х  наше  МО   решило   создать   там   некую
исследовательско-производственную структуру, о которой не знал никто,  кроме
нескольких человек, работавших там. Во время вывода войск военные прихватили
лишь часть аппаратуры. Прочее оставлять ЦРУ мы не могли.  Поэтому  помещения
запечатали и заминировали.
   - Тролль живет на пороховой бочке, - хмыкнул я. - Он что, не мог узнать о
подземном комплексе?
   - Он не  всемогущ.  Обнаружить  его  практически  невозможно.  Информация
строго засекречена. Если  бы  даже  обнаружил,  проникнуть  туда  без  схемы
расположения датчиков и взрывных устройств нельзя. Он бы взлетел на  воздух.
И сегодня на спутниковых снимках видна была бы только вмятина в земле.
   - Схема минирования?
   - Здесь, - постучал Острогин по пакету.
   - Тогда они у нас в кармане.
   - Не говори "гоп".
   - Правильно.
   Я суеверно постучал костяшками пальцев  по  столу.  Загодя  предсказывать
успех операции значило искушать судьбу. Особенно, когда шансов пятьдесят  на
пятьдесят...
   Впереди работа. Грохот разрывов, пулеметные очереди. Скользкая  кровь  на
полу - не твоя кровь и не твоих товарищей,  и  на  нее  перестаешь  обращать
внимание в ходе боя. Ужас войны - он живет отдельно от тебя. В твоей душе он
не задерживается.
   Я и мои ребята привыкли жить арифметикой войны. В мирные времена  это  не
лучшая привычка. Хотя разве бывают мирные времена? Для нас - нет. У  каждого
своя судьба.
   Когда живешь войной, нужно уметь переступать  через  чужие  жизни.  Уметь
холодно решать безжалостные  уравнения.  На  одной  стороне  -  человеческая
жизнь, порой невинная, порой жизнь человека, который смотрит в  твои  глаза.
На другой - жизни десятков, а то сотен, тысяч людей. Сотня  больше  единицы.
Арифметика войны. Ты обязан переступить через этого человека. А ведь  ты  не
убийца. Ты ненавидишь костлявую. Ты умеешь сострадать. Ты человек. Но никуда
тебе не деться. У тебя есть обязанности.  От  тебя  слишком  много  зависит,
чтобы распускать нюни. Это твое наказание.  Жизнь  ближнего  перестает  быть
священной, ты занят гораздо более серьезными расчетами. Не имеет значения  и
твоя жизнь, она тоже становится членом уравнения. Ты не  должен  жалеть  ее,
если, конечно, ты не законченная сволочь, если волчья судьба  не  превратила
тебя в хищника, живущего кровью и трясущегося за свою шкуру...
   Заповедь "Не убий" -  слишком  большая  роскошь  для  нас.  Мы  -  жертвы
арифметики войны. Мы расплачиваемся частичками наших душ. Мы берем  на  себя
грехи, которые отмолить ох как тяжело. Но  это  наш  груз.  Наш  долг.  Долг
людей, борющихся со смертью, заключая с ней кровавый договор...
   - Прополка закончена, - прозвучало в наушниках.
   - Ждите, мы идем, - отозвался я.
   Ребята Инока проникли  в  подземное  сооружение  и  нейтрализовали  мины.
Теперь можно идти.
   Я не черепашка ниндзя. Мне не нравится бултыхаться в канализации по  пояс
в нечистотах.
   - Мы почти в полном дерьме? - хмыкнул Горыныч.
   Не в первый раз ползаю по канализации. И, надо надеяться, не в последний.
   Рюкзак равномерно давил на  плечи.  Мы  были  экипированы  по  штурмовому
варианту. Комбинезоны "ночь" - их ткань не пропускает инфракрасных  лучей  и
служит экраном от обнаружения средствами  тепловизорной  разведки.  Ткань  с
суперсовременной кевларовой подкладкой держит пистолетные и автоматные пули.
