- Понятно, Юрий Владимирович. На прошлой встрече я передал вам
материалы с идеологическим оформлением каждого этапа. Можем ли мы взять их
за основу?
        - Бесспорно. Первый этап должен быть особенно мутен, и Горбачев
здесь совершенно незаменим. Потребуются новые лозунги. К счастью, наш народ
привык ко всему! Аплодируем же все мы таким перлам, как "Миру мир" или
"Партия - наш рулевой". А "экономика должна быть экономной"? А тезис о том,
что "учение Маркса всесильно потому, что оно верно"? Вдумайтесь во все это,
и вы мигом сойдете с ума!
        Лозунги первого этапа должны максимально запутать партию и весь
народ. Больше обтекаемости, больше каучука! Неплохо, скажем, назвать весь
процесс ПЕРЕСТРОЙКОЙ - я уже намекал на это Михаилу Сергеевичу. В нашей
стране этот лозунг тут же подхватят, хотя никто не знает, что и зачем
перестраивать. Лозунги первого этапа должны интриговать новизной и
неизвестностью, например, НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ. На тему НОВОГО напишут тысячи
диссертаций. Очень греют сердце ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ - можно подумать,
что человечество едино. Побольше красноречивых эпитетов, от которых веет
торжественностью, скажем, СУДЬБОНОСНЫЙ. Или ПЛЮРАЛИЗМ. Только не надо
перебарщивать: не так давно в личной беседе с Михаилом Сергеевичем я
употребил слово "коитус", но он не расслышал и воспроизвел его на заседании
Политбюро как "консенсус". Лозунги второго этапа должны быть конкретнее и
злее: ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, опять же СВОБОДА, ДЕМОКРАТИЯ, СОЦИАЛЬНАЯ
СПРАВЕДЛИВОСТЬ, СУВЕРЕНИТЕТ, ДЕНАЦИОНАЛИЗАЦИЯ по АКЦИЯМ (тут жизнь родила
ПРИВАТИЗАЦИЮ и ВАУЧЕР, и мы не стали настаивать на терминологии Ю.В., ибо
он сам всегда выступал против догматизма. - Авт.).
        - А как быть с третьим этапом? - спросил я.
        - Третий этап - самый страшный и странный, тут пойдут в ход любые
лозунги, ибо народ уже разуверится во всем. Ваше дело только довести это
состояние до точки кипения. Пойдут в ход и СПРАВЕДЛИВАЯ ВОЙНА, и ГРАБЬ
НАГРАБЛЕННОЕ, и ПРАВИТЕЛЬСТВО - НА ВИСЕЛИЦУ! Это этап неуправляемых эмоций,
надеюсь, что к этому времени вы уже подготовите новый эшелон истинно
социалистических политиков, которые устранят от власти все это дерьмо...
Извините, я что-то устал...
        Андропов отошел к окну и взглянул на здание на противоположной
стороне улицы, где когда-то жил гетман Мазепа. Я попрощался и тихо вышел из
особняка.

                     СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
                                                              ИСХ. N 90/441
                     ИЗ АГЕНТУРНОЙ СВОДКИ СПЕЦИАЛЬНОЙ
                            ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ
                        ПО ОБСЛУЖИВАНИЮ ОБЪЕКТА "А"
               (псевдоним Горбачева и его окружения.- Авт.).

        Докладываем, что 6 марта 1986 года завершился XXVII съезд КПСС,
организованный нами в соответствии с планом "Голгофа". Как и задумывалось,
с помощью активных акций съезду был придан откровенно демагогический
характер. В докладе Горбачева превалировали призывы к УСКОРЕНИЮ, поднятию
экономики на уровень новых требований (?!), дальнейшей (?) ДЕМОКРАТИЗАЦИИ и
т.д. Особенно взрывной характер на фоне откровенно дегенеративной
антиалкогольной компании, когда уже в массовом порядке стали производить
самогон, пить одеколон, политуру и разбавленный водой гуталин, носили
подготовленные нами в соответствии с контрастной пропагандой тезисы о
"борьбе за чистый и честный облик партийца, за принципиальную кадровую
политику"...
        Основным достижением январского пленума 1987 года считаем внедрение
в широкий партийный оборот тезисов о ЗАСТОЕ (термин и вся разработка
подготовлены в Институте кино при личном участии А.Нуйкина), что, как мы
планируем, является началом широкой дискредитации прошлого, особенно
Великой Отечественной войны, что оттолкнет от объекта "А" элитные партийные
круги старшего поколения и сделает их важным дестабилизирующим фактором на
последующих этапах...
        Агентурой влияния проделана огромная работа, увенчавшаяся принятием
на июньском Пленуме 1987 года положений о ХОЗРАСЧЕТЕ, КООПЕРАЦИИ и особенно
ВЫБОРАХ ДИРЕКТОРОВ, что в целом должно послужить началом форсированного
развала социалистической экономики. Удивительно, что
партийно-административная верхушка с большим недоверием относится к идеям
рынка. Даже такой опытный хозяйственник, как Ю.Лужков, на прямой вопрос на
телевидении, не считает ли он новые экономические меры вариантом ленинского
НЕПа, уклонился от ответа, опасаясь попасть в "рыночники".

