в буфет, он  всю ночь работает.
Возьми жратвы, а то я скоро дуба дам от голодухи...
     Шварц  выскочил  из  машины и  бросился к  буфету, расталкивая очередь.
Здоровенные  кулаки,  грязная  небритая  физиономия сдерживали  естественное
возмущение  граждан и  он  беспрепятственно  нагрузился  ворохом  пакетов  с
нехитрой вокзальной едой.
     На  площади  кучкой  стояли таксисты  и  любители заработать на  ночных
пассажирах  дурные деньги. Некоторые лениво торговались,  всем  своим  видом
показывая полное презрение к людям с чемоданами и сумками.
     Семен вытащил  из потайной  заначки деньги  и, размахивая купюрами  над
головой, приблизился к толпе.
     -- Водка есть?
     Один  из   таксистов   подозрительно  покосился  на  небритую  семенову
физиономию,  но  ничего не сказал, только поманил Семена к  машине. Торг был
коротким и через  минуту  Семен  плюхнулся на сиденье  "девятки", прижимая к
груди пару бутылок водки.
     -- Поехали к Шварцу. У тебя никого нет?
     -- Не знаю, Веронику оставлял, а есть она или нет...
     -- Сплавишь, нам свидетели не нужны.
     Вероника действительно  была  в квартире, но даже не проснулась,  когда
троица  довольно  шумно ввалилась  в  дверь.  Семен  грубо растолкал ее. Она
увидела Шварца и защебетала, но Анатолий бесцеремонно отодвинул ее и сказал,
не глядя в глаза:
     -- Собирайся, вали отсюда...
     -- Куда я ночью пойду, меня ж домой не пустят?
     Шварц  растерянно посмотрел  на Семена, тот не обращал на него никакого
внимания  --  был  занят открыванием  бутылки, поиском  посуды. Нашел, налил
полный стакан и залпом выпил,  даже не  поморщившись. Вероника поняла, что с
друзьями произошло что-то необычное  и тихо присела в уголке, мечтая,  чтобы
ее подольше не замечали. Шварц оставил ее и последовал примеру Семена. Налил
Стасу, тот поколебался, но тоже выпил. Теперь они сидели, кто где, и ожидали
расслабления после изнурительной гонки.
     -- Шварц, звони Валере, пусть дует сюда...
     -- Да спит он сейчас, лучше уж утром.
     -- С..ать я хотел, что он спит, звони.
     Шварц нехотя набрал номер,  долго ждал, пока, наконец, Валерий Петрович
взял трубку.
     --  Валерий  Петрович,  это  я,  Шварц...  Мы вернулись... Нет,  не  по
телефону. Да что вы кричите, все мы здесь, у меня, ждем...
     Шварц, не дожидаясь  ответа,  быстро дал отбой. Видно было,  что  таким
тоном он  разговаривал  с  Валерием  Петровичем  впервые. Когда  это до него
дошло,  он  даже  повеселел  и  пошел  в  ванную умываться и  бриться.  Стас
одобрительно  хмыкнул,  потер  свою  щетину  и  пошел  за  Анатолием.  Семен
покосился им вслед, но остался на месте, только выпил еще водки.
     Размягченный безопасностью  и  выпитой водкой, он обратил  внимание  на
Веронику, которая пыталась незаметно проскользнуть на кухню.
     -- Стой, ты почему до сих пор не слиняла? Тебе что сказали?
     -- Некуда мне до утра линять...
     --  Ладно,  сиди  на кухне  и  помалкивай.  Сюда  не  показывайся  и не
подслушивай, целее будешь.
     Валерий звонил в дверь требовательно и долго.  Шварц, вытираясь на ходу
полотенцем,  бросился открывать. Валерий,  сердитый  за прерванный  сон,  и,
догадываясь о неудаче, сразу взял резкий начальственный тон.
     -- Ну что, напортачили? Что у вас там? Пьянствовали, небось, неделю?
     -- Ты бы так попьянствовал... Об одном жалею -- тебя с нами не 6ыло!
     Стас с Анатолием,  несмотря на паршивое настроение, представили Валерия
в сарае Лемешонка вместе с ними и расхохотались. Да, это была бы картинка. О
том, как они сами выглядели в этом сарае, им вспоминать не хотелось.
     -- Что ржете, мудаки,  лучше  расскажите,  чем вы  там занимались?  Где
деньги, зажилить хотите?
     -- Шварц, покажи ему деньги. И ты, Стас. Тут все. Бери любую половину.
     -- Издеваешься, подонок...
     Валерий не договорил. Семен наотмашь врезал ему по лицу...
