о. Пауза.

     Синтия. Где Саймон?
     Фелисити. Кто?
     Синтия. Саймон. Ты его видела?
     Фелисити. Нет.
     Синтия. А ты, Магнус?
     Магнус. Нет.
     Синтия. О...
     Фелисити.  В  воздухе  носится  какое-то предчувствие, словно кто-то из
нас...
     Синтия. Но, Фелисити, дом крепко заперт, никто в него не может войти, а
полиция чуть ли не у самого крыльца.
     Фелисити. Я не знаю, у меня такое чувство.
     Синтия. Это всего-навсего туман.
     Магнус. Ищейкам в такую погоду нипочем не пробраться...
     Синтия (кричит на него). Туман!
     Фелисити. Магнус говорит об инспекторе с его командой.
     Синтия. Он с ищейкой?
     Фелисити. Откуда мне знать?
     Магнус.  ...нипочем  не  пробраться  через  болота. Да, боюсь, что псих
может сейчас разгуляться вволю и без опаски.

             Вдалеке слышится жуткий глухой лай с подвыванием.

     Синтия. Что это?
     Фелисити (напряженно). Это похоже на вой огромной собаки!
     Магнус. Бедняга!
     Синтия. Тсс!

                   Все вслушиваются. Лай раздается ближе.

     Фелисити. Вот оно, опять!
     Синтия. Она направляется сюда - она уже возле дома!

                            Входит миссис Драдж.

     Миссис Драдж. Инспектор Хаунд!
     Синтия. Полицейская ищейка?

Входит  инспектор  Хаунд. На ногах у него понтонные сапоги. Это надувные - и
надутые  -  приспособления с плоскими подошвами около двух футов поперек. Он
     держит в руке горн, которым моряки подают сигналы во время туманов

     Хаунд. Леди Малдун?
     Синтия. Да.
     Хаунд.  Я  пришел  так  быстро, как смог. Куда мне положить горн и куда
девать сапоги?
     Синтия.  Миссис  Драдж  их  приберет.  Будьте  начеку, как гласит девиз
полиции. Не так ли, инспектор? Какая находчивость!
     Хаунд (снимая сапоги и откладывая горн). Что такое непогода, когда речь
идет об исполнении долга?

                Миссис Драдж уносит вещи инспектора. Пауза.

     Синтия.  О,  простите  -  э-э,  инспектор Хаунд - Фелисити Каннингхэм -
майор Магнус Малдун.
     Хаунд. Добрый вечер.

        Инспектор и Синтия смотрят друг на друга с выжидающим видом.

