Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Хруцкий Эдуард. Истина -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  -
неплохо бы, учтя более высокий уровень воды в озере, прорыть в узком месте перемычки канал в Тобол и поставить в нем вершу. "В Убиенном рыбы после половодья много, - показывал кузнец, - а на удочку не берет, сытая. Вот мы и копали три дня, как каторжные. Да только мелко вышло, ничего мы там не добыли..." В протоколе допроса этот факт именно мелькнул и, понятно, никак не свя- зывался с тобольским антиметеоритом. Милиция выясняла, что делал в последние дни подозреваемый в смерти, и, пожалуйста, выяснила: копал с кузнецом канаву. У Сергея Яковлевича эта всплывшая в показаниях канава тоже внимания не возбудила: в его расследовании этот факт ничего не прояснял. В присланной из Усть-Елецкой посылке наиболее информативными для уяснения личности погибшего оказались не вещи его (плащ, немного белья, электробритва, мыльница, зубная щетка, т.п.), а четыре блокнота. Три из них - откидные, с гладкой мелованной бумагой - были исписаны целиком, четвертый (в коричневом коленкоре и с клетчатой бумагой) только начат. Сергей Яковлевич в меру своих знаний и смекалки изучил заметки для себя, сильно - особенно в первых двух блокнотах - разбавленные записями телефонов, фамилий, имен (чаще женских, чем мужских), адресов, времен отправления поездов и самолетов и прочим деловым хламом. Заметки, как правило, касались физических проблем и собственных идей Калужникова о разрешении их. В них Нестеренко понял далеко не все - да, по правде говоря, не сильно и старался. Однако он все-таки уяснил, что Калужников чем далее, тем сильнее был увлечен своей "шальной" идеей о строении материи, о которой упоминал Кузин; похоже, что из института теоретической физики Калужников ушел именно в связи с этой идеей,так что в данном пункте Виталий Семенович оказался не прав. Но для Сергея Яковлевича этот вывод был совершенно неглавным. Главным и окончательным выводом явилось то, что Калужников не скрывался, и не петлял, и в Усть-Елецкую попал без особых намерений. По всем записям чувствовалось, что он не из тех, кто огорчает правосудие ложными действиями; да и не тем была занята его голова. Видно, в самом деле случилось фатальное совпадение, и погиб Калужников там, на берегу Тобола, основательно, без дураков. "Такой не подведет", - решил Нестеренко и передал дело в суд. ОШИБКА. Минуло полгода. Весенний разлив Тобола наполнил водой ложбинку на левом берегу, озеро Убиенное восстановилось. Радиоактивный фон в зоне тобольской вспышки уменьшился до безопасных пределов, и ограждение вокруг этого места сняли. В Новодвинске жизнь тоже шла обычным порядком. У следователя Нестеренко на работе шли заурядные дела: о торговых хищениях и спекуляциях, об украденных автомобилях и мотоциклах, о пьяных хулиганствах с увечьями, о взломе сараев и кладовых, - тот криминалистический планктон, в коем не развернуть интеллект, логическую цепкость и эрудицию. Тягу к интеллектуальному Сергей Яковлевич - человек, как отмечалось, молодой и увлекающийся - удовлетворял чтением научно-популярных журналов. И вот в июльском номере широко известного издания Академии наук он нашел подборку статей под общей на двойную страницу шапкой "ТОБОЛЬСКИЙ АНТИМЕТЕОРИТ". Дело было в теплый августовский вечер, во вторник. Нестеренко еще за обедом, придя с работы, перелистал свежий журнал, но не стал читать наспех, жуя, а отложил на потом. Есть особое удовольствие в чтении того, о чем знаешь помимо публикации, и Сергей Яковлевич предвкушал такое удовольствие. Все-таки он одним боком причастен к данному научному событию, а другие читатели нет, ага! Интересно сопоставить то, что он знает, с тем, что здесь пишут... Отобедав, Нестеренко устроился в кресле на балконе, раскрыл журнал. Две самые большие статьи излагали материалы двух конференций, собран- ных по проблеме тобольской вспышки, - общесоюзной и международной. Основное внимание и там и там привлекли доклад члена-корреспондента Академии наук П.