     -- Заткнись и слушай. Ты куда нас послал? Ты знал, что он из спецвойск?
     -- Н-нет.. а что, он действительно...?
     -- Еще как действительно, погляди на Шварца.
     Валерий повернулся к  Шварцу --  на  умытой  физиономии  ясно виднелись
следы ударов Лемешонка. Анатолий невольно прикрыл лицо рукой.
     -- Он что, вас троих... один? Ну, налетчики, ну, рекетиры...
     -- А ты заткнись,  сам  бы  попробовал. Храбрый только  командовать, да
планы  составлять.  Плевать тот мужик хотел  на твои планы!  Знаешь,  где мы
неделю сидели? В хлеву, как свиньи...
     Семен  не  стал  вдаваться  в   подробности,  ему  вовсе   не  хотелось
рассказывать, как его уравняли со свиньей и жрал он свинячий корм...
     Валерий  обдумывал  ситуацию.  Значит  этот мужик вломил  его громилам,
посадил их в хлев, но в милицию не заявил... А может заявил?
     -- А в милицию почему он вас не сдал? Или сообщил все-таки?
     -- Нет, не сообщил, это точно.  Нас  кто-то другой заложил... Скажи-ка,
Валера, зачем ты  нас сдал ментам?  Решил, что мы эасыпались  и решил от нас
отмазаться по быстрому?
     Семен  встал  и взял Валерия Петровича за горло. Шварц и Стас подошли и
расположились  позади.  Валерий попробовал  вырваться,  но  Семен  посильнее
надавил,  а  Шварц  вполсилы  стукнул  ладонью  плашмя  по  голове.  Валерий
задохнулся, выпучил глаза и захрипел:
     -- Вы с ума сошли... Я же  своим людям  звонил, просил,  чтоб  в районе
ваши следы поискали... вы ж пропали... это я вас страховал...
     Семен медленно разжал пальцы. Валерий потер горло, закашлялся...
     --  Я  звонил  майору, он  --  через  управление  сообщил, что  пропали
заготовители, то есть вы... Чтобы выяснили, где вы, и сообщили...
     -- Так... Выходит этот мужик и  тут  нас купил К нему  мент приходил, о
нас спрашивал, он и сказал, что нас милиция  ищет, даже приметы, мол,  у них
есть...
     --  Кретины безмозглые! -- к Валерию возвращался начальственный тон. --
Может вы и обо мне ему рассказали?
     Семен молчал. Шварц поспешно выпалил:
     -- Что вы, Валерий Петрович, могила!
     -- Могила... Ладно, поверю. Только вот  что:  никаких  действий, больше
этого мужика не трогать, пусть тешится, что вас проучил. И все, сидите тихо.
     -- Пусть тешится? А тебя  бы к свиньям посадить, г..ном кормить, как бы
ты запел?
     Валерий Петрович не выдержал и высокомерно усмехнулся.
     --  Не  мое  дело  по сараям  сидеть, я  вас клиентами и  безопасностью
обеспечиваю. Мое дело -- голова!
     -- Где твоя голова будет, когда этот мужик к тебе заявится?
     -- Как заявится? Вы что, все-таки сдали меня, суки?
     Стас вздохнул и неожиданно признался:
     -- Сдали...
     -- Кто сдал, ты? Ты?
     -- Все сдали... По очереди.
     Валерий Петрович  вскочил  с  места, забегал  по  комнате, матерясь  от
страха  и возмущения, Вот она, благодарность... Сдали... Связался с дерьмом!
Что же делать? Замирая от непонятного ощущения обреченности, тихо сказал:
     -- Кончать с  этим мужиком  надо, как хотите, а сделать, чтоб замолчал.
Только я  в этом деле сторона, мне  вас прикрывать  надо... Но  без мокрухи.
Напугайте  его, избейте, бабу тоже  припугните по  настоящему, но только без
мокрухи.
     Семен рассмеялся.
     -- Ишь, как заметался... Мы его уже пугали, и били -- не пугается, гад,
и сам дерется. Вот ты с нами и поедешь, ты его будешь пугать и бить.
     Валерий замолчал  и только  смотрел на Семена, как удав  на кролика. Он
понимал, что выхода у него нет, и если эти трое скажут, чтобы он ехал с ними
на дело, придется ехать... Повязались накрепко.
     -- Ладно,  на  сегодня все, спите, отъедайтесь,  а то  на  вас смотреть
тошно.  А мужик  пусть  успокоится, решит,  что  научил  вас  уму-разуму.  Я
подумаю, как лучше сделать...
     Напряжение в  комнате  спало,  давали знать  о  себе  и  недоедание,  и
усталость  и  бессонная  ночь... Никто не  возразил Валерию  Петровичу и, не
прощаясь, он быстро ушел. Семен разлил водку по стаканам...


     В  семье  Лемешонков   после  отъезда  налетчиков  быстро   установился
привычный жизненный ритм. Павел Алексеевич и Алексей рано утром отправлялись
на ферму, где полным ходом шел ремонт. Павел спешил -- осенью он хотел взять
новую партию бычков, а  ферма к  зиме была явно не готова. Старое помещение,
которое колхоз отдал в аренду Лемешонку, годилось  только на слом, но  Павел
понимал, что в умелых руках и при должном порядке  оно еще послужит, пока не
наберутся  деньги  на  строительство или  покупку  нового.  Потому  торопил,
загонял на работе и себя, и сына, и наемную бригаду шабашников.
     Светлана, оставаясь  одна  дома  на  целый день, боялась,  что  вот она
выглянет сейчас в окно и  увидит ненавистную белую машину. Но  в окне  кроме
грузовиков,  деловито сновавших по дороге и мальчишек на велосипедах, никого
не было и она постепенно успокаивалась. К вечеру запирала дверь на  надежный
засов и ждала приезда мужчин, не зажигая света.
     Павел замечал  ее страх, но  не пытался погасить его словами, он  знал,
что это пройдет само и не мешал Светлане обрести  уверенность. Алексей  было
пошутил  над ее страхами, но отец  так резко  одернул его, что  больше таких
шуток не последовало. Мужчины держались спокойно и уверенно, говорили только
о насущных  делах и это было  лучшим лекарством  для  растревоженных  нервов
Светланы.
     И  все-таки какое-то  неизвестное чувство постоянно напоминало  ей, что
опасность  существует,  она рядом.  Не раз перед ней вставали горящие злобой
глаза этого плюгавого  уголовника. Уж  кто-кто, а этот  не простит...  Но за
делами,  разговорами,  домашними  хлопотами  страхи  уходили,  рассеивались,
забывались.
     Павел достал из ящика патроны, набил патронташ и положил  неподалеку от
ружья. Это не укрылось от Светланы.
     -- На всякий  пожарный случай, береженого  --  Бог  бережет,-- успокоил
Павел.  Он  показал ей, как заряжать ружье,  снимать его  с  предохранителя,
заставил несколько раз проделать эту процедуру, пощелкать курком... Все  это
он делал, как  бы  в шутку,  но  Светлане от  этого  легче  не  становилось.
По-прежнему предчувствие угнетало ее и она боялась поделиться с Павлом.



     Семен первую ночь провел у Шварца, а потом исчез на  несколько дней. Он
сидел безвыходно в своей  грязной  комнатушке, пил водку  и  обдумывал  план
мести. При  каждом  воспоминании о  днях,  проведенных в хлеву, он  едва  не
сходил с ума от  ярости и еле  сдерживался, чтобы  не разнести  все  вокруг.
Только  боязнь соседей,  которые  могли  вызвать  милицию,  удерживала  его.
Милиции он  не  боялся, но  мысль о том, что это  может  помешать его мести,
заставляла только бессильно ругаться и привычно скрежетать зубами.
     Чтобы забыться, пробовал спать, но сон  получался нервный, отрывистый и
не давал желанного отдыха.  Проснувшись  в  очередной раз,  Семен  больше не
пробовал  уснуть.  Выпил немного водки, помотал всклоченной головой  и решил
заняться подготовкой к поездке к этому гаду,  мужику,  мать его так... Пусть
он  хоть  из "зеленых  беретов"  будет,  против  пистолета  не  попрет.  Это
проверено,  не  такие  ломались...  В  том,  что  он  убьет  его,  Семен  не
сомневался, но еще хотелось заставить горько пожалеть, что он так обошелся с
ним, Семеном... Чтоб на коленях прощения просил, сука.
     Семен   достал  из  тайника  пистолет,  вынул  обойму.  Почистил  ствол
самодельным  шомполом,  пересчитал патроны, пошарил  еще  в тайнике,  достал
полиэтиленовый пакет, отсыпал из него  еще патронов, набил  запасную обойму.
"Макаров" был  хоть  куда, Семен усмехнулся, вспомнив, как они  забрали этот
пистолет  у  одного мента, тот  даже  пикнуть не  успел, как  ему врезали по
голове  и оттащили  в подворотню...  Тоже  мне, борец  с  мафией... И  рацию
забрали, жалко что одна, а то бы пригодилась завтра.
     Он  аккуратно  завернул пистолет, запасную обойму и патроны россыпью  в
тряпку, уложил в "дипломат", достал из  тайника нож. Это был, нож неизвестно
почему  называемый  финским.  Не добрый надежный армейский клинок,  а хищное
тонкое оружие убийства, специально придуманное для внезапного  нападения,  с
наборной рукоятью. Нож тоже последовал за пистолетом в "дипломат".
     Встала  новая  задача: видимо, уходить нужно  оттуда сразу далеко, сюда
возвращаться нельзя. Он  вздохнул, пошарил по  ящикам, карманам, разложил на
столе скомканные деньги, паспорт один, другой. Забирать надо было все...


     Валерий Петрович встретился с Семеном без посторонних.  Он понимал, что
от второй поездки в Крисвяты ему отговорить этого уголовника не удастся. Что
ж, надо из этого получить максимальную выгоду. И все-таки, не мог  заставить
себя  говорить открыто, хотя и знал, что Семен не обращает  внимания  на его
лицемерную маскировку и видит в его словах истинный смысл.
     -- Семен, надо избежать мокрухи, хотя я понимаю, что тебе это трудно...
Но ведь сколько  свидетелей будет, ты об этом подумал? Знаю я тебя, начнешь,
так не остановишься...
     -- Не знаешь ты меня, Валера, только догадываешься и трусишь, как  бы я
тебя не замарал. А ты в  дерьме по самые уши:  все,  кого мы потрошили,  это
твои  клиенты. И  дурной  ты к тому же -- мне из-за обиды, но без денег тоже
незачем мочить этого  мужика, надо заставить деньги отдать, а там посмотрим.
Но ты прав, свидетелей много и расколются они, как пить дать...
     Валерий не выдержал.
     -- Сам-то ты тоже не долго продержался, как я понял, так что..
     --  За меня  не  бойся, за  своих ребят молись, ненадежные. Один дурак,
другой жалостливый оказался.
     -- Оба пойдут, сделают, что скажешь, только ты прав, не надежные...
     -- Валера, я тебе вот что скажу: самый ненадежный  -- это ты. И когда я
вернусь, мы  с  тобой еще  поговорим,  сколько  ты мне за все-про-все должен
будешь, а за тобой должок, запомни. Приготовь кусков десять, не меньше.
     Валерий  побледнел, закусил  губу: вот оно, ждал ведь такого,  что этот
бандит  потребует  деньги, и  вот потребовал...  Валерий знал, что  Семен от
своего не отступится и тогда... Тогда повязаны они будут так, что дальше уже
все равно...
     --  Ты что,  Сема? Какие  деньги? Ты  возьмешь у мужика, мне  ничего не
надо... Ребятам дашь малость, пусть отстанут. А тебе все деньги, мало?
     --  Мало, мне линять надо  будет  отсюда и залечь  надолго,  понял? Или
растолковать? Половину принесешь сегодня вечером, остальные, когда  позвоню,
скажу куда. Попробуешь зажать -- сам знаешь, что с тобой будет, а то я вижу,
ты многого  хочешь  -- и  мальчики  уже не  нужны,  и мужику  рот  заткнуть.
Соображаю,  к чему клонишь. Я б тебя послал  подальше, да все это и мне надо
самому, потому тебя  пока не трону,  только заплатишь, Валера. Поедем завтра
рано утром, надо подготовиться, не так как в прошлый раз... Позвоню, жди.


     Валерий  Петрович пришел домой подавленный: влип  в историю, из которой
не выбраться. Даже если у Семена  все  пройдет гладко и он слиняет и заляжет
надолго, все равно спокойствия не будет. Останется только ждать, что вот-вот
возьмут  этого уголовника, он  расколется и тогда... С другой  стороны, если
Семен  натворит  дел,  а  этот  мужик, как  его,  Лемешонок,  останется,  то
опять-таки несладко придется, мужик,  видать,  тертый, просто так этого дела
не оставит... Хорошо, если бы никого не осталось...
     Валерий даже привстал с любимого  кресла при  этой мысли.  Никого, даже
Семена... Тогда все было бы по другому -- перебили друг друга эти бандиты, и
все.  Он тут не  при чем. Остается Валя и бывшая жена этого мужика, так ведь
тут никаких  доказательств  нет, разве что  знакомство  с  Анатолием, но это
можно и отмазать, прямых улик нет, а это главное.
     Валерий, возбужденный открывшейся перспективой, налил себе коньяку и...