     Синтия и Хаунд (вместе). Итак? Простите...
     Синтия. Нет-нет, продолжайте.
     Хаунд.  Благодарю.  Итак,  расскажите  мне  обо всем своими словами, не
спеша, начните с самого начала и ничего не пропускайте.
     Синтия. Простите?
     Хаунд.  Ничего  не  бойтесь.  Теперь  вы  в надежных руках. Надеюсь, вы
ничего здесь не трогали.
     Синтия. Боюсь, я чего-то не понимаю.
     Хаунд. Я инспектор Хаунд.
     Синтия. Да.
     Хаунд. Что ж, тогда в чем дело?
     Синтия. Не имею понятия.
     Хаунд. Как это началось?
     Синтия. Что началось?
     Хаунд. Ну... это самое.
     Синтия. Что "это самое"?
     Хаунд (быстро теряет уверенность и раздражается). Происшествие!
     Синтия. Здесь не было никакого происшествия!
     Хаунд. Разве вы не звонили в полицию?
     Синтия. Нет.
     Фелисити, Я не звонила.
     Магнус. Чего ради?
     Хаунд.  Понятно.  (Пауза)  Это  ставит  меня в очень трудное положение.
(Упорная пауза) Ну что ж, тогда я пошел. (Он направляется к двери.)
     Синтия. Я ужасно сожалею.
     Хаунд (сухо). Ничего страшного.
     Синтия. Спасибо большое, что пришли.
     Хаунд. Пустяки. Никогда не скажешь наперед, насколько дело серьезно.
     Синтия. Виски?
     Хаунд. Бывает куда похуже.
     Синтия (уточняя вопрос). Выпьете глоток виски перед уходом?
     Хаунд. Нет, благодарю вас. (Уходит.)
     Синтия (кричит вслед). Надеюсь, вы его отыщете!
     Хаунд (появляясь снова). Кого, мадам? Говорите прямо.
     Синтия. Я думала, вы преследуете сумасшедшего.
     Хаунд. А что вам об этом известно?
     Синтия. Передавали по радио.
     Хаунд.  Вот  как?  Что  ж, собственно, ради этого я и здесь. Молчал, не
зная, что именно вам известно. Не стоит поднимать ненужную панику, даже если
среди нас находится убийца.
     Фелисити. Вы сказали "убийца"?
     Хаунд. А об этом тоже по радио сообщили?
     Синтия. Кого он убил, инспектор?
     Хаунд. Возможно, пока еще никого. Будем надеяться, мы поспели вовремя.
     Магнус. Вы полагаете, что убийца среди нас, инспектор?
     Хаунд.   Да.   Если   кто-нибудь   из  вас  встречал  недавно  молодого
симпатичного  человека  в  элегантном  костюме  и  белой рубашке, без шляпы,
умеющего  хорошо  говорить,  человека,  который,  вероятно,  утверждает, что
недавно  поселился по соседству, и внешне выглядит таким же разумным, как мы
с вами, пора в этом признаться!
     Фелисити. Я...
     Хаунд. Не прерывайте!
     Фелисити. Инспектор...
     Хаунд. Так.
     Синтия. Нет, Фелисити!
     Хаунд.  Пожалуйста,  леди Синтия, все мы сейчас в одной лодке. Я должен
просить вас всецело предоставить себя в мое распоряжение.
     Синтия. Не надо, инспектор. Я люблю Альберта.
     Хаунд. По-видимому, вы не совсем меня поняли.
     Магнус. Инспектор, кому-нибудь из нас грозит опасность?
     Хаунд.  Вам  не  кажется  странным,  что  после  побега  душевнобольной
прямиком  направился  в  Малдунское  поместье? Я предполагаю, что он глубоко
затаил  злобу  против  одного из обитателей этого дома! Леди Малдун, где ваш
супруг?
     Синтия. Мой супруг? Не хотите же вы сказать, что...
     Хаунд.  Я не знаю, но у меня есть основания полагать, что один из вас в
действительности Мак-Кой!
     Фелисити. В действительности кто?
     Хаунд. Уильям Герберт Мак-Кой, который в юности, встретив на улице того
самого  сумасшедшего, в ответ на настойчивые просьбы подать шестипенсовик на
чашку  чая  бросил  фразу:  "Ах  ты  бесстыжий старый мешок конского дерьма,
почему бы тебе не взяться да и не поработать как следует?" Он пробыл все эти
годы  в  Канаде, где сколачивал себе состояние. (Начинает нервно расхаживать
взад  и вперед.) Помешанный в то время был совсем мальчиком, но столкновения
этого  так  и  не  забыл  и  втайне  поклялся  жестоко  отомстить! (Внезапно
обнаруживает,  что стоит рядом с головой трупа. Внимательно смотрит себе под
ноги.) Вы ни о чем не забыли меня оповестить?

                          Все впервые видят труп.