  ------------------------------------------------------------------------
                                                       СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
                                                              ИСХ. N 10/285
                     ИЗ АГЕНТУРНОЙ СВОДКИ СПЕЦИАЛЬНОЙ
                            ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ
                        ПО ОБСЛУЖИВАНИЮ ОБЪЕКТА "Б"
                    (псевдоним Ельцина и его окружения).

      ...Главное внимание уделяется обострению отношений между Горбачевым и
Ельциным и созданию Ельцину образа пострадавшего за правду, столь любимого
в народе. На подготовку пленума МГК в ноябре 1987 года не пришлось
затратить почти никаких усилий: все и без того готовы были растерзать
Ельцина, как требовали партийные традиции, и даже инкриминировали ему
самоубийства некоторых райкомовских секретарей. Таким образом, сделан
первый реальный шаг в закреплении в народном сознании имиджа Ельцина как
противовеса Горбачеву и политика, выступающего против руководства партии.

  ------------------------------------------------------------------------

x x x

       Ю. В. задумчиво пил чай и пребывал в отличном расположении духа,
словно и не был неизлечимо болен. Читал свои стихи, очень хвалил Володю
(иначе он не называл Крючкова) за интересные рассказы о прошедших
театральных премьерах.

        - Хотя Филипп Денисович (Бобков - начальник идеологической
"пятерки", ныне руководитель нашей группы в "Мосте", лично контролирующий
деятельность московского правительства. - Авт.) фигура незаурядная, которой
и в подметки не годятся ни Бенкендорф, ни Дубельт, но он скучновато
докладывает о новинках литературы и искусства, а Володя (Крючков. - Авт.)
даже кое-что показывает, и делает это с большим талантом! Впрочем, не будем
отвлекаться: вот уже почти три месяца я буквально фильтрую досье наших
партийных руководителей, чтобы найти фигуру для второго этапа "Голгофы".
Есть блестящие умы в международном отделе, скажем, Фалин, Загладин,
Черняев, даже Бурлацкий, но все они обинтеллигентились и не годятся на роль
народного лидера - от них так и пахнет Академией наук и ученостью, а наш
народ этого не выносит. Нам нужен истинно русский характер, с его
разухабистостью и широтой, выпивоха и балагур, который может и сплясать под
гармошку, и сигануть на спор с моста, и дать в нос, если ему так захочется.

