ному телевидению...
- Не созрели еще! - выкрикнул Жлобенко.
- Почему?
- Еще не тошнит от половых органов. Как затошнит, так сразу объявим Техас
девяносто первым субъектом федерации и случится маленький переворотик. Всех
постмодернистов (маргиналов) в печку, Америке - войну, народу - православие,
единодержавие, патриотизм!
- Какое прекрасное слово - патриотизм! - с чувством воскликнул Старосадов.
- Да уж, - поддержал Жлобенко. - Не то что вшивая демократия...
Легкая слеза скатилась по щеке Старосадова. Он снял пенсне, стер пальцем
слезу и сказал:
- Патриэ фумус игнэ алиэно люкуленциор (Дым отечества ярче огня чужбины)!
Пройдет сотня, две сотни лет, пройдет тысяча лет, и тогда вспомнят КПСС и
вернут ее правление, потому что только партия нового типа - без Ленина,
Сталина, Хрущева - способна дать человечеству новое дыхание. Человечество
забудет низ и будет жить верхом - интеллектом, искусством... А для этого
должен созреть человеческий материал для нового коммунизма. В новый
коммунизм должны прийти истинные русские умы и души, свои Пушкины,
Достоевские...
- Достоевский был против коммунизма! - воскликнул Дормидонт.
- Он был против коммунизма Ленина-Маркса-Сталина! Нам нужен, необходим
коммунизм интеллектуального типа, потому что русская душа не смирится с
примитивизмом Америки, со всевластием капитала... Нам нужно не общество
равных возможностей, а общество - и только! - подчинения природе! Дикси (я
все сказал)! Паука, сэд бона (Мало, но хорошо)!
- Да здравствует товарищ Старосадов Серафим Ярополкович! - вскричал
Жлобенко.
Старосадов дружески похлопал его ладонью по спине.
- Вот теперь можно и в баню пойти.
Уже в предбаннике пахло березовым веником. Когда Старосадов разделся,
Жлобенко подивился его молодому поджарому телу.
- Даже не верится, что в свои 88 лет вы так молодо выглядите!
- Я - бессмертен, потому что я Серафим или Кощей!
Старосадов украдкой подморгнул Жлобенко и едва заметно кивнул на Дормидонта,
который с трудом снимал с себя шорты. Старосадов со Жлобенко подхватили
Дормидонта и в полуспущенных шортах втащили в парилку. В руках у Жлобенко
возникла клизма, Старосадов прижал голову Дормидонта к лавке, Жлобенко
всадил ему в зад навазелиненный конец. И Дормидонт, как воздушный шар,
сдулся: струя нечистот хлынула из него в бочонок, заблаговременно
подставленный Жлобенко. А Старосадов кольнул его какой-то булавкой в
ягодицу, будто укол сделал.
Стройный Дормидонт с глазами кролика тихо всхлипывал под ударами Жлобенко.
Разумеется, Жлобенко хлестал его березовым веником по-русски. А Серафим
Ярополкович поддавал жару: плескал холодную воду на камни печи.

9
Евлампия Амфилохиевна собрала вокруг себя женскую половину дома и говорила
наставительно:
- Шерстяные вещи и меховые надо хранить в сухом месте, но подальше от печей.
Меховое пальто лучше хранить в шкафах на плечиках. Для предохранения от пыли
и моли лучше всего помещать их в чехол из плотной ткани или завертывать в
бумагу. В карманы шерстяных и меховых вещей кладут мешочки с нафталином.
Можно их пришивать также к подкладке. При хранении вещей в сундуках,
чемоданах рекомендуется также использовать бумагу, пропитанную нафталином.
Такой бумагой перекладывают вещи. Нафталин надо насыпать не непосредственно
на вещи, а на бумагу. Борьба с молью...
Сильно шаркая шлепанцами, в комнату вошла Павлина, сказала:
- Ну что вы, Николай Петрович, разорались, как старый пенек, тутова!
Старосадов отвлекся от красной вишни, спросил вежливо:
- Разве есть в русском языке слово "тутова"?
Павлина смутилась, покраснела и, выбегая из комнаты, спросила:
- Дормидонт к вам не заходил?
- Залетал, - усмехнулся Серафим Ярополкович.
- Бросьте шутить... Был?
- Мы его с Жлобенко сдули как воздушный шар.
- И где же он теперь?
- В бане отмокает.
- Он сильно пьяный был?
- По-моему, прилично, - сказал Старосадов.