     Фелисити. Итак, удар нанесен!
     Синтия. О, это ужасно, это ужасно...
     Хаунд.  Да,  как раз этого я и боялся. Теперь вам ясно, что за человека
вы пригреваете?
     Синтия. Я не могу этому поверить!
     Фелисити.   Я  должна  сообщить  ему,  Синтия.  Инспектор!  Незнакомец,
отвечающий  вашему  описанию, в самом деле появлялся среди нас, - это Саймон
Гаскойн. О да, в нем есть обаяние, тут вы правы, и меня он просто обворожил.
Боюсь, я вела себя с ним просто как дурочка. Синтия тоже.
     Хаунд. Где он сейчас?
     Магнус. Должно быть, недалеко от дома: в такую погоду не улизнешь.
     Хаунд.  Согласен.  Не  бойтесь ничего, леди Малдун: я задержу человека,
который убил вашего мужа.
     Синтия. Моего мужа? Я не понимаю.
     Хаунд. Все свидетельствует против Гаскойна.
     Синтия. Но кто это? (Указывает на труп.)
     Хаунд. Ваш муж.
     Синтия. Нет, не муж.
     Хаунд. Муж.
     Синтия. Говорю вам, нет.
     Хаунд. Я веду расследование, а не вы!
     Синтия. Но это не мой муж.
     Хаунд. Вы уверены?
     Синтия. Господи Боже!
     Хаунд. Тогда кто это?
     Синтия. Не знаю.
     Хаунд. Кто все-таки?
     Фелисити. Первый раз его вижу.
     Магнус. Не похож ни на кого из моих знакомых.
     Хаунд. Дело превращается в полную неразбериху.
     Синтия. Но что нам делать?
     Хаунд (хватаясь за телефон). Я позвоню в полицию!
     Синтия. Но ведь вы и есть полиция!
     Хаунд. Слава Богу, я здесь, - линия оборвана!
     Синтия. Вы хотите сказать...
     Хаунд. Да! Мы предоставлены сами себе, отрезаны от внешнего мира, и нам
грозит серьезная опасность!
     Фелисити. Вы хотите сказать...
     Хаунд. Да! Я думаю, убийца на этом не остановятся!
     Магнус. Вы хотите сказать...
     Хаунд. Да! Один из нас, обыкновенных смертных, сведенных вместе судьбой
и  оторванных  разгулом  стихии  от человечества, - убийца! Его надо найти -
обыскать дом!

Все поспешно расходятся в разные стороны, сцена мгновенно пустеет. Небрежной
                          походкой входит Саймон.

     Саймон  (окликает  при  входе).  Кто-нибудь  здесь  есть? Странно... (В
изумлении  замечает труп. Приближается к нему и переворачивает. Выпрямляется
и тревожно осматривается.)
     Бердбут. Вот тут-то Саймону и каюк.

Выстрел.  Саймон  падает  мертвым.  Вбегает инспектор Хаунд и склоняется над
телом  Саймона.  В  балконной  двери  появляется  Синтия.  Она  застывает на
                                   месте.

     Синтия. Что случилось, инспектор?

                         Хаунд оборачивается к ней.

     Хаунд.  Он  мертв...  Саймон  Гаскойн,  полагаю.  Суровая кара даже для
убийцы...  если  только...  если только не... Мы полагали, что тело не могло
лежать  здесь  до  появления Саймона Гаскойна... но... (надвигает кушетку на
труп) вот вам и ответ. А теперь кто убил Саймона Гаскойна? И почему?

                 Занавес, пауза, аплодисменты, все уходят.

