добавят  срок.  Зато  в
авторитете он явно прибавил. Будет с чем продолжить дальнейший  путь  на
зону.
   И Родион, как  зачинщик,  поднимался  в  глазах  людей.  Он  на  деле
доказал, что его воровской титул не пустой  звук.  Он  сумел  провернуть
комбинацию, которая не  по  силам  простому  смертному.  Он  спас  жизнь
человеку. И об этом скоро узнают все..
 
Глава третья 
 
   Нудный,  изнурительный  путь  позади.  Столыпинский  вагон  и  тесный
автозак - все это исчезло как страшный сон.
   Над головой светит солнце. Только оно такое же хмурое и  кислое,  как
репа дежурного помощника начальника колонии.
   Этап разместили в карантинном дворике. Родион  совсем  один.  Черкиза
нет, Жгут в больнице. Да они бы и не попали на эту зону. Режим  не  тот.
Блюм на соседней зоне. У него тоже строгий режим. И Родион должен был бы
попасть туда.
   Но ему и здесь придется несладко - селезенкой чувствовал.
   Рядом с вояками тусовались козлы-красноповязочники.
   Они копались в  личных  делах,  что-то  сверяли,  что-то  записывали.
Деловые чересчур. С ментами разговаривают как с  равными.  Кое-кто  даже
повышает на них голос. На вновь прибывших  смотрят  как  на  быдло.  Это
элитные козлы из административной обслуги. Среди зэков они не  живут.  И
даже если захочешь, до них не дотянешься.
   Родион слышал о некой экспериментальной зоне вроде  "Белого  Лебедя".
Там такие козлы заправляют почти всеми делами. Менты  занимаются  только
охраной колонии, а все остальные должности  занимают  красноповязочники.
Вот где цветет махровым цветом беспредел. Козлы знают, что  ждет  их  на
воле, и в силу этого люто ненавидят зэков. Изгаляются над ними как хотят
и в хвост, и в гриву. Головы не дают поднять. До  смерти  забивают.  Нет
ничего хуже, чем попасть под такой эксперимент.
   Кроме элитных козлов, по головам новичков прыгают маклеры. Это особая
категория зэков из серии "купи-продай".
   К Родиону тут же притерся один из них. Окинул его  с  ног  до  головы
загребущим взглядом.
   - Костюмчик у тебя ничего, - елейным голосом сообщил он.
   - И без тебя знаю. И кроссы - супер, - усмехнулся  Родион.  -  А  еще
куртка кожаная в бауле. Новенькая, фирмовая.
   Барыга пустил слюну.
   - Давай махнемся! - выпалил он.
   - Баш на баш? А что дашь?
   - Сигарет дам. Десять пачек. И чаю дам. Тоже десять...
   - Засунь себе это знаешь куда?
   - Ты что, не понимаешь? На складе все пропадет.
   - Не пропадет. На склад казенные клифты не завезли.
   - Откуда знаешь? - удивленно посмотрел на него маклер.
   - От верблюда. Сам почему не в казенке? Почему в кишкатуре?
   - Так это ж я.
   - Я - это кто?
   - Я - это я!
   - Головка от кия ты, вот ты кто! Вали отсюда!
   - Что?! - попытался возмутиться барыга.
   Но нарвался на парализующий взгляд Родиона и вмиг обмяк.
   - Я два раза не повторяю!
   - Понял...
   Деловар все понял. Но слинял не так быстро,  как  того  бы  хотелось.
Уходя, шикнул:
   - Еще пожалеешь...
   Родион в ответ лишь хищно усмехнулся. Это еще не беспредел. Это всего
лишь цветочки. Лето - ягодный сезон. Поэтому за ягодками не заржавеет.
   Менты приняли дела новичков, и начался  шмон.  Контролеры  шмонали  с
пристрастием.  Глазами,  как  сканерами,  просвечивали  зэков  насквозь.
Ничего не утаишь.