        - А просмотрели ли вы нашу провинцию? - спросил я. - Все-таки и
Ленина, и Бунина, и Сталина, и Солженицына нам дали не Москва и не
Ленинград...
        - Естественно, просмотрел, но мало живых, интересных людей, -
вздохнул он. - Кроме...
        - Ельцина? - осторожно вставил я, не совсем уверенный, что попал в
точку.
        - Правильно! Не зря вы со своими оперативными группами прочесали
всю страну! В общем, Ельцин ничем не отличается от Горбачева в
идеологическом плане: та же партучеба, та же карьера, та же партийная
зашоренность. Но как личность он гораздо колоритнее и тверже. Если Горбачев
обожает долго и искусно плести сети, то Борис Николаевич склонен рубить с
плеча. При этом у него есть великолепное качество для лидера второго этапа
"Голгофы": он твердо верит в правильность каждого своего шага. К тому же
впоследствии, как учил Маркс, он подвергает свои действия сомнению. Но с
Ельциным у вас предстоит большая работа: во-первых, ему нужно создать имидж
и здесь и за рубежом, во-вторых, воспитать из него демократа и приверженца
капиталистического рынка, именно дико-капиталистического, а не с разными
социал-демократическими штучками-дрючками. ИНТЕРЕСЫ НАРОДА, ЕГО
БЛАГОПОЛУЧИЕ, БОРЬБА ПРОТИВ ПРИВИЛЕГИЙ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ - вот лозунги для
Бориса Николаевича.
        Его бесспорно поддержит громадная часть нашей интеллигенции -
помните, вы приносили мне обобщенный анализ разговоров на кухнях наших
ученых, писателей и других интеллектуалов? Кстати, больше всего меня
поразил не сам анализ - я и так прекрасно знал, что все они держат фигу в
кармане, - а то, что они включают воду, исходя из нелепой предпосылки, что
КГБ не в состоянии фильтровать шумы. Им бы у большевиков поучиться
конспирации! Публика эта ненадежная, каждый будет дуть в свою дуду, потом
все передерутся, но по невежеству, конечно же, грудью встанут на защиту
рыночных реформ. Филипп Денисович (Бобков. - Авт.) их бесплатно выпускает
за границу, и у всех впечатление о Западе складывается на основе витрин,
заваленных товарами, никто толком и не знает, как там живут и, главное, как
зарабатывают деньги. Ведь вопросы денег нашу интеллектуальную элиту не
интересуют: у них и масса санаториев, и писательские дачи в Переделкине, и
дикие тиражи книг, которые никто не читает, и государственные премии, и
множество других подачек, их они вовсе не ценят. Где еще в мире государство
содержит 10 тысяч писателей, из которых сносно писать могут лишь человек
пять-шесть? Где еще есть рестораны ВТО, дома ученых, архитекторов и
журналистов? Попробуйте отыскать в Нью-Йорке Центральный дом американских
литераторов! Но рынок они поддержат, ибо каждый считает себя гением, на
которого будет спрос, а потом почти все пойдут по миру с голой задницей!
        Извините за это выражение, Михаил Петрович (я действительно был
поражен, ибо за все время слышал от Ю.В. только слова "дерьмо" или
"дермук", и то в отношении американского президента Картера, докучавшего
нам всем своими воплями о нарушении в СССР прав человека. - Авт.). Как раз
перед нашим рандеву меня весьма расстроил Филипп Денисович: говорит, что
вся наша интеллигенция так и рвется в агенты КГБ, добивается этого высокого
звания! Я, конечно, приказал дать им от ворот поворот, ибо мы лишимся
надежной опоры в тот момент, когда начнем разгром КГБ, - они же будут
бояться разоблачений! Что ж, сегодня мы хорошо поработали, пора и
отдохнуть! Кстати, я собираюсь лечь в больницу...
        - Как же мы будем держать связь? - испугался я. - Навещать вас в
больнице?
        - Ни в коем случае! Туда хлынет все Политбюро, вы же знаете наших
подхалимов! Вас могут засечь. Придется мне конспиративно приезжать сюда, -
улыбнулся Андропов. - Для вашего личного сведения, Михаил Петрович,
состояние моего здоровья весьма плачевно...
        По-видимому, в тот момент лицо мое выражало сострадание и
растерянность, ибо Юрий Владимирович улыбнулся, похлопал меня по плечу,
стараясь ободрить, и довел до лестницы. Спускаться со мной он не стал, даже
это было для него уже не просто.



ИЗ ДНЕВНИКА АВТОРА

       После XIX Всесоюзной партийной конференции 1988 года, черт бы ее
побрал, я слег в больницу из-за перегрузок. Увы, но Ю.В. многое не
рассчитал, и мы сорвали сроки, установленные "Голгофой", уже на первом
этапе. Партийная номенклатура да и вся партия оказались намного тупее, чем
мы предполагали. Никто не мог понять, куда ведет Горбачев, каждый держался
за свой стул и больше всего боялся любых перемен.