Пуленепробиваемый  шлем  с  забралом  оборудован  не  только  наушниками   и
микрофоном, но и прибором ночного видения.  Боеприпасов  должно  хватить  на
хороший затяжной бой.  Штурмовые  автоматы,  бесшумное  оружие,  снайперские
винтовки, гранатометы - все, что мы могли, тащили.
   Пока все шло гладко. Без задержек доставили оружие, проникли в район,  не
вызвав подозрения полиции и  агентов  Тролля,  если  они  есть  в  окрестных
городках и деревнях. Легенда и прикрытие были продуманы досконально.
   Труба канализации была проломлена. Открывался проход, взломанный  за  час
до нас "Ключом-8" - взрывчаткой,  использующейся  для  взлома  бронированных
дверей и для проломов стен. Узкий, под углом в сорок пять  градусов  ведущий
вниз тоннель. Пробираться с поклажей по нему  -  занятие  нелегкое.  Ничего,
как-нибудь  -  ползком,  на  четвереньках,  скользя  пальцами  по  влажному,
склизкому  кирпичу.  Вот  и  уходящая  вверх  шахта.  Ржавые   металлические
ступеньки. Тут тоже мокрый и склизкий кирпич. Писк  крыс  откуда-то  сверху.
Неужели им нравится жить здесь? Вряд ли. У них, бедняг,  просто  нет  ничего
другого.
   Если все  это  ловушка,  с  макиавеллиевским  коварством  устроенная  нам
Фаустом, то восемь человек из группы "Тень" погибнут. Еще  четверо,  которые
сейчас наверху, тоже окажутся в незавидном  положении.  Троих  я  оставил  в
Москве. Это сильнейший удар  -  не  участвовать  в  боевой  операции,  когда
настоящей работы не было несколько лет. Но таковы правила.
   Все, выбрались. Вот он,  секретный  объект  "В-16"  МО  СССР...  Затхлый,
прохладный воздух. Шершавый бетон стен. Красные  надписи  в  скачущих  лучах
фонарей. "Опасно", "Радиационная зона", "Кольцо номер  один".  Бронированные
антирадиационные  стекла.  Недоразмонтированная  аппаратура.   Хрустящий   и
скрипящий под тяжелыми башмаками пластиковый и металлический мусор.
   - Привет, - произнес Инок. - Долго вы шли.
   - Не рванет? - спросил я деловито.
   - Если военные не задумали с нами разделаться и дали верную схему, то  не
рванет.
   - Перепрограммировали систему?
   - Да. Все будет в порядке, Стас.
   Наверх  вела  витая  лестница,  карабкающаяся   вдоль   бетонной   трубы.
Подниматься  пришлось  на  высоту  метров  тридцать.  Наконец  мы  попали  в
небольшое помещение.
   - Ну что, пошли? - спросил Инок.
   - Вперед, - махнул я рукой.
   Он повозился, и часть стены с приглушенным писком отошла в сторону.
   Я шагнул первым. Мы на территории противника...
   Мы очутились в складском  помещении.  Вокруг  были  ящики  с  консервами,
запчастями, бидоны с краской и прочее. Хозяин был человеком обстоятельным  и
запасливым. Продуктов тут должно было хватить на год осады.
   Меня  сейчас  больше  всего  интересовало,  какие  средства  безопасности
понаставлены в помещениях.
   Мы пробрались  меж  ящиков.  На  часах  было  два  часа  ночи.  Массивная
металлическая дверь закрывала выход в коридор подвального яруса базы.
   Я вытащил  из  кармана  "Светлячок"  -  штуковину,  представляющую  собой
телеэкран размером с  пачку  сигарет  и  световодный  провод  с  миниатюрной
видеокамерой на конце.
   - Работает, - кивнул я.
