, не спеша к ним  шел
долговязый. Он был в красивом дорогом пиджаке и в заляпанных черных джинсах.
   - Здорово, археологи! - Он засунул руки в  карманы,  переводя  взгляд  от
одного к другому.
   Все молчали.
   - Я к вам по делу. - Он подошел по  ближе,  хмуро  взглянув  на  Андрюху,
разминающего плечи. - Значит так. Вы. Мне.
   Продаете этот папирус и я каждому отваливаю по три штуке гринов на  лицо.
Думайте. Предлагаю это сделать завтра,  или  послезавтра  на  крайняк.  Буду
ждать здесь. В пять. Завтра и в  воскресенье.  Если  нет,  или  не  дай  бог
вздумаете обойти меня - всех уложу в одну братскую могилу. А тебя  ,  жирный
предупреждаю - туда же ляжет  и  твоя  семья,  если  еще  раз  рыпнешься.  Я
серьезно.
   Андрюха сузил глаза, прошивая взглядом длинную фигуру.
   - Все ясно? Сделка честная.
   Долговязый резко развернулся и вышел  из  пивной.  Андрюха  проводил  его
глазами сквозь стекло, пока он не исчез в толпе.
   - Ну что? Я же говорил!  Надо  было  раньше!  -  Володька  отчаянно  грыз
заусенец.
   - Хрен ему, а не манускрипт! - Игорь надел  шляпу,  но  тут  же  снял  ее
оттирая пот со лба.
   - Чего делать-то будем? - Володька наконец  вынул  изо  рта  палец,  -  У
Андрюхи ребенок.
   - Чего ребенок? - Прорычал Андрюха, - Я ему башку отвинчу, ребенок!
   Игорь еще активнее  размахивая  шляпой,  будто  веером,  вдруг  торопливо
заговорил.
   - А давайте с  ним  встретимся.  Завтра.  И  поставим  одно  единственное
условие. Возвращение Юры. Это его рук дело.
   Вернет его живого - отдадим. А нет - значит нет. Больше никак.
   Андрюха вернулся домой. Жена, вытирая руки об  фартук,  вышла  к  нему  с
балкона, где вешала белье. - Пил? А глаза трезвые. Все  со  своими  масонами
шляешься.
   Чует мое сердце плохо это кончится.
   - Чего ты сразу пил  !  Пил!  Нормально  все  будет.  Мент  этот  длинный
предлагает за рулон, что у крестной лежит, три тысячи. Долларов! На каждого.
Прикинь?
   - Ты что? Серьезно? - Ну!
   - А вы что?
   - Так он вообще не наш. Он же того мужика, что пропал.
   - И чего?
   - Не знаю чего. Потолкуем сначала.
   - Машину бы стиральную купили б, а Андрюш?
   - Посмотрим.
   В кухне зазвенел телефон. Андрюха снял трубку.
   - Да!
   - Это я. Я заеду сейчас к тебе. Мне нужен манускрипт.
   - А что стряслось-то?
   - Потом объясню. Принеси пожалуйста.
   В трубке пошли короткие гудки. Андрюха задумчиво пожал плечами.
   - Кто это был?
   - Игорь. Просит принести эту штуку. Сейчас за ней приедет.
   - Один ее хочет продать?
   - Не знаю. Вряд - ли. Ты бы съездила с ребенком на дачу.
   Тепло уже.
   - Я так и знала! Доигрались?
   Андрюха сходил в соседний подъезд к крестной. Вынул  у  нее  из  кладовки
большую  обувную  коробку  и  вытащил  оттуда  свернутый   газетный   рулон.
Вернувшись,  налил  себе  чаю,  состряпал  бутерброд  и  прожевав,  раскатал
газетные листы.
   Снова возникла желтая мягкая кожа и непонятные на ней  знаки.  Жена  тоже
склонилась над манускриптом, с интересом разглядывая его.
   - Чем это пахнет?
   - Колбасой.
   - Нет. Тут понюхай.