Виляя крупным задом, Павлина покинула комнату.
- Дормидонт пузатый, выходи! - сказал Старосадов и увидел выходящего из-за
шкафа Дормидонта.
- Где бутылочка моего Савватия? - заученно начал животастый молодой человек
по имени Дормидонт.
- Я тебя не для приматства родил, - строго сказал дед. - Я тебя родил для
того, чтобы ты понял, что постмодернизм очень хорошо уничтожается
нафталином. Потому что постмодернизм - это моль! Вот какое я открытие
сделал!
- Ты хочешь сказать, что я - моль?!
- Именно. Только что Евлампия Амфилохиевна говорила, как хранить шерстяные и
меховые вещи, и упомянула моль... И меня как током дернуло... Вот,
оказывается, кто такой ты, Дормидонт, уехавший в Германию просить
милостыню... Позор! Мы их разбили, этих фашистов, а ты к ним за подаянием
поехал!
- Я никуда не поехал! - крикнул Дормидонт. - Это Малецкий поехал!
- А я знаю, что ты поехал! Бездарный! Позорить деда поехал! Твой дед
консультировал Сталина, Гитлера, Молотова, Эйзенхауэра! А ты?! Моль...
Нафталином нужно тебя! Но, я знаю, нафталин слабо действует на яички моли...
- И у моли есть яички? - удивился Дормидонт.
- В том-то и дело, что у всех в этом котле вселенной свои яички! Это
размножение всех и вся (в том числе - страусов) меня сведет с ума.
- А ты еще в уме?
- Если рассуждаю о моли, то да. А у меня в шкафу шуба Иоанна Грозного!
Остается лишь летом вытряхивать вещи и сушить их на солнце, потому что
нафталин, как уже говорила Евлампия Амфилохиевна, слабо действует на эти
яички моли.
На стене ясно отпечаталась тень отца Жлобенко, бригадира льноводческой
бригады колхоза им. Лукашенко, жителя деревни Грязново; тень сказала:
- У меня всегда было ощущение, что меньшевистское прошлое Старосадова и его
буржуазное происхождение влияли на холопско-подобострастное поведение по
отношению к Сталину и - в меньшей степени - к Молотову.
- Что-то уж очень складно у вас тени колхозников говорят! - грозно сказал
Юрий Левитан, диктор центрального радио. - Я сам продолжу чтение письма
Дормидонта из Германии: "Помню, как однажды я был в Большом театре на
собрании, где на сцене сидели Сталин, члены Политбюро..."
- Это кто, Дормидонт, что ли, помнит? Да ему тогда... Да его тогда на свете
не было... Варсонофий мог это видеть... А Дормидонт родился в 1968 году, в
августе, когда наши танки вошли в Чехословакию! - грозно поправил Юрия
Левитана дед.
- А кто же это тогда о вас говорит? - спросил Левитан.
- Исчезни! - крикнул дед, и Левитан исчез.
Продолжил чтение документа подвыпивший Клим:
- Сталин на сцене и двести-триста товарищей из ЦК. В какой-то момент у
Сталина, видимо, возник вопрос по части соотношения низа и верха, и он
поманил к себе Старосадова, сидевшего на несколько рядов позади. Старосадов
покраснел - от удовольствия, что его выделили на глазах публики, и от
опасения, что мог не потрафить Сталину, - и кинулся вперед, словно школьник,
вызванный к директору и еще не знающий, ждет его похвала или порка.
На блюдце с золотым ободком продолжала лежать вишня с зеленой плодоножкой и
листиком на ней, по которому ползала зеленая же тля.
Старосадов стремился, чтобы в саду особенно широко использовались
торфофекальные компосты. Торф и фекалии - очень ценные удобрения. Поэтому в
усадьбе Серафима Ярополковича, сподвижника Ленина, Сталина, Гитлера,
Рейгана, Горбачева, Янаева и Ельцина, не было обычной канализации, хотя
уборных было множество. Но вместо унитазов там стояли такие специальные
ведра под круглыми сиденьями, которые используются и на обычных городских
унитазах; и все для того, чтобы ценнейшее удобрение даром не пропадало;
покакал, взял ведро, вышел на улицу и вылил его в компостную кучу, которых
было несколько, потому что фекалии да и торф можно применять только после
обработки в компостных кучах. Торф медленно разлагается и при большой
кислотности может оказать вредное влияние на растения. А внесение фекальных
масс (еще бы! если в доме 60-240 человек ежедневно какают в семи уборных)
непосредственно под деревья или ягодники запрещается по
санитарно-гигиеническим соображениям. При компостировании, считал Старосадов
(не забывайте его стройную фигуру, интеллигентное лицо с профессорской
бородкой, чеховское пенсне, узбекскую тюбетейку, высокий рост - 199,5 см), в
силу большой влагоемкости торфа фекальные массы хорошо впитываются в него и
полностью сохраняют свои удобрительные качества...
