ньку начали, заслали туда своих людей.
     Сергей достал фотографию Духа и протянул ее Саше.
      - Этот тот самый Гриня. Возьми, вдруг пригодится. Если
под видом коммерсантов там блатные ошиваются, то и Гриня мог
засветиться. Он этим летом в Грузию летал.
      Хромин убрал фото в карман и, мягко взглянув на друга,
спросил:
     - Как у тебя с Катей?
     Летом Сергей рассказывал ему о своих личных планах.
      - Наверное, не выйдет, - грустно проговорил Кострецов.
-  Недавно  взял  я Катю и Мишку на рыбалку.  Отлично  время
провели, шашлыки, уха. Болтали о всяком. Под конец предложил
я ей вместе жить.
     Сибиряк Хромин, у которого не ладилось с женой, как и у
всех  "правильных" оперов из-за их в полном смысле чистой  и
значит небольшой зарплаты, от сочувствия даже приоткрыл  рот
и поторопил:
     - Дак что же?!
     - Ответила, что по этому вопросу еще не уверена.
      - Да-а? - разочарованно протянул Саша. - Чего ж ей еще
надо?! Ты Лешкин друг, Мишка тебя любит.
     - Не знаю, Сань. Но уважаю ее за откровенность. А могла
бы схитрить, она ж от тебя и меня зависима.
      -  Ты о деньгах, что мы ей на жизнь для поднятия Мишки
подбрасываем?
     - Ну да.
     Хромин покачал широколобой головой.
     - Не такая она. Уральская девушка. Всегда скажет только
то, что думает.
     - В общем, насильно мил не будешь.
     Саша мотнул головой.
     - Окончательного приговора тебе еще нет. Погоди.
       Кострецов  поплескал  выветрившейся  пеной  в  пивной
кружке.
     - А что мне еще остается?!
      -  Кроме  Кати, еще-то кто имеется у тебя  на  примете
после того, как с Ириной завязал?
      -  Да  откуда, Сань? Я не бабник. А дело, связанное  с
этим Гриней Духом, такое подвалило, что надо профессором  по
женской части быть.
     - Неужели?! - осклабился Хромин.
     Сергей тоже улыбнулся.
      -  "Канаю"  перед  одним маньяком, управляющим  ночным
клубом, в которое девиц голышом отбираю.
     - Да откуда ж у тебя такие бабы?!
     - У меня-то их нет, но у маньяка имеются. Этот парень в
азарте  первую встречную в машине так трахал, что она ногами
потолок едва не пробила.
      -  О-о,  -  уважительно произнес Саша. - Такой  способ
офицерским называется - ноги на плечи. Ты пробовал?
      -  Да  пробовал, - лихо прищурился Кострецов,  -  если
+."*  o  попадалась. Я хоть мент, но все ж таки полноправный
офицер.
      -  Ну,  как-нибудь маньяку не уступишь,  -  проговорил
Хромин.
     - Постараюсь, я на женщин теперь злой.
      Они  долго  еще сидели, разговаривая на  разные  темы.
Кострецов,  не  показывая  виду, думал,  что  и  сегодня  он
вернется  в  свой  заныр на Чистяках, где его,  как  всегда,
никто не встретит.