П. Файлова, который был председателем экспертной комиссии, и дискуссия по нему. Докладчик обстоятельно показывал, что гипотеза академика Нецкого о метеоритах из антивещества всеми фактами, собранными на месте вспышки, блестяще подтверждена. Дискутанты оспаривали частности, а в целом были с этим согласны. Но Нестеренко больше заинтересовало не это научное согласие, а фотографии и рисунки остеклованной "борозды" в различных ракурсах: расположение ее на местности, вид сверху, вид вдоль горизонтальной оси и даже разрез, в котором она напоминала полуобвалившийся окоп полного профиля. Вникнув в статьи, он понял, что "борозда" фигурирует всюду не между прочим, а как решающий довод в пользу того, что на берегу Тобола упал антиметеорит. Файлов в своем докладе по расположению "борозды" указывал, откуда прилетел на землю антиметеорит: из созвездия Дракона. А видный английский астрофизик, член Королевского общества Кент Табб по геометрии "борозды" вычислил даже массу тобольского антиметеорита, вероятную плотность вещества в нем и скорость соприкосновения с почвой.По Таббу получалось, что метеорит весил около килограмма и состоял из окислов антижелеза и антикремния; скорость его была порядка 40 километров в секунду. - Елки-палки, - сказал Сергей Яковлевич, чувствуя, что лицу стало жарко, а сердце бьется тяжело и гулко. - Да ведь это же... Кaк уже говорилось, мелькнувший в показаниях Алютина факт о прорытой между озером и Тоболом канаве для ловли рыбы вершей не занял внимания следователя - как не занимают нас вещи, малоотносящиеся к нашим прямым целям. И только теперь, глядя на снимки аннигиляционной "борозды", он отчетливо понял, что она и есть тот самый прорытый Алютиным и Калужниковым канал. Действительно: он находился в самом узком месте перешейка между рекой и озером, вел к реке по кратчайшему расстоянию... да и вообще иных канав между Тоболом и озером на снимках местности не было! "Да-а... - Нестеренко потер лоб ладонью. - Вот так финт! Всем финтам финт. Выходит, не разобрались ученые?.. - Он облокотился на журнал, уставился на шумевшую под балконом улицу. - Ну конечно: кузнец таился, помалкивал - как бы за озеро отвечать не пришлось. Калужников погиб. Потом эксперты составили "Заключение", собрали материалы, вернулись в свои институты - и пошла писать губерния! И я сглупил, надо было сразу переслать им копию показаний Алютина. И в голову не пришло! Да и то сказать: ведь это они выезжали на место происшествия, не я. Что же мне их из Ново- двинска поправлять? Сами должны были разобраться. А где ж им вникать во всякую прозу? Они - ученые, люди возвышенного образа мыслей... Скандал!" Сергей Яковлевич еще раз перечитал статьи. Да, выходило, что наиважнейший довод в пользу того, что тобольская вспышка произошла от падения антиметеорита, а не от иных причин, - "аннигиляционная борозда". Канал имени Калужникова и Алютина. "Да как у них все гладко выходит: и вес, и плотность, и скорость, с которой метеорит прилетел из созвездия Дракона! (А ведь и у меня все гладко вышло, никаких вопросов со стороны суда. И я не лучше сработал?!) Простой, но если "борозда" ни при чем, то что же там было? Да, да, юридически все правильно: были угрожающие жизни обстоятельства - вспышка. Но отчего вспышка? Отчего погиб Калужников?" На следующее утро, придя в прокуратуру, Нестеренко затребовал из архива дело Калужникова. И теперь, чем более он вникал, тем яснее ему открывались не то чтобы несообразности, а невероятности в истории с его исчезновением. Так он