     Мун. А почему бы нет?
     Бердбут. Вот именно. Туда и дорога.
     Мун.  Да,  уйти  от  ответственности  за убийство совсем нетрудно - при
условии, что мотивы его достаточно загадочны.
     Бердбут. Жалкий щенок! Он кругом ее обманывал.
     Мун  (задумчиво).  Конечно.  У  меня  за  спиной  все  так же маячил бы
Пакеридж...
     Бердбут. Ей нужен более мужественный, более зрелый...
     Мун. ...и если бы я смог, то смог бы и он...
     Бердбут.  Да,  я  знаю  один  довольно  приятный отель, очень скромный,
хозяин человек вполне светский...
     Мун. Непросто голове носить корону.
     Бердбут. Завтрак подают в отдельную комнату - и никаких вопросов.
     Мун. Видит меня во сне Пакеридж или нет?
     Бердбут (после паузы). Хелло, что случилось?
     Мун. Что? Ах да, ну что вы на это скажете?
     Бердбут  (откашливаясь). Именно теперь пьеса начинает для меня оживать.
Сюжетная основа разработана точно и достоверно, и автор не пожалел усилий на
то, чтобы поучиться у мастеров жанра. Он создал вполне жизненную ситуацию, и
немногие  усомнятся  в  его  способности разрешить ее с помощью ошеломляющей
развязки.  Таковая,  собственно,  еще  не наступила, но у пьесы есть начало,
есть  середина  -  и, не сомневаюсь, будет конец. Поблагодарим уже за это, и
вдвойне поблагодарим за отлично слаженное представление без малейшего налета
непристойности.  Но  вероятно, все эти достоинства могли бы сойти за пустяк,
если  бы  не  актерская  игра, которую я считаю одной из вершин современного
театрального искусства. В Синтии - возможно, лучшей со времен войны...
     Мун.   Если   всмотреться   пристальней,   а   пристальное   изучение -
наискромнейшая  дань,  которую эта пьеса заслуживает, я думаю, мы обнаружим,
что  внутри  жестко  очерченных  рамок  того,  что  на  определенном  уровне
представляется  уик-эндом  в  загородном доме (несомненно насыщенный смыслом
символ),  автор  раскрыл  перед нами - не побоюсь этого слова - человеческую
участь...
     Бердбут. В одном ее мизинце больше таланта...
     Мун.  Поразительный,  стоящий  особняком  орган  слуха,  который мог бы
принадлежать Ван Гогу...
     Бердбут.  ...публичный  скандал,  что  почетная  награда  до сих пор не
присуждена...
     Мун.  Тяжело,  в  самом  деле  тяжело столкнуться со столь повсеместным
пренебрежением,  и  потому я не предприму попытки воздержаться от упоминания
таких  имен,  как  Кафка,  Сартр,  Шекспир,  апостол Павел, Беккет, Биркетт,
Пинеро, Пиранделло, Данте и Дороти Л. Сейерс.
     Бердбут. Сногсшибательное представление. Я забыл обо всем.

      На пустой сцене звонит телефон. Мун старается этого не замечать.

     Мун.  Еще  тяжелее...  Еще  гораздо  тяжелее... Еще куда как тяжелей...
Также крайне нелегко... Данте и Дороти Л. Сейерс. Тяжелее некуда...
     Бердбут. Остальные участники, включая... Мун!

      Мун, потеряв терпение, хватается за телефон. Он явно раздражен.

     Мун  (рявкает  в  трубку).  Алло!  (Пауза,  поворачивается  к Бердбуту,
спокойным тоном.) Это вас! (Пауза)

Бердбут  поднимается  и  осторожно приближается к телефону. Мун передает ему
трубку  и  возвращается  на  свое  место.  Бердбут провожает его глазами и с
                     виноватым видом озирается вокруг.

     Бердбут  (в  телефон). Алло... (Взрываясь.) О, Бога ради, Миртл! Я тебя
просил  никогда  не  звонить мне на работу! (Он, естественно, смущен и полон
плохо  скрываемой ярости.) Что? Вчера вечером? Господи, женщина, да время ли
сейчас... Уверяю тебя, Миртл, между нами абсолютно ничего нет... Я пригласил
ее  на обед просто с целью быть au fait с миром грима и пестрых декораций...
Да,  обещаю...  Да...  Да,  я  сказал  "да"... Да, конечно... и ты моя тоже,
Миртл...  дорогая...  Я  не могу... (шепчет) я не один... (Возвышает голос.)
Нет, ее здесь нет! (Осмотревшись, он облизывает губы и бормочет.) Ну хорошо!
Я  люблю  твои маленькие розовые ушки, ты мой крохотный пушистый кролик... А
теперь, Бога ради... До свидания, Миртл. (Кладет трубку.)

Бердбут   утирает   лоб  носовым  платком.  Едва  он  поворачивается,  как в
двустворчатое  окно влетает теннисный мячик, а вслед за ним вбегает Фелисити
-  как  и  прежде,  в  спортивном  костюме. Освещение прежнее. Все на тех же
                местах. Время, скажем так, вернулось вспять.