   Просунутая в замочную скважину видеокамера выхватила  освещенный  лампами
дневного света коридор. Следящих устройств заметно  не  было.  "Лобачевский"
поколдовал с аппаратурой и вынес вердикт:
   - Чисто. Можно входить.
   Похоже, склад не относился к числу наиболее охраняемых мест  базы.  Воров
тут не боялись. Обычный врезной замок не отличался хитростью, и я  справился
с ним за двадцать секунд.
   В коридоре "Лобачевский" пошарил по стенам детектором.
   - Нашел. Электрический кабель, - прошептал он. И  сноровисто  приладил  к
стене "шебуршинчик".
   Ну все, понеслись.
   Коридор длинен, в конце заворачивает под углом девяносто градусов, и  там
нас может ждать сюрприз. Я и Горы-ныч мягко скользим до поворота. На  экране
"Светлячка"  высветился  коридор.  На  табуретке,  метрах  в  пяти  от  нас,
беззаботно дремал здоровенный бугай  в  пятнистом  защитном  комбинезоне,  с
кобурой  на  боку.  Похоже,  он  не  верил,  что  здесь   могут   объявиться
злоумышленники. Зря...
   Он продолжал сладко спать, когда я пошел на сближение... Удар пальцами  в
точку на шее. Еще один - почти одновременно, для контроля. Готов. Поддержать
падающее тело. Шум ни к чему. Мы любим тишину и темноту, как летучие мыши...
   Коридор раздваивается. Он перекрыт  металлической  решеткой.  Я  выдвигаю
штырь "Светлячка". Вижу метрах в десяти стол с двумя мониторами. Один боец в
"зеленке" полулежит, положив  ногу  в  десантном  ботинке  на  стол.  Другой
зевает, прислонившись к стене. У него на плече автомат "скорпион". В стороне
стоит переносной телевизор, и они пялятся на экран. По ящику  крутят  ночное
эротическое шоу.
   Я нажимаю два раза на кнопку рации. Сдвоенный сигнал означает -  ко  мне.
Горыныч извлекает из кармана убитого охранника ключи, смазывает  специальным
шприцем замок - малейший скрип выдаст нас.
   Чуть слышный щелчок - дверь открыта.
   - У них контрольная камера, - шепчу я, показывая на экран "Светлячка".  -
Врубай "шебуршинчик".
   "Лобачевский" вдавливает кнопку. Свет гаснет. Мгновенная перегрузка сети.
Замыкание.
   Теперь максимальная скорость и точность. Мясорубка начинается.
   Я выскакиваю за угол. Охранники, конечно, лентяи, но хлеб  свой  едят  не
зря, кое на  что  способны.  В  инфракрасном  диапазоне  я  вижу,  как  один
отрывается от стены, передергивает затвор, растерянно  оглядываясь.  Поздно.
Глухие  хлопки  спецназовского  автомата  типа  "кедр"   -   обычно   я   не
промахиваюсь. Отдохни, сынок, с дыркой  во  лбу.  Рядом  с  твоим  беспечным
приятелем, который уже не будет тащить ленивую службу, положив ноги на стол.
   Теперь главное - темп. Каждый знает, куда и как  идти.  Основные  цели  -
архив, компьютерный центр, командный пункт, административные помещения.  Где
они находятся, приблизительное представление  мы  имеем.  Еще  в  Москве  мы
подвергли тщательному логическому анализу схему базы и  прикинули,  где  что
может   располагаться.   Кроме   того,   мы   провели   энергоинформационное
зондирование. Лозоходцы ищут с лозой воду. Операторы с маятником по  чертежу
квартиры определяют в ней  дурные  места,  а  по  карте  -  залежи  металла,
подключаясь в информационное поле Земли. Так неужели такие сенсы, как мы, не
в состоянии прозондировать  какую-то  базу?..  Плохо,  что  попадание  этого
метода - не более восьмидесяти процентов. Не дай Бог  напороться  на  ложные
двадцать процентов.
