что?
   - Я домосед, лучше с вами посижу... Мы тут, кстати, из  Москвы  захватили
кое-чего...
   Он зашел в домик, вытащил из сумки бутылку "Московской"  и  направился  в
хозяйский дом.
   - Хорошая рыбка у вас, Анна Петровна, - хвалил  Марк,  пробуя  нарезанную
толстыми ломтями севрюгу и осетрину. - Не в магазине, небойсь, берете, а?
   - Да вот, Фима, Ефим Петрович, бывает, значит, в  колхозе  или,  как  там
сейчас?.. Тэ-о-о, какое-то... На трудодни получает. Когда и подрыбачит еще.
   - Понятно. Хорошая рыба! - нахваливал Марк, - Что-то  мы  плохо  пьем!  -
говорил он, поглядывая на мужчин, чувствовавших себя скованно  за  столом  с
молодым московским гостем.
   - Еще по одной, а?
   Они пожали плечами. Марк разлил водку в пустые стопки хозяев.
   - За ваш приезд! - пригубила винца и Анна Петровна.
   - За хороший отдых! За вас! - добавил Марк.
   - ...Ну вот, - продолжал рассказ Ефим Петрович, - машина остановилась,  а
оттудова выстрел. Ранило его в нерв какой-то. Два месяца в  больнице  лежал,
так и не смог встать. В коляске он, инвалидом остался.
   Пенсию платят.
   - Бедный мой племянничек! - утирая слезы, причитала Анна Петровна.
   - А с браконьерами, ну с теми, которых он, как вы  говорите,  в  ту  ночь
поймал и которые ему угрожали, что с ними сделали? - спросил Марк.
   - А ничего! Пришел утром начальник  милицейский,  Власенко,  отпустил  их
всех под расписку какую-то. Потом, значит, оказался  протокол  не  правильно
составлен. А рыбы всего килограммов  сто...  Куда  остальная,  до  полтонны,
девалась - не известно, как бы  и  не  было  вовсе.  Вот  и  отделались  они
штрафом. И сейчас гуляют по морю.
   - Но с выстрелом-то как же, а? - удивился Марк.
   - Кто это сделал - не  установили.  Те,  кто  угрожал,  в  это  время  за
решеткой, понятно, сидели. Так никого и не нашли...
   - ...Потому как не хотели искать, -  заключил  Григорий  Васильевич,  муж
хозяйки, - Все они  дружки  друг  дружке.  Милицию  всю  кормят,  прокурора,
судью... Всю власть. Мы в район, значит, писали. Комиссия приехала, почитай,
все полковники были. Так они, первым делом на пикник укатили. Водка, видать,
рекой лилась. Нарушений, понятное дело, не нашли. А весь  город  знает,  как
Дзюба с дружками веселится. Дзюба - это тот, которого  наш-то  племянник  не
раз на незаконной ловле "брал".  Он  и  угрожал  расправиться...  -  пояснял
хозяин. - Так вот когда Дзюба веселится, весь город ходуном ходит. В гаражах
в ихних в карты на миллионы играют...
   - Может, народ немножко преувеличивает? -  предположил  Марк,  -  знаете,
любят иногда... прибавить, а?
   - Ничего я не прибавляю! - обиделся  Григорий  Васильевич,  -  Они  моего
племянника инвалидом сделали! Да у кого угодно спросите! Все их банду знают!
И то, что данью товарищества обложили... Подавай им не севрюжью, а осетровую
икру! А начальник-то отдела милицейского, Власенко, дом  какой  построил!  И
машину новую купил!
   - Так ведь он, наверное, много получает... - предположил Марк.
   - От браконьеров он все получает!
   - Не пойман - не вор! - напомнил Марк.
   - Так кто его ловить-то будет?! - снова вступил в разговор Ефим Петрович,
- Вот Бродин, лейтенант, был там один. Ловил их. Так  уволили  его,  да  еще
дело  завели,  будто  изнасиловать  он  хотел...  тут   одну.   Певичку   из
"Кристалла"...