   Андрюха, придерживая истлевший край низко склонился  над  кожей  и  перед
глазами почему-то тут же возник старый армейский случай.  Он  и  его  земляк
спорят с сержантом о возможностях пуленепробиваемого жилета.
   - С десяти шагов! Из "Калашникова"! Доказано! Все пули всмятку!
   - Да он уж старый.
   - Ерунда!
   - Ну, попробуем! Давай!
   - Давай!
   Его земляк надел жилет и пошел по  стрельбищу,  отмеривая  шаги.  Андрюха
кинулся за ним.
   - Дурак! Зачем на себе то?
   Но его никто не слушал.
   - Стреляй, сержант! Чего ты? Струсил?
   И прежде чем Андрюха успел основательно вмешаться,  над  полем  раздалась
короткая очередь. Солдата швырнуло на землю, все тут же подбежали к нему.
   - Странно... - просипел Андрюхин земляк и из под жилета показались  бурые
подтеки, - Не должно ведь..
   - Кровь! - Выпалил Андрюха.
   - Где? Это? - Его жена отпрянула от манускрипта.
   В коридоре заливисто заверещал звонок. Андрюха открыл дверь. В  квартиру,
озираясь, юркнул Игорь.
   - Здорово еще раз. Здравствуйте!
   - Здрасьте. - Андрюхина жена скрылась в маленькой комнате.
   - Проходи. Чего ты встал?
   - Да, я не на долго. Слушай! Я заберу манускрипт и с ним исчезну.  Вернет
он Юрку или не вернет - отдавать нельзя. А Вовка сдаст - ему деньги нужны. А
Юрка, если вернется - найдет меня. Он знает где искать. А там сам решит.
   В маленькой комнате заплакал ребенок.
   - Ты только будь осторожен...
   Андрюха ушел в комнату и вернулся оттуда со свертком.
   - Ты сам смотри в оба. Если длинный тебя разыщет, то грохнет. Это точно.
   Рано утром, только  прозвенел  будильник,  Игорь  вскочил,  побрился  под
душем, надел спортивный костюм и не завтракая, вышел из квартиры,  прихватив
большую  дорожную  сумку.  Он  жил  в  крайнем  подъезде   серой   кирпичной
пятиэтажки, поэтому на площадке  последнего  этажа  находилась  лестница  на
крышу. По ней, уже нагретой утренним  солнцем  он  просеменил  согнувшись  в
другой конец крыши и спустился в первый подъезд. А там, за углом, на  шоссе,
тут же остановил первую примчавшуюся машину.
   - До "Ярославского", шеф, сколько?
   Несмотря на ранний час народу на привокзальной площади было море. На  сей
раз это Игоря порадовало. Уже успокоенный, он шел к своему  поезду,  но  все
равно постоянно оглядывался на всех высоких мужчин, не обремененных сумками.
   В плацкарте, куда ему удалось накануне выкупить билет из  чьей-то  брони,
ему  досталась  нижняя  полка.  Как  только  поезд  тронулся,  Игоря  свалил
тревожный сон. Успокаивало одно. Он уезжал с манускриптом, который лежал под
ним в сумке, и никто сейчас туда не доберется.
   Ровно в  пять  часов,  Володька,  как  условились,  находился  в  пивной,
поглядывая в окно. Утром, прозвонившись по телефону Игорю и Андрюхе,  он  не
застал ни того ни другого. Но это его не удивило. Оба могли быть вместе  где
угодно. Странно, что они вообще спелись.
   Андрюха показался минут через десять уже слегка поддатый.
   - Здорово! А где Игорь?
   - Привет! А что, длинный пива не принес? Нет его? Как придет надо с  него
бутылку водовки стянуть.
   - Игорь-то где?
   - Уехал!
   - Куда?
   - Да почем я знаю? А штуку  эту  взял  с  собой.  Сказал,  пусть  длинный
доставит Юрку, а тот уж знает где его искать.
   - Бред какой-то. Ты что, манускрипт ему отдал?
