нщин. На Лубянку с собой только трех взял -  обед  подать,
нарзану налить, тарелки убрать.

5.

     Приказ: высшему командному составу НКВД личное оружие сдать. До особого
распоряжения.
     Но не помогает приказ.
     Оружие личное сдали, но у каждого чекиста высшего набора  дополнительно
припасено (сколько врагов за двадцать лет  каждый  настрелял!);  при  каждом
расстреле, при  каждой  конфискации  удивительные  вещички  попадались.  Для
коллекции. И револьверы, и пистолеты в том числе.
     И еще у каждого чекиста почетного оружия припрятано: "Доблестному бойцу
против гидры контрреволюции... От Председателя РВС". За Ярославль. За Муром.
За Тамбов. За Батайск. За крымский  расстрел.  За  ростовский.  От  товарища
Троцкого. От Тухачевского. От Антонова-Овсеенко. От Бухарина. От  Зиновьева.
Кто это оружие учитывал? Так и  лежит  в  сундуке.  И  пусть  лежит.  Только
ориентироваться надо - дарственные таблички сдирать в тот самый момент,  как
даритель свою вражескую сущность проявил...
     По  мере  выявления  и  истребления  врагов  сдирали  товарищи  чекисты
серебряные таблички с дареных пистолетов. И вот пришла пора - сами в  ту  же
вражью стаю вписаны. Едет поутру большой чекистский  начальник  на  Лубянку.
Едет, не знает,  вернется  ли  к  жене-красавице,  к  детишкам  малым.  Едет
работать. Да только может он так там на работе и остаться. И выражение такое
пошло: сгорел на работе.
     А Лубянка вроде для такого разворота событий и придумана:  тут  тебе  и
кабинеты начальственные, тут тебе и  камеры  пыточные,  тут  тебе  и  подвал
расстрельный. Из кабинета - в подвальчик. Чтобы ножки не  натрудить  -  лифт
устроен. Вызывает товарищ Берия начальников-ежовцев на беседу. А с беседы не
все в кабинеты возвращаются. Вместо них новыми людьми Лубянка  восполняется.
Новыми начальниками. Бериевцами.
     Так что пришла пора ежовцам дареным оружием пользоваться. И пользуются:
стреляются в кабинетах. Стреляются на дачах. Стреляются на квартирах.
     Еще мода пошла в окошки прыгать. Прямо на Лубянскую площадь.  Под  ноги
рабочим и крестьянам. В пору хоть сети цирковые под окнами натягивай и лови.
     Пошла мода среди чекистов  ежовского  разлива  на  работу  приходить  и
окошки чуть приоткрывать. Вроде для вентиляции. И модно среди них весь  день
рабочий все больше по верхним этажам ошиваться.
     Это нехорошо. С этим бороться надо. Потому не только аресты на Лубянке,
но и награждения.  Достал  товарищ  Берия  коробочку  со  значком  "Почетный
чекист", перед собой положил. И посыльному: товарища Аказиса вызывайте.
     Все предусмотрели, все учли. Товарища Аказиса утром на входе  обыскали,
мол, выполняешь ли приказ личного оружия с собой  не  носить?  Установили  -
приказ выполняет товарищ Аказис, оружия  не  носит.  А  до  того,  ночью,  в
кабинете товарища Аказиса - негласный  обыск.  Даже  и  сейфы  вскрыли.  Нет
оружия. После того - вызов.  Но  перед  самым  вызовом  к  товарищу  Аказису
заглянула в кабинет секретарша. По пустяку. Удостоверилась: окна закрыты.  И
посыльный проинструктирован: если  к  окну  бросится  -  не  позволить  окно
открыть. Еще проинструктировали посыльного дополнительно:  вызывая  товарища
Аказиса в кабинет товарища Берия, улыбочку корчи послаще! Потому как  не  на
расстрел товарища Аказиса вызывают, а для получения награды.

6.