   - Не мог он этого сделать! - категорично заявил Григорий Васильевич.
   - Не мог! - поддержал его Ефим Петрович.
   - А она? - проронил Марк.
   -  Что,  она?  -  удивился  Ефим  Петрович.  -  Известно,  кто   в   этих
барах-ресторанах работает. Заплатили ей, вот и оклеветала честного человека.
   - У него ведь семья, дети... - сетовала Анна Петровна.
   - А в Москву писали? - спросил Марк.
   - Москва - она далеко.  Москвы  -  ее  на  всех  не  хватит!  -  обиженно
проговорил Ефим Петрович.
   - Да-а-а. - протянул Марк.
   Лена задернула шторы на окне маленькой кухоньки. Набрала в чайник воды  и
поставила его на плиту.
   -  Подруга  уехала  к  родителям.  Просила  присмотреть   за   домом,   -
рассказывала она Андрею, расположившемуся на табуретке  у  стола.  -  Может,
здесь они не сразу нас найдут.
   - Лен, так почему вы считаете, что они вообще должны нас искать?
   - Это не шпана. Это бандиты, способные на все.  Однажды  они  мне...  уже
продемонстрировали это. А потом...
   - Что?
   - Они заставили  меня  оклеветать  порядочного  человека...  Милиционера,
который боролся с браконьерами... Я не знаю, с чем  это  связано...  Но  это
так.
   - Именно они? Те самые, что напали на нас сегодня?
   - Да. Я узнала их... Но был еще один, старший...
   - Расскажите, Лена. Это может быть очень важно!
   - Хотите написать? - горько усмехнулась она. - Молодой журналист поехал в
отпуск, а привезет захватывающий очерк о браконьерах, провинциальной  певице
и продажной милиции?
   - Почему бы и нет, если это поможет?
   - А что будет  с  нами?  Здесь,  вдалеке  от  Москвы,  в  этом  маленьком
курортном  городе,  где  отдыхают  только  пышнотелые   мамаши   со   своими
раскормленными детишками  из  таких  же  провинциальных,  пыльных,  скучных,
вонючих городов. Я совсем не героиня, я боюсь! После  того,  что  я  увидела
однажды... я руки на себя наложить хотела... Да вот, не смогла...
   - Послушайте, Лена, я обещаю вам, что без вашего согласия не появится  ни
строчки... Но я должен знать правду... И тогда, как  это  ни  покажется  вам
странным, я, может быть, сумею вам помочь!
   Девушка сделала несколько судорожных глотков чая. Руки, сжимавшие  чашку,
дрожали.
   - Однажды ко мне в гримерную пришел человек,  -  начала  она  рассказ,  -
По-моему, я видела его несколько раз до этого в ресторане, возможно,  кто-то
даже специально показывал мне его. Он сказал: "Ты актриса,  тебе  ничего  не
стоит сыграть нужную мне роль. Мы тебе заплатим!" Я  не  понимала,  чего  он
хочет от меня. Он объяснил: "Ты должна прийти к лейтенанту Бродину в кабинет
и разыграть попытку изнасилования. Разорви платье, поцарапай его и себя... И
не советую отказываться. Тобой и так недовольны..." Я, конечно, возмутилась,
стала выгонять его. А он, уходя, пригрозил: "Смотри! Даю  три  дня...  И  не
вздумай обращаться в милицию..."
