изова,  не   было,   и   он,
соответственно, числился без вести пропавшим... Но  Сухоткин  поправлять
начальника не стал: неуместно, и сути дела не меняет.
   - Эта информация, - сказал Сухоткин, - не всплывет.
   - Если только милицейские не вычислят Фролова, - ответил  Лодыгин,  -
раньше нас... Сколько человек у тебя работают по Фролову?
   - Четверо.
   - Удвой, Борис Ефимыч. Фролова нужно достать из-под земли.

***

   Почти  одновременно  в  Ясенево,  в  штаб-квартире  СВР,  заместитель
Директора беседовал с начальником управления, в  котором  работал  Игорь
Широков.
   Всего пять дней прошло после похорон Широкова. Полковника  похоронили
с воинскими почестями, три залпа прогрохотали  над  могилой...  Наверно,
Игорь Георгиевич их заслужил. Последние  события  в  далекой  от  Москвы
Костайнице поставили его заслуги под сомнение, но о них в СВР  никто  не
знал.
   Именно  об  этом  шел  разговор  между   заместителем   Прямикова   и
начальником Широкова.
   - То,  что  Широкова  убил  этот  грушник,  -  говорил  генерал-майор
Трифонов Нечаеву, - сомнений не вызывает. Вопрос  в  том,  почему  убил?
Почему Игорь схватился за гранату, и как вообще  у  него  оказалась  эта
граната?
   - Таких гранат там  полно,  -  отозвался  Нечаев.  -  Из  материалов,
которые дали югославы, следует, что гранатка  британского  производства,
обзывается "граната Мильса". Похожа на нашу "феньку". А вот уж где он ее
взял я, видит Бог, не знаю...
   - Это тоже второстепенный вопрос. Главное  для  нас:  что  произошло?
Почему один российский офицер убил другого?
   Нечаев ответил:
   - На этот вопрос может ответить только Фролов.
   - Найди Фролова, Николай Анатольевич. Обязательно найди Фролова.

***

   В  кабинете  детективного  агентства  "Манхэттен"  собрались  четверо
мужчин  -  три  детектива  и  директор.  Все  четверо  были  в   прошлом
сотрудниками уголовного розыска. И, надо  заметить,  неплохими.  В  силу
различных причин все четверо оставили службу.
   За окном шел дождь, а в кабинете было изрядно накурено.
   - Ну-с, господа детективы, - сказал  директор,  когда  Славка  Синцов
закончил травить байку про то,  как  подклеил  блондинку  в  "Праге",  -
слушай сюды: есть хороший заказ. Хороший, денежный, но... стремный.
   - Насколько денежный? - спросил Соколов. Он сидел у окна и  "набивал"
руку, постукивая  по  подоконнику.  Большаков  назвал  сумму.  Детективы
переглянулись: ого!
   - В таком случае меня не колышет, стремный  он  или  нет,  -  ответил
Соколов.
   - Но эти деньги мы получим только если найдем человека, который нужен
заказчику. В противном случае - оплата по обычному тарифу.
   - Он что - из золота? Человек-то этот?
   - Нет, он из ГРУ, - сказал Большаков.
   - О-о, елы-палы...  А  заказчик,  Паша,  из  ЦРУ?  -  спросил  Феликс
Неволяев.
   - Это меня не колышет, друзья мои. Наша задача - найти человека.
   - Он в Москве?
   - Не знаю. Скорее всего, да... А возможно, и нет.
   - А что на него есть, на грушника-то?
   - Немного: Фролов Олег Иванович, тридцать восемь  лет.  Вот  фото.  -
Большаков положил на  стол  фотографию  Джинна.  -  Майор  ГРУ.  Сейчас,
вероятно, в бегах - чего-то отмочил за границей. Во всяком  случае,  так
говорит заказчик. Домашний адрес Фролова - на обороте фото.  Но  в  этом
адресе он, похоже, не живет. Воевал, умен, хладнокровен и очень  опасен.
Вероятно, вооружен. Но брать его не нужно.  Его  нужно  просто  найти...
Беремся?
   -  Чего  ж  не  взяться?  -  сказал  Соколов.  -  За  такие  бабки  я
собственного дедку из могилы выкопаю и сдам заказчику.
   - Но найти нужно обязательно, - подвел итог Большаков. Он уже получил
аванс от Антона.