   Задача "Лобачевского" и Седьмого  -  отработка  компьютерного  центра.  А
потом сектора "X" - он недалеко от ВЦ, и там что-то очень  важное.  Какая-то
аппаратура. Я и Горыныч зачищаем административный сектор. Он  под  боком.  И
мне очень хочется застать сонного Тролля - кем бы он ни был. Думаю, я  сумею
выявить его в толпе. Он же сумел... Инок  со  своими  квадратом  освобождает
надземное сооружение и занимает там оборону.
   Лестница, проем, поворот. Металлическая дверь. Блымс - "ключ" сносит ее к
чертям. Вот и административный сектор. В темноте две фигуры.  Они  реагируют
моментально: почувствовав чужое  присутствие,  наугад  вскидывают  автоматы.
Знакомая  школа.  Отличная  школа.  Да  недостаточно...  Грохот,  автоматная
очередь. Но я уже давно нырнул за угол. Теперь позвольте мне... Два  хлопка.
Обе пули - в голову. Нельзя расходовать попусту боеприпасы.
   - Третья дверь, - приказываю я. - Там кто-то есть.
   Дверь заперта. Тоже тяжелая, металлическая. "Ключ" берет  и  ее.  В  этот
момент  начинают  мигать,  а  потом  тускло  загораются   лампы.   Аварийная
энергетическая система...
   В открытую "ключом" дверь я бросаю две светошумовые гранаты "ГУЛ" -  типа
"зари", но меньше по размеру и эффективнее. Те, кто в комнате,  выведены  из
строя на несколько секунд.
   Нам этого хватит. Я врываюсь в просторную комнату с массивными  стульями,
столом и компьютером. Здесь двое. Один сидит на корточках, обхватив  голову.
Второй лежит, уткнувшись лицом в ковер.
   - Лежать! - ору я.
   Мы с Горынычем распластываем их на полу. Связать собственными  ремнями  -
дело нескольких секунд. Практика. Могу связать хоть табуреткой - так заплету
руки и ноги, что шиш кто выберется.
   - О, старые знакомые, - произношу я с некоторым удивлением.
   Пленники хорошо мне знакомы. Лукницкий и... Фауст.
   - Пятнадцатый "Памиру", - послышался в наушниках голос "Лобачевского".  -
Компьютерный центр под контролем.
   - Бери с  напарником  сектор  "X",  -  приказал  я.  -  Потом  работай  с
компьютером.
   -  Говорит  Шестой.  Зачищены  верхние  помещения,  -  доложил  Инок.   -
Закрепляемся... Тут целый арсенал. Боеприпасов завались.
   - Отлично, - произнес я. Про боеприпасы хорошая новость. Чтобы  выдержать
вражеский натиск, их нужно немало. - Сейчас у вас будет  Второй...  Горыныч,
давай к ним. Я тут разберусь.
   Горыныч кивнул и вышел. Наверху он сейчас нужнее.
   Грохота взрывов и хлопков  выстрелов  не  было  слышно  -  он  заглушался
толстым бетоном. Но по легкому дрожанию стен можно было  легко  представить,
что творится наверху. Мои ребята  из  группы  наземной  поддержки  лупят  из
гранатометов, пулемета и автоматов по позициям боевиков. Там сейчас  кошмар.
Мечутся люди, падают под градом пуль, катаются по земле,  пытаясь  стряхнуть
огонь. Смерть правит бал. Это ее пир. Я ненавижу смерть. Но  никуда  мне  не
деться - я обречен чувствовать рядом ее дыхание. И помогать ей.
   Пленники пришли в себя. Лукницкий выглядел как пьяный. Еще он походил  на
жертву Дракулы - лицо бледное, с зеленым оттенком. Из  него  будто  высосали
литр крови.
   Мне понадобилось с полминуты, чтобы понять  -  второй  пленник  вовсе  не
Фауст! Сходство почти абсолютное.  Как  между  близнецами.  И  те  же  волны
духовной силы. То же ощущение наэлектризованности вокруг. Но... Но не он.