   - Я испугалась, конечно, - продолжала девушка, - но не делать же, как  он
сказал, в самом деле! За два года я здесь  насмотрелась  на  многое:  пьяные
драки в ресторане, поножовщина. Видела, как дают  и  берут  взятки,  чаевые,
привыкла к приставаниям. Ребята, - официанты, бармены, оркестранты - они,  в
общем, неплохие. У  них  просто  свой  мир,  со  своими  законами,  кодексом
чести... Они обирают пьяных, обсчитывают, приторговывают девочками,  но  они
честны со своими,  даже  по-своему  добры...  Прошло  три  дня.  Я  откатала
программу, вышла из  ресторана,  пошла  домой.  Ночь,  как  сегодня,  вокруг
никого. Вдруг рядом, как в детективе,  остановилась  машина  и  эти  четверо
схватили меня и впихнули на заднее сиденье. Пластырем стянули рот,  завязали
глаза и повезли. По дороге лапали меня...  Освободили  в  каком-то  подвале.
Передо мной сидел тот же человек, который приходил в гримерную. Я,  кажется,
навсегда запомнила это красноватое, обветренное лицо, маленькие, узкие, злые
глаза...
   "Три дня прошло, - сказал он, - ты ничего не сделала. Думаешь, мы будем с
тобой шутки шутить? Привяжите ее!" Меня усадили на стул и привязали к  нему.
"Тащите девчонку!" - распорядился тот человек. И в комнату  ввели  связанную
девушку. Я никогда ее раньше не видела.  От  страха  она  вся  дрожала...  Я
поняла тогда, что значит - "расширенные от ужаса глаза" ... Наверное, у меня
были такие же... Дальше - страшно вспомнить...
   - Если вам трудно, Лена, не рассказывайте... - сказал Андрей.
   - Я хочу, чтобы вы поняли меня...  "Начинайте!"  -  скомандовал  главный.
Двое схватили ее, - продолжала рассказ Лена, - и начали с диким смехом рвать
на  ней  платье.  Она  не  могла  даже  кричать  и  сопротивляться.   Потом,
обнаженную, повалили на большой, обитый железом стол, а запястья рук  и  ног
прикрутили веревками к ножкам стола. Так она лежала - распятая, свесив  ноги
к полу, а эти садисты по очереди насиловали ее. Первым был их главарь...  Он
еще при этом тушил окурок сигареты ей о грудь, шею, живот, ноги...  Ее  крик
мне часто снится по ночам... И они, в черном... Звери!
   - В черном? - переспросил Андрей.
   - Да,  они  были  в  какой-то  форме,  как  железнодорожники...  Какие-то
петлицы... Она потеряла сознание, ее окатили водой.  Тот,  кто  приходил  ко
мне, стал бить ее... какой-то особой плеткой... Она уже  не  могла  кричать,
только стонала. После этого, этот садист... -  Лена  собралась  с  силами  и
продолжала, - достал зажигалку и, когда девушку вновь  привели  в  сознание,
стал ей подпаливать ... волосы... Вы понимаете, где? Потом ее унесли. Что  с
ней стало, я не знаю. А этот садист  сказал  мне:  "Место  свободно.  Хочешь
попробовать? Нет? Тогда завтра же делай,  что  тебе  велено.  И  не  вздумай
сбежать из города или пойти в милицию! Все равно поймаем, а смерть покажется
тебе счастьем по сравнению с тем,  что  мы  с  тобой  сделаем!  Я  тебе  уже
говорил: тобой недовольны!"
   - Меня высадили в центре города, - продолжала Лена свой рассказ. - Я  еле
дотащилась домой. Хотела покончить с собой. И не смогла...  А  на  следующий
день с утра пошла в милицию и разыграла мерзкую сцену... Внушила  себе,  что
это всего лишь спектакль, и мне надо сыграть роль. Я ведь училась когда-то в
театральном... Через день в гримерной нашла конверт с сотней долларов. Я  не
потратила ни цента из этих денег... Больше я этих гадов не  видела,  думала,
что все кончилось... И вот!
   - Лена, вы должны были понимать, что это только начало. Ведь должен  быть
суд! А вы - пострадавшая ... жертва...
   - Я как-то не думала об этом... - удивленно призналась девушка. -  Должен
быть суд? Что же теперь делать?
   - Положение веселое, - подытожил Андрей, - все  это,  скорее,  похоже  на
западный боевик.