***

   Человек,  который  представился  Павлу   Большакову   Антоном,   имел
несколько имен. Он был сыном русского и сербки. В семьдесят первом году,
когда Антону исполнилось всего десять лет, семья эмигрировала в Америку.
Там Антон получил имя Энтони, образование и тягу к  приключениям.  После
окончания университета он пришел в Управление  кадров  административного
директората ЦРУ. Сказал, что владеет сербским и русским языками и  хочет
служить делу свободы  и  демократии...  С  ним  побеседовали,  попросили
заполнить анкету  и  поблагодарили.  Но  приглашение  прийти  для  более
конкретного разговора  последовало  спустя  только  полгода.  Так  Антон
Волкофф стал сотрудником Управления внешней  контрразведки  оперативного
директората ЦРУ... Через два года он вернулся на  родину,  в  Югославию,
под прикрытием сотрудника фирмы "Сиэтл Медикал Экспорте Инк."
   Именно Волкофф курировал в Сербии работу группы Милоша,  уничтоженную
Джинном и стариком Троевичем. В Москву Антон Волкофф прибыл, чтобы найти
Джинна.

***

   Тяжелая атмосфера октября 93-го  давила,  как  давит  осеннее  низкое
небо. По  официальным  сообщениям,  3  и  4  октября  в  Москве  погибли
девяносто два человека. Среди москвичей циркулировали слухи о  сотнях  и
даже тысячах погибших. Торчал посреди Москвы Белый дом в  черной  копоти
пожаров. Новоарбатский мост еще помнил тяжесть танков...  Остановившиеся
часы на башне Дома Советов показывали! 0:03.
   На 24-е ноября Мария Дэви Христос назначила конец света.
   На 12-е декабря  Борис  Николаевич  Ельцин  назначил  принятие  новой
Конституции. А до кучи и выборы нового парламента, который теперь должен
называться Думой... Чем хуже конца света?
   Летел над Москвой октябрьский зябкий ветер. Он больше не пах гарью, в
нем уже не порхали выброшенные взрывами из помещений Белого  дома  сотни
тысяч листов бумаги... Но страх и ненависть остались.