   - Ну да. Он вчера ко мне приходил.
   - И он с ним уехал? Так ведь он подставил нас, ты не понимаешь?
   - Ну, а чего? Все правильно... Посмотрим... Вон, идет морда ментовская.
   Долговязый настороженно подошел к столу.
   - Где третий?
   - Надо же. А нас посчитали,  -  улыбнулся  Андрюха,  -  Ты  пузырь  неси,
говорить будем.
   Долговязый круто развернулся на каблуках и пошел к стойке бара.
   - Зря он уехал. Ему это не понравится. - Володька  раздраженно  оттолкнул
от себя пустую пивную кружку.
   - Все нормально. Несет. Его тоже можно вычислить.
   Разберемся.
   Долговязый принес бутылку водки и три стакана. Молча  отвинтил  крышку  и
разлил на двоих.
   - Ну, говорите, чего вы задумали?
   Володька потер ладонями и лицо и взялся за стакан.
   - Поскольку тебе нужен манускрипт, а его привез Юрка Славинский,  который
пропал, значит  это  твоих  рук  дело.  Ты  вернешь  Юрку,  а  Игорь  вернет
манускрипт.
   - А если ты его грохнул, - Андрюха залпом опрокинул в рот стакан, - То не
видать тебе ничего. Это факт. Или-или.
   - Я верну вам завтра вашего Славинского. Но  если  послезавтра  не  будет
папируса, молите бога.
   На следующий день с утра, Игорь вернул  проводнице  пастельное  белье,  и
крепко зашнуровал кроссовки. В окне поплыли башкирские степи. В три часа дня
поезд сделал короткую остановку на станции "Янаул". Игорь сошел с  поезда  и
бодро направился в сторону автобусной станции.
   - Вы не подскажите, как добраться до Рахимовки?
   - Не знаю.
   Игорь переспросил еще несколько человек, но все пожимали плечами.
   - Я был там лет пятнадцать назад, но мы на машине были...
   - Представления не имею, где это.
   К уже совершенно отчаявшемуся Игорю подошел пожилой татарин.
   - Я знаю где Рахимовка.
   - Да? Отвезете меня?
   - Да.., татарин указал пальцем на  забрызганный  старый  уазик  у  здания
вокзала, - Моя машина сломалася. Надо чинить.
   - Ну? И чего?
   - Дорого. Нету денег.
   - Сколько?
   - Пятьсот.
   - Да вы что?!
   - Ой, не, ничего, - татарин замахал руками и стал пятится назад,  -  Там,
за лесом Рахимовка, - он указал на бескрайнюю степь, без единого деревца,  -
а ты московский, да? Пятьсот совсем нету?
   Спустя несколько минут, стуча всем  днищем,  готовый  вот-вот  развалится
уазик на второй скорости еле дополз до большого  сарая,  на  стене  которого
белой краской было выведено "Сход-развал. Ремонт." Татарин  ловко  вынул  из
рук Игоря купюру, и вошел в маленький домик рядом с сараем.
   Через  минуту  оттуда  вместе  с  ним  вышли  трое  молодых  башкиров   и
направились к машине.
   - Вылезай. Кури. - Сказал Игорю один из них и мотнул  головой  в  сторону
бревнышка под окном.
   После чего они перешли на непонятный  Игорю  башкирский  язык  и  вкатили
уазик в сарай. Игорь не курил и от нечего делать, задрав  голову,  любовался
облаками в ярком небе. А в это же время под  Москвой  шел  проливной  дождь.
Милиционер дорожной службы, кутаясь в плащ, стоял у обочины шоссе.
   Ливень усилился и милиционер было направился на пост, но  шедший  по  его
полосе "фиат" заморгал поворотником и направился к нему.
   - Командир! - Водитель приоткрыл дверь, - Там по дороге какой-то  больной
топает! Прямо по середине. Я ему: садись, а он меня не видит  и  не  слышит.
Топает себе. Собьют ведь.