                             ***

     Хромин позвонил Кострецову через день.
      - Серега, клюнуло на аэродроме Чкаловской. Наш человек
засветил   фото   твоего  Духа  кое-кому  там   в   обслуге.
Припомнили,  что  летом оттуда Дух этот  как  раз  в  Грузию
вылетал.
      -  О,  не подводит еще меня гироскоп, как я тут одному
лейтенантику  доказывал! Так что? Докладываю по  начальству:
пусть  в этом направлении будет совместная разработка МВД  и
ФСБ.
     - Еще тебе подробности. Дошуршались наши люди и до кое-
чего  в  документах по коммерческим рейсам. Вскоре готовится
уплыть с Чкаловской автопартия на Тбилиси. По ней уже начали
поступать  бумаги. Выкладывают представители  той  автофирмы
акты  техосмотра каждой тачки, и получается, что машины  для
самостоятельной транспортировки непригодны.
      -  Понятно, - сказал Кострецов. - Если это  автопартия
Духа, то дальнейшая схема может быть следующая. На машины  с
перебитыми   заводскими  номерами  надо  заиметь   настоящие
документы.  Акты техосмотра тогда туфтовые. Когда перебросят
тачки в Грузию, там к актам приложат такие же справки-счета,
удостоверяющие, что каждая машина куплена в  Москве  какими-
нибудь тбилисскими грузинами. По этим бумаженциям свои  люди
из грузинской автоинспекции выдадут доподлинные документы  и
номера на перекинутые тачки. Отмоют автоугоны.
     - Но пока все нормально задокументировано.
      -  Все  и  будет  внешне тип-топ,  если  свои  люди  у
авиаавтоугонщиков  и  на  Чкаловской,   и   на   принимающем
аэродроме  в  Тбилиси. В Грузии-то куда рейс  с  автопартией
приземлится?
     - На аэродром российской военной базы.
      -  Ну  вот. Под Москвой и под Тбилиси военные  хапуги,
очевидно,  завязаны. А им в помощь еще доблестные грузинские
гаишники. Все зарабатывают с этих дел хорошо.
      - Сергей, если твоя версия верна, что нужно, чтобы тут
засечь этих комнатных орлов? Не возиться же с каждой тачкой,
устанавливая,  перебиты номера, нет. Такая автопартия  может
быть разбавлена и нормальными машинами.
      -  А  у  меня  на  этот  случай  имеется  подробнейший
списочек,  - торжественно сообщил Кострецов. - В нем  -  все
угнанные  от  театров тачки, с мельчайшими приметами.  Уж  в
описании  такого  хозяева, талантливый артистический  народ,
постарались. Во-первых, модели, года выпуска машин совпадут.
@  потом,  как ты машину ни перекрашивай, ни холь, а  родные
заметки там припечатаны. Я тебе списочек отксерю и сейчас же
перешлю,  он  с  массой  деталей-примет.  Будь  здоров,  иду
докладывать  начальству  о наших с тобой  делах  -  будущих,
конечно.
     - Давай, давай. Замути наш контакт задним числом, чтобы
ваши  на наших вышли и утвердили мое с тобой сотрудничество.
А  то почему-то некрепко дружат наши начальники, - усмешливо
заключил Хромин.

                             ***

     Капитан пошел к подполковнику Миронову.
      После летнего раскрытия Кострецовым банды в недрах МВД
Миронов  очередной  раз проникся большим уважением  к  нему,
лучшему  оперу ОВД. Но потом опять насела текучка, Кость  по
своей  манере  не отписывался вовремя, зажимал  от  следаков
свои  оперданные, если видел, что дуроломно  ведут  дело.  В