        Но не мог же Михаил Сергеевич с высокой трибуны заявить на всю
страну: товарищи, давайте строить капитализм, рвите на части народную
собственность, превращайтесь в предпринимателей! А они, дураки, ничего не
понимали, особенно в обкомах, им все казалось, что предел человеческих
мечтаний - это госдача, спецпаек, машина, спецмедицина и поездка с санкций
ЦК раз в год за границу на съезд какой-нибудь вшивой коммунистической
партии племени мумбо-юмбо!
        Не призывать же тогда Михаилу Сергеевичу: товарищи, вы будете иметь
счета в швейцарских банках, построите себе шикарные собственные(!) виллы на
Николиной Горе и в Калифорнии, будете направлять своих детей в Оксфорд и
покупать им квартиры в Париже и Нью-Йорке! Ваши жены будут бродить по
Цюриху с кредитными карточками, покупать все, что заблагорассудится, а
отдыхать вы будете целыми семьями, с внуками и правнуками, и не в
комфортабельных, но безвкусных цэковских и совминовских санаториях, где
из-за вездесущего глаза "девятки" и с незнакомой девицей даже поговорить
опасно - выгонят за аморалку, - а на Канарских островах в люксах лучших
отелей мира, где кого угодно можно иметь на всю ночь за какую-то жалкую
тысячу долларов!
        Не мог этого заявить Михаил Сергеевич по естественным политическим
причинам. Впрочем, в нашем раскладе этого и не предусматривалось, но мы-то
рассчитывали, что партийная публика уловит намеки и подтексты! Отдадим
должное только комсомольцам из ЦК - они-то сразу усекли, где собака зарыта,
и тут же начали плодить кооперативы, совместные предприятия, инвестировать
куда надо партийные денежки. Неразбериху, шум, гвалт, выкрики на XIX
партийной конференции мы, естественно, инспирировали неплохо, тут были
задействованы все оперативные группы. С одной стороны, тупость, а с другой
- боязливость: так, по нашему заданию Попов, Бунич, Старовойтова уже
разработали проект возрождения в СССР частной собственности, однако в
последний момент сдрейфили, боясь исключения из партии. Юрий Бондарев
кричал, что неизвестно, где приземлится самолет перестройки, кто-то
утверждал на полном серьезе, что американский капитализм - это и есть
истинный социализм, запутались в шведском и швейцарском социализме... И
опять никто не понимал, куда клонит Горбачев. А мы-то рассчитывали, что
именно 1988 год станет концом первого этапа!



x x x

       Создать Борису Николаевичу имидж народного героя в соответствии с
заветами Ю.В. оказалось делом непростым, тем более что он ошибся: пил
Ельцин вполне умеренно, как и все мы, чекисты и партийцы, по поллитра на
нос, что под хорошую закуску вообще незаметно у нормального мужика, пил,
как это ни смешно, по праздникам, хотя, конечно, бывали и отклонения, когда
к нему захаживал Михаил Никифорович Полторанин.

        Репутацию пьющего ему создал у Ю.В. Михаил Сергеевич, для которого
и две рюмки - это выпивка. Таким образом, Агентурная группа "Б", дабы
сделать Бориса Николаевича популярным в народе, вынуждена была разработать
серию мер по созданию ему соответствующей репутации. И мы провозились бы с
этим года два, если бы не Михаил Сергеевич, не знавший русского
национального характера и считавший, что пьянство - это пятно для политика.