   - Деньги есть? -  скорее  утвердительно,  чем  вопросительно  спросил
Родиона один такой волк.
   - Есть, - тихо ответил он.
   И незаметно  сунул  ему  в  лапу  стодолларовую  купюру  И  при  этом
посмотрел на него таким взглядом, что  у  прапора  отпала  всякая  охота
разряжать его до последней купюры.
   А ведь мог. Этим волчарам  достаточно  почуять  запах  добычи,  чтобы
оскалить клыки и рвать жертву на части. Но этот не рискнул связываться с
Родионом. Многолетний опыт  подсказал,  что  перед  ним  птица  высокого
полета. Он заглотил добычу и взял в оборот следующего.
   После шмона - медицинский осмотр и баня.
   В бане Родиона уже ждали.
   Их было трое. Здоровенные лбы с бритыми затылками.
   Они возникли в тот самый момент, когда Родион почти  разделся,  чтобы
идти в моечный зал. Его вещи висели на  крючке.  Он  оставался  в  одних
трусах.
   - Спешишь, братан? - хищно осклабился самый крупный из них.
   - Угадал, - ухмыльнулся Родион. И сурово  нахмурил  брови.  -  Пройти
дай!
   Но здоровяк даже не шелохнулся. Его дружок снял с вешалки  спортивные
штаны.
   - Не хилая вещь, - решил он. - Фирма. Дай поносить!
   - Обойдешься.
   - Жадный человек - плохой человек... На Купчика зачем бочку катнул?
   - За барыгу подписываешься?
   - И за себя тоже... Купчик - мой человек.
   Здоровяк   пытался   продавить   Родиона   взглядом.    Но    тщетно.
Замешательства в глазах нет, но появилась  неуверенность  в  собственных
силах. Уже, похоже, не прочь заднюю включить. Понял, что не с лохом дело
имеет. Но отступать западло. Приходится кочевряжиться.
   - Твой Купчик - фраер локшовый, - презрительно скривился Родион. -  А
тебе не в падлу за него подписываться...
   Отсюда должен был последовать вывод. Здоровяк и сам фраер дешевый.  И
он должен был понять это без слов.
   - Все, отвали!
   Родион  всем  своим  видом  дал  понять,  что  ему  западло   с   ним
разговаривать. Он танком двинулся вперед, оттолкнул плечом  здоровяка  и
шагнул в сторону моечного зала.
   - Ты куда, мурло!
   На его плечо легла тяжелая длань. А вот руки распускать он никому  не
позволит. И за гнилой базар он обязан спросить ответ.
   Этот прием он знал еще с детства. Нет ничего  легче  вывернуть  руку,
которая держит тебя за плечо. Р-раз! И здоровяк  сложен  в  поясе,  рука
выкручена за спиной. Два! И мощный кулак опускается на его шею.  Три!  И
на полу бесчувственное тело.
   Два других зэка немного опешили.  Но  один  из  них  все  же  решился
замахнуться на Родиона. Согнутые в фалангах  пальцы  со  страшной  силой
врезались  в  брюхо,   протаранили   печень.   Бритоголовый   взвыл   от
парализующей боли, скрючился и волчком закружился на полу.
   Третьего крепыша Родион  сломал  тяжелым,  прессующим  взглядом.  Зэк
съежился, как от лютого холода, втянул голову в плечи, сначала медленно,
а затем со всех ног рванул к выходу.
   Теперь можно идти мыться...
 
*** 
 
      Родион знал, что его поднимут среди ночи. Так и случилось. Дневальный разбудил его, подождал, пока он оденется, и провел его в кандейку карантинного барака. 
   Он помнил, как прибыл на  первую  свою  зону.  Тогда  он  был  совсем
молодой - восемнадцать едва исполнилось.
   В  первую  ночь  все  новички  по  очереди  побывали   на   заседании
"блаткомитета". Это была проверка  на  вшивость.  И  не  каждый  мог  ее
выдержать.