отставил  рюмку в  сторону. Взял табуретку  и  полез  на  антресоли, вытащил
оттуда запыленный длинный сверток. Брезгливо отряхнул пыль, разложил сверток
посередине комнаты  на  ковре.  В  нем  оказалась  охотничья  малокалиберная
винтовка  с патронами.  Винтовка оказалась в полном порядке, патронов  почти
две пачки... Валерий проверил затвор и все снова завернул в тряпку.
     ...Часы  показывали  половину  третьего  ночи,  когда  "Волга"  Валерия
Петровича выехала из города на шоссе.


     Около  шести стасова  "девятка"  тихо подъехала к  дому  Анатолия.  Сам
Шварц,  поеживаясь от утренней  прохлады и  недосыпа, ждал  на  углу.  Семен
встретил машину около парка, стремительно сел  на заднее сиденье,  едва Стас
успел притормозить, захлопнул дверцу и приказал:
     -- Гони.
     Стас вел машину не так, как той ночью, но достаточно быстро и уверенно.
Все молчали,  говорить  было  не  о  чем,  все уже  обговорено  и продумано,
оставалось только определиться на месте, как осуществить задуманное...


     Против обыкновения Павел встал довольно поздно,  около восьми. Светлана
еще спала и он осторожно  прошел на  крыльцо. Утро было  свежее и солнечное.
День  обещал быть жарким и сухим. Павел облился водой  у колонки и  пошел  к
машине   --  сегодня  надо  было  бы  съездить  в  район,  разузнать  насчет
стройматериалов.  Ремонт затягивался  и  Павел  беспокоился, успеют  ли  они
закончить  его  до дождей.  Павел  осмотрел мотор, проверил  и долил  масла,
захлопнул капот. Все в порядке, можно ехать.
     Светлана проснулась от стука  капота  и, не вставая, сладко потянулась.
Вспомнила, что Павел собирался  в район, вскочила и побежала на кухню  -- он
не любил ждать свой любимый чай...
     -- Может и мне с тобой съездить? Кое-что купила бы...
     -- Как хочешь, только ничего не купишь, день будний, базара нет...
     -- И то верно. Ты-то долго будешь?
     --  Нет, думаю, засветло вернусь, но не раньше.  Много  успеть надо. Вы
тут без меня чем-нибудь займитесь, не скучайте.
     -- Где уж нам скучать, я займусь сегодня уборкой, а Леша...
     -- Леша пусть забор починит, а то дожди пойдут, опять на зиму останется
с дырками, перед людьми неудобно.
     Павел наскоро собрался, поцеловал жену и его "луноход" через пару минут
запылил по дороге в райцентр.  Светлана проводила его взглядом  через  окно,
переоделась в старый халатик и энергично принялась за уборку.
     Проходя с ведром мимо алешиной комнаты, весело закричала:
     -- Подъеи, лентяй! Петушок пропел давно.
     Заспанный  Алексей, подражая отцу, сразу же побрел на кухню за чаем. Не
обнаружив налитой  чашки,  начал  что-то  ворчать  про  порядки  в доме,  но
Светлана весело ответила на его ворчание:
     -- Не велик барин, сам нальешь. Вот  будешь зарабатывать, как отец, так
тебе и в постель кофе подавать будут.
     -- Кто это мне подавать будет?
     -- А это  уж,  не  знаю, кто. Тебе видней, из города привезешь кралю, у
тебя их много, видать?
     Алексею  было   приятно,   что  Светлана  шутит  с  ним,   не  пытается
"воспитывать", особенно после всего случившегося, понимает его.  Он сидел на
отцовском месте, прихлебывал чай и улыбаясь слушал Светлану.
     -- Еще отец наказал, чтобы забором занялся, стыдно, говорит, фермеры, а
забор  дырявый.  Так что, топор-пилу в руки и  давай, марш отсюда, я хоть  в
доме приберу...
     Алексей  взял  в сарае  инструменты и пошел  к дальнему концу  огорода.
Вскоре оттуда послышалось веселое постукивание и не менее веселое пение.



     Валерий  Петрович остановил  машину  у  поворота  на  грунтовую дорогу.
Табличка  на  придорожном  столбе  указывала  направление  и  расстояние  --
"Крисвяты 12  км". "Волга" медленно съехала в небольшую низину и  укрылась в
кустах. Валерий Петрович  вышел  из машины,  захватив сумку  с провизией,  и
принялся за завтрак, внимательно поглядывая на дорогу.
     С завтраком было давно  покончено, тянуло в  сон  на свежем  воздухе...
Валерий  начал  поклевывать  носом,  когда  на  повороте  появилась знакомая
"девятка." Она,  не останавливаясь,  проскочила  поворот и небыстро пошла по
грунтовке. Валерий  не спеша выехал  на  дорогу и пошел  следом, ста