добрался до блокнотов, перечел их. Тогда, в январе, следователь при оценке заметок погибшего исходил из деликатно, но определенно высказанного доктором Кузиным мнения, что они - блажь. Самое большее, что выжал из них при таком подходе Нестеренко, - это то, что Калужников, увлекшись своими идеями, бросил институт и изменил привычный образ жизни; в конце концов, это было его личным делом. "Ну а если они - не блажь? - думал теперь Сергей Яковлевич, разбирая торопливые фиолетовые каракули и отчеркивая интересные места. - Если Калужников был прав в своей "шальной" идее?" И к концу обеденного перерыва (его Нестеренко и не заметил) в душе следователя стала пробуждаться догадка. Догадка логичная и в то же время настолько дикая, настолько - под стать идее Калужникова - сумасшедшая, что Сергей Яковлевич даже в уме убоялся выразить ее словами. Он чуял, что это возможно - да что там возможно! - что факты дела именно в этом связываются в непротиворечивую версию; но ум его, воспитанный на обычных знаниях и представлениях, выталкивал из себя такую догадку, как вода каплю масла. "Что же делать? - растерянно думал Нестеренко, складывая блокноты в папку. - В конце концов, это не по моей части... Но и оставить без последствий все после того, что я теперь знаю и понял, нельзя. Посоветоваться с начальством? А что здесь почувствует начальство!? Оно посоветует обратиться к ученым. Так это я сделаю и сам!" ВТОРАЯ БЕСЕДА НЕСТЕРЕНКО И КУЗИНА. Институт теоретической физики находился на окраине города, возле Демиевского лесопарка. Это старое помпезное здание имело четыре этажа в центре и по три на крыльях. Высокие и узкие арочные окна, лепные звериные хари над ними, четыре колонны, подпирающие треугольную крышу над главным входом полутораэтажные дубовые двери с фигурной резьбой, голубоватая штукатурка - словом, XVIII век, смесь рококо и коммерческого ампира. Нестеренко быстрым шагом прошел вестибюль, поднялся по лестнице с полустертыми ступнями на третий этаж и двинулся по экономно освещенному коридору, читая таблички на дверях. Кабинет Кузина оказался в конце коридора, у торцевого окна, выходившего на Демиевский лес. Виталий Семенович умеренно изумился появлению следователя. Он поднялся из-за письменного стола (старого, громоздкого, с резными узорами, под стать зданию), душевно поздоровался и сел напротив Нестеренко за приставной столик, тем как бы отстраняясь от своего началь- ственного положения. Кабинет по обстановке мало отличался от комнаты, где работал следователь: стол, стулья, шкаф с книгами, сейф, блеклые портьеры на окнах. Налет интеллектуальности создавала небольшая линолеумная доска в простенке да портреты Нильса Бора и Эрнста Резерфорда - двух стариков с насупленными лохматыми бровями и одухотворенными взглядами. Секунду Кузин и Нестеренко выжидающе смотрели друг на друга. - Так что у вас ко мне... простите, не запомнил вашего имени-отчества? - первым мягко нарушил молчание Виталий Семенович. - Сергей Яковлевич я, и у меня вот что, - Нестеренко решил сразу брать инициативу в свои руки. . - В одном важном пункте вы оказались не правы, Виталий Семенович: Калужников покинул институт и Новодвинск именно в связи со своей "сумасшедшей" идеей. Это определенно следует из записей в его блокнотах, которые мне переслали из Усть-Елецкой. - И он, развязав папку, выложил на столик блокноты. - Вот как! Что ж, возможно и такое. Хотя странно... - Кузин покосился на блокноты. - А чем, простите, этот пункт важен? Оживить Дмитрия Андреевича все равно, к сожалению, нельзя. - Это очень важно, Виталий Семенович! - Нестеренко раскрыл прихваченный из дому журнал. - Вы читали эти статьи? - О тобольском метеорите? Читал - и не только их. - Отлично. А теперь прочтите, пожалуйста, это. - Следователь положил перед Кузиным показания Алютина. Виталий Семенович надел очки. Сначала он читал безразлично. Потом хмыкнул, остро глянул на Нестеренко, дочитал листы до конца, закурил сигарету и принялся читать сначала. ...