общем,  вел себя обычно, подчеркнуто-независимо,  за  что  и
болтался  до  сих пор в звании капитана. Миронова  он  снова
стал раздражать.
       Кострецов  давно  махнул  рукой  на  свое   возможное
повышение в должности и звании, но, когда выпадал интересный
розыск,  как  было в театральном расследовании, он  применял
свою сметку, изощренность в приемах и к коллегам, чтобы  они
ему  не  мешали, а то б и помогли. С этим капитан и зашел  к
Миронову.  Четко,  по-уставному  отрапортовал  от  дверей  о
прибытии.
      -  Садись,  -  небрежно  бросил  седой  волк  уголовки
Миронов.  -  Товарищ подполковник, у меня  по  расследованию
краж  в  театрах есть данные, что замешанная  в  этом  банда
автоугонщиков  Грини Духа связана по сбыту машин  с  военным
аэродромом  у станции Чкаловская, - начал мутить  Кострецов,
чтобы  не  попало им с Хроминым за самодеятельный  служебный
контакт.
      -  Какие  данные?  - уточнил Миронов.  -  Пока  только
оперативные,  - валил на эту бескрайне таинственную  область
своего  ремесла  капитан.  -  Стукачи  сообщили,  что  Гриня
собирается  перебросить автопартию, в которой украденные  от
театров   машины,   в  Грузию  с  Чкаловской   площадки   на
коммерческих рейсах военно-транспортных самолетов. - Ну, это
заграничные  дела. Ими больше занимается  "контора",  -  по-
старому жаргонно назвал ФСБ подполковник.
      -  А  почему  б  на ФСБ не выйти? Иначе  нам  Духа  не
зацепить,  а  он  или его люди при угоне  "роллса"  человека
убили.
     Миронов усмехнулся.
     - Выйдем на "контору", доложимся по твоему Духу, а она,
как всегда, сливки снимет, если прижмет его автопартию.
      -  Чтобы  этого не произошло, я вам и докладываю.  ФСБ
может  случайно автопартию Грини зацепить, хотя б  и  уже  в
Грузии. Тогда точно себе лавры навесит.
     Подполковник сморщился и поинтересовался:
      - С чего это они ее зацепят? Они там по Абхазии до сих
/.`  не могут разобраться. Да мало ли они в последнее  время
на Кавказе проспали?! И чтоб какие-то тачки вычислили?!
     Кострецов озабоченно произнес:
      -  А  мне что делать? Дух после убийства ушел в  тину,
улик  никаких, - заливал он. - Мне без такой помощи  его  не
прихватить. И ниточка по шайке Феди Трубы оборвалась  с  его
кончиной.  А театральные шумят, у них вся московская  пресса
подвязана,  и  телевизионщики тоже. Понесут нас  с  газет  и
экранов.  - Что ж ты, великий опер, в тупик стал?  -  ехидно
осведомился Миронов. - Бывает, - уныло ответил Кострецов.  -
Много всегда на себя, Сергей, берешь, - сказал подполковник,
смягченный  покорным видом капитана. - А без помощи  опытных
людей не обойтись.
     Он имел в виду больше, конечно, не ФСБ, а себя.
      - Ваша правда, - самоотверженно шел Миронову навстречу
Кость. - Не хочу, чтобы убийца Дух на чужих машинах по  воле
разъезжал.
      - Ладно, - кивнул подполковник, - доложу наверх. Пусть
там решают.
      Вышел  от него Кострецов с легким сердцем: его  заявки
вполне  должно  было  хватить на  начало  совместной  с  ФСБ
разработки  аэродрома  у  Чкаловской.  Капитан  с   чувством
резюмировал про себя: "Хороший портной неделю шьет, а в  час
все справляет".

