ое, что  встретится  на
пути. Он действовал сообразно своим понятиям о вживленном  в
бессмертное сознание чувстве вечного долга. При  этом  ничто
не  мешало ему испытывать переживания и эмоции, свойственные
обычным   смертным.  Потому  что  некогда  -  в  стародавние
времена, Шишок сам был таковым. Простым смертным...
      Давным-давно Хозяин вырвал его из обычного  жизненного
уклада,  отнял старые воспоминания и посвятил  в  Хранители,
наделив  бессмертием. Лишить жизни бессмертного  мог  только
воин, отрезавший ему голову его же собственным оружием.  Это
обстоятельство    служило    надежной    гарантией    личной
безопасности  Хранителя - проникнуть  в  лабиринт  никто  из
посторонних  не мог, а открытый бой с настоящим  воином  вне
расположения усадьбы в обязанности Шишка не входил.
      Хранитель должен был оберегать Тайну. Чтобы оставаться
невидимым для смертных, Хранитель не имел права выходить  из
лабиринта в дневное время. Всякого, кто хоть как-то  угрожал
сохранности  Тайны,  следовало немедленно  уничтожить  любым
способом, независимо от того, будет ли это ребенок,  женщина
либо  дряхлый  старец. Вот всего лишь три заповеди,  которые
вложил  в  сознание Хранителя Хозяин. Большего от  Шишка  не
требовалось.
     Хранителю не приходилось убивать смертных вот уже более
столетия  -  не было необходимости. Думал он, сидя  в  своем
лабиринте,  что  так будет длиться до скончания  веков:  сон
вволю,  охота  на дичь в окрестных лесах, рыбалка,  покой  и
благодать.  Но вот пришел гадоподобный маг, и  все  рухнуло.
Враг  снова  подбирается  к  Тайне,  и  у  него  есть  масса
преимуществ  перед  Хранителем:  знания,  неведомые   Шишку,
волшебные  умения и способность очаровывать  смертных.  Воин
пробыл  в  усадьбе  всего-то ничего, а  уже  готов  помогать
мерзкому  упырю в его не праведном промысле -  очаровал  воя
оборотень  растреклятый! Куда как хороша и  чиста  помыслами
Гостья  -  а  и она попала в паутину словоблудия рыхлотелого
нетопыря, нет у нее чудодейственной защиты от злых чар.  Да,
враг страшен и хитер - победить его будет непросто. Вот  уже
которые сутки Шишку приходится бодрствовать в положенное для
сна  светлое  время,  наблюдая за  всеми,  кто  хоть  как-то
причастен к деятельности мага, изучая их повадки и изыскивая
способы свести на нет старания ворога...
     "Хватит нюхать, - решил Шишок, помотав головой и как бы
стряхнув   этим   движением   невеселые   думы.    -    Пора
потрудиться..." - и, зажав в зубах лезвие тесака,  скользнул
g%`-.) гадюкой в исходящую вонючим перегаром палатку...

                             ***

      Женщина  возникла в жизни Сержа совершенно неожиданно.
Если   бы  за  неделю  до  ее  появления  кто-нибудь  сказал
архивариусу, что у него будет такая вот женщина, он бы хищно
обнажил съеденные кариесом зубы и минут пять загибался бы от
истерического  смеха.  Вот  так: "Ойи-ах-ха-ха-харр..."  Или
обиделся бы на сказителя, полагая, что тот пытается  жестоко
подшутить над ним.
      Серж  жил  анахоретом  и  не  видел  в  своей  системе
координат места для женщины. Страшненькая Офелия в  счет  не
шла:   она  была  хорошим  товарищем  по  работе  и  удобным
средством  для физиологической разрядки. Серж ее даже  домой
ни  разу  не приглашал - незачем было. Поболтали  в  архиве,
пристроились  в  обеденный перерыв на столе, покряхтели  две
минуты, потом испортили пару бумажных салфеток - и опять  за
работу.
      Серж  довольно  часто выезжал за  рубеж  развеяться  -
средства позволяли. Но развлекаться с тамошними дамочками не
пробовал, так же, впрочем, как не пробовал приглашать к себе
домой   родных  питерских  жриц  любви.  Архивариус,  будучи
человеком  далеко не глупым и склонным к анализу,  прекрасно
понимал,  что  как  мужчина нравиться никому  он  не  может:
рыхлый, бесформенный, неряшливый и совершенно неинтересный -
самый  натуральный мямля. Женщин Серж избегал еще и  потому,
что    боялся    оказаться    несостоятельным    в    сугубо
физиологическом  плане.  У  архивариуса  был   своего   рода
привнесенный  комплекс: когда он представлял себе,  что  при
интимном  свете  торшера придется раздеться и  приступить  к
предварительным  ласкам какой-нибудь обворожительной  феи  в
кружевном бельишке, у него мгновенно случался отлив крови от
соответствующих органов и происходило безнадежное зависание.