   Через час в отделение милиции доставили совершенно невменяемого мужчину в
зимней одежде и с чемоданом.
   Установив личность за ним тут же приехала его  жена.  Только  ее  и  смог
вспомнить больной человек.
   Когда уазик выехал наконец из сарая, солнце уже клонилось к горизонту.
   - Поехали в Рахимовку. - Весело сказал татарин и открыл дверцу.
   - К ночи-то доберемся? - Хмуро пробурчал Игорь.
   Сначала долго ехали вдоль проросших полей,  потом  пошли  степи.  На  них
паслись табуны лошадей. Мелькали небольшие деревушки.
   - Почему никто не знает на станции про Рахимовку?
   - Так нету же Рахимовки!
   - Как нет?
   - Да так и нету.
   - А куда я еду? Куда деревня делась?
   - Да уехали кто куда. А кто уж и помер.
   - А почему уехали? Хорошо ведь было? Совхоз работал, магазин был...
   - Ага. Магазин  был,  -  татарин  закивал,  отчаянно  вращая  руль  перед
огромной лужей, уазик дернуло в сторону, - А школу закрыли. А что без школы?
Куда детей? А нет детей - все.
   Впереди показался серый неприглядный лес. Перед ним бетонное шоссе  вдруг
резко кончилось и уазик затрясло на ухабах, когда-то  накатанной,  а  теперь
даже  переплетенной  корневищами  дороги.  Игорь  погрузился  в  собственные
размышления  слушая  дребезжание  старой  машины.  Когда   лес   расступился
показалось поле с блестевшей посередине речкой.
   Вокруг  притулились  черные,  еле  различимые  дома.  Очертания  казались
размытыми и даже ветер не мог пошевелить ни одним деревом  в  этом  селении.
Они въехали на главную улицу.
   Черные дыры окон продмага, заколоченные ставни.
   Повалившиеся заборы. И завывание ветра в щелях пустых домов.
   - Поехали, что ли отсюда?
   - Да, надо развернуться.
   Уазик выскочил на перекресток улиц и при развороте подавая  назад  свалил
единственный уцелевший забор.  Игорь  с  водителем  обернулись  и  удивленно
застыли, глядя на желтое пятно света, пробившееся сквозь  ветви  запущенного
сада.
   - А ну ка!
   Выворачивая руль, уазик урча подобрался ближе к дому, рискуя завязнуть  в
мягкой земле. Единственное окно в этом доме светилось электрическим  светом.
Остановив машину татарин открыл дверцу. Тут же вспыхнул свет на террасе и со
скрипом открылась дверь, осветив фигуру хозяина. Татарин выкрикнул что-то на
непонятном Игорю языке, и тут же последовал  ответ.  Оба  вышли  из  машины.
Вдруг Игорь узнал пожилого мужчину.
   - Дядя Талгат! Это вы? Вы меня не помните? Я - Игорь.
   Археолог.  Мы  жили  у  вас,  когда  город  раскапывали!  Вы  нас   тогда
приглашали... Помните? - Помню, - глухим голосом сказал старик,  -  Склероза
нет.
   - А я ведь к вам. Возьмете меня одного на лето?
   Когда звук  урчания  машины  растаял  далеко  в  темноте,  Игорь  наконец
оторвался от слепого черного окна и осмотрел жилище. Самодельные стол, стул,
старый шкаф и даже черно-белый телевизор. Игорь вынул из сумки  продукты  на
стол, постелив газету.
   - Ужинать будем?
   Хозяин молчал. Потирая плечи,  Игорь  походил  по  комнате  ,  косясь  на
старого башкира.
   - А может выпьем? У меня есть.
   Старик поднялся и хитро поглядывая, пересел с кровати за стол.
   Володька проснулся в своей квартире от резкого выстрела за окном. Подойдя
к стеклу, увидел мелькнувшую  в  конце  улицы  милицейскую  машину.  Грохнул
первый гром и по стеклу застучал дождь. Вовка вздрогнул и вдруг стал  быстро
одеваться. Накинул пиджак, схватил ключи и бросился к двери.