     Лист чудесной бумаги. Хрустит как  денежка.  Просвечивается.  В  правом
верхнем углу - "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"  Чуть  ниже  -  список
тех, кого партия считает достойными войти в  новый  состав  ее  Центрального
Комитета. Стопку листочков Холованов отложил в сторону, а этот  перед  собой
оставил - при тайном голосовании на этом листе кто-то  из  списка  вычеркнул
нового главу НКВД товарища Берия.
     Экспертиза установила: вычеркнуто ручкой номер 413.  Эта  ручка  выдана
делегату съезда Завенягину А.П.
     Независимая графологическая экспертиза дала свое заключение: Завенягин.
Дактилоскопическая: Завенягин. Наружное  наблюдение:  Завенягин.  Экспертиза
§7: Завенягин. Личное дело Завенягина Холованов кладет на  сталинский  стол.
Товарищ Сталин все знает про товарища Завенягина. Но дело листает еще раз.
     ...Завенягин Авраамий Павлович, родился 14  апреля  1901  года...  Член
партии с 16 лет...  Возглавлял  уездный  комитет...  окружной...  политотдел
дивизии... Давил мятежи... Проявил себя... Брошен в индустрию... В 30 лет  -
директор Магнитки - Магнитогорского металлургического  комбината.  Руководил
энергично. Проявил большевистскую твердость и решительность. Пощады не знал.
В подчинении имел 35 000  заключенных,  12  000  охраны  и  вольных.  Строил
Магнитогорск при любом морозе. При сорока и ниже. На строительстве  Магнитки
погибли 27 000 заключенных... По мере расхода рабочей силы получал  новую...
Строительство завершил досрочно... На предыдущем XVII съезде  партии  нарком
тяжелой  промышленности  Серго  Орджоникидзе  воспевал    трудовой    подвиг
строителей: "Магнитку ведут  товарищи  Завенягин  и  Клишевич  -  два  наших
молодых инженера и вместе с ними вся молодежь,  которая  там  работает.  Они
ведут и вели Магнитку и в 40-градусные морозы, и вели  неплохо..."  На  том,
прошлом, съезде Завенягин попал в  число  68  кандидатов  ЦК...  После  того
Клишевича - молодого  инженера,  который  в  40-градусные  морозы  вместе  с
Завенягиным  вел  Магнитку,  расстреляли...  За    вредительство...    Серго
Орджоникидзе, который  воспевал  трудовой  подвиг  Завенягина  и  Клишевича,
сгорел на работе... Так работал, что даже на самоубийство  сил  не  хватило.
Пришлось помогать...
     А Завенягин за  умение  строить  сталинскими  темпами  на  40-градусном
морозе брошен за Полярный круг на строительство Норильского комбината. В его
подчинении  теперь  107  000  заключенных,  34  000  охраны  и  вольняшек...
Завенягин добывает никель.  Завенягин  добывает  нефть.  Завенягин  добывает
уголь. Хорошо добывает. Железный человек  Завенягин  -  морозов  не  боится.
Морозы ему нипочем и преграды любые - нипочем.
     Но пришла  пора  и  Завенягина...  того.  Идет  волна  очистительная  -
ликвидация ликвидаторов. Построены  гиганты  социалистической  индустрии,  а
после работы рабочее место надо убирать. Следы заметать надо. Потому  судьба
Завенягина решена. В число делегатов нового XVIII  съезда  партии  Завенягин
попал потому, что видимость нужна: вроде не всех делегатов  прошлого  съезда
перестреляли, вот смотрите - один сохранился? Даже улыбается... Но  скоро  и
его очередь. Кончится съезд, отгремит... Понятно,  в  избирательных  списках
его фамилии нет... Прошлый раз попал  в  число  кандидатов  ЦК,  теперь  имя
Завенягина в  списках  снято.  Конченый  человек.  По  проторенной  дорожке,
дорогой товарищ Завенягин, - вперед и вниз... В подвалы. Там ждут.
     Судьбу Завенягина Сталин решил, приказ отдал,  дело  Завенягина  уже  в
архив легло, с тысячами дел истребленных врагов... Но...
     Доложил Холованов товарищу Сталину, что Завенягин на съезде  партии  во
время тайного голосования вычеркнул фамилию товарища Берия, фамилию главного
чекиста, фамилию своего нового шефа.
     Это непонятно. С этим надо разобраться...

7.

     Все предусмотрели. Но переиграл посыльный - слишком сладенько  товарищу
Аказису улыбался. Потому товарищ Аказис окно не открывал. У него все заранее
рассчитано было. Только раскрылась дверь, только сверкнула  зубастая  улыбка
посыльного, товарищ Аказис рванулся к окну. Не  тратя  времени  попусту,  не
разбазаривая драгоценные мгновения на  открывание,  пошел  ледоколом  сквозь
стекло. Сквозь двойное. Ломая его в  хрустящие  кусья,  раздирая  сверкающую
брызжущую преграду пальцами, ладонями, локтями, грудью, лицом...

8.