   - Вы мне не верите?
   - Конечно, верю. Чтобы придумать такое, надо быть Агатой Кристи!
   - А если все же пойти в милицию? - спросила девушка.
   - Надо подумать...Уж слишком нагло действуют, ничего не боятся... Неужели
все дело в браконьерстве, в икре?
   - Не знаю.
   - А что значит -  "тобой  недовольны",  -  спросил  Андрей.  -  Кто  вами
недоволен? Чем?
   - Представления не имею.
   - Подумайте!
   - Думала уже не раз. Не могу понять, - ответила она.
   - Вы кого-то обидели? Кому-то отказали? Простите, возможно, здесь  что-то
интимное... Но это ключ ко всему... Чье-то ухаживание... В ресторане...
   -  Мне  многие  предлагали...   Сами   понимаете,   какого   сорта   были
предложения...
   - Ну, может быть, была любовь, потом расставание... Простите,  я  пытаюсь
понять.
   - Любовь! Расставание! - горько усмехнулась девушка, - Все это было, но в
другой жизни.
   - И все же? Расскажите.
   - Нет, не то. Это было еще в Москве. Я - студентка театрального  училища.
Он - композитор. У меня первая любовь... А для него - обычный роман. Ушла из
училища, поступила в другое, стала учиться на певицу... Надоела ему довольно
быстро. Бросила учиться. Родители устроили  скандал.  А  тут  предложение  -
гастроли на юге. Так и попала сюда. Осталась, не могла вернуться...
   - Это он написал песню?
   - Да.
   - Все еще любите его?
   - Ненавижу!
   - ...Значит, из-за икры убивают людей? - спросил Марк. Он все еще пил чай
у Анны Петровны.
   - Из-за нее, - ответил Ефим Петрович.
   - А куда ж ее девают, а?
   - Куда? В рестораны сдают. А, может, еще куда, мало ли...
   - В "Кристалл", например?
   - Вот этого не знаю, врать не буду.
   - Что-то ваш друг долго не возвращается, - забеспокоилась Анна Петровна.
   -  Пустяки,  вернется,  -  уверил  ее  Марк.  Он  взглянул  на  часы.   -
Действительно, уже поздно. Пора спать. Спасибо вам за чай, за угощение! -  И
встал из-за стола.
   - Наговорили вам страстей... Вы отдыхать приехали...  -  извинялась  Анна
Петровна,  провожая  постояльца.  -  Да,  -  замялась  хозяйка,   -   Хотела
полюбопытствовать.  Где  вы  раньше-то  жили?  Вроде  бы  по-русски   хорошо
говорите, но какой-то у вас акцент...
   - Я всю жизнь прожил в Душанбе, знаете такой город  в  Таджикистане...  А
учиться поехал в Москву, там и подружился с Андреем. Ну, спокойной ночи!
   - И вам спокойной ночи.
   Он зашел к себе в домик, взял зубную щетку, мыльницу, полотенце,  в  углу
двора умылся перед умывальником, почистил зубы, вернулся и лег  на  кровать.
Еще раз мысленно прокрутил весь сегодняшний день, особенно последнюю  беседу
у хозяйки. "Ничего себе, курортный городок!" - подумал он и спокойно заснул.
Глава 3

   -  Какого  черта  они  ввязались  в  драку?  -  орал  высокий,   крепкий,
представительный мужчина лет пятидесяти, одетый  в  адидасовский  спортивный
костюм. Он гневно расхаживал по небольшому  кабинету,  отделанному  деревом,
основное пространство которого занимал огромный письменный стол под старину.
Перед ним, опустив голову, стоял невысокий кряжистый мужчина  лет  сорока  с
обветренным красноватым лицом.
   - Дзюба, ты им что говорил? Передать ей поручение?  Так  чего  они  тогда
позарились на мелочь! Платишь им  мало?  Все  себе  хапаешь!..  Нечего  было
трогать парня! Проводил бы и ушел. Кстати, откуда он взялся?