                             ***

      Отлично  работала у Маэстро своя "ФСБ".  Его  люди  на
Чкаловской  немедленно доложили ему, что тут кто-то  всерьез
заинтересовался  документацией на готовящуюся  к  переброске
автопартию Духа.
      Агенты  Маэстро  не могли установить, что  действовала
всамделишная ФСБ, но пахану было достаточно и этой  наколки,
чтобы       заняться      подготовкой       быстрого       и
высококвалифицированного устранения  Грини,  как  только  он
попробует  провернуть  свой  первый  и  последний  воздушный
автомост на Грузию.
      У  Маэстро  был  личный  киллер,  фанатично  преданный
пахану. Этого молодого человека звали Вадим, но выглядел  он
таким  беспомощным, едва ли не подростком,  что  все,  кроме
Маэстро,  небрежно кликали его Вадик. Никто  и  подумать  не
мог, что у Вадика руки по локоть в крови.
      Маэстро набрал по сотовику только ему известный  номер
Вадика и отечески спросил:
     - Как жизнь, сынок?
      -  Добрый день, - отозвался Вадик своим тонким, слабым
голосом. - А вы как поживаете?
     - Все своим ходом. Есть для тебя серьезная операция.
     - Очень благодарен.
       -   Внимательно   слушай.  Объектом  будет   довольно
авторитетный  братан, бригадир команды автоугонщиков.  Зовут
Гриня  Дух. Почему Дух? Закаленный парень. Бывший спортсмен-
гонщик,  на  войне  в  Афгане армейским водилой  под  пулями
"духов"  был.  Имеет  несколько ходок  на  зону.  Характером
*`cb."  b,  недавно на деле одного шоферюгу  уложил  броском
десантного ножа - точно засадил между лопаток.
     Вадик осведомился:
     - Простите, что перебиваю. Дух отлично владеет ножом?
      - Не думаю, сынок, что он на все сто пудов пером может
шустрить,  хотя  кое-чему в Афгане, конечно,  научился.  Это
была  его  первая и случайная мочиловка. Гриня по натуре  не
мокрушник.  Его главный азарт - тачки. Влюблен в них.  Тачка
для  него, что баба со всеми прибамбасами: буфера,  передок,
корма.
     - Вы так поэтично рассказываете...
      - Ты ж знаешь, что я и поэт. Так вот, Гриня крутой по-
бакланьи, по-хулигански. Может "духово" стыкнуться,  драться
до  упаду, но профессионализма в этом нет. Ну, стреляет еще,
наверное, неплохо. Опасен по завалу он в другом.
     Маэстро закурил, помолчал.
      -  Да-да,  я внимательно вас слушаю, - пискляво  подал
голос Вадик.
      - Гриня, понимаешь ли, человек с большим воображением,
выдумкой  и интуицией. Последнее его дело: угнал средь  бела
дня от самого офиса "Лукойла" "роллс" ручной сборки, это его
шоферюгу  он положил. Придумал же, Дух духовой.  Одел  своих
ребят   в   майки   "Гринписа",  те   к   офису   подвалили,
замитинговали,  накрыли  транспарантами  тачки  на  парковке
вместе с нужным "роллсом". Гриня под их прикрытием с водилой
разобрался и без всяких помех лайбу увел.
     - Талантливый человек, - с уважением произнес Вадик.
      -  Вот  именно! Так что при разработке Духа это  резко
учти.   Способен  на  неожиданности,  виртуозен  в  просчете
ситуаций,  вариантов, нюх собачий. Вернее, лошадиный.  Гриня
на  конокрада  смахивает.  Подружишься  с  ним  на  хате   у
Вахтанга. Давно там был?
      -  Да  захожу, - со смущением, совсем тихо  проговорил
Вадик.
     Маэстро рассмеялся.
     - Знаю, что неровно к Соньке дышишь.
       Он   упомянул   напарницу  Вахтанга  по   организации
вакханалий, тридцатипятилетнюю Соню.
     - Это все знают, - виновато сказал Вадик.
      - Проехали, Вадя. Значит, сынок, скорешишься с Духом у
Вахтанга  на  днях.  Гриня  туда  за  бабками  придет  и   в
представлении голожопых бабочек поучаствует. До  завала  его
будет у тебя некоторое время. Какие вопросы?
       -  Такую  фигуру,  как  Дух,  убирать,  видимо,  надо
бесследно?
       -  Обязательно!  Это  ж  деловой.  За  Гриней  -  его
московская бригада. Гриню и на Кавказе пиковая братва  знает
как  облупленного. Надо дело сделать тоньше комариного хера.
Сховать  его  останки  ты не хуже царских  сховаешь.  А  вот
высокий  театр  в  этом  деле  обеспечь,  чтобы  клиент   не
трекнулся, не унюхал беды.
      - Вы все-таки больше артист, чем поэт, - сказал Вадик.
- Мастер сцены. Я вас очень хорошо понимаю.
     - На то и рассчитываю, сынок. С моей стороны прокола не
!c$%b.  Но и ты, Вадя, - артист. Так что не должен подвести.
Мало, что ли, мы с тобой таких спектаклей ставили?
       -  Отлично  работается  под  вашим  руководством,   -
признательно пропищал Вадик.
      -  Вообще, - хохотнул Маэстро, выступающий  уже  не  в
личине  прораба  над бригадирами, а в своей  любимой  маске,
артистической, - вся история эта театральная. Нам  сам  черт
велел ее классно доиграть до занавеса. Началась она с театра
"Современник"  и  театра-студии Табакова.  Я  срежиссировал,
чтобы  Дух  и еще один бригадир отбомбили те храмы искусства
по брюликам, другому барахлу и тачкам. Что Гриня, что второй
ладно сыграли роли.
       Он   не   упоминал  поименно  Федю  Трубу  по  своему
обыкновению никому не говорить лишнего.
      -  И  представь, второго после завершения его  выходов
случайно  кончили. Будто б Шекспир рогатый  прибрал,  что  и
положено в трагедии. Ну, а Гриню в полные духи тебе финально
определять. Пьеса, как всегда, ответственная. Тебе  иных  не
поручаю.
      -  О  чем вы говорите, не подведу, - погромче  заверил
Вадик.  - Еще уточнение: как Дух с женщинами? У него подруга
есть?
      -  Подруги  нет. Так, возится с какими-то  биксами  по
случаю.  А баб любит. У всех азартных тут куда хер,  туда  и
ноги.
     - А близкие друзья? Люди, которым он доверяет, имеются?
     - Что-то не слышно и о таких Грининых корешах, Вадя. Да
он,  как и вся братва, в крайняке один на льдине. Ты  насчет
того: может ли кто его от всей души подстраховывать?
     - Совершенно верно.
     - Сомневаюсь, Вадя. Такая наша жизнь волчья. Это только
мы с тобой, как батя с сыном.
      Вадик замолчал. Маэстро понимал, что у того после  его
заявления перехватило от восторга дыхание.
     - Какие еще вопросы? - окликнул он "сынка".
     - Все ясно.
     - Ну, Вадя, фарта тебе.
      Маэстро отключил связь. Думал о том, что действительно
только с Вадей он, будто б по-отечески, наиболее раскован.
     "Почему?! Мало ли таких пацанов под ногами путается?"