     Съезд партии завершен. Прогремел "Интернационал"  с  переливами.  После
"Интернационала" - большой обед. Потом - большой концерт. А  в  перерывах  -
снова  песни  гремят,  снова  бубен  бьет,  снова  девки  в  штанах    танцы
вытанцовывают. В огромном зале - макет  Дворца  Советов.  К  моменту  победы
Мировой революции дворец ввинтят в московское небо. Это будет самое  высокое
здание мира - 500 метров. На макет смотришь -  голову  задираешь,  а  как  в
натуре смотреться будет!  Победа  Мировой  революции  близка.  Строительство
дворца уже начато. Котлован уже роют. Можешь в Кремле на  макет  любоваться,
ввысь вознесенный, или выйди из Кремля и в котлован заглядывай. Это  уже  не
макет. Это жизнь реальная.
     Поют  делегаты,  пляшут,  радуются  -  будет  война!   Самое    главное
впечатление от съезда, оглушающее впечатление - воевать будем! Совсем скоро.
Потому радостно всем. Потому любуются  делегаты  макетом,  пританцовывая.  В
тюбетейках делегаты, в ватных халатах. А казаки - в черкесках с  серебряными
газырями.  А  металлурги  -  в  орденах,  как  фельдмаршалы.    И    шахтеры
радуются приплясывают.  Шахтеры  на  съезде,  как  принято,  -  с  отбойными
молотками на правом плече. А доярки - с ведрами.
     В перерывах - интереснейшие встречи. Знатные люди  страны  обмениваются
опытом. Оленеводы в мехах беседуют со сталеварами. Лесорубы  -  с  пахарями.
Писатель товарищ Шолохов с пером ходит, в перерывах присядет на ступеньку  и
главу книги напишет. Это ему просто дается: десять минут - и главановая.  Не
задумываясь. А поэт Симонов прямо на ходу стихи про войну сочиняет. Про  то,
как в грядущей войне Красная Армия будет Кенигсберг штурмовать:
     Под Кенигсбергом на рассвете Мы будем ранены вдвоем... Напишет  стишок,
отвлечется, с делегатами планами творческими  делится.  Все  это  называется
термином особым - "В кулуарах съезда". Такая в газетах рубрика. И встречи те
незабываемые  расписывают  журналисты-писатели,    по    стране    разносят.
Получается, вроде вся  страна  наша  огромная  в  радостном  ожидании  войны
собралась-столпилась там, в кремлевском дворце, рассказы лучших своих  людей
слушает. Вот интересный человек - и сразу вокруг него  делегаты  стадом.  Он
историю расскажет. А тут еще один знатный человек - тогда вокруг него кружок
слушателей.  Знаменитый  полярный  летчик  товарищ  Холованов   рассказывает
делегатам, как на полюс летал, по морозу  трескучему.  Директор  Норильского
комбината товарищ Завенягин рассказывает, как он на том же  полярном  морозе
добывает стране никель и медь. Удивились делегаты, в ладоши  захлопали  и  к
другому интересному человеку - послушать рассказ о том, как он за  прошедший
год  срубил  на  огромных  пространствах  и  вывез  к  портам  три  миллиона
кубометров ценных пород древесины,  проложил  в  тундре  семьсот  километров
железнодорожных путей, построил десяток угольных шахт и теперь уголек Родине
гонит.
     От одного рассказчика группа - к другому. Как рыбки в подводном царстве
- р-р-раз, и все разом развернулись искрящейся серебристой стайкой. А  возле
товарища Завенягина одна слушательница молоденькая,  с  парашютным  значком,
чуть задержалась и,  глядя  куда-то  в  сторону,  весело  кому-то  улыбаясь,
приказала:
     - Пройдите в комнату 205.

9.

     Закрыл товарищ Берия коробочку со  знаком  "Почетный  чекист".  В  ящик
стола сунул. Следующему пригодится. Если в окно не выпрыгнет.
     А товарища Аказиса жалко. Лаврентий  Павлович  Берия  жалостливым  был.
Хороших работников ценил. И жалел. Аказису большое будущее готовил. Из  всех
центровых ежовцев одного Аказиса товарищ Берия планировал оставить живым.  И
возвысить. Наверное, забыл товарищ Аказис, что сегодня  ровно  двадцать  лет
его работы  в  органах.  Наверное,  не  ждал  в  такой  день  награждения  и
повышения. А может, и вправду уругвайским шпионом был, как  о  нем  болтали?
Если совесть чиста, пошто в окно ринулся?

10.