     Фелисити (выкрикивает). Аут! (C изумлением замечает Бердбута) Ты!
     Бердбут. Да, я. Еще раз привет.
     Фелисити. Что ты тут делаешь?!
     Бердбут. Видишь ли, я...
     Фелисити. Честно говоря, дорогой, это и в самом деле из ряда вон...
     Бердбут. Ну что ж, вот он я, перед тобой. (Робко осматривается.)
     Фелисити.  Ты,  должно  быть, отчаянно хотел меня видеть... я и вправду
польщена, но разве нельзя было подождать, пока я вернусь?
     Бердбут. Нет-нет, ты неправильно поняла...
     Фелисити. Что?
     Бердбут.  Вчера  вечером...  по-видимому,  я ввел тебя в заблуждение...
возможно, слегка увлекся...
     Фелисити (сухо). Что ты хочешь этим сказать?
     Бердбут. Я хочу взять свои слова обратно.
     Фелисити. Понятно.
     Бердбут.  Я  ничего  не  обещал... дело в том, что я должен беречь свою
репутацию... люди склонны сплетничать...
     Фелисити. Можешь не продолжать...
     Бердбут.  К  тому  же  моя жена... не знаю, как она об этом прослышала,
но...
     Фелисити. Какая наглость! Ворваться сюда и...
     Бердбут.  Мне  жаль,  что тебе довелось узнать обо всем именно так... Я
вовсе не хотел, чтобы таким образом...
     Фелисити. Вы трусливый ловелас!
     Бердбут.  Прости...  но  ты  должна  знать, что я говорил искренне... о
да... она сулит блестящие ожидания... я могу это повторить...
     Фелисити. Я готова убить вас за это, Саймон Гаскойн!

  Уходит в слезах, минуя миссис Драдж, которая слышала последнюю реплику.

     Бердбут (с широко раскрытыми глазами). Боже милостивый...
     Миссис Драдж. Мне нужно установить ломберный столик, сэр.
     Бердбут (яростно). Я не могу остаться, чтобы играть в карты!
     Миссис Драдж. О, леди Малдун будет весьма разочарована.
     Бердбут. Вы хотите сказать... она хочет со мной познакомиться?
     Миссис Драдж. О да, сэр, я только что сообщила ей об этом - и она очень
разволновалась.
     Бердбут. Неужели? Действительно, с человеком, обладающим моим влиянием,
нельзя  не  считаться:  имя,  пусть небольшое, у меня есть, я умею создавать
репутации... м-м, она очень разволновалась, так вы сказали?

Миссис  Драдж  расставляет  ломберный  столик.  Бердбут  стоит  в отрешенной
                               задумчивости.

     Мун  (со  своего  места).  Бердбут!  (Громко шепчет.) Бердбут! (Бердбут
рассеянно оглядывается.) Какого черта вы там делаете?
     Бердбут. Никакого.
     Мун. Хватит валять дурака. Идите сюда.
     Бердбут.  О, я понимаю, о чем вы думаете, но дело в том, что я искренне
считаю ее игру одной из вершин...

         Входит Синтия - как и раньше. Миссис Драдж покинула сцену.

     Синтия. Дорогой!
     Бердбут. О, добрый вечер! Могу я сказать, что я искренне считаю...
     Синтия. Не говори пока ничего, просто обними меня.

                           Падает в его объятия.