                             ***

       А  киллер  Вадик  после  окончания  разговора  ничего
небрежного  о Маэстро не смел подумать. Так цельно,  истинно
по-сыновнему   он  относился  к  пахану  не  из-за   страха,
смешанного  с  уважением, как бывает  перед  строгим  отцом.
Бывший  детдомовец, Вадик просто не представлял себе ни  что
такое  отец,  ни  что  такое  сын.  Для  Вадика,  проведшего
изуродованное   детство  в  сиротских  беспощадных   стенах,
пригревший  его  Маэстро  был  первым  настоящим   мужчиной,
который обратил на него внимание.
      Маэстро же приблизил этого пацана к себе, учуяв в  нем
прирожденного убийцу.
      Бесцветный,  болезненный  Вадик,  страстный  книголюб,
которому   было   сейчас   двадцать   лет,   впервые    убил
четырнадцатилетним  в  детдоме  на  Волге,  где  жили   одни
мальчишки. Тот паренек был грозой среди детдомовцев и  часто
обещался Вадика "оттрахать". В конце концов Вадик изобразил,
что сам давно этого желает.
      Они  пришли  после  ужина к полуразрушенной  кирпичной
кладбищенской  ограде.  Вадик  с  готовностью  снял   штаны,
нагнулся, упираясь в стену одной рукой. Другой он прижимал к
груди под рубашкой тесак, украденный с кухни. И когда боевой
паренек схватился за его зад, Вадик, не оборачиваясь,  точно
рассчитанным движением ударил того в голый живот тесаком.
      Потом  Вадик обернулся и долго еще бил ножом  в  слабо
белеющий  живот  упавшего парня. Он отволок  труп  на  давно
примеченное  место  с  большим  подземным  склепом  каких-то
купцов.  Там  и  заховал  его,  поглубже  зарыв  припасенной
лопатой.
      Исчезнувшего сорви-голову долго не искали, решили, что
в Волге утонул.

                           Глава 4

      Вахтанг  Барадзе был тем самым грузином, о секс-рабыне
Марине  которого рассказывал Кострецову Топков.  После  того
как  Вахтанга выгнали из ВГИКа, он подружился  в  Москве  со
своими  лихими земляками - грузинскими ворами. Свела  его  с
ними  красавица  Соня.  Тогда еще  женщина  под  тридцать  и
ослепительной   внешности,  она  была  любовницей   матерого
"законника"  Нодара.  Но  ее  первосортные  прелести  вскоре
должны   были  померкнуть.  Предвидя  это  и  свою  грядущую
отставку у избалованного юбками Нодара, мудрая Соня задумала
более устойчивый и перспективный бизнес.
     Тогда-то и встретился ей Вахтанг, прощавшийся со своими
киношными  амбициями. Соня сообразила, что этот  напористый,
помешанный  на  сексе  грузин  сможет  помочь  ей  сколотить
подпольный бордель для авторитетных блатных. У Вахтанга были
знакомства  в артистической, богемной среде, куда  бабочками
на огонь слетаются юные красотки.
      Вахтанг  как  поставщик  и, так  сказать,  организатор
живого товара подходил также тем, что не мог избавиться и от
иллюзий по части своих режиссерских талантов. Возможно, что-
то там и было. Может быть, возьмись Барадзе за ум, он и стал
бы  знаменитостью.  Но зацикленность  на  сексе  давила  все
намеки на творческий напряженный труд. Зато апломба Вахтанга
вполне  хватало  на  режиссуру  борделя,  принципы  которого
придумала Соня, прошедшая под ворами многострадальную  секс-
школу.
      Пришлось ей повозиться с Вахтангом, во всех отношениях
считающим  себя  пупом  вселенной. У Сони  была  дочь  Нюся,
которой  тогда исполнилось тринадцать лет. Кто именно  зачал
девочку, Соня, бывшая заправской воровской биксой, и сама не
знала.  Но  в  тринадцать Нюся превратилась в очаровательную
нимфетку. Худенькая природная блондинка, с огромными  синими
глазами-блюдцами,   матово  бледная,   с   козьи   торчащими
#`c$*  ,(, высокими ногами - вылитый падший ангел,  особенно
после   того,  как  ее  развратил  Вахтанг.  Соня,  и   сама
натешившись  с  грузином, в полном  смысле  слова  подложила
этому курчавому сатиру для будущей пользы дела и свою дочку.
Так они втроем сорганизовались в "киносъемочную группу".
     По большей части обрабатывали провинциалок. Соня и Нюся
отыскивали их по указаниям Вахтанга на богемных тусовках и у
подножья  киноолимпа, где они бродили, готовые на все.  Мать
выдавала  себя за помощника режиссера, набирающего труппу  в
новый   фильм.   Синеглазая  дочка  с   косичками   оттеняла
серьезность  ее  намерений. Будущих кинодив везли  в  снятую
квартиру,   где   перед   ними   представал   пока    одетым
"кинорежиссер"   Вахтанг.  В  чай  и  кофе  девицам   сыпали
психотропные  средства. Потом Вахтанг их насиловал,  а  Соня
снимала это на видео. Вахтанг только ставил и играл