Другое  дело  -  страшненькая  вонючка  Офелия.  Она   Сержа
боготворила,   от  красоток  плейбоевидных   была   так   же
неизмеримо  далека  по  всем параметрам,  как  глубоководный
водолаз  в полной экипировке от балерины, и с ней архивариус
чувствовал себя настоящим половым разбойником.
      -  Ну,  держись,  моя Троя, сейчас я  тебя  порушу!  -
восклицал,  бывалоче,  с  победоносным  видом  наш   славный
рубака,  опрокидывая  Офелию на стол и  заученным  движением
стаскивая  с  нее  заскорузлые джинсы. - Сейчас  мои  войска
вторгнутся в твои стены и подвергнут там все подряд этому...
надруганию, короче, подвергнут! Оп-па! Вперед, на штурм!!!
      Вот  так  он делал с Офелией. И только с ней  одной  -
другим  дамам  доступа  в личную жизнь  Сержа  не  было.  Он
замкнулся от них в своей уютной скорлупе и не желал  в  этом
плане никаких изменений.
       Первой   ступенькой  к  встрече  с  женщиной  явилось
приобретение  автомобиля. Вообще-то, архивариусу  автомобиль
был нужен примерно так же, как диплодоку прокатный стан: наш
парень  из дома на работу и обратно гулял пешком -  недалеко
было;   в   другие  места  не  ходил,  а  если  и  случалась
-  $.!-.abl,  вызывал по телефону такси.  Но  славный  малый
Витек - надежда и опора - каждый раз недоумевал, почему  это
Серж  не  торопится  купить  себе  "классную  тачку",  чтобы
рассекать  на ней по городу, "снимать нерабочих  мочалок"  и
таким образом наслаждаться жизнью.
     - Ну что за мужик без тачки? - восклицал он, когда Серж
в   очередной  раз  пытался  доказать,  что  к  машинам   он
равнодушен. - Нет, ты меня просто поражаешь, Серый...
      В  конце  концов  Сержу это надоело и,  чтобы  угодить
приятелю, он приобрел в ближайшем автосалоне первое, что под
руку подвернулось: "99" - ку вишневого цвета.
      -  Да  это  ж не то! - возмутился Витек, придя  обмыть
покупку. - Ну разве с твоими деньгами можно ездить на  такой
шняге?  Ты  что  - на базаре картошкой торгуешь?  -  Однако,
заметив  отчаяние  в  глазах приятеля, скрепя  сердце  решил
отступить:
      -  Ладно,  пойдет  пока. Научишься  нормально  ездить,
купишь себе положняк...
      Серж  презрел неудобства и стал посещать  водительские
курсы. С грехом пополам освоив азы управления автомобилем  и
получив  права, он загнал свою покупку в гараж  и  на  время
забыл про нее.
        Вскоре,   однако,   машина   пригодилась.   Какой-то
доброжелатель подкинул архивариусу средневековый  трактат  о
суккубах,  инкубах и прочей нечисти, в котором, в частности,
довольно  много  места  отводилось вредоносным  оборотням  и
способам  борьбы с ними. Серж, образно выражаясь, "повелся":
перелопатил все книжные развалы и скупил все, что хоть  как-
то  касалось  ликантропии. А также, памятуя,  что  в  каждом
красивом  вранье  обязательно есть крупица истины,  приобрел
кучу кассет с видеофильмами про оборотней. И с азартом засел
изучать  оборотнево  бытие.  Игрушку  новую  получил,  одним
словом.
      По  истечении  двух недель обчитанный  до  сумеречного
состояния  архивариус вдруг почувствовал,  что  наблюдает  в
своем организме некоторые изменения, вполне подпадающие  под
ту  категорию  симптомов,  которая красной  нитью  проходила
практически  во  всех "учебных пособиях", отобранных  им  на
книжных   развалах.  В  частности,  Сержу   внезапно   остро
захотелось  совершить  сразу пять  недозволенных  поступков:
раздеться донага, побегать по пустошам, дико повыть на луну,
совокупиться  в извращенной форме с волчицей  и  кого-нибудь
погрызть - лучше, конечно, кого-нибудь плохого, чтобы  потом
не  было мучительно больно. А случилась сия заморочь, как вы
наверняка  уже  догадались, в первое же  полнолуние,  весьма
некстати  грянувшее  по прочтении всей  этой  ликантропийной
зауми.
      -  Ого! - удивился Серж. - Все-таки сказывается гнилая
кровь древнего рода!
      Архивариус  размышлял недолго. Он совсем не  испугался
внезапно  навалившейся на него напасти,  хотя,  если  верить
средневековому  трактату и куче переизданий, прочитанных  за
последние  две недели, ликантропия была такой гадостью,  что
лучше  бы ее вовсе не существовало в природе. Серж,  как  ни
ab`  --. это будет звучать, почему-то даже обрадовался.  Это
было что-то новое и свежее, такого он ни разу не испытывал и
теперь желал почувствовать, каково же на самом деле побывать
в шкуре оборотня.
      -  А  в  городе это будет нехорошо, - вдруг озаботился
архивариус,  глянув на часы - было что-то около  двух  часов
пополуночи.  -  Не  поймут, пожалуй... - и  пошел  в  гараж,
который располагался на первом этаже его развалины.
      Слегка  поплутав  по ночным улицам -  оказалось,  что,
будучи  коренным  петербуржцем,  Серж  совершенно  не   знал
родного  города,  -  наш псевдоликантроп  с  грехом  пополам
выбрался   за   окраину  и,  очутившись  один  на   какой-то
совершенно незнакомой дороге, втопил, что называется, на всю
железку.
      -  Йо-хо-хо!!!  - в восторге заорал  Серж,  пьянея  от
скорости  и ощущения вседозволенности. - Я волк!!!  Я  волк-
одиночка! Я мощный, могучий, страшный!!! Я вас всех съем!!!
      Вскоре  архивариус  оказался на  пустынном  обрывистом
берегу  залива  и слегка не вписался в вираж  петлявшей  меж
буераков дороги. "99" с разбегу вломилась в густые  кусты  и
встала  -  Серж  больно стукнулся башкой о  лобовое  стекло,
отдавил  себе  грудь  рулем, но боевого  духа  от  этого  не
утратил.  Выбравшись  из  машины, он  стремительно  разделся
донага, бросил машину на произвол судьбы и крупными прыжками
поскакал   куда-то,   не  разбирая   дороги   -   на   такие
незначительные мелочи, как хлеставшие по телу ветки и мелкие
острые камни, ранящие ступни, он не обращал внимания.
      Блаженство  дикой  скачки  по  залитым  лунным  светом
пустошам  прервали плохо тренированные легкие архивариуса  -
Серж  вскоре  выдохся, упал на землю  и  стал  озираться  по
сторонам,  хватая ртом воздух, аки сельдь, выплюнутая  морем
на  сушу.  Бег  наобум не принес ощутимого  результата:  наш
парень  вновь  оказался неподалеку от дороги  и  даже  сумел
определить, что вторгшаяся в кусты "99" находится от него  в
каких-нибудь  ста метрах - в том месте на  обочине  как  раз
торчал  покосившийся одинокий дорожный знак,  который  лихой
водила  не  снес  только чудом. Это обстоятельство,  однако,
никак  не  повлияло на умонастроение кандидата  в  оборотни:
взбудораженное  воображение, разогретое  первобытным  бегом,
требовало завершения так прекрасно начавшегося приключения.
      Серж встал на колени, уперся руками в землю и принялся
смотреть  на  луну. Над заливом ласково порхала великолепная
июльская  ночь  - редкое явление для здешних мест  -  легкий
ветерок  утащил с побережья мелких кровососов,  имела  место
комнатная температура: насквозь пропотевшее тело начинающего
волка каждой клеточкой ощущало полную гармонию с природой.
      Луна  щедро  бросала  в  лицо  пригоршни  серебристого
сияния,  сверкающая  дорожка на  рябой  поверхности  залива,
начинавшаяся где-то в необозримой видимости, упиралась прямо
в   Сержа,   она   кинжальным  лезвием   входила   в   него,
заканчивалась  на  нем  и переставала существовать  вне  его
тела.   Это,  без  сомнения,  был  знак,  сигнал  к   началу
немедленного превращения.
       Архивариус   прикрыл  глаза,   собираясь   впасть   в
m*ab b(g%a*.% состояние, набрал полную грудь воздуха, широко
разинул рот, чтобы завыть по-волчьи...