   Родион не растерялся, когда увидел перед  собой  с  десяток  дерзких,
прожженных зэков блатной масти. С ним разговаривали как бы в шутку -  он
отвечал шуткой. Один зэк ему нахамил, он ответил  ему  тем  же.  Хоть  и
молод был, но держался строго, независимо. Поэтому выдержал проверку.
   А  были  такие,  кто  нервничал,  начинал  вестись.  Таких   начинали
разводить, путать, а то и откровенно  наезжать.  Типа  чего  дергаешься,
мужик? Может, есть причина? Может, ты пидор?.. Правильный  пацан  должен
ответить на такое оскорбление. А чушки начинали что-то  мямлить  в  свое
оправдание. Блатные начинали сомневаться в их безгрешности.
   И начинался прикол. Типа есть такой способ, как определить, пидор ты,
чувак или нет. Надо всего лишь показать дырку в заднице, и тогда  станет
ясно, балуешься ты под хвост или нет. Были придурки, которые  раздвигали
булки, выставляли очко напоказ. За это их и опускали. Не парафинили: это
не обязательно. Но зачисляли в касту шнырей и чертей...
   Десять лет назад Родион был неопытным первоходом.
   Сейчас он вор  в  законе.  Но  снова  должен  выдержать  проверку  на
вшивость. И это будет  не  банальная  разводка  на  понятиях.  Ожидается
жестокий прессинг, ответ местного блаткомитета на мордобой в бане.
   В кандейке его ждали бритоголовые мордовороты  с  пустыми  взглядами.
Это и есть местный блаткомитет. В этой  зоне  бал  правит  не  воровская
братия.  Здесь  заправляют   крутолобые   отморозки   из   беспредельных
рэкетирских бригад.
   О воровских законах и тюремных  понятиях  здесь  имеют  лишь  смутное
представление. Здесь все решает только сила.
   Чем ты сильней, тем ты авторитетней.
   Председательствовал какой-то хмырь с перебитым носом и  приплющенными
ушами. Похоже, боксер.  Взгляд  жесткий,  агрессивный.  "Банной  троицы"
среди собравшихся не наблюдалось. Но наезжать  на  Родиона  будут  из-за
этих уродов, однозначно. И есть только один выход - брать  инициативу  в
свои руки.
   - Ты чо, крутой? - зло спросил "председатель".
   - Где Грибок? - резко оборвал его Родион.
   Грибок - смотрящий зоны. Беспредельщик первой гильдии. Если  бы  воры
его на зону поставили, а то он сам себя на эту должность  утвердил.  Сам
по себе он личность довольно авторитетная. В  прошлом  лихой  бандитский
бригадир, он и здесь держал под собой бригаду из осужденных "быков". Его
авторитет смотрящего держался исключительно на грубой  физической  силе.
Кучка крепко накачанных мордоворотов терроризировала тысячу с  хвостиком
заключенных. Воровская прослойка на общей  зоне  никогда  не  отличалась
особой  толщиной.  А  здесь  она  вообще  практически  рассосалась   под
беспредельной тяжестью Грибка. Кого-то из блатарей  он  брал  к  себе  в
пристяжь, кого-то опускал до уровня канализации.  Воры  против  бандитов
здесь не котировались.
   Но Родион не просто вор. Он коронованный вор. И его титул  имеет  вес
даже на беспредельной зоне.
   - Грибок?! - слегка опешил хмырь. - Тебе нужен Грибок?! А может, я  и
есть Грибок?
   - Ты, может, и есть Грибок, но ты - не тот, кто мне нужен.
   Голос Родиона звучал сурово, уверенно.
   - А зачем тебе Грибок?
   - А ты не знаешь? - как будто удивился Родион.
   И вперился в  боксера  пытливым,  пронизывающим  взглядом.  До  самых
печенок его пробрал.