   Обуваясь, вспомнил про дождь и полез в шкаф за зонтом.
   Вдруг щелкнул замок и входная  дверь  приоткрылась.  Володьке  захотелось
спрятаться в шкаф, но он не мог пошевелится.
   - Сам  снимешь  цепочку,  или  разорвать?  -  Голос  из-за  двери  звучал
угрожающе.
   Вовка кинулся к телефону. Тут же в прихожей раздался удар и прежде чем  в
трубке возникло "милиция", в комнату ворвался долговязый.  Схватив  аппарат,
он швырнул его об стену.
   Следом об стену лицом полетел и Вовка.
   Когда Игорь проснулся была середина дня. Старого Талгата в избе не было и
вокруг стояла такая тишина, что хотелось кричать. Он соскочил  с  палатей  и
выглянул в окно.
   Единственными звуками в саду было  чириканье  синиц.  Взяв  ведра,  Игорь
пошел искать колодец. Когда он накручивал на валик цепочку, поднимая ведро с
водой, за спиной раздался хлопок. Вздрогнув, он обернулся, ведро полетело  в
низ, а ветер с силой распахнул дверь пустого дома на против.
   Побродив по саду, разглядывая несколько  метров  единственной  в  деревне
вскопанной земли, наконец заметил на краю улицы  старого  Талгата.  В  одной
руке он нес за шею убитую птицу, а в другой был темный металлический лук.
   - Гостинец несу. - улыбнулся старик.
   - Откуда это у вас? - Игорь наклонился и  бережно  взял  из  рук  Талгата
серповидный легкий предмет с натянутой леской.
   - Лук - то? А вот, где вы город нашли, я еще  долго  потом  копался.  Лук
нашел, кружку нашел, стрелы тоже потом нашел.
   Пока, что-то напевая себе на башкирском языке, на крыльце Талгат ощипывал
птицу, Игорь рассматривал отчеканенные на древке изображения животных. Мелко
были выбиты и руны, они показались очень знакомыми.
   - Вы знаете, что ему цены  нет?  -  Спросил  Игорь  у  вошедшего  в  избу
Талгата.
   - Знаю. Если б я его тогда не нашел, давно бы умер.
   - А почему вы не уехали из деревни, как все?
   - Зачем? - Мрачно спросил старик, тяжело присаживаясь на кровать, -  Жена
моя здесь лежит, сын тоже. Куда я поеду?
   Игорь бережно отложил лук и пошел за сковородкой.
   - А где твоя жена, как твой сын?
   - Не знаю. Мы давно не живем вместе. А сын... умер.
   - Умер? И ты оставил его мать?
   - Да нет. - Игорь поморщился. - Как включается плитка - Я сам!
   Хозяин воткнул вилку с оголенным проводом в розетку и поставил сковородку
на проржавевший блин старой электроплитки. Затем требовательно посмотрел  на
Игоря. Тот опустил голову и плюхнулся на стул.
   - Я развелся с ней раньше. А у Гошки был порок сердца.
   Она говорила мне: ему нужны были дорогие лекарства, Крым.
   А мне нужен был институт, экспедиции. Она все: деньги, деньги! И я  ушел.
А Гошка умер.
   В сковородке зашипела утка.
   Спустя  три  дня  московский  пассажирский   поезд   привез   в   "Янаул"
долговязого. Он бодро зашагал к автобусам. На предъявление  удостоверения  и
фотокарточки Игоря, все кондуктора пожимали плечами.  Долговязый  походил  и
между частниками, но разыскиваемого  никто  вспомнить  не  смог.  В  местном
отделении милиции к нему отнеслись холодно, вяло обещали посодействовать, но
человека в черной ковбойской шляпе никто не видел. Все было  бы  бесполезно,
если б долговязого не посетила бы мысль заглянуть  в  местный  краеведческий
музей. Пожилая русская женщина одновременно являющаяся кассиром,  директором
и экскурсоводом, с охотой согласилась с  ним  побеседовать  в  абсолютно  не
посещаемом музее.