     Парашютная девушка произнесла слова тихо, но отчетливо. Произнесла, как
боевой приказ. Произнесла в уверенности в  безусловном  себе  подчинении.  И
отошла    к    другой    группе    слушать,    как    молодые    энтузиасты,
комсомольцы-добровольцы, на Колыме золото добывают.
     Улыбнулся Завенягин. Улыбнулся  улыбкой  сильного,  уверенного  в  себе
человека, улыбкой оптимиста-полярника, который готов давать Родине все,  что
прикажет, который готов любой ценой строить мосты и дороги, заводы и рудники.
     А сердечко сжалось. Выдохнул глубоко, но сдержанно, чтобы  внимания  не
привлечь: раньше надо было стреляться. Пока в комнату 205  не  позвали.  Был
Завенягин инженером, знал математику, любил  вычисления.  Попав  на  прошлом
съезде в кандидаты ЦК, статистику  завел  на  своих  собратьев  -  таких  же
кандидатов, как и сам, ревниво следил, кто из  них  на  повышение  пойдет...
Ревновать не получилось. Из 68  кандидатов  ЦК  на  повышение  пошли  только
шестеро, двое на своих постах остались... Остальные с горизонта стерлись, не
мелькают больше. На основе простого анализа установил Завенягин, что  и  ему
самому недолго осталось ждать приглашения пройти в комнату  с  каким-то  там
номером... Потому и решил сам в смерть уйти, приглашений  не  дожидаясь.  Да
все как-то откладывал. А какие возможности были!  Директор  Магнитки  всегда
при себе два  пистолета  имеет  -  один  на  ремне,  другой,  маленький,  во
внутреннем  кармане.  Как  же  директору  металлургического  комбината   без
пистолетов? А в Норильске ему по службе, кроме роты  охраны  и  укрепленного
неприступного особняка на скале, полагалось  иметь  личного  оружия  арсенал
целый. Как же никель добывать без оружия?  Какие  возможности  были  красиво
застрелиться! Теперь поздно. На съезде партии не то что пистолета в  кармане
иметь не положено, но и  собственной  авторучки.  Жизнь  Завенягину  кончать
надо. Но как?
     Приказала девчонка пройти в какую-то комнату 205. Не  знает  Завенягин,
что его ждет в этой комнате. Но догадывается. Погасла  улыбка  оптимизма  на
лице,  затравленным  зверем  на  окна  кремлевские  оглянулся-покосился.  Не
выйдет: у каждого окна - по паре шахтеров. С отбойными молотками на  широких
плечах. Вроде посмеиваются, вроде о своем болтают, опытом трудовым  делятся.
Но к окнам не допустят. И стерегут они окна  не  от  какого-то  абстрактного
самоубийцы, а от Завенягина. Ибо знают: ему приказ  передан.  И  от  каждого
окна - Завенягину улыбки радостно-оптимистические, мол,  жизнь  прекрасна  и
удивительна, и не надо в окошко прыгать, дорогой товарищ.  Не  позволим.  Не
допустим.
     Девчонка же парашютистка, приказ передавшая,  слушает  рассказ  усатого
кавалериста, как он в 1920 году польских панов  под  Варшавой  бил.  Смеются
слушатели. Как не смеяться, все знают: земля дрожала от Замостья до Варшавы,
когда паны бежали от Красной Армии. А Красная Армия развернулась и  победным
маршем домой пошла. Зачем ей Варшава? Решили  тогда  Варшаву  не  брать.  Но
панам тогда дали! Ух, дали! Век не забудут. Наверное, и сейчас паны  дрожат,
как Замостье вспомнят!
     Понимает Завенягин - это только  физически  девчонка  от  него  далеко,
вроде отдала приказ и отошла, но  если  разобраться,  она  с  ним  рядом.  И
рассказ про бегущих панов ей интересен, но  только  пока  Завенягин  приказу
подчиняется, а если не будет, она интерес к рассказу потеряет и  Завенягиным
займется.
     Знает Завенягин: он в ее поле интереса. Она его из своей зоны  внимания
не выпустила...

11.

     - Не спать! - сам себе командовал Рудольф Мессер. - Не спать! Он  знал,
что во сне беззащитен. За двое суток ему удалось поспать  всего  немного,  в
воронке. Огромные дюжие банщики трут его мочалками,  косточки  правят,  а  в
голове чародеевой звон. Хочется чародею послать все к черту и закрыть  глаза
всего на мгновение и так их держать закрытыми. Совсем недолго. Всего минуту.

12.