   - Нет.
   - А знаешь, почему ты ничего не знаешь?
   - Почему?
   Вопросы задавал  Родион,  хмырь  с  приплющенными  ушами  всего  лишь
отвечал на них. И блаткомитет пребывал в легкой растерянности. С  самого
начала не получилось у них наехать на Родиона. И сейчас у этих деловаров
что-то не наблюдалось особого желания  прессовать  его.  Как  будто  уже
сейчас они признавали его силу и авторитет. А почему нет?
   Банный инцидент показал, на что способен Родион.
   - Грибок тебя за шестерку держит. И тебя, и всех, кто с тобой...
   - Эй, ты за базаром следи! - как-то вяло встрепенулся боксер.
   Родион сделал вид, что даже не заметил этого.
   - Грибок знает, кто я такой. Но вам не говорит.  Он  вас  втемную  на
меня натравливает. Вот вы и наезжаете. А наезжать на меня чревато...
   - А это еще почему?
   - Потому что я законный вор.
   В  кандейке  воцарилась  гробовая  тишина.  Боксер  в  замешательстве
смотрел на Родиона, о чем-то напряженно размышлял.
   - Бродяга?! - наконец выдавил он из себя.
   - Бродяга, - с чувством достоинства кивнул Родион, - И Грибок  должен
это знать. Воры ему маляву должны были перегнать...
   - А кто... Кто тебя короновал?
   - Хороший вопрос, - одними губами  усмехнулся  Родион.  -  Только  не
каждый может спрашивать. Пусть Грибок спросит, я отвечу. Он  хоть  и  не
вор, но смотрящий...
   Насчет того, что Грибок еще к тому же и  самозванец,  Родион  разумно
промолчал.
   - А кличут тебя как? - стараясь взять себя в руки, спросил боксер.
   - Космач.
   - Космач?! - встрепенулся какой-то белобрысый качок. - Это, слыхал  о
таком. Бля буду, слыхал. Заволжская братва, да?
   - Угадал, - снисходительно кивнул Родион.
   - Пацаны, да это же Космач! Про Заволжск слыхали?..
   Так он это,  весь  Заволжск  держит.  И  в  златоглавой  у  него  все
схвачено... Так ты что теперь, в законе?
   - Меня Агдам крестил, Земеля с ним, Банчик...
   Родион назвал еще несколько известных имен.
   - Вопросы есть? - жестко спросил он.
   - Да нет вопросов... Хотя есть... Почему мы только сейчас узнали, что
ты вор? Так не бывает. Об этом заранее известно...
   - А вы у Грибка спросите. Путь  он  вам  скажет...  Или  нет,  я  сам
спрошу. Ты! - Родион ткнул пальцем в боксера. - Иди за Грибком! Пусть он
сюда идет. Говорить будем...
   Братва как будто бы признала его.  На  Родиона  смотрели  со  скрытым
восхищением. Кое-кто даже внутренне стыдился -  как-никак  на  законного
вора наехать собирались. Но все это временно. Родион всего  лишь  сделал
ход. Теперь очередь за Грибком. Теперь он будет делать ответный шаг.
   И очень многое зависело от того, как он походит - правильно или нет.
   Родион с ходу взял быка за рога. Не сам собрался  идти  к  Грибку,  а
послал за ним. Он вор, а Грибок всего лишь бандитский авторитет.  Грибок
- гора, а он - Магомет. И гора должна идти к нему...
   Боксер какое-то время думал, идти ему за Грибком или нет. Чаша  весов
склонилась в пользу правильного решения.
   Пусть эта зона живет по своим  беспредельным  законам,  но  ведь  она
находится на бренной земле. И если сюда попал законный вор, это вовсе не
значит, что на него можно забить болт. За это могут спросить -  если  не
сейчас, то после, если не здесь, то где-нибудь. А могут спросить здесь и
сейчас. Потому что Родион сам по себе значит немало. Кое-кто  уже  успел
прочувствовать на себе тяжесть его кулаков.