        Когда Ельцин выехал в США с лекциями, я сопровождал его, реализуя
задачу "Голгофы": укрепить репутацию Ельцина за границей. До сих пор,
прокручивая пленку с известным выступлением Ельцина в университете, я
восторгаюсь его обаянием и остроумием - американцы впервые увидели
непосредственного русского человека, отличавшегося от излишне
цивилизованного Горбачева и прямотой, и порою грубоватостью. Однако ни я,
ни вся оперативная группа "Б" понятия не имели, что Горбачев заполучил эту
пленку и решил, варьируя ее на разных скоростях, скомпрометировать Ельцина.
Показ пленки по телевидению и перепечатка в "Правде" инспирированной статьи
из газеты "Репубблика" о том, как он гулял в США, вопреки расчетам Михаила
Сергеевича, резко подняли рейтинг Ельцина и значительно облегчили нашу
задачу. Оставалось только закрепить успех, и в этих целях была разработана
оперативная комбинация, в которой довелось участвовать и мне лично.
        Дело было на подмосковной даче, нас было трое: Борис Николаевич, я
и Сажи Умалатова, которую я считал и считаю самой красивой женщиной в СССР.
Борис Николаевич, как обычно, не пил, мы же с Сажи выпили пару бутылочек и
предложили Ельцину выкупаться в Москве-реке. Как известно, Ельцин не может
спокойно пройти мимо речки, и это вполне объяснимо: вся Россия с древних
времен располагалась на берегах речек, у нас, славян, желание искупаться
носит генетический и, я даже сказал бы, исторический характер. Группа "Б"
уже контролировала и берег, и ГАИ на Успенском шоссе. Борис Николаевич взял
полотенце, мы с Сажи обнялись, затянули "Подмосковные вечера" и все вместе
отправились на берег. Тут я разделся донага, поскольку было темно, мигнув
незаметно фонариком своим ребятам и сиганул с моста в речку.
        Все было организовано очень тактично, ребята появились вовремя и
сделали мне замечание, однако весь инцидент был передан в печать как
скандал, в центре внимания, естественно, оказался Борис Николаевич, причем
с дамой. Горбачев торжествовал, но совестливый, черт его побери, Бакатин -
тогда министр внутренних дел - не развил это дело и не отправил, как
предполагалось, Ельцина (вместе с Сажи) в вытрезвитель, своим
чистоплюйством подорвав всю комбинацию. Но успех все же был налицо. В
сознании народном Ельцин стал истинным Ильей Муромцем.
        Еще Юрий Владимирович считал большим достоинством Ельцина его игру
в волейбол, ведь спортивность ценится в нашем народе, редко отходящем от
телевизора. Агентура пыталась убедить Бориса Николаевича, что любимец
народа должен играть в городки или, по крайней мере, купаться в проруби,
как Попов и Лужков, или, наконец, играть в футбол вместе со всем
правительством. Однако упрямство Ельцина хорошо известно (в досье этому
качеству уделено несколько страниц), и он упорно отбивался от всех попыток
втянуть его в народный спорт. Более того, вопреки нашему плану, он увлекся
теннисом, будто он не русский человек, а какой-то английский лорд, и пару
раз даже ударил клюшкой на площадке для гольфа, что сразу же пошатнуло его
имидж.
        Ох, и нелегко было лепить из Ельцина лидера второго и третьего
этапов "Голгофы"! Особенно мешал нам Бурбулис своей внешностью коварного
иезуита и голосом кастрата Сикстинской капеллы (хотя человек он милейший и
видит Россию на век-другой вперед), он слишком много вертелся вокруг
Ельцина, не ведая того, что отпугивает от него почитателей. Зато помогал
Михаил Никифорович (Полторанин) своими мягкими манерами, любовью к прессе и
ненавязчивым антисемитизмом, который при любых обстоятельствах всегда
поднимает рейтинг.

  ------------------------------------------------------------------------
                                                       СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
                                                                ИСХ. N 3487
                        ИЗ ОБЗОРА АГЕНТУРНЫХ СВОДОК
                           ОПЕРАТИВНЫХ ГРУПП ПО
                      ОБСЛУЖИВАНИЮ ОБЪЕКТОВ "А" и "Б"

        ...Неудача на XIX партконференции и затяжка "Голгофы" показали, что
даже элита нашего общества поразительно труслива и нерешительна. История с
Ниной Андреевной (она прислала письмо с критикой перестройки Лигачеву, в
которого влюбилась на партконференции, и рассчитывала завязать с ним
роман), когда Лигачев чуть было в одночасье не ликвидировал гласность, до
смерти напугав главных редакторов газет демократической ориентации, и не
отбросил нас назад уже на первом этапе "Голгофы", показывает, что
интеллигенция - опора перестройки - также гораздо трусливее, чем мы
предполагали, и дорожит своим фактически жалким существованием.
        Все это вынуждает нас принять серию мер по созданию более активного
демократического блока, объединяющего интеллигенцию, уже с 60-х годов
зараженную идеями "оттепели", прежде всего свободой передвижения по миру
(предполагается, за государственный счет), и подготовленные нами в школах
КГБ уголовные круги, уже развернувшие бурную деятельность в кооперативах и
СП.
        Проведены также важные вербовки в СМИ, необходимые для идейной
обработки населения, на телевидении созданы деструктивные программы
"Взгляд", "До и после полуночи" и другие, подготовлены ведущие - Миткова,
Гурнов, Ростов, своим раскрепощенным видом развивающие в зрителях чувство
безответственности и расхлябанности.