   - Меня интересует один вопрос. Где здесь когда-либо были  археологические
раскопки?
   Женщина  задумчиво  посмотрела  на  экспонаты,  поправила  и   без   того
прилизанные волосы и с сомнением покачала головой.
   - Как таковых, археологических раскопок здесь  никто  не  производил  уже
давно. Лет десять назад приезжали студенты из Москвы, что-то искали...
   - Где? Где они были?
   - Не помню. На территории одной старой деревни. Там  когда-то  находилась
стоянка кочевников. Кстати они  подарили  нам  что-то...  В  хранилище  надо
посмотреть. Там и название деревни записано.
   Однако в эту деревню ни один автобус  не  ходил.  Не  один  частник  туда
дороги не знал.  Так  что  вечером  долговязому  пришлось  подыскивать  себе
ночлег. Гостиницы там не было.
   Дежурный с вокзала посоветовал ему один татарский дом.
   Содрав с заезжего московского гостя  изрядную  сумму,  ему  постелили  на
скрипучей тахте в маленькой комнатке, похожей на чуланчик.
   - Макаронами с мясом ужинать будите?
   - Буду. А может, вы знаете где Рахимовка?
   - Брат знает. Но бензин дорогой.
   Утром Игоря разбудил странныйзвук. Солнце вовсю  светило  сквозь  грязное
окно и старого Талгата в избе конечно  уже  не  было.  Прислушавшись,  Игорь
догадался, что это приближается машина. Быстро натянув брюки и  рубашку,  он
носом прилип к стеклу. Уже ставший непривычным  шум  нарастал.  Игорь  вдруг
кинулся к своей сумке под кроватью,  и  вынул  из  нее  скрученный  газетный
рулон. Взглянув в  окно  увидел  знакомый  уазик.  Хлопнула  дверца.  Сквозь
цветущие ветки яблонь показалась фигура  долговязого.  Игорь  одним  прыжком
оказался в кухне и выбежал на задний двор.
   Вскопанная  накануне  земля  мешала  бежать.  В  висках  стучала   кровь.
Долговязый вошел в незапертый дом,  окинул  взглядом  единственную  комнату,
увидел у кровати раскрытую дорожную сумку и через кухню тоже вышел во  двор.
За домом заглушил мотор татарин, а  где-то  впереди  послышались  чавкающие,
спешащие шаги. Долговязый побежал наугад, закрывая лицо  от  хлещущих  веток
одичавшей вишни. Буйно расцветающие сады скрывали Игоря. Долговязый сошел на
заросшую улицу, достал пистолет и прислушался. Треск веток указал ему путь.
   Он бежал легко, вдоль пустых  домов,  стараясь  не  наступать  на  гнилые
заборы. У заброшенного клуба мелькнула синяя рубашка. Он  тут  же  припустил
вниз по улице к речке.
   Оказавшись перед распускающимися ивами,  вдруг  увидел  Игоря  на  другой
стороне реки. Тот бежал по заросшему полю и  в  руке  у  него  был  сверток.
Долговязый кинулся в реку, не понимая, как Игорь оказался на другом  берегу,
если нет моста. Речка оказалась мелкой, но холодной. Уже на середине реки он
заметил склонившуюся от одного к другому берегу  иву,  но  раздумывать  было
некогда. Игорь находился далеко впереди, и прямо по курсу у  него  был  лес.
Бежать в размокших ботинках по жухлой прошлогодней  траве  было  невозможно.
Долговязый остановился и прицелился. На серо-зеленом поле синяя рубашка была
отличной мишенью.
   Грохнул выстрел. Игорь, как заяц, рванул  в  сторону,  начал  петлять,  и
изменив направление побежал к небольшому холмику, стараясь за ним  укрыться.
Долговязый еще раз прицелился, и Игорь услышав выстрел вновь рванул в бок.
   Перед холмом неожиданно