В науке бывают свершения, идеи, теории, открытия. Но самое захватывающее из всего, что в ней происходит, что будоражит умы, обостряет чувства и отношения, - это, безусловно, скандал. Научный скандал. И сейчас от четвертушек бумаги со скачущими серыми литерами разбитой пишмашинки Усть-Елецкой милиции на Виталия Семеновича повеял в августовской скуке освежающий душу ветер раскрываемого скандала. Да какого!.. И в голове замельтешили возгласы "Ну и ну!", "Ой-ой!", "Вот это да!", и по животу разлились приятные токи нервного возбуждения, и даже румянец выступил на бледных, слегка одутловатых щеках. Доктору наук Кузину не требовалось растолковывать, что значат для истории с тобольским антиметеоритом бесхитростные показания кузнеца Алютина, какой оглушительный приговор они выносят гипотезам,экспертизам и прочему. - Н-да! - высоким голосом произнес он, положил листки, встал и прошелся по кабинету, потирая руки и плотоядно улыбаясь. - Вы не будете возражать, Сергей Яковлевич, если я приглашу сюда некоторых наших товарищей? Надо бы и их ознакомить. - О нет, Виталий Семенович, ради бога! - Нестеренко взмахнул руками. - Давайте сначала обсудим, разберемся сами что к чему. - В чем именно? - В деле. Понимаете, этот факт о канаве - особенно в сопоставлении с записями в блокнотах - проливает иной свет на историю Калужникова да и на саму тобольскую вспышку. - Ах да... блокноты! Что же в них? - Позвольте, я сначала изложу проблему, которая привела меня к вам. Вспомним официальную версию дела. В марте прошлого года физик-теоретик Калужников покидает свой институт и город. Через три месяца он - опять же без внешних мотивов - оказывается в Усть-Елецкой, где у него нет ни дела, ни друзей, ни родных. Там он - снова чисто случайно - попадает на то место, где происходит тобольская вспышка, далее истолковываемая экспертами как факт падения антиметеорита. Останков Калужникова не находят, останков метеорита, естественно, тоже, но обнаруживают следы пожара, радиацию и "аннигиляционную борозду"... Она же - прорытая лопатами канава, - с удовольствием вставил Кузин. - Да - и согласовать это с официальной версией можно единственным способом: что траектория антиметеорита на излете случайно - опять случайность! - совпала с канавой. И точно совпала, прямо в яблочко... И еще: светящегося следа метеорита никто не заметил... - Случайно, конечно, - с улыбкой кивнул Виталий Семенович. - Вот-вот, я вижу, вы улавливаете. Каждое из этих событий принципе возможно, хотя вероятность его и очень мала. Ну, действительно: много ли вы знаете случаев, чтобы человек - к тому же ученый - бросил интересную работу, квартиру, даже перспективу получить союзную премию... и подался в бродяги? - Да только один этот случай и знаю. - И я тоже. Первое маловероятное событие. Второе: Калужников блуждал по стране без определенной цели, как савраска без узды. Ему все равно было, куда ехать, где находиться, это следует из его блокнотов. А оказался в Усть-Елецкой, а в ночь на 22 июля - именно на месте тобольской вспышки. И не в десятках метров от эпицентра, как считали, а точно в нем - ведь рыбачили у самой канавы. Угодил прямо под метеорит! - Третья малая вероятность, - согласно кивнул Кузин. - Четвертая: никто не видел следа метеорита в воздухе. И, наконец, пятая, которая совсем уж не лезет ни в какие ворота: антиметеоритточно прошел по канаве... И все это - независимые случайные события! Каждое в отдельности имеет, если выражаться математически, вероятность, отличную от нуля, хотя и не слишком отличную. Надо же метеориту где-то упасть и Калужников