- Не морщись, Дормидонт, когда выносишь ведро со своим добром на компостную
кучу! - торжественно возгласил Серафим Бессмертный Ярополкович, он же бывший
преподаватель латинского языка и ответственный работник аппарата ЦК КПСС. -
Хомо сум: хумани нихиль а мэ алиэнум путо (Я человек: ничто человеческое мне
не чуждо)! С падением КПСС я все называю своими именами!
- Я понимаю, дед, что мир стоит на добре! - столь же торжественно поддержал
Дормидонт. - Ты уж извини меня, но я против воли морщусь, потому что от
добра идет неприятный запах.
- А запах навоза?
- Запах навоза приятный. Похож на молоко. Доишь корову, а она в этот момент
хвост поднимает... Так парком и обдает... Как универсальна жизнь: ничто не
пропадает, все идет в дело.
- Да, - вздохнул Старосадов и, подумав, толкнул Дормидонту небольшую лекцию
о навозе: - Свежий навоз, внучек, вносят обычно под перепашку с осени, а
перепревший - весной. Лучше, конечно, вносить перепревший навоз. Все должно
в этой жизни отстояться, отлежаться (рукопись), выбродить (вино)...
- И потом рукопись сажают?
- И рукопись, и автора, конечно, можно посадить, как Солженицына рукопись,
как семя, нужно бросить в почву (народ), тогда она прорастает. И народную
почву нужно хорошенько обработать: перепахать или перекопать лопатами на
полную глубину пахотного слоя, одновременно внося компост. И разъяснить, что
такое говно, моча, кровь, метафора, половой акт, размножение... Настало
время всеобщего разъяснения перед сходом Земли со своей орбиты. Пора
готовиться к переселению на Венеру. А туда пойдут самые умные, знающие цену
перегною. Цицерон...
Дормидонт шумно почесал за ухом, спросил:
- Кто такой Цицерон?
Искренне удивившись вопросу, Старосадов тем не менее, как истинный педагог,
взял себя в руки и спокойно переспросил:
- Цицерон?
- Оратор римский говорил: средь бурь гражданских и тревоги я долго спал и на
пороге застигнут ночью Рима был... - пробормотал Дормидонт.
- И то хорошо, - сказал Старосадов и продолжил, вышагивая перед черной
доской туда-сюда мимо кафедры, изредка бросая взгляд на Ленинскую аудиторию,
заполненную до отказа студентами, будущими юристами, ментами, КГБэшниками,
псами режима, стукачами, смершевцами, шпионами, провокаторами... - Цицерон
Марк Туллий...
"Марк Туллий, - записал в общую тетрадь студент философского факультета
Дормидонт, - Цицерон..."
Старосадов-дед продолжил:
- ...принадлежал к сословию "всадников". Он родился в 106 году до рождества
Христова, а умер в 43 году тоже до этого условного срока. Вообще, считать мы
можем от любого фонаря. Дело это условное... Я оговорился: на самом деле он
был убит. Об этом я еще скажу. Место его рождения - Лациум в окрестностях
Арпинума. Общее и риторическое образование получил в Риме, а затем в Греции.
Блестящие ораторские способности помогли ему добиться высших государственных
должностей. В 63 году Цицерон, он же Марк Туллий, он же Серафим Ярополкович,
он же Старосадов Николай Петрович со стертой памятью о цицеронском своем
периоде превращения перегноя в дух, становится консулом. У него появляется
возможность жестоко подавить заговор Катилины, против которого он выступал с
обличительными речами в сенате. В 58 году Старосадов был вынужден
отправиться в ссылку: народный трибун Клодий обвинил его в умерщвлении
римских граждан без суда. Возвращен из ссылки в 57 году, а в 51 году был
назначен проконсулом (наместником) в Киликию (Малую Азию)...
Какой-то студент-милиционер включил под партой приемник. Передавали концерт
по заявкам: "А теперь по просьбе Хорькова, который пишет, что родился в
деревне, которую затопили, теперь там Рыбинское водохранилище, и он не может
сходить на могилы предков, передаем песню о родине...