      В  этот момент из-за поворота дороги вырулила легковая
машина, двигавшаяся почему-то с погашенными фарами, свернула
и,  ловко  проскочив  меж  кустов,  встала  у  самой  кромки
обрывистого берега.
      Серж  стравил воздух, захлопнул рот, так и не  ставший
клыкастой  пастью, и раздосадованно пробормотал  не  имевшее
никакого отношения к ликантропии изречение:
     - Говнюки, мать вашу... А как все было хорошо!
      Из  машины выпрыгнула дамочка - с места своего сидения
Серж сумел определить, что она прекрасно сложена и пребывала
в  состоянии  некоторого возбуждения.  Дамочка  осмотрелась,
положила  на  капот  какой-то предмет и...  сорвала  с  себя
блузку.  И  застыла на несколько мгновений на  краю  обрыва,
оборотив лицо к луне.
     "Волчица!!! - молнией мелькнуло в голове Сержа. - Чудо!
Это  просто чудо - в одно время, в одном и том же месте, два
одержимых  одной  и  той  же напастью существа  встречаются,
чтобы..."
     Архивариус почувствовал, что тело его наполняет никогда
не  испытанный ранее огонь вожделения - точеная  фигурка  на
лунной   дорожке  казалась  каким-то  совершенным   неземным
творением, ниспосланным свыше для того, чтобы воссоединиться
с   собратом  по  духу  на  этом  пустынном  берегу  в  одну
биоэнергетическую    сущность.   Вожделение,    испытываемое
архивариусом,  имело веское подтверждение  в  виде  внезапно
возникшей  железобетонной эрекции, каковой  Серж,  будучи  в
обычном  состоянии, страшно бы удивился - экая  аномалия!  В
настоящий  момент,  однако, это казалось архивариусу  вполне
нормальным. Он волк. И сейчас возьмет свою волчицу -  грубо,
дерзко,  беспощадно. А робость перед красивыми  женщинами  и
всякие  комплексы - к чертовой матери! Эта женщина  выпадала
из  общего  разряда, она пришла из иного мира,  недоступного
простым   смертным,  она  другая.  Серж  глухо  зарычал   и,
привстав,   двинулся   на   четвереньках   навстречу   своей
волчице...
       Женщина,  несколько  мгновений  смотревшая  на  луну,
швырнула блузку на капот, внятно выругалась матом и,  открыв
заднюю  дверь машины, потащила что-то из салона. Архивариус,
выбравшийся  из кустов на открытую местность,  выпрямился  и
застыл  столбиком, как суслик на бугре. Женщина вытащила  из
машины  тело крупного мужчины и, оставив его лежать на  краю
обрыва, опять посунулась в салон.
     Сержу вдруг сделалось нехорошо. Он никогда еще не видел
трупов, хотя частенько живо представлял себе залитые  кровью
поля великих сражений, на которых плотным ковром лежали тела
павших  воинов.  Но все это была история - далекие  события,
отзвучавшие в веках и попавшие в анналы. А здесь имел  место
настоящий  труп,  он лежал на земле всего  в  паре  десятков
метров   от   Сержа  и  был  невыносимо  страшен   в   своей
неподвижности.
      Архивариуса  замутило: упав на колени,  он  зажал  рот
обеими  руками  и призвал на помощь все свое  самообладание,
gb.!k пресечь неудержимый позыв, рвущийся из недр организма.
Вся  ликантропийная  блажь махом отлетела  прочь:  у  кустов
валялся  жалкий  голый  человечишко,  по  какому-то   дикому
недоразумению  выпавший из своего уютного мирка  и  моливший
всех  богов  о  том, чтобы страшная ночная  хищница  его  не
заметила.
     Женщина выволокла из салона второй труп, свалила его на
тот, что уже лежал на земле, и опять внятно выругалась:
     - Е...ное мясо! Как вы мне все надоели! - При этом дама
не  проявляла никаких признаков нервозности, присущих любому
нормальному человеку, которому приходится прятать трупы,  им
же   недавно  изготовленные.  Она  вела  себя  как   древняя
воительница - амазонка, привыкшая заниматься тяжелым  ратным
трудом, более характерным для сильного мужчины.
      К  "мясу"  Серж был не готов - он перестал бороться  с
организмом  и  принялся  бурно  отдавать  прибрежным  кустам
обильный ужин, употребленный пару часов назад.
      -  Ну вот - началось! - воскликнула женщина, прыгая  к
капоту и хватая с него положенный туда ранее предмет.  -  Ох
уж мне эти ночные гуляки!