     Бердбут.  Отлично!  (Они  целуются.) Боже! Она в самом деле ошеломлена.
Дорогая,  с первой же минуты, как я тебя увидел, я почувствовал, что вся моя
жизнь переменилась...
     Синтия (высвобождаясь из объятии). Нам нельзя вести себя так!
     Бердбут.  Я  не  стыжусь  еженощно  говорить о своей любви к тебе! Но к
счастью,  в  этом  нет  необходимости...  Я  знаю  один очень хороший отель,
скромный, хозяин человек света...
     Синтия. Но, дорогой мой, это же безумие!
     Бердбут. Да! Я помешался от любви.
     Синтия. Прошу тебя! Вспомни, где мы находимся!
     Бердбут. Мне все равно! Пусть думают что хотят: я люблю тебя!
     Синтия. Не надо - я люблю Альберта!
     Бердбут.  Он  мертв.  (Встряхивает  ее за плечи.) Тебе понятно? Альберт
мертв!
     Синтия.  Нет,  я  никогда  не  перестану  надеяться!  Пусти меня! Мы не
свободны!
     Бердбут. Ты имеешь в виду Миртл? Она для меня ничего не значит - ровным
счетом  ничего!  Она  вся состоит из какао, да еще домашних туфель, расшитых
голубым  нейлоном,  в  ее  пухлом  коротеньком  игрушечном  теле  ни единого
проблеска творческого дара...
     Синтия.  Ты животное, Саймон! Ты воспользуешься мной и отбросишь прочь,
как отбросил от себя многих и многих!
     Бердбут. Нет, Синтия, теперь, когда я обрел тебя...
     Синтия. Ты безжалостен - такой сильный, такой жестокий...

Бердбут  сжимает  ее в объятиях. В этот момент входит миссис Драджи слышится
                          лихорадочный голос Муна.

     Мун. Вы что, последнего умишка лишились?

                 Синтия высвобождается из объятий Бердбута.

     Синтия. Прекрати - не видишь разве, что делаешь из себя посмешище?
     Мун. Она права.
     Бердбут (обращаясь к Муну). Не ваше дело.
     Синтия. Да, в чем дело, миссис Драдж?
     Миссис Драдж. Госпожа, не закрыть ли окна? Туман...
     Синтия. Да, лучше закройте.
     Мун. Слушайте, они вас раскусили...
     Бердбут. Я уйду, когда мне будет нужно, благодарю вас.
     Мун. Ваша песенка спета. Полагаю, вам известно, что...
     Бердбут. Я не нуждаюсь в ваших грошовых предсказаниях с Граб-стрит... я
обрел нечто большее и прекрасное...
     Мун (задумчиво, про себя). Если бы только это был Хиггз...
     Синтия. И позовите майора вниз.
     Миссис Драдж. По-моему, он уже на лестнице.

Уходит.   Как   и   раньше,   слышится   шум  передвижного  кресла.  Бердбут
предусмотрительно  отступает  в  сторону, но кресло выкатывается из соседней
            кулисы и сбивает его с ног. Крик боли и возмущения.

     Синтия. Саймон, скажи же хоть что-нибудь!
     Бердбут (поднимаясь). Безмозглый паршивец!
     Магнус. Что он тут делает?
     Синтия. Он только что пришел.
     Магнус. Неужто? И как вам тут - нравится?
     Бердбут. Каждый вечер я бы такое не стерпел.

                              Входит Фелисити.

     Фелисити. Ага, вы все еще здесь.
     Синтия.  Конечно,  он  все  еще  здесь.  Мы  собираемся играть в карты.
Представлять вас друг другу, я думаю, нет необходимости: припоминаю, что ты,
Саймон, познакомился со мной через посредство Фелисити, нашего общего друга.
     Фелисити. Да, Саймон старый друг...
     Бердбут. Гм, да... что ж, когда речь идет о молодых и подающих надежды,
я  всегда  рад  случаю...  э-э...  Разумеется,  ее  техника еще недостаточно
совершенна...
     Фелисити. Вчера вечером.
     Бердбут. Я не говорю о вчерашнем вечере!
     Синтия.  В  самом  деле?  Фелисити,  тебе  сдавать.  Саймон, помоги мне
придвинуть кушетку.
     Бердбут (обращаясь к Муну). Вы видели? Пытался меня прикончить. Говорил
я вам, это Магнус.
     Мун. Кто же, по-вашему, это сделал?
     Бердбут.  Возьмит