Родина моя, хочу, чтоб услыхала
Ты еще одно признание в любви...
Вовсе не затем, чтоб ты меня любила,
Просто потому, что я тебя люблю..."
Доктор филологических наук, академик Старосадов продолжил:
- Во время гражданской войны Юлия Цезаря с Помпеем Цицерон выступил против
узурпатора республиканской власти. При диктатуре Цезаря (48-44 года) Цицерон
был вынужден отойти от политики. Свой досуг он целиком посвятил литературной
работе. После убийства Цезаря Цицерон своими речами ("филиппиками") громил
сторонника Цезаря Антония за измену республике. В 43 году Цицерон был внесен
в проскрипционный список и убит агентами Антония.
Цицерон был просвещеннейшим человеком эпохи, гениальным оратором и
талантливым писателем. Сохранилось 58 его речей (около половины всех
сочиненных им), 7 трактатов по риторике, 12 трактатов по философии и около
тысячи писем, наиболее известны "Письма к Аттику".
В философии Цицерон - защитник старинных римских устоев и гражданственности,
противник эпикурейства и сторонник стоицизма. В теории красноречия Цицерон
отстаивает идею гармонии словесного выражения и содержания. Он убежден в
том, что только глубокое знание предмета речи может дать изящество слога, а
без этого знания ораторский слог является каким-то пустым и чуть ли не
детским. Отличительные черты ораторского искусства самого Цицерона - не
только глубина знания, но и музыкальная периодичность, ритмичность,
тщательный отбор стилистически нейтральных слов.
Во всех сочинениях Цицерона, особенно в письмах, ярко проступают его
человеческие качества: вежливый корреспондент, участливый друг,
нерасчетливый хозяин, любящий отец, мужественный гражданин, стоик, умеющий
строить свою жизнь по меркам высших ценностей, бороться за обреченное дело и
погибнуть в борьбе. Поэтому вполне понятно, что для Европы он стал
воплощением гуманизма республиканской античности.
В Риме его читали в школах, его изучали, писали комментарии к его речам, ему
подражали христианские отцы церкви Лактанций, Иероним, Августин. Гуманисты
эпохи Возрождения создали культ Цицерона и его изящного языка. У нас в
России Цицерон в первую очередь - "гимназический" автор. Таким его знал
Пушкин, о чем свидетельствует шутливое замечание о Цицероне в "Евгении
Онегине": "читал охотно Апулея (автора эротико-авантюрного романа "Золотой
осел"), а Цицерона не читал". Потрясающая пустота Пушкина!

10
Старосадов продолжил:
- Так я спрашиваю, кто такие Цицерон, Гомер, Аарон, Юнг, Фрейд, Гете,
Бердяев, Бэкон, Овидий, Аввакум, Гоголь, Мандельштам, Вольтер, Достоевский,
Лессинг, Чехов, Бунин, Расин, Платон, Платонов, Казаков, Домбровский,
Соловьев, Федоров, Трубецкой, Сервантес...?
- Великие люди, - сразу же ответил Дормидонт.
- Сам ты великий! - взвился Серафим Ярополкович. - Это - фекалии! Человек
производит только фекалии! Потребляет плоды, а производит фекалии! Чем
больше будет в компосте фекалий, тем богаче он питательными веществами. Для
производства всякого вещества нужен некий аппарат-завод. Для производства
водки нужен самогонный аппарат. Для производства культуры нужен человек.
Помимо реального потребления пищи, он потребляет условную
пищу - назовем ее цицеронкой. Наевшись цицеронки, он испражняется своими
цицеронками, обновленными и дополненными. Потому что из ничего - ничего не
возникает.
- А как мыть дощатые, дед, полы? - спросил вдруг Дормидонт.
- Зачем тебе это?
- Савватий накакал прямо на дощатый пол в библиотеке.
- Кто его пустил в библиотеку?
- Он сам вбежал, схватил прижизненное издание Цицерона и разорвал на мелкие
куски, обслюнявил переплет...
- Ужас! О горе мне, несчастному, от этих приматов! На сковородку "Тефаль"
его!
- Так все-таки как мыть дощатые полы, дед?
- Сильно загрязненные дощатые полы сначала тщательно протирают мокрой
жесткой щеткой или мокрой тряпкой из мешковины, смесью из трех частей песка
и одной свежегашеной извести, а затем смывают водой. Если на полу от твоего
Савватия останутся пятна, нужно наложить сырую белую или серую глину на
ночь, а утром смыть ее. Известь проникает в щели и углы, в гнезда паразитов
(постмодернистов), уничтожает их.