***

   Мукусеев пытался работать, но  работать  фактически  не  мог.  Душила
сербская  память,  снились  подсолнухи  и  треск  цикад  по  ночам.   Он
просыпался, курил и знал, что жена тоже не  спит,  но  делает  вид,  что
спит.
   На службе возникла проблема с утопленной видеокамерой. На ТВ воровали
уже  миллионами,  но  камера  стоимостью  сорок   тысяч   зеленых   была
криминалом... А не продал ли ты ее, брат?
   Однажды вечером Мукусеев позвонил Зимину. Прокурорский Владимиру  как
будто даже обрадовался, сказал:
   - А-а, волк телевизионный! Ну что  вы  там,  на  телевидении-то,  все
сопли жуете?
   -  Ага,  -  ответил  Мукусеев,  -  мы  все  сопли  жуем...  А  вы   в
прокуратуре?
   - А мы, брат, ого! Мы, блядь, правовое государство строим!
   - По законнику Стевана Душана? - спросил Мукусеев.
   Зимин засмеялся и сказал:
   - Если бы по Стевану Душану - так мы бы порядок-то навели... А может,
встретимся, Володя? Усидим литрушечку?
   - Я не против.
   Они встретились в небольшой пельменной, хозяином которой был один  из
старых "клиентов" Зимина. Рашид (так звали  хозяина)  проходил  по  88-й
  и  вполне  мог  получить
"реальный" срок, но Зимин разглядел в нем запутавшегося студента,  а  не
матерого валютчика и помог... Следак в те годы  сам  еще  был  молод  и,
точно так же, как у Рашида, у него  была  беременная  жена.  С  тех  пор
прошло много лет, но татарин добро помнил...
   - Здравствуйте, Илья Дмитриевич, - приветствовал Рашид Зимина.  Потом
узнал Мукусеева, вытаращил глаза и сказал:
   - Здравствуйте, Владимир... э-э...
   - Просто Владимир, - ответил Мукусеев.
   Им накрыли лучший ("Президентский", - сказал Рашид) столик и  сделали
пельменей по особому рецепту.  На  столе  появилась  запотевшая  бутылка
"Сибирской", фирменный татарский соус и кружки с пивом. Рашид обслуживал
лично.
   Выпили. Без тостов и не чокаясь... Как будто поминали кого.
   - Как живешь, депутат? - спросил Зимин.
   - Какой же я теперь, к черту, депутат?
   - Сами виноваты - лизали Елкину жопу. Долизали!
   - Ладно тебе, Илья Дмитрич...
   - Да мне-то ладно. А вот однокашник мой по юрфаку -  он  в  Верховном
суде геморрой парит... Так вот он запил.
   - Что так?
   - Как что? Когда Елкин объявил о роспуске парламента,  Верховный  суд
сразу же вынес решение: это  противоречит  Конституции.  Остановило  это
Елкина?..  Вот  тебе,  Володя,  и  демократия!  Вот  тебе   и   правовое
государство! Я уже человек старый и циничный, но такого блядства еще  не
видывал...
   Пельмени были хороши. Хороша и водка. Негромко играла музыка.
   - Скажи мне, Илья Дмитрич, - произнес Мукусеев, - как  ты  думаешь  -
что в действительности произошло...
   - Между Джинном и Широковым? - перебил Зимин.
   - Да, - кивнул Мукусеев. Зимин положил  вилку,  откинулся  на  спинку
стула и посмотрел на Владимира долгим, внимательным взглядом:
   - Тебе это важно?
   - Важно.
   - Обычно в таких  случаях  в  протоколах  пишут:  на  почве  внезапно
возникшей ссоры после совместного распития спиртных напитков...
   - Я серьезно, Митрич.
   - А я - нет.
   Зимин  налил  водки  в  стопки,   поднял   свою:   давай...   Выпили.
Прокурорский важняк отломил кусочек хлеба,  понюхал  и  положил  его  на
тарелку. Потом сказал:
   - Я не знаю... я не знаю, Володя, что между ними  произошло.  Вернее,
не "что", а "почему"? Но козе понятно, что не  из-за  выпивки.  Югославы
прислали результаты экспертизы: содержание  алкоголя  в  крови  Широкова
было незначительным. Надо полагать, что у Джинна тоже. Кроме  того,  оба
умеют себя  контролировать...  Однако  товарищ  полковник  схватился  за
гранату.
   - Думаешь - растяжку на Гойко поставил Широков?
   - А кто же еще?
   - Зачем? Зачем ему это?
   - А ты догадайся, - с ухмылкой произнес Зимин. Какое-то время  сидели
молча.
   - Думаешь, что Широков предатель? - спросил Мукусеев.
   - Нет, конечно...
   - Тогда почему?
   - Потому что интересы России все понимают по-своему, дорогой коллега.
И правду о смерти Ножкина и  Курнева  элементарно  пустили  в  размен...
Хочешь, одну байку тебе расскажу?
   - Байку?