   - Здравствуй, Тролль, - негромко сказал я, буравя его глазами.
   Он ничего не ответил. Похоже, он не собирался со  мной  разговаривать.  О
чем? Выторговывать снисхождение, пытаться надуть и выйти сухим из  воды?  Он
понимал, что это невозможно. Он теперь принадлежит мне, и я  могу  делать  с
ним что угодно. Так зачем торопить события и тратить силы?
   - Мне нужен доступ в  информационный  банк.  Вам  будет  лучше,  если  вы
поможете нам.
   - Нет, - отрывисто произнес Тролль. Голос у него тоже был похож на  голос
Фауста.
   - Убивать других и умирать самому - это разные вещи. Я бы согласился.  Вы
ничего не измените. Плохо вам будет...
   Тролль, похоже, знал, что моим словам можно доверять. Он принял  решение,
видимо, холодно просчитав все.
   - Ладно, "Памир". В столе - информпакет. Там вся нужная  вам  информация.
Сейчас дам, - он сделал движение, собираясь подняться.
   Не люблю, когда меня узнают незнакомые люди. А чему удивляться? Это  ведь
он срисовал меня около моего офиса, а потом прислал пакет со взрывчаткой. Он
каким-то образом узнал во мне главного ученика Фауста. Как? Я  выколочу  это
из него.
   - Сидеть! - прикрикнул я. - Я сам. Я шагнул к письменному столу  размером
чуть меньше бильярдного.
   - Верхний ящик справа. Он открыт.
   Я не верил Троллю. Он на что-то надеялся и  хотел  подложить  свинью.  Но
проверить надо. Поиграем...
   Я открыл ящик. Там действительно лежало несколько дискет.
   - Это? - спросил я, уже понимая: через секунду что-то произойдет.
   Тролль ринулся вперед. Бросился он не на  меня,  а  в  обратную  сторону.
Куда-то в угол, где стоял столик с монитором. На ходу он  развернулся.  Руки
его были связаны сзади. Он хотел дотянуться ими до чего-то...
   Двигался он быстро.  Но  недостаточно  быстро.  Фауст  умел  инициировать
сверхвозможности человека, частично и сам обладал ими, но не  так,  как  его
ученики. Это же можно было отнести и к Троллю. Я понял это, когда захватывал
комнату. С моими ребятами такой номер просто  не  прошел  бы.  Я  ожидал  от
Тролля выходки и знал, что он ничего не  успеет  предпринять.  И  я  бы  его
нейтрализовал без особого труда... Если бы не дурак Лукницкий.
   Он издал какой-то маловразумительный возглас  и  кинулся  на  Тролля.  Он
хотел остановить его... И все испортил. Только загородил противника и  лишил
меня той доли секунды, на которую я рассчитывал.
   Я чувствовал - если Тролль доберется до своей цели, нам придется плохо. В
его нелепом порыве была смертельная угроза. Он мог угробить  нас  всех.  Его
вела сама смерть...
   У меня был единственный  шанс.  Привычная  отдача  в  руку,  приглушенный
хлопок. Тролль успокоился на ковре перед столиком. Пуля вошла ему в голову.
   - Ты дурак, Лукницкий, - вздохнул я. - Ты  все  испортил.  Он  нужен  был
живым.
   - Он бы взорвал нас, - прошептал Лукницкий. - Кнопка самоликвидации базы.
   - Я бы его успел остановить. Если бы не ты... Вот черт,  -  я  в  сердцах
сплюнул.
   Тролль рвался к кнопке. Она вмонтирована в столик. Точнее,  это  была  не
кнопка, а небольшое углубление - сложная система  по  считыванию  пальцевого
узора  и  характеристик  ЭМ  поля,  которые  так  же  индивидуальны,  как  и
дактилоскопические отпечатки. Другой мог бы совать сюда свои пальцы  сколько
угодно без всякого результата. Но легкое касание руки Тролля  привело  бы  к
запуску механизма. Если верить Лукницкому - это механизм самоликвидации.