должен был где-то находиться, могли полет метеора не углядеть, и так далее. Но чтоб все так совпало!.. - Вероятность официальной версии происшедшего, хотите вы сказать, оказывается произведением пяти исключительно малых вероятностей - то есть практически равна нулю? - Именно! - кивнул Нестеренко и перевел дух. Он по роду службы больше привык слушать, чем говорить, и длинная речь его утомила. - Вы, я чувствую, увлекаетесь теорией вероятностей? - Кузин с симпатией смотрел на разгоряченного молодого человека. - Есть такой грех. - Стало быть, ученые ошиблись и суд - тоже? - Выходит, так. - Да... действительно, трудно поверить, чтобы все так совпало. Особенно эта канава! Но, Сергей Яковлевич, вспышка-то была. Ее видели, остался ожог местности, радиация И озеро испарилось. - Тоже правильно. - Так как же? Нестеренко развел руками, пожал плечами. Минуту оба молчали. - Вот такой вопрос, Сергей Яковлевич: у вас возникли сомнения, находился ли Дмитрий Андреевич Калужников на том месте и погиб ли он? - На этот счет, к сожалению, сомнений нет. Так оно, похоже, и вышло, что он там сгорел. И решение суда объявить его мертвым вполне обоснованно. Да посудите сами: полтора года минуло с тех пор, а где Калужников? Человек не иголка. - Тогда почему вы решили вернуться к этому делу? Хотите подправить ученых, уличить их в ошибке? Ну отправьте эти показания им, да, может быть, еще в тот же журнал - и дело с концом. Нестеренко грустно усмехнулся. - У вас не совсем верные представления о нашей работе, Виталий Семенович: уличить, накрыть с поличным, вывести на чистую воду... - Ну зачем так! - Кузин протестующе возвел руки. - Да нет, суть вашего вопроса именно такая. Понимаете, приводить всякие происшествия в соответствие со статьями закона - это внешняя сторона нашей работы. А по внутреннему содержанию она (возможно, такое мое суждение покажется вам самонадеянным) близка к работе исследователей. Главное: разобраться, установить, как оно было на самом деле. Не бывает,мне кажется, специализированных истин: одни для юристов, другие для физиков, третьи для театральных администраторов... а бывает просто истина. Ее-то я в данном деле не понял, не установил и, стало быть, если не юридически, то нравственно не прав и совершил ошибку. Нестеренко замолчал, чувствуя, что сердится: не думал он, что здесь ему придется объяснять такие вещи!.. А Виталию Семеновичу было сейчас неловко. "Отшлепал меня мальчик, - думал он, искоса поглядывая на отчужденное лицо следователя. - Культурно отшлепал. Не мне бы такое спрашивать, не ему отвечать. Я увидел здесь скандал, а он - то, что следовало увидеть мне - проблему". - Как это было на самом деле! - с выражением повторил он. - Это вы совершенно правильно подходите, Сергей Яковлевич. Так что простите мне мой... м-м... такой приземленный вопрос. Именно так и надо подходить к истине - как к самостоятельной ценности, независимо от того, чью правоту она подтверждает или опровергает. Это житейская рутина нас заедает так, что стремимся мы, как пра-вило, к пользе. Не знаем, в чем смысл жизни вообще и человеческой в особенности, - а ведь себя так, будто знаем и осталось только накапливать пользу. А может, узнав все истины, поймем, что делать надо не то или не так?.. - Он помолчал. - Но что же там действительно было, со вспышкой этой, с Дмитрием Андреевичем? У вас есть конструктивная версия, Сергей Яковлевич? Ведь если, к примеру, просто так оспорить официально признанную версию тобольского антиметеорита, то даже если удастся доказать про канаву-"борозду", сразу поставят вопрос: а что же там еще могло быть? И действительно, вроде ничего иного предположить нельзя, а? - Можно, Виталий Семенович, - твердо сказал Нестеренко. - Я п

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору