Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
. Кем избит? Пи-о-не-ра-ми! Которые торжественно приносили клятву...
Стас сжал резинку зубами, Костя смотрел в окно. Избили ребенка. Надо же,
бедный Гамид! Сиротка. Его, пожалуй, изобьешь...
Гамид жил в новом доме на проспекте. Он появился в их районе год назад,
приехав с матерью в Питер то ли из Дагестана, то ли из Чечено-Ингушетии.
Его отца зарезали в какой-то потасовке, и богатый родственник, живший в
Питере, купил им с матерью кооперативную квартиру, куда семья Гудаевых и
перебралась.
Гамид первое время не высовывался, постоянно сидел дома и ни с кем не
дружил. Но вскорости осмелел, сколотил команду из "трудных" и стал
завоевывать авторитет, отнимая деньги у школьников да обирая пьяниц. От
Гамида местные пацаны узнали, что такое "план". Удивляли его рассказы об
исторической родине, где якобы чечены с ингушами вовсе не живут дружной
семьей советских народов, а при первом удобном случае готовы резать друг
другу глотки. Он рассказывал, что крестьяне пашут землю на танках,
украденных или купленных у Советской Армии, а молодежь ходит на танцы с
"лимонками" в карманах. Над этими байками все смеялись, потому что по
телику ни разу не показали чечена или ингуша, боронящего поле на танке.
Ерунда полная.
Гамид был мстительным и жестоким пацаном. Обиду запоминал надолго и при
первом удобном случае старался отомстить сопернику самым болезненным
способом.
Со Стасом и Костей его пути почти не пересекались, хотя ребята были с ним
знакомы. Соседние дворы - волей-неволей познакомишься. Месяц назад их
дорожки пересеклись.
Гамид изучал карманы Костиного соседа по площадке, двенадцатилетнего
пацана, перед этим разбив ему нос. Пацан плакал, отдавая Гамиду медяки и
какие-то значки. С Гамидом было человека три. Костя на рожон не лез, с
Гамидом связываться не хотелось, но Вадика, соседа, было жалко. Он собирал
эти значки, имея дома небольшую коллекцию, которой все время хвастался и
гордился. Костя просто подошел и попросил не забирать у Вадика значки.
Гамид рассмеялся, сунул руку в карман, но вместо значков вытащил складной
нож. Костя не очень-то напугался, он тоже слыл крутым пацаном и уступать
какому-то чужаку не собирался. Кусок трубы, валявшийся в грязи, - достойная
альтернатива ножу.
Но разборки не получилось. Проходивший мимо военный, уловив в позах
подростков агрессивность, вмешался, отобрал ножи и трубы, поменяв их на
крепкие подзатыльники. Гамид напоследок погрозил Косте кулаком, заявив, что
сегодняшняя история еще икнется, Гамид кровных обид не прощает. Костя в
ответ сплюнул под ноги и покрутил пальцем у виска, давая понять, что у
Гамида не все дома.
Икнулось три дня назад, когда Костя со Стасом возвращались с "Железной
маски". Кино с Жаном Марэ. Гамид, должно быть, видел, как они брали билеты,
и решил подкараулить их после сеанса вместе со своей Стасй. Силы были явно
не равны. Да и труб рядом не валялось. Стас отбивался только кулаками,
воодушевленный подвигами д`Артаньяна на экране, Косте повезло с кирпичом.
В потасовку на сей раз вмешался не военный, а участковый, доставивший всех
участников боя в отделение. Гамида пришлось отправить в "травму" - один раз
кирпич достиг-таки цели. Не сильно, но больно. Рассек висок. А оказывается,
еще и сотрясение.
- Так что прикажете с вами делать? Слушаем. Вы можете объяснить свое
поведение? Что вам сделал этот чечено-ингуш? Он сирота, а вы вместо того,
чтобы... Эх!
Председатель махнула рукой.
- Вы слышали? - вступила в воспитательный процесс классная дама. -
Синицкий! Постарайся уж объяснить нам что-нибудь.
Костя потупил глаза.
- Что ты молчишь?
А что говорить? Настучать на Гамида, как он деньги стрижет?
- Мы в "войну" играли. Гамид сам упал. Чего сразу Синицкий?
- Ах, в "войну"... А ты что скажешь, Малахов?
Резинка застряла в самый неподходящий момент. Стас закашлялся и выплюнул
деликатес на паркетный пол.
- Это... Это что? Жвачка?! Ну... Ну, это уж... - У классной мамы
перехватило дыхание. Она была ярой коммунисткой по жизни, при любом удобном
случае пела славу партии и, разумеется, заставляла петь учеников. Любые
проявления инакомыслия, начиная с анекдотов и заканчивая западными
шмотками, пресекались указкой или "неудом" по поведению. - Позор!
Предательство! Ах ты, мерзавец! Иметь наглость прийти на заседание совета
пионерской дружины с жвачкой. Да ты самая настоящая жвачная корова! Где ты
взял эту гадость, отвечай?!
Стас вжал голову в плечи, ожидая удара.
- Маргарита Андреевна, жвачка не самое страшное, - слегка разрядил
обстановку Семен Давидович. - Это некультурно, но это не запрещено.
Классная развела руки:
- Я вас не понимаю, Семен Давидович. Это же империалистические ростки.
Сегодня жвачка, потом наркотики. Вы этого хотите?
~ Нет, не хочу. Просто не стоит перегибать.
- Ну, знаете...
Маргарита села на стул.
Председатель, так и не решив, на чью сторону переметнуться, наконец выбрала
более перспективную позицию:
- Я предлагаю за поведение, недостойное звания пионера, лишить Малахова и
Синицкого галстуков и исключить их из рядов пионерской организации. Кто за?
Суд был скор и единогласен. В присутствии Маргариты никто голосовать против
не рискнул. Перцева ехидно улыбнулась.
Это было позорное наказание. С лишенным галстука никто не разговаривал, его
старались не замечать, и все неудачи отряда списывались именно на
изгнанного из пионеров. Когда в том году выгнали из организации Борьку
Смирнова, он перешел в другую школу. Его затравили "нормальные" пионеры. Он
стал второсортным.
- Малахов и Синицкий, решением совета дружины вы исключены. Снимите
галстуки.
Стас начал развязывать узел. Жалко, конечно. Но, с другой стороны, всего
год потерпеть. А там все снимут. Сами.
Костя не шевельнулся.
- Синицкий, ты что, не слышал?
- Не сниму...
- Что?!
На мгновение повисла тишина.
- Мы не поняли? Ты отказываешься выполнять решение совета дружины?
- Не сниму.
- Хорошо.
Председатель, занимавшаяся в свободное от председательства и учебы время
толканием ядра, представляла собой эталон гармонически развитой личности и
была уверена, что без лишних усилий справится с маленьким Синицким. Она
покинула тронное кресло и смело ринулась исполнять приговор.
- От-д-дай!
- Не от-д-дам!
Началось соревнование по перетягиванию галстука. Председатель даже не
попыталась развязать узел - схватив за концы, она что есть силы потянула
галстук на себя.
- От-д-дай!
- Ты, дура...
Костя схватился за дверную ручку, чтобы удержать равновесие.
- Ах!
Обозвать пионерского вожака дурой в присутствии совета дружины и педагогов
- сильно подорвать авторитет. Председательские пальцы от негодования
разжались, и масса, толкающая ядро аж на восемь метров, по инерции, словно
лафет после выстрела, покатилась назад и приземлилась на древний
учительский стол. Стол был не рассчитан на принятие подобных тяжестей.
- Семен Давидович, вы же мужчина, вмешайтесь! Это уже уголовщина! Что вы
сидите?!
Костя зарычал как волчонок, зашипел, схватился за порванный галстук и
сиганул из кабинета прочь. Пустой холл гулко отразил быстрое шлепанье
Костиных кед.
Председатель, с одухотворенным лицом, таким же красным, как и ее галстук,
наконец выбралась из-под обломков. Испустив дикий вопль индейца племени сиу
из популярного фильма "Чингачгук Большой Змей", она понеслась в погоню.
Следом выскочила Маргарита, потом отрядные председатели. В большей степени
не затем, чтобы образумить хулигана Синицкого, а чтобы посмаковать расправу.
Стас остался с Семеном Давидовичем. Историк, почему-то улыбнувшись, снял
очки.
- Можно идти, Семен Давидович?
- Да, Стас. Хотя погоди. За что вы избили Гамида?
Стасу почему-то не захотелось юлить перед историком.
- Он у Вадьки значки отобрал. Костя вступился, а Гамид толпу собрал и
подкараулил нас у кинотеатра. Костя его не специально кирпичом... Их пять
человек было.
Семен Давидович немного помолчал, массируя пальцами уставшие глаза. Затем
одел очки и пристально посмотрел на Стаса.
- Мне сейчас трудно судить, кто из вас прав. Надо выслушать обе стороны.
Исключать вас из пионеров, конечно, не стоит, я еще поговорю с Маргаритой
Андреевной, но... Я разговариваю сейчас с тобой, как с взрослым человеком,
как с мужчиной. Тысячу раз подумай, прежде чем пускать в ход кулаки. Не
надо убегать, но и не стоит горячиться. Защищать слабых - это долг мужчины,
быть сильным - тоже долг мужчины, но главная его сила заключается в умении
быть великодушным. Помни, зло, совершенное тобой, вернется к тебе же в
десятикратном размере. И точно так же добро отразится добром. Будь
великодушным. Даже по отношению к врагам, не говоря уже о друзьях.
Стас кивнул. Если честно, то в настоящую секунду он не столько слушал
историка, сколько жалел о жевательной резинке, прилипшей к подошве классной
мамы. А резинку можно было бы жевать целую неделю...
- Иди.
Стас развернулся и, покинув кабинет, побрел по широким школьным коридорам к
выходу.
Звучала пафосная, торжественная музыка.
Глава 2
- Здорово, крыса тыловая! Ну, тебя разнесло! Не брюхо, а бронежилет.
- Костя!
- Здоров, здоров, братан.
Друзья обнялись прямо на пороге. Стас сделал шаг назад, рассматривая сильно
изменившегося Константина. Обалдеть. Два года превратили дворового пацана в
настоящего мужика. Костя раздался в плечах, его загорелое лицо чуть
вытянулось, скулы заострились, слегка изогнутые усы чернели над
потрескавшейся верхней губой. Глаза глубоко запали и сузились. На нем была
надета солдатская выгоревшая рубаха, подпоясанная ремнем, форменные
брюки-галифе и надраенные сапоги. Лихо торчал тельник.
- Проходи, проходи. Да ладно, сапоги не снимай.
- Мать-то дома?
- В больнице. Сердце опять прихватило. Батя на работе.
Костя прошел в комнату, достал из широких карманов галифе бутылку
"Столичной".
- Закусь найдем?
- Уже.
Стас извлек из холодильника банку дефицитного зеленого горошка, а из
полиэтиленового пакета - половинку черного хлеба.
- Мяса нету? Или колбасы?
- В нашем универсаме одна килька вареная. Мать, когда работает, заказы
приносит, а сейчас... Да ладно, горошек - классная штука. - Стас дунул в
пузатые рюмки-бочонки, стоявшие на полке. - Ты рассказывай.
Костя плюхнулся на диван, растянул руки вдоль спинки и неожиданно выдохнул:
- Бабу хочу!
- Ну?
- Ну! Это ты тут резвился, как кот подзаборный, а мы там койки трахали.
Есть у тебя кто на примете?
К сожалению, те девчонки, что были у Стаса на примете, вели себя слишком
правильно и так сразу вряд ли бы согласились. Он неопределенно пожал
плечами:
- Подумать надо.
- Давай думай. Как учеба?
- Нормально.
Стас распечатал "Столичную", повозился с банкой, вскрывая горошек, и
нарезал хлеб. Включил "Астру" - чемоданоподобный бобинник.
- "Флойд". Свежий альбом. У Витьки за пару рублей переписал.
Водка заняла исходную позицию.
- За дембель!
Горошек покатился следом. Стас глотал его не жуя.
- А-а-а, - облегченно протянул Костя. - Короче, братан, после расскажу, как
мы там куролесили. Должок выполняли, етицкая мать. Повезло тебе с
институтом.
- У нас кафедра военная.
- Хо-хо. Вот бы вас вместе с кафедрой в Кандагар. Офицеры... Все формулы бы
сразу повылетали.
- Поступал бы тоже.
- Еще поступлю. Или не поступлю. Мое дело. Кого из наших видишь?
- Так, почти никого. Витьку, конечно, он фарцует на Гостинке, девчонок
кое-каких. Ирка Степанова замуж выскочила. Первая из наших. Скоро родит. За
военного какого-то. Серега Светин тоже в армии, осенью вернется. А в
общем...
- Светку не видел?
У Кости со Светкой Мальцевой был небольшой роман после окончания школы.
Светка училась в параллельном классе, Стас сам засматривался на нее, как,
впрочем, и большинство пацанов. Она же выбрала Костю, непонятно почему.
Стас пару раз пытался подбить к ней клинья, но терпел фиаско - Светка
только хихикала.
На выпускном вечере он случайно застал Светку и Костю целующимися в пустом
классе. Света была очень красива. Костя, зажавший ее в угол, чем-то походил
на вампира. Она играла пальцами с его длинными битловскими волосами.
Стас здорово расстроился. Во-первых, он и не подозревал, что Костя крутит
со Светкой, друг тоже мне, а во-вторых, проснулось чувство обиды и зависти,
смешанной с ревностью. По ночам он постоянно представлял Светку в
собственных объятиях, смеющуюся, дразнящую и от этого еще больше желанную.
Когда Светка провожала Костю в армию, они снова целовались на лестнице.
Заметив их, Костина мама почему-то заплакала.
Светка жила на соседней улице, Стас постоянно встречался с ней по дороге в
институт. Светка тоже поступила в вуз, в педагогический.
Спустя примерно полгода после ухода Кости в армию он случайно встретил ее с
мужиком лет тридцати, а потом она куда-то исчезла, пропала, и Стас ничего
не знал о ее судьбе. Со слов Витьки, она якобы вышла замуж за какую-то
партийную шишку и переехала к мужу. Стас в общем-то не удивился. Кто такой
Костя Синицкий? Дворовый шалопай без богатых предков, без связей и денег.
Любовь? Глупости. Побаловались и хватит. Пора взрослеть, а то так и будешь
до пенсии в д`Артаньяна с Констанцией играть.
Вместо удивления было легкое чувство злорадства. Где-то там, в подсознании.
Конечно, Костя - лучший Друг, ему сейчас в Афгане не сладко, он, наверное,
надеется, что Светка ждет его, а тут... Но... Я мучился, а теперь ваша
очередь.
- Не видел, - соврал Стас, не желая расстраивать счастливого
дембельнувшегося Костю.
- Да ладно, - небрежно махнул тот. - Переживу. На мой век баб хватит.
Наливай.
"Наливай" было сказано с плохо скрытым оттенком обиды, и Стас догадался,
что Костя рисуется своим безразличием.
Он налил. Выпили. Горошек. Хлеб.
Башка чуть стронулась. Стас привык к винцу на студенческих вечеринках, а
сейчас в дело вступила тяжелая артиллерия.
- Гамида посадили.
- Ну?!
- Опустили мужика, а тот со связями. За неделю менты нашли, кто-то якобы
настучал. Вроде пять лет дали.
- Туда ему, мудиле, и дорога.
- Он скоро выйдет. Через три года.
- Раньше выйдет, раньше сядет. Наливай.
- Может, переждем? Покурим? Во-во, слушай тему. Гилмор наяривает. Блеск!
Стас со второго раза (крепкая гадость эта "Столичная") поймал ручку и
добавил громкости. Затем из прихожей принес пачку "Аэрофлота".
- Ты расскажи, как ты там? Убивать приходилось? Сколько духов положил?
~ Пошел ты в жопу, - огрызнулся почему-то Костя - Ты вспомнил кого?
Студентки никакой нет у вас там? Всем дающей?
- Да нет пока.
- Наливай. Батя когда приходит?
- Часов в восемь.
- Так - Костя скосил глаза на часы. - Полчаса осталось. У тебя, значит, не
успеем. Жаль. У меня тоже негде. Мать стол накрывает на завтра. Отметить
возвращение.
Бутылку допили. Горошек и хлеб доели.
- Айда на улицу. Кого-нибудь да зацепим. В случае чего в парадняке пихнемся.
Стас, к слову сказать бывший девственником, идею воспринял благосклонно и о
нравственности ни словом не обмолвился. Водка помогает правильно оценить
обстановку. Хватит стесняться. Пора набираться жизненного опыта. Айда.
...Зазнобу искали до двенадцати. Болтались по улицам, цепляясь к
парочкам-подружкам, к просто одиночкам, вспоминали старые адреса и
заглядывали в места тусовок молодого поколения. По ходу добавляли на грудь,
но, увы, уже без горошка.
Возле парка Костя сцепился с дядькой, сделавшим ему замечание, что тот
сливал прямо под декоративной голубой елью. Костя закончил процесс,
застегнул ширинку и отоварил дядьку кулаком в нос. "Всякая срань будет
учить меня за жизнь..."
Стас кое-как разнял стороны, оттащив Костю назад к ели. Дядька, зажимая
платком нос, побежал жаловаться в милицию. Стас, хоть и осмелевший на
стакане, твердо помнил, что залет в милицию чреват немедленным исключением
из института, а поэтому уломал Костю не ждать прихода властей, а смыться
ближе к родному двору, где и продолжить поиски дамы сердца.
В полночь, когда шанс удовлетворить похоть сравнялся с некоей круглой
цифрой, друзья решили заглушить зов страсти еще одной "Столичной", для чего
отправились домой к Витьке, который активно спекулировал в народе спиртным.