   - Сколько от твоей дурости неприятностей, Лукницкий...
   Я нагнулся над сидящим на полу начальником развед-сектора и развязал его.
   - Я думал, Фауст и ты перешли на сторону врага.
   - Индюк думал...
   - Дай оружие. Я хочу помочь.
   - Да я такому психу зубочистку побоюсь  дать.  Делай  что  говорят  и  не
путайся под ногами. Пошли.
   Лукницкий еле волочил ноги. Похоже, он отходил от  каких-то  психотропных
препаратов. Я протянул ему таблетку. Он проглотил.  Поможет,  но  ненадолго.
Придется на обратном пути тащить его на своем горбу.
   "Лобачевский" привычно колдовал над дисплеем. Он был совершенно  спокоен.
С таким же отрешенным видом он отдавался работе в нашем компьютерном центре.
Только пальцы сейчас бегали по клавишам гораздо быстрее. Один  из  мониторов
был вывернут наизнанку, провода выдернуты и переставлены - и когда он успел?
К монитору были прилажены какие-то штучки из Вениного багажа.
   - Ключ я найти не  успею,  если,  конечно,  мы  не  решили  тут  провести
уик-энд, - сказал "Лобачевский".
   - Что делать?
   - Перегоню всю информацию, а расшифруем ее дома.
   - Такое возможно?
   - Все возможно...
   Бой наверху продолжался.
   - Седьмой, что в секторе "X"? - взялся я за рацию.
   - Какая-то чертовщина. Все  помещение  заставлено  аппаратурой.  Я  такой
никогда не видел.
   - Работай. Ничего не упусти. Отбой.
   Седьмой фиксировал видеокамерой загадочное оборудование.  Что  оно  собой
представляет - разберемся дома. Если вернемся отсюда живыми.
   Я оставил "Лобачевского" и Лукницкого и отправился наверх. Грохот  стоял,
как в аду.
   - Третий контужен. Восьмого жахнуло пулей, но броник выдержал. В порядке,
- сообщил Горыныч, скрючившийся за бетонным прикрытием и мешками с песком, -
точку хозяева базы оборудовали хорошую, не думали,  что  врагам  достанется.
Духи быстро очухались. Даже пытались  вылезти  и  пойти  в  атаку.  Оставили
десяток человек и утихли. Теперь палят из укрытий.
   - У Вени пока ничего не выходит. Нам нужно еще продержаться. Как?
   - Да сколько угодно, - Горыныч неторопливо перезаряжал автомат.
   Над головой по кирпичам застучали пули. Лупили из РПК.
   Я засек откуда. И залепил из трофейного гранатомета в ответ. Все, готов.
   - Мы могли бы их выкурить из помещений, - сказал Горыныч, посылая очередь
в окно.
   - Не стоит.
   Я пригнулся. Грохот. По нам лупанули из гранатомета. Не страшно.
   В принципе мы  могли  взять  под  контроль  всю  базу.  Благо,  число  ее
защитников заметно уменьшилось. Но незачем. Я не мог рисковать ни  одним  из
своих парней.
   - Скоро сюда слетятся войска и полиция. -  Горыныч  передернул  затвор  и
пустил длинную очередь.
   - Не успеют...
   "Лобачевский" справился с задачей через сорок минут.
   - Отход, - приказал я. - Я прикрываю.
   Последним покидал объект я.
   Опять канализация, мир безмолвия, нарушаемого лишь писком крыс, шуршанием
воды.
   Когда мы выбрались на свежий воздух, со  сторонй  базы  слышался  стрекот
вертолетов. Прибалты наконец переполошились и решили навести порядок.
   - Аминь, - шепнул я и вдавил кнопку на миниатюрной коробочке с антенной.
   Ночь раскололась: А вместе