   Вслед  за  боксером  на  выход  потянулись   и   остальные.   Все   в
растерянности. С одной стороны Родион и сила воровской власти. С  другой
- Грибок с его отмороженной натурой и мощной  карательной  машиной.  Вор
прибыл на зону  не  просто  так.  Он  здесь  для  того,  чтобы  усмирить
беспредельную силу Грибок будет сопротивляться. Это  понимали  все.  Как
понимали и то, что бывает со щепками, когда рубят лес.
   Щепкой быть никто не хотел...
   - Погоди, - остановил Родион пацана, который просветил  толпу  насчет
его персоны.
   Качок остановился.
   - Чего? - потуплено буркнул он.
   - Базар есть.
   - Да?
   - Зовут тебя как?
   - Шайба.
   - Ты чего, меньжуешься. Шайба? Грибка боишься?
   - Да нет, чего бояться?
   - А чего в глаза мне не смотришь? Ты в глаза мне смотри.
   Я не жених, а ты не красна девица, чтобы глаза прятать...
   - Да не прячу я глаза...
   - А я говорю, что прячешь!
   Шайба совсем не прочь был провалиться куда-нибудь под землю. Лишь  бы
только не стоять перед Родионом, не разговаривать с ним с глазу на глаз.
Да, он признает его авторитет.
   Да, он знает, что вор в зоне - это свято. Но он  боится  примкнуть  к
Родиону. Потому что Грибок его по головке за это не погладит. Разве  что
только утюжком... Ох как не хотелось ему быть меж двух огней.
   А Родион как раз и собирался перетянуть его  на  свою  сторону  Нужно
было усилить свой лагерь и при этом ослабить неприятельский.
   - Грибок - беспредельщик...
   Родион смотрел на пацана в упор, исподлобья. В  каждом  его  слове  -
тяжесть металла. Это называется давить на психику.
   - Ты, Шайба, вместе с ним.  Поэтому  ты  тоже  беспредельщик.  Грибок
знает, чье мясо сожрал. Он знает, что рано или поздно  его  поставят  на
понятия. И ты знай, что вместе с ним на правилку поставят и  тебя...  Ты
понимаешь, о чем я говорю?
   - Понимаю.
   - Сколько тебе лет?
   - Двадцать два...
   - Какой срок?
   - Шестерик вкатали. За разбой. Два уже отмотал. Еще два осталось...
   - На условно-досрочное тянешь?
   - Угу.
   - А вытянешь?
   - А чего?
   - Ты разве не в отрицалове?
   - В отрицалове... Но на путь исправления все равно встал. Но чисто по
бумагам... У Грибка все схвачено. Он всем УДО сделает. И  нам,  и  себе.
Хозяин у него знаешь где?
   Шайба крепко сжал кулак.
   - За какое место держит?
   - Да за яйца его держит. И хрен отпустит... Я же говорю, у Грибка все
схвачено...
   - А если конкретно?
   - А-а, все равно все узнаешь. Или уже знаешь... Ты же это, в  курсах,
какой товар зона производит. У нас же типа завод железобетонных изделий.
Товар ходовой, не базар. Поэтому и  план  конкретный.  Налево  много  не
пустишь. А жить хорошо всем хочется. Ментам  тоже...  Короче  говоря,  у
Грибка договор с хозяином...
   - Можешь не продолжать, - криво усмехнулся Родион. - И без  того  все
ясно. Грибок на мужиков давит, жизни  им  не  дает,  чтобы  они  и  план
выполняли, и налево запрягались. Так?
   - Нуда.
   - Только левака не так уж и много. Можно делать больше,  но  в  ущерб
плану. Перед казной у хозяина свои отмазки, так? Так. Мужиков,  конечно,
чморят. За то, что  план  не  выполняют.  Башляют  копейки,  отоварка  в
ларьках почти нулевая, жратва пустая. От такой  жизни  загнуться  можно.
Загибаются мужики, ну и ладно. Лишь бы только не возникали.
   А они и не возникают.  Ропщут,  но  не  возникают.  Потому  что  есть
беспредельщик Грибок. Он быстро заткнет рот любому.
   Всех в страхе держит. И сам внакладе не остается. И  хозяину  хорошо.
Все сыты, все довольны, только мужикам хреново.
   Но так для Грибка - мужики быдло... Я что, не прав?
   - Я же говорю, что ты и без меня все знаешь, - потупился Шайба.
   - Не знаю. Просто догадываюсь... А знаю я точно вот что.
   Это мужиков можно закошмарить. А с  ворами  этот  номер  не  пройдет.
Грибок настроил против себя серьезных людей.
   Кончилось его время. Я хочу миром с ним договориться.
   Чтобы беспредел в зоне прекратился. Не выйдет миром, будет  война.  А
война никому не нужна...
   - Это, может, мне передать ему чего?
   Шайба готов был стать посредником.  Лишь  бы  только  не  становиться
прямым пособником Родиона. Слишком крепко привязал его к себе Грибок.  И
его самого, и ему подобных.
   Да, непросто придется Родиону. Большие испытания ждут его впереди.  А
воровская братия ждет от него победы.
   - Нет, ничего передавать не надо. Сам с ним поговорю...
   Родион отпустил Шайбу, вернулся на свою шконку, лег.
   Прождал до самого утра. Грибок так и не появился. Впрочем, так оно  и
должно было быть.
 
*** 
 
      Начальник оперчасти смотрел на Родиона угрюмо, исподлобья. Лицо ничего не выражало, но пальцы нервно теребили карандаш. И взгляд нет-нет да и срывался с прямой линии, падал на раскрытое личное дело. 
   - Какие-то проблемы, начальник? - с плохо скрытой  насмешкой  спросил
Родион.
   - А как ты сам думаешь, есть проблемы или нет?
   - Жираф большой, ему видней... Зачем позвал, начальник?
   - А ты не догадываешься?
   - Неужто вербануть хочешь? Так не получится...
   - А если получится?
   - Получится. Как только рак на горе свистнет, так и  получится...  Не
гони порожняк, начальник. Дело говори, да.
   - С твоим личным делом ознакомился. И звонок телефонный был.
   - И ты, гражданин начальник, все про меня знаешь.
   Честь тебе и хвала за это.
   - Зачем паясничаешь. Космачев? Настроение хорошее?
   - Нет, настроение у меня как раз  паршивое.  Кормежка  мне  здесь  не
нравится. Люди в поте лица вкалывают, жилы рвут, а их на голодном  пайке
держат...
   - Это не твое дело.
   - Ошибаешься, начальник. Это как раз мое дело.
   - Ну да, ты же у нас вор в законе. Тебе все надо... Только  не  в  ту
колонию ты попал, чтобы порядки свои устанавливать. Ворам  здесь  ничего
не светит, так и знай. Царь у нас - Начальник Колонии, а бог  -  Правила
Внутреннего Распорядка...
   - А я так сразу и понял. А кто у вас тут за дьявола?
   - Не твое дело... В общем, я тебя сразу предупреждаю, не  лезь  туда,
куда не просят. Нос может обгореть. И не только нос...
   - Это предупреждение или угроза?
   - И то, и другое.
   - Не пугай пуганого, начальник. Зря тратишь время.
   - А ты настырный.
   - Положение обязывает.
   - И меня положение обязывает. С такими, как ты, бороться...
   - Это не положение тебя  обязывает.  Это  хозяин  тебя  обязывает.  И
кое-кто другой, с погонялом Грибок... Думаешь, не  знаю  я  вашу  кухню?
Знаю. Очень плохая у вас кухня. Одни о-очень  хорошо  кушают.  А  пахари