   - Курортник, - сквозь зубы проговорил Дзюба.
   - Откуда знаешь?
   - Видно.
   - Видно! - передразнил он. - А если мент?
   - Какой мент?! Не похож! Да и знал бы ты!
   - Знал! А если напрямую из Москвы?
   - Почему, напрямую?
   - Почему, почему!.. Значит, так, - проговорил хозяин кабинета уже  другим
- спокойным, повелительным тоном. - Пойдешь в кабак,  расспросишь,  кто  его
видел, что и как.
   - А девка?
   - Девкой я займусь сам.
   - А с ним что делать?
   - Ничего. Отделал твою шпану как надо! Мне работы меньше. Впредь:  увидят
его - на другую сторону улицы и - ходу. Никакой самодеятельности. А  вообще,
- он подумал немного, - пусть-ка ложатся на дно. Прошвырнутся куда-нибудь...
Иди!
   Дзюба беспрекословно удалился.
   - Шпана, - раздраженно проговорил хозяин, потом  подошел  к  столу,  снял
телефонную трубку, набрал номер.
   - Алло! Алло! - коверкая голос прокричал он, - Вера? Вера! Не туда попал?
- И положил трубку.
   Он продолжал расхаживать по кабинету пока не зазвучал звонок.
   - Да? Ты? Звонил. Слушай. Давно благодарность не получал? А  внеочередное
звание? Не сердись! Хочу тебе сдать четверых... Кого? Да  ты  их  ищешь,  за
ними угон автомобиля и избиение  водителя...  Доказательства?  Это  уж  твое
дело. Состряпай отпечатки, не мне тебя учить... Они возьмут на себя. А потом
проведи обыск у одного браконьера, в гараже  у  него  что-нибудь  интересное
найдешь наверняка. Пусть годика полтора посидят, им пойдет на  пользу...Нет,
они лишнего брать на себя не станут, им не с руки... Кто? Записывай  фамилии
и адреса...
   На пляже стоял многоголосый гомон. Особенно  ыделялась  украинская  речь.
Дети плескались в мелководье у берега, строили крепости из  песка.  Родители
резались в карты. На все лады звучали радиоприемники и магнитофоны.
   Чуть в стороне, в тени деревьев, лежал, закрыв глаза, Марк. Под головой -
свернутые джинсы, рубаха, рядом - местные газеты.
   - Неплохо проводите время, молодой человек! - услышал он голос Андрея. Не
открывая глаз, ответил:
   - А, Дон Жуан! Усталый, но довольный!
   - Просто чрезвычайно довольный!  -  безо  всякого  энтузиазма  проговорил
Андрей, раздеваясь и укладываясь рядом.
   - Как девушка? Оправдала твои надежды, а? Извини за интимный вопрос...
   - Даже больше, чем ты думаешь!
   - Уже интересно!
   - Рассказать? - спросил Андрей.
   - Подробности внебрачной ночи можешь опустить.
   - Тогда ничего не останется...
   - О том, как это происходит между мужчиной и женщиной, я в  общих  чертах
знаю... - пошутил Марк.
   - Ты, я вижу, очень весело настроен. С чего бы? Чай у нашей  хозяйки  был
очень вкусный?
   - Ты хочешь мне испортить настроение, а? Валяй!
   - Ну, спать, как ты правильно догадался, мне не пришлось...
   - У тебя, дорогой, были другие цели.
   - Но, я думаю, и тебе больше не придется, - пообещал Андрей.
   - Что, ты нашел и мне подружку? - открыл глаза его друг.
   - Лучше. Друзей, и не одного, а, по крайней мере, четверых.
   - Да? Я вообще-то не по этому делу... Ну, ладно, пойдем искупаемся, потом
расскажешь.
   Друзья лежали в воде у самого берега. Небольшие волны окатывали их.
   - Значит, ее заставили оклеветать этого милиционера? - переспросил Марк.