- Так там же крашеный пол! - воскликнул в испуге Дормидонт.
- Крашеный? Тогда его моют теплой водой с добавлением одной-двух столовых
ложек нашатырного спирта на ведро воды. Нашатырный спирт придает краске
блеск. Нельзя мыть пол содой и мылом, от них масляная краска тускнеет.
- А как моют картины, написанные масляной краской?
Старик в испуге даже снял пенсне.
- Он что - накакал на картину?!
- Да нет. Я просто так спрашиваю, - сказал Дормидонт.
- Жаль, конечно, книгу Цицерона. Ей две тысячи лет!
- А разве тогда выпускали книги?
- Книги выпускали всегда. Тогда еще типография "Красный пролетарий"
помещалась на Марсе, поскольку Марс недавно сошел с орбиты жизни, на которую
уже заехала Земля. Вот и печатали там книги. Уже заранее отпечатали
Евангелия, до появления Иисуса Христа.
- Ты думаешь, Иисус Христос сначала книгу прочитал об Иисусе, а потом в мир
пошел? Конечно. Сначала существуют имена, потом под них приматы рождаются. А
не наоборот!
- Ну, вот как ты прекрасно научился мыслить. Имена и слова существовали
задолго до появления человека. Это же аксиома.
- Лихо! Классно! - громко сказал Дормидонт.
- Это новые выражения?
- Какие?
- Ну, "лихо", "классно"?!
- Да, это новые выражения.
- Нуллюм эст ям диктум, квод нон сит диктум приус (Нет ничего сказанного,
что не было бы сказано раньше).
- Все-таки было. Например, римляне не знали главного редактора газеты "День
литературы" Бондаренко.
- Как?! Бондаренко был на Юпитере, когда тот вращался на орбите
жизни, - уверенно сказал Старосадов. - Поэтому до сих пор Юпитер смеется.
- Тем не менее ты пишешь плохую книгу, - сказал Дормидонт.
- Нуллюс эст либэр там малюс, ут нон аликва партэ прозит (Нет такой плохой
книги, которая была бы совершенно бесполезной). Плиний сообщает, что эту
мысль часто высказывал его дядя, Плиний Старший, автор "Естественной
истории".
У истории нет естества, поэтому совершенно определенно можно сказать устами
Старосадова о том, что русский синтаксис неподкупен, как неподкупно русское
сердце, русское вымя, русские почки со сметаной, а также решетки на окнах и
стальные двери с "волчками" и гаражными замками; только по этому набору
великих исторических примет римского взгляда на вселенную можно говорить об
узости партийно-социальных установок, не пытающихся заказать в столовой Думы
собственное сердце и собственные почки.
Плиний Старший.
Дормидонт Младший.
Советский Союз как правопреемник Римской империи.
Поп или священник?
Нарваться - основная задача США, страны без истории и культуры.
Она нарвется на кулак России.
У вас нет идеалов, вот в чем дело.
Решетка как идеал русского искусства.
Три елки еще не лес.
Поднять вопрос о Беловежских соглашениях, а также о Брестском мире и
Деулинском перемирии (1612 г.).
Свободу народам Московской области!
Были же умы в России: Грибоедов, Роднянская, Рассадин.
Откликнуться на все просьбы, отдать последнюю рубаху (русские).
Когда поет Марк Бернес - я плачу.
Русский писатель должен послужить в армии, поработать на заводе, посидеть в
тюрьме, посадить дерево, окончить ремесленное училище, побыть безработным, а
главное - презирать обычных писателей (выпускников литинститута и пр.
выпускников).
Горбатый! А теперь, я сказал, Горбатый!
Русская литература - сор из избы.

11
Скрипнула дверь, в комнату заглянула мордастая Павлина, спросила шепотом:
- Дормидонт к вам, Николай Петрович, не заходил?
И он лениво оглянулся на решетку.
И он лениво оглянулся на решетку окна.
И он лениво оглянулся на решетку окна собственного дома, построенного на
выделенной ему партией и правительством земле, площадью в один гектар, в
1931 году. Глухой зеленый забор, глухие ворота с "волчком", охрана на
въезде, асфальтовая дорожка, выныривающая вдруг у Жуковки из лесу,
черно-белый шлагбаум, знак "кирпич". Сосны, ели, березы, Москва-река.
- Я его отправил на бойню, - ска