я  обдумывал
услышанное, потом меня вызвал к себе Семен Алексеевич.
   - В общем, я договорился, -  устало  сказал  он,  -  пятьдесят  тысяч  на
лечение хватит.  Деньги  дадут  через  несколько  дней.  Переведут  на  счет
известной немецкой клиники. Все сделают как положено. Банкир Цфасман  обещал
оказать спонсорскую помощь.
   - Спасибо, Семен Алексеевич, - я  стоял  на  Пороге,  не  зная,  что  еще
говорят в подобном случае.
   - Не за что. Я же тебе говорил, что все можно  решить  нормально.  Иди  и
позвони своей бывшей жене, обрадуй  ее.  Если,  конечно,  она  еще  способна
радоваться в этой ситуации.
   Стою, топчусь на месте, уходить не собираюсь.
   - У тебя еще какой-то вопрос? - удивился Семен Алексеевич.
   - Нет, - мотаю я головой, но упрямо не ухожу.
   - Ну, выкладывай, что еще у тебя? - понял Семен Алексеевич. - Ведь что-то
хочешь сказать.
   - Хочу, - ответил я глухо.
   - Тогда проходи и садись, - он показал на стул рядом с  собой.  Я  сделал
несколько шагов к нему. Будь они прокляты, эти шаги! В