   - Да.
   - И ты ей веришь, а?
   - Вопрос на засыпку! Она актриса... Сыграв роль жертвы изнасилования, она
могла подготовить что-нибудь и для меня.
   - А как сыграл роль журналиста ты?
   - Рецензии в местных газетах еще не читал.
   - Сплошной театр! Ну, а руки-то шпане  ломал  по-настоящему  или  как?  -
усмехнулся Марк.
   - Я думаю, их роль им не очень понравилась.
   - Значит, журналист?
   - Должен же я был познакомиться с девушкой?
   - Ну, выдал бы себя  за  композитора!  -  предложил  Марк,  -  что-нибудь
сочинил бы для нее!
   - Не-е-е, композитор - это ты. Играл свои сочинения на нервах стариков.
   - По-моему, мы влезли в эту историю по уши  и  с  ходу!  -  уже  серьезно
сказал Марк. - И выбраться из нее можно, залезая только вглубь.
   - Ты прав. Что будем делать?  Может,  нам  ближе  познакомиться  с  этими
мальчиками?
   - Ты думаешь, у них остались глубокие чувства к тебе?
   - Я привязался к ним! - объяснил Андрей.
   - Все-таки, мне кажется, ты переоцениваешь свою неотразимость, а? Если им
кто-то и был нужен, то, скорее, девушка, - размышлял Марк. -  Не  исключено,
конечно, что это был спектакль для тебя, цели которого я, правда, не  пойму.
Возможно, они решили проверить, не московский  ли  ты  мент.  Больно  уж  ты
настойчиво хотел с ней познакомиться...
   - Разве я похож на мента, да еще московского? - усмехнулся Андрей.
   - Но на журналиста ты тоже не похож, даже на провинциального.
   - Я похож на  десантника,  что  и  показал  на  деле.  А  журналист  я  -
начинающий, только учусь. Думаю, стоит рассказать об этом девушке.
   - Ну да! О тяжелых годах без  женской  ласки...  О  войне  в  Карабахе...
Проронить скупую мужскую слезу... Это правильно. А я буду лежать  на  пряже.
Третий - лишний, а?
   - Не радуйся! У нее есть подружка. Правда, она сейчас в отъезде, но скоро
должна приехать!
   - Нет, эти страсти не для меня. Я уж и так чуть не  потерял  друга.  Дядя
говорил:  случайные  знакомства  до   добра   не   доведут!   Придется   мне
присматривать за вами потихоньку. Ты уж извини! - добавил Марк.
   - Я позвонила на работу и сказала,  что  заболела,  взяла  больничный,  -
рассказывала Лена Шведова Андрею, когда он вернулся после встречи с  другом.
- Они огорчились, конечно...
   - Хорошо. Но взаперти всю жизнь не просидишь!
   - Что же делать?
   - Ехать в Москву, -  заявил  Андрей,  -  к  родителям.  Но  сначала  надо
постараться вспомнить, кто вами недоволен, кого вы обидели.
   - Я не знаю. Я думала об этом целый день.
   - Лена, этот человек, судя по всему, очень  могущественный,  сильный,  он
уверен, что может все. И это, видимо, правда. Поэтому он не терпит, когда  у
него что-то не получается. Он  может  все  купить:  женщину,  например.  Или
заставить ее. Но это - не интересно, потому что просто. Ему нужно то, что не
покупается, любовь, преклонение, талант...
   - Талант... - повторила она. - Нет, вряд ли...
   - Что "вряд ли"?
   - Да нет, пустяк.
   - Говорите, говорите! - потребовал он.
   - Однажды весь  наш  ансамбль  попросили  выступить  на  вечере  в  одном
кооперативном кафе. Я не могла, сейчас не помню по  какой  причине.  Ко  мне
подходил сам директор этого заведения, предлагал хорошие деньги, долларов по
сто за вечер. Но я отказалась. Он тогда  еще  сказал:  "Ты  делаешь  большую