товарищ комиссар.
     - Ну  что ж,  Павел Петрович,  поможем им.  Пусть оседает.  Под нашим
контролем. Пусть. Только Колецки должен быть арестован, он не просто агент
разведки,  он военный преступник.  На его руках кровь советских и польских
граждан. Когда вы летите?
     - Прямо сейчас.
     - Желаю удачи.
     Губин встал и пошел к выходу.
     - Кстати,  Павел Петрович, - сказал ему вслед комиссар, - подготовьте
наградные документы на  всех  участников операции и  не  забудьте польских
товарищей.  А  Ковалеву скажите,  что  ему присвоено звание подполковника.
Пусть выезжает в Москву. Хватит, погулял в контрабандистах. А то привыкнет
к фамилии Ярош и свою забудет.


     Ярош не видел лица человека,  которого ему нужно было переправить, он
видел только его спину.
     Они  шли к  реке.  Колецки,  двое его людей,  агент и  он.  Ночь была
безветренной и светлой.
     - Плохая погода для нашего дела, - сказал тихо Ярош.
     - Ничего, я обещал, что пограничникам будет не до нас.
     Они подошли к реке, и Ярош вывел из зарослей лодку.
     - Садитесь, - сказал он агенту и забрался в лодку сам.
     Внезапно правее вспыхнула красная  ракета,  потом  еще  одна.  Ударил
пулемет, ему, захлебываясь, вторили автоматы.
     - Пошел, - Колецки оттолкнул лодку.
     Секунда, и она растаяла в темноте.
     - Все, - сказал Колецки, - наша игра сделана. Теперь надо спешить, за
нами пришлют самолет.
     Они  втроем  поднялись по  тропинке и  пошли,  сопровождаемые звуками
близкого боя.  Миновали поле, вошли в березовую рощу. Колецки шел впереди,
прислушиваясь к непрекращающейся пальбе.
     Он услышал за спиной хриплый крик,  обернулся, но чьи-то сильные руки
сдавили ему локти,  выкручивая их,  и он застонал. Вспыхнул свет фонаря, и
он увидел Жеготу и Модзолевского. Поль лежал на траве, двое поляков вязали
ему руки ремнем.
     - Оберштурмбаннфюрер Колецки,  -  сказал  майор,  -  именем  народной
Польши вы арестованы.
     Капитан Модзолевский поднял ракетницу.  В  черном небе лопнул зеленый
огненный шар. И сразу же стрельба стихла.
     Колецки понял  все  и  закричал,  забился,  пытаясь разорвать сильное
кольцо рук, державших его.


     Лодка приткнулась к берегу.
     - Теперь тихо, - прошептал Ярош, - идите за мной.
     Они медленно начали подниматься по склону.
     Тамбовцев видел,  как  две темные фигуры поднялись на  склон и  пошли
вдоль опушки в сторону деревни.
     - За мной, - прошептал он солдатам.
     Старшина Гусев и трое пограничников неслышно двинулись за капитаном.


     Ярош и агент вошли в деревню.
     - Где живет Кучера? - спросил агент.
     - В школе.
     - Я пойду к ней,  а ты иди в город, купи мне билет до Минска и жди на
площади у вокзала.
     - Деньги.
     - Какие, тебе же заплатили?
     - Только за переход.
     - На, - агент протянул ему пачку, - здесь хватит на все.


     Из  окна вокзала Губин и  Тамбовцев наблюдали за  площадью.  Поезд до
Минска должен был отойти через двадцать минут.  Ярош стоял у  киоска и пил
квас.
     - Едут, - сказал Губин и облегченно вздохнул.
     На площадь выехала бричка, правила ею Анна Кучера.
     Агент увидел Яроша и сказал тихо:
     - Ликвидируйте его на обратном пути.
     Анна молча кивнула.
     Ярош подошел к бричке, протянул билет.
     - Поезд отходит через пятнадцать минут. Ты подвезешь меня, Анна?
     - Конечно, дядя Ярош.
     - Тогда я папирос куплю, ты подожди.
     Агент шел по перрону.  Остановился у  шестого вагона,  протянул билет
проводнику. Поднялся в вагон. Загудел паровоз, вагоны двинулись и медленно
поползли вдоль вокзала.
     - Все, - сказал Губин, - поехал наш красавец.
     Ярош подошел к бричке, легко запрыгнул на козлы.
     - Слезай, Анна.
     - Почему? - не понимая, спросила она.
     Ярош крепко взял ее за руку.
     - Тихо, ты арестована.
     Анна  на   секунду  отвела  глаза  и   увидела  Тамбовцева  и   троих
пограничников, идущих к бричке.


     А война уходила дальше и дальше на запад. Заканчивалась осень. Но еще
впереди была  последняя военная зима,  а  потом  уж  весна  Победы.  Война
откатывалась, а на границу выходили наряды. В любую погоду. В любое время.