   - Байку, байку... Так  вот,  слухай  старого  прокурорского  пердуна,
Володя.  Представь  себе  такую  ситуацию:  выезжает  в  некую  братскую
республику  некая  следственная  группа.  С  задачей:   раскрыть   некое
преступление...  Группа  небольшая.  Три  человека:  депутат,  сотрудник
разведки и прокурорский  пердун,  да  еще  на  месте  к  ним  прикрепили
четвертого... Но перед началом  командировки  прокурорского  вызывает  к
себе начальник... Очень  большой  начальник!  Почти  что  самый  главный
прокурорский начальник... Вызывает и говорит. Много говорит. Долго. И не
очень внятно. Но прокурорский следак человек  опытный  и  ушлый.  Эзопов
язык понимает. Поднаторел за годы работы. И понимает,  что  говорят  ему
следующее: расследование нежелательно... В интересах отечества нужно  бы
сделать так, чтобы прошло оно... э-э... безрезультатно. При твоем опыте,
дорогой коллега, задача вполне выполнимая... Кстати, прокуратуре в конце
года должны выделить пятнадцать квартир в новом шикарном доме. Хватит уж
тебе в двухкомнатной хрущевке куковать. -  Зимин  умолк  и  снова  налил
водки.
   - Это ты мне, Дмитрич, байку рассказал? - спросил Мукусеев.
   - Байку, Володя, байку... И ничего, кроме байки. Давай выпьем.
   - Погоди, Илья Дмитриевич, - сказал  Мукусеев  и  накрыл  рукой  свою
стопку. - Погоди... Почему ты мне рассказал свою "байку"?
   - Па-а-чему? По кочану! Потому, что и сотрудника  разведки  тоже  мог
вызвать к себе большой начальник... И  тоже  побеседовать  об  интересах
отечества.
   Из-за дальнего столика в противоположном углу зала  раздался  громкий
хохот и матерщина. Зимин недовольно поморщился  и  покосился  на  шумную
компанию - за столиком сидели два молодых мужика характерной  наружности
и две девахи тоже наружности характерной...
   - Так ты, Илья Дмитрич, хочешь сказать, что Широков... -  начал  было
Мукусеев, но Зимин перебил:
   - Я ничего не хочу сказать... Я так - байки травлю.
   Снова раздался мат. Зимин  недовольно  обернулся  к  ком  -  пании  и
произнес:
   - Нельзя ли потише, молодые люди?
   - Пошел на х..., - ответили ему.
   - Сильный ход, - сказал Зимин и встал из-за стола.
   - Плюнь, Илья Дмитрич, - сказал Мукусеев. -  С  такими  разговаривать
бесполезно.
   - А  это,  Володя,  смотря  как  разговаривать,  -  ответил  Зимин  и
решительно, но нетрезво направился к чужому столику. Мукусеев  вздохнул,
поднялся и пошел следом... Из динамиков  на  стоике  Розенбаум  пел  про
глухарей на токовище. Один из бычков отбивал ногой такт.
   Зимин подошел и остановился напротив того, кто его "послал". Подошел,
остановился и посмотрел в глаза:
   - Встань.
   - Тыче, дед, ох...ел?
   - Встань, цепень бычий, - тихо повторил Зимин.  Красная  морда  бычка
стала еще красней. Он сказал: "а-а?!" - и поднялся.
   - Извиниться нужно, - сказал Зимин. Он был на голову ниже  отморозка,
вдвое уже в плечах и вдвое старше.
   - Ты че, дед...
   Зимин ударил ногой в пах. Бычок охнул и присел...  Мгновенно  вскочил
со своего места второй. Мукусеев встретил его прямым  в  голову.  Второй
рухнул, опрокинув стул, и лежал тихо. Завизжала одна из девах.
   - Извиниться нужно, - повторил Зимин. Бык  посмотрел  снизу  большими
глазами и просипел: "порву падлу"... Следователь по особо важным  сложил
руки в замок и ударил его по голове. С кухни бежал Рашид  с  милицейской
дубинкой в руке.
   ...На  улице  шел  дождь,  мигали  светофоры.  Зимин   посмотрел   на
Мукусеева, произнес:
   - Ну вот и пообщались, журналист. Будь здоров.
   - Подожди, Илья Дмитрии, подожди.
   - Чего тебе?
   - Почему ты рассказал мне свою байку?
   Зимин снял кепку, снова надел и сказал:
   - Потому что противно, Володя. Противно... Ничего  уже  нет,  за  что
зацепиться. Ни одного якоря. "Ум, честь и совесть нашей эпохи" сдохли  -
туда им и дорога. Но на смену пришла такая подлость, что  дальше-то  уже
некуда... Все, будь здоров. Если Джинн прорежется - привет от меня.
   Старый следак повернулся и ушел, засунув руки в карманы. Шел дождь...
Мукусеев стоял, смотрел ему  вслед  и  хотелось  завыть  по-волчьи.  Шел
октябрь 93-го...

***

   Джинн  перебрался  на  дачу  Ирины  в  Половке.  К  середине  октября
садоводство уже изрядно опустело. Только самые  стойкие  пенсионеры  еще
копошились на своих сотках. Редкие поднимались над  домиками  дымки.  Но
жизнь не прекращалась - строились  новые  русские.  Грузовики  подвозили
материалы, гудели  бетономешалки,  украинские,  белорусские,  молдавские
строители с  утра  до  вечера  возводили  стены  особняков  из  красного
кирпича. Напротив халупки Ирины, оставшейся от бывшего мужа,  слинявшего
в Израиль, строилось нечто, напоминающее замок. Джинн иногда наблюдал за
работой молдаван-строителей, по  вечерам  слышал  молдавские  песни  под
аккордеон.
   В остальное время Джинн  читал,  выпивал  понемногу,  жег  листья  на
участке. По вечерам из Москвы приезжала на дряхлой "пятерке" Ирина.  Они
занимались сексом и подолгу сидели у печки. Ирина рассказывала  новости:
Зинка Топпер... помнишь Зинку? Она давала нам ключи от  своей  квартиры,
когда  Аркадий  еще  не  уехал...  Зинка  Топпер  привезла   из   Греции
ши-и-карную шубу!.. А  Серафима  вышла  замуж.  В  пятьдесят  семь  лет!
Представляешь? Вот бой-тетка. Муженек, кстати, моложе ее на червончик...
В Москве Лужков гоняет черных. Хватают всех подряд, так что тебе, милый,
лучше пока посидеть здесь.  С  твоей  душманской  внешностью  так  будет
лучше.
   Барабанил дождь по шиферу  крыши,  постреливали  угольки  в  печке...
Почти идиллия. Бессмысленная, иллюзорная.
   На самом деле Джинн не просто так отсиживался -  он  ждал.  Он  ждал,
когда Ирина сможет перегнать запись с профессиональной  видеокассеты  на
бытовую. Он еще не знал, что увидит на кассете, но очень надеялся на то,
что кассета станет тем козырем, который поможет ему...
   В принципе, сделать это было не особо трудно  -  в  Москве  уже  были
ателье, работающие с видео любого формата. Но Джинн не хотел огласки. Он
просил Ирину найти возможность перегнать  "кино",  изъятое  у  Широкова,
так, чтобы не посвящать в это посторонних... Он отдавал себе отчет,  что
на кассете может оказаться все что угодно: порнуха,  запись  футбольного
матча, мультяхи Диснея или  вообще  ничего.  Но  Гойко  уверял,  что  на
кассете  нечто  очень  важное...  Одиннадцатого  октября  вечером  Ирина
сказала:
   - Завтра будет твое кино. Я привезу видик  и  маленький  телевизор...
Что хоть на этой кассете, Олег?
   - Если бы я знал, - ответил он.

***

   Розыском Фролова занимались четыре организации: СВР, ГРУ,  милиция  и
ЦРУ в лице агентства "Манхэттен". Милиция занималась розыском  формально
- один, что ли, бандюган с пушкой по Москве  гуляет?..  Но  внезапно  из
Тулы приехал брат Нургизова. От прикормленных тульских ментов он  узнал,
что на Автозаводской  орудовал  человек  с  паспортом  его  исчезнувшего
брата... Вероятно, этот  урод  и  убил  брата.  Нургизова-младшего  вела
месть.  Он  приехал  в  столицу,  вышел  на  оперов,  ведущих   дело   о
происшествии на Автозаводской, и тряхнул пачкой баксов: надо найти этого
отморозка - заплачу! Менты тоже зашевелились.

***

   Ирину установили  по  фотографии,  найденной  в  квартире  Фролова...
Оперативники ГРУ провели негласный и, в общем-то, незаконный  обыск.  Ни
записных книжек, ни писем, ни  дневников  и  фотографий,  приоткрывающих
связи Джинна, не обнаружили.
   Но  зато  нашли  несколько  негативов  в  конверте,  завалившемся  за
письменный стол. Уже через полтора часа полковник Филиппов  рассматривал
еще сырые снимки. На семи из девяти кадров была сфотографирована женщина
лет двадцати восьми - тридцати. Светловолосая, улыбчивая,  стройная.  На
одном - Фролов, и еще на одном - Фролов и незнакомка, сидящие на  капоте
"жигулей" пятой модели. Все фотографии  были  сделаны  летом.  В  первой
половине и середине дня, если судить по теням. Все снимки  были  сделаны
под открытым небом. В трех случаях - в Туле: Филиппов опознал  на  одном
из кадров Тульский кремль. Другой сотрудник  -  церковь  Благовещения...
Значит, Джинн побывал в Туле! И паспорт Нургизова  у  него  оказался  не
случайно.
   Сами по себе фотографии женщины еще ничего не давали. Но на одной  из
фотографий в кадр попал номер "жигулей". Номер был не полным, потому что
его закрывали ноги незнакомки. Но фрагмент номерного знака,  видимый  на
фото, говорил, что "пятерка" зарегистрирована в Московской области. Были
и две цифры  из  четырех...  Остальное,  как  говорится,  дело  техники.
Филиппов  оставил  одного  сотрудника  возле  дома  Фролова,   остальных
направил в ГАИ. Им  предстояло  перебрать  вручную  огромное  количество
учетных карточек... К утру двенадцатого октября оперативники  "выловили"
шесть пятерок красного и  вишневого  цвета  с  цифрами  "17"  во  второй
половине номера. В двух случаях машины были зарегистрированы на  женщин.
Но одной  владелице  было  сорок  девять  лет.  А  вот  другой  -  Ирине
Васильевне Кольцман, прописанной в Реутове, - двадцать семь.  Кажется  -
она.
   Группа оперативников выехала в  Реутов.  Они  были  очень  усталые  и
невыспавшиеся, но времени на отдых им никто не дал... В паспортном столе
они затребовали  "несгибайки"  на  жителей  сразу  нескольких  домов  по
Пионерской улице. Это было сделано, чтобы не раскрывать свой  интерес  к
Кольцман. В глазах у офицеров ГРУ рябило от изучения тысяч карточек ГАИ,
но когда они увидели фото Кольцман - все стало ясно: на  фотографиях  из
квартиры Фролова - Ирина Васильевна Кольцман.

***

   Детективы из "Манхэттена"  тоже  посетили  квартиру  Джинна.  Сложный
сейфовый замок им оказался не  по  зубам,  но  Соколов  привлек  к  делу
старого спеца, который за умение работать с замками провел в  тюрьмах  и
на зонах в общей сложности семнадцать лет.  Спец  был  уже  стар,  болен
туберкулезом  и  жестоким  артритом...  За  тысячу  баксов  он  на  дело
подписался и квартиру вскрыл чисто.
   Осмотр квартиры детективам "Манхэтгена" ничего не дал, зато  заставил
поволноваться сотрудников ГРУ  -  утром  двенадцатого  капитан  Кавказов
провел контрольный осмотр