      Приблизившись  к  корчившемуся на  земле  Сержу,  дама
вытянула  в  его  сторону  руку  с  предметом,  который  при
ближайшем   рассмотрении  оказался  пистолетом   с   длинным
стволом,   и   взвела   курок.   Затем   вдруг   передумала,
глубокомысленно произнесла:
      -  Ага!  Очень  хорошо... - И, встав в двух  шагах  от
страдальца, стала ждать, поглядывая на дорогу.
      Серж еще с минуту извергался фонтаном, затем иссяк  и,
судорожно икнув, пролепетал:
     - Не убивайте меня... Я никому-никому...
       -   Ты   маньяк  или  просто  купался?   -   деловито
поинтересовалась дама.
      -  Я  не маньяк, - Серж всхлипнул. - И не купался.  Я,
собственно, вообще...
     - Третьим будешь? - совсем некстати спросила дама.
      -  Я это... я вообще-то не пью, - архивариус совсем не
удивился  странному предложению - обстановка не располагала.
- Но если вы прикажете...
      - Третьим будешь?! - повторилась дама, ткнув стволом в
лоб Сержа и показав на валявшиеся у машины трупы.
     Серж мелко затрясся и начал всхлипывать - таким третьим
он  быть  не хотел, хотя, будучи сильно начитанным парнишей,
понимал,  что ситуация обязывает ночную фурию разделаться  с
ним  тут  же,  не отходя от кустов. В анналах имелась  масса
примеров,   когда   нежелательных  свидетелей,   оказавшихся
некстати  на  месте  какого-нибудь исторического  злодеяния,
травили,  резали,  давили  и  изничтожали  иными  доступными
способами  -  и  не по одному, а пачками,  дабы  не  портили
статистику   славных   дел   своими   дурацкими   правдивыми
признаниями.  Правда, имелись внушающие надежду  исключения,
когда  нежелательный  свидетель, переметнувшись  на  сторону
злодея,   становился  его  рабом  и  впоследствии   всячески
восхвалял своего нового хозяина, утверждая его имя в светлой
и чистой половине анналов.
      - Я не хочу! - искренне взрыднул Серж. - Я... я еще не
старый... а что нужно делать?
      -  Ты  голый  из  города притопать не мог,  -  резонно
предположила  амазонка.  - Значит, неподалеку  машина.  Есть
такое дело?
      -  Сто  метров,  - Серж всхлипнул, потыкал  пальцем  в
сторону покосившегося знака и плаксиво уточнил:
     - В кустах.
      - Перестань трястись и помоги мне, - женщина заставила
архивариуса  подняться и погнала к стоявшей на  краю  обрыва
машине,  тыкая стволом в спину. - Грузи на передние сиденья.
Верхнего  -  за  руль.  Если  тебе  станет  плохо,  я   тебя
пристрелю, все сделаю сама и уеду на твоей машине. - Сказано
это было таким будничным тоном, что архивариус ни на секунду
не усомнился - так и сделает, гадина!
      Серж превозмог себя: подхватил верхний труп под мышки,
резво потащил вокруг машины, не обращая внимания на изрядную
тяжесть  -  как хрупкая амазонка его ворочала?! С  огромными
потугами усадил на водительское место - вспотел три раза при
этом  и чуть живот не надорвал. Отпустил плечи - труп  вялым
увальнем  начал  западать  вправо.  Серж  полез  поправлять,
наваливая тело на рулевое колесо, схватился рукой за мертвую
голову и угодил всей пятерней во что-то липкое.
      -  Ах!  -  воскликнул историк, собираясь хряпнуться  в
обморок.
      -  Ну что там у тебя? - недовольно вопросила амазонка,
делая шаг к машине и вскидывая пистолет на уровень груди.
     - Ничего, - вымученно просипел Серж, захлопывая дверь и
машинально вытирая ладонь о волосатую грудь - жить  хотелось
больше, чем полежать в обмороке. - Палец защемило.
      -  Быстрее  шевелись,  - напомнила  дама,  по-прежнему
поглядывая  на  дорогу, - судя по всему, она ждала,  что  со
стороны  города в любой момент может прикатить нечто  весьма
неприятное.
      Серж  примостил второй труп на переднее место рядом  с
водителем,  захлопнул дверь, затем они  вместе  с  амазонкой
уперлись в багажник и принялись толкать машину к обрыву.
      Противно заскрежетав днищем о песок, автомобиль нехотя
перевалился  через кромку обрыва и рухнул  в  воду,  вздыбив
мощный фонтан брызг.
      -  Бай,  мальчик