     На высоком посту наркома водного  транспорта  Ежов  обнаружил  странную
особенность - ему вдруг перестало денег хватать, несмотря на то,  что  и  за
должность платят, и за звание. Давным-давно он знал о существовании денег  и
сильно в них нуждался, а потом как-то все больше от денег стал отвыкать.  Не
требовались деньги. Все само собой без них выходило.
     Но сняли его с НКВД, и уже на следующий день обнаружил, что деньги  все
еще в силе, что деньги надо иметь с собой, причем невыразимую уймищу.

13.

     От ванны чародей отказался. Ванна расслабляет.  Душ  бодрит.  Потому  -
душ, душ, душ.
     Щеки его распаренные брил тюремный цирюльник. Из коммунистов.  Из  тех,
кому бежать в метельную ночь, в  неизвестную  тревожную  свободу  из  теплой
тюремной бани никак не пожелалось.
     Коммунисту чародей повелел: с бритвой острожнее. И коммунист слушался.
     Легко другим приказывать. А как отдать самому себе такой приказ,  чтобы
подчиниться? И команда такая простая: "Не спать!"
     И так трудно эту команду выполнить.

14.

     Закрутился-замучился командир спецгруппы Ширманов.  Вести  из  Берлина.
Много вестей. Агентура в Берлине работает. Только с
сообщениями разобраться трудно. Потому как - разнобой. Если все сопоставить,
выходит, что чародей Рудольф  Мессер  выступал  в  Берлине.  Как  всегда,  с
ошеломляющим успехом. Фокусы показывал, публику ответами на  вопросы  тешил.
Ему из зала какой-то вопрос крикнули...
     До этого места сообщения агентуры  в  общих  чертах  совпадают.  Однако
когда выясняешь, какой именно вопрос чародею задали,  то  разные  агентурные
сети и разные агенты дали тридцать два разных варианта.
     Мессер (тут  все  сообщения  совпадают),  не  задумываясь,  ответил  на
вопрос...
     А после опять путаница начинается. Агентура сообщала массу ответов... И
все разные. Возможных вариантов вопроса сообщили более тридцати, а возможных
вариантов ответа агентура  собрала  больше  ста.  Весь  Берлин  болтает  про
чародея, про его выступление, про вопрос и про  ответ.  Проблема:  с  кем  в
Берлине ни заговори, каждый чародея видел, каждый на его представлении  был,
на том самом... Каждый клянется-божится, что сам лично  слышал...  И  каждый
свое рассказывает. Тут еще гестапо запретило  про  чародея  болтать.  Слухи,
понятное дело, после такого запрещения весь Берлин переполнили через край  -
только про чародея и болтают. А еще афишки развесили  с  большой  суммой  за
чародееву  голову.  Сумма  больно  привлекательная.  Так  о  чем  же  народу
германскому болтать, как не о деньгах, которые  ждут  того  счастливца,  что
чародея на улице опознает...
     Так что много сообщений. Поди разбери, какое правильное...

15.

     Самое  главное  в  спецпоезде  товарища  Берия  -  бронеплощадка.   Так
повелось, что бронеплощадку представляют открытой. Вот тут вы,
золотые  мои,  и  обмишурились.  Бронеплощадка  -  это  закрытый,  полностью
бронированный вооруженный вагон бронепоезда. На четырех осях. От бронепоезда
один вагон броневой отцепили и  впереди  бериевского  локомотива  прицепили.
Вооружение бронеплощадки  -  одна  орудийная  башня  от  танка  Т-35  и  две
маленькие башенки. В орудийной башне - пушка 76-мм и три пулемета (курсовой,
кормовой и зенитный), да еще по одному пулемету в каждой  пулеметной  башне.
Кроме того, три ручных пулемета: на вынос или для стрельбы через  амбразуры.
Экипаж бронеплощадки - 12 человек.
     За бронеплощадкой - паровоз. За паровозом вагоны пассажирские: первый -
для охраны и двух паровозных бригад, второй -  для  радиостанции,  радистов,
шифровальщиков и телеграфистов. Третий - для  товарища  Берия.  Четвертый  -
ресторан и кухня, пятый - женский, для обслуживающего персонала. И  в  самом
конце - платформа для двух легковых машин и пяти мотоциклов.
     Комендант  спецпоезда  капитан  государственной   безопасности    Мэлор
Кабалава вызвал к себе начальника Курского вокзала и приказал указать  место
для поезда.
     Много требований к такой стоянке:  станция  огромная,  так  вот  должен
стоять спецпоезд где-то в сторонке, чтобы внимания не  привлекать.  Лучше  -
если между двух составов, которые никуда не уйдут, которые  спецпоезд  собой
прикрывать будут.
     На