Деньги у Кости еще шуршали, и, несмотря на крепкую дозу, он твердо стоял на
ногах. Стас, как менее закаленный, держался, естественно, менее твердо, но
окружающий мир еще воспринимал. К Витьке, так к Витьке. У него не
гастроном, у него круглые сутки. Спекуль несчастный.
Звонок, цепочка, взгляд.
- Ба, му-жи-ки.
- Вите-е-ек, блин!
- Костя, ты с армии, что ли?
- Я не ты, на справочки денег нет. Ты, говорят, торгуешь? И все, поди,
из-под полы. За державу обидно. Водка есть?
- Конечно.
- По номиналу отдашь?
- Понимаешь, Костя, я в долгах сейчас...
- Ладно, ладно, спекулянт, хрен с тобой, давай тащи.
- Может, коньяка?
- К бесу клоповник, водяры хотим.
- Понял.
Витька исчез, оставив друзей в прихожей. Вскорости вернулся, вытирая от
опилок зеленое стекло поллитровки. Сервис. Костя сунул мятый червонец,
забрал бутылку.
- Слышь, бизнесмен, а ты бабу можешь достать?
- Серьезно, что ль? Приспичило? Так вон, общага новая открылась на Вагонке,
точечный дом. Там блядь на бляди, только свистни. Женский техникум.
Костя повернулся к Стасу.
- Ты там знаешь кого?
- Не успел еще.
- Что ты тут целых два года делал, студент? А ты? - снова обратил внимание
на Витька Костя. - В смысле, знаешь?
- Конечно. Алку со второго этажа. Она одна в комнате, всем дает. Слаба на
передок.
- Комната какая?
- Это не помню. У нее окна прямо на детскую площадку выходят. С красными
занавесками. Свистнете, она и высунется.
- Ничего баба?
- А вам-то не все ли равно?
- Верно. Бывай. Детская площадка, красные занавески, второй этаж.
Бронебойным заряжай.
Костя летел к выходу из подъезда на крыльях любви. Стас сползал по перилам.
- Догоняй, дохляк.
Общага женского техникума оказалась закрытой. Костя побарабанил по тяжелой
черной двери, прильнул лицом к огромному окну-витрине.
- Чего тебе? - Бдительное лицо полной вахтерши-старушенции возникло в
витрине.
- Мать, в гости идем, на день рождения. К Аллочке со второго этажа.
- У нее по пять раз на неделе именины. Днем приходите.
- Мать, да еще не ночь, она ведь ждет. Поимей совесть, пусти
воинов-интернационалистов.
- Я сейчас в отделение позвоню. Вахтер вернулась в стеклянную будку. Костя
зло стукнул по двери.
- Ну, каракатица старая! Айда под окна, может, договоримся, чтобы вышла.
Разглядев красные занавески, Костя подобрал камушек и метко запустил им в
окно. Зажегся свет, на фоне занавесок возник женский силуэт.
- Кто там?
- Алл-л-л-лочка! Не узнаешь?
- Кто это?
- Да мы! Почтальоны Течкины! На той неделе заходили, с Витькой вместе, ты
нас в гости приглашала, вот и пришли, - беззастенчиво врал Костя, снявший
рубаху и оставшийся в героической тельняшке.
- Не поздно ли?
- Детское время. Водка наша, любовь ваша!
Студентка Алла, вероятно не помнившая всех бывших у нее в гостях мужиков,
кивнула:
- Ладно, заходите.
- Аллочка! - заорал от восторга Костя. - Встреть нас на вахте, там прямо
командный пункт, без пароля не сунься.
- А кто там сейчас?
- Толстуха в очках.
- Она не пустит. В ее смену комнату обокрали, теперь после двенадцати лучше
не приходить.
- Во черт! Ты погоди, сейчас что-нибудь придумаем. - Стас сел на траву.
- О! - Костя прикинул высоту, затем оглянулся. - Эврика, етит твою мать!
Так, студент, трахаться хочешь? Тогда работай.
Костя подбежал к детскому бревенчатому домику, стоявшему рядом с
песочницей. Домик был метра полтора в высоту - тяжелый, наверное.
Вцепившись в оконную раму, Костя скорчил жуткую рожу, присел и приподнял
архитектурное сооружение, словно рванул штангу.
- Вес взят. Давай, Стас! Подвинем к стенке, а по нему в окно. Штурманом
высотку!
Стас поднялся с газона:
- Не сдвинем, в нем полтонны минимум.
-
Страницы:
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -