ля  блага  Мартина,
стараясь выяснить, что хочет от него его внебрачный сын. Однако она не могла
не признать, что не очень-то преуспела в этом.
   - А Доминик не  сказал,  где  его  искать?  -  спросила  она  секретаршу,
отбрасывая ненужные мысли.
   - Нет, но я поняла, что он поехал в Лоуер Оттерли Холл, чтобы быть  рядом
с отцом. - В голосе секретарши звучало удивление. Что же,  у  нее  есть  для
этого основания, раздраженно подумала Селина, заканчивая  разговор  обычными
вежливыми фразами и торопясь связаться с лондонской квартирой.
   Очевидно, Доминик ночевал там, потому что автоответчик был  включен,  она
передала ему, чтобы он срочно позвонил ей, и наконец выбралась из кровати.
   Скорей всего Доминик едет сюда, и скоро будет здесь,  сказала  она  себе,
торопливо облачаясь в темно-оливковые вельветовые брюки и толстый свитер. Но
если он знает прогноз погоды на сегодня и решил  не  рисковать.  Но  где  он
тогда?
   В сущности это не так уж и важно. Они никогда не  были  особенно  близки,
хотя неплохо было бы иметь некоторую  поддержку,  чтобы  справиться  с  этим
непредсказуемым Адамом Тюдором.
   Надежды на то, что он тоже  проспал,  было  мало.  Чем  он  может  сейчас
заниматься, размышляла она, спускаясь вниз по лестнице  на  кухню,  где  Мэг
только что закончила мыть пол? Прежде чем домоправительница  успела  сказать
какую-нибудь колкость относительно бурно проведенной  ночи  и  необходимости
отсыпаться после нее, она холодно спросила:
   - Мистер Тюдор еще не поднялся?
   - Давным-давно, -  ответила  Мэг,  опираясь  на  швабру.  -  Если  хотите
позавтракать, то приготовьте себе что-нибудь сами - у меня полно дел.
   Давным-давно. Чем же он сейчас занимается? - подумала  Селина,  ставя  на
плиту чайник, но решила не думать о нем. Один Господь знает,  что  он  может
сейчас делать. По словам Мэг, он несколько  часов  был  предоставлен  самому
себе. И это при том, что Селина  ни  на  йоту  не  доверяла  ему  Когда  она
повернулась к двери, Мэг сказала:
   - Он спустился вниз одновременно со мной, и, пока я готовила завтрак,  он
почистил камин, потом принес дрова и уголь, хотя я его даже и не просила  об
этом.
   Очевидно, он смог завоевать симпатии Мэг. Селина с трудом подавила  едкое
замечание, которое так и просилось на  язык,  и  спросила,  стараясь,  чтобы
вопрос прозвучал как можно равнодушнее:
   - А чем он занимается сейчас?
   - Уехал. - Мэг отнесла швабру и ведро в чулан и вернулась, вытирая руки о
цветастый фартук. Селина, вздохнув с облегчением, - наконец-то ей повезло  -
повернулась к плите и занялась приготовлением завтрака. Однако  она  все  же
спросила с некоторой подозрительностью в голосе, потому что его отъезд,  тем
более после такого снегопада, казался просто невероятной удачей:
   - Уехал? Как ему это удалось? Мне казалось, нас занесло.
   - Это да. Если будете пить чай,  я  тоже,  пожалуй,  выпью  чашечку.  Но,
похоже, ночью после снега прошел  дождь.  Нельзя  сказать,  что  он  очистил
дорогу. Мне казалось, что ехать опасно, но он и слушать  не  хотел.  Он  был
очень расстроен. Поначалу он был вполне весел  и  доволен,  с  удовольствием
съел яичницу, болтал со мной как со старой знакомой.  -  Она  взяла  из  рук
Селины чашку и села за стол, очевидно забыв, что у  нее  полно  дел.  Селина
ничего не ответила, лишь вскинула брови, задумавшись и пытаясь  понять,  что
же могло произойти.
   Не иначе Мэг рассказала ему что-то лишнее. Она взяла чашку и села рядом с
Мэг, которая, разумеется, ей все прояснила, и когда Селина все  узнала,  она
была в отчаянии.
   - Он сказал, что это очень красивый дом, я согласилась и  рассказала  ему
все, что знала о нем и его истории. Затем я  сказала,  что  мы  все  немного
расстроены  из-за  сердечного  приступа  мистера  Кинга,  -  Мэг  продолжала
помешивать свой чай, Селина же отстранила чашку.
   Болезнь Мартина - вот о чем это чудовище не должно  было  узнать.  И  все
из-за нее! Если бы она не заснула тогда, то успела бы предупредить Мэг. А та
продолжала свой рассказ, хотя он уже был неинтересен Селине, потому что  она
и так догадалась, что произошло потом.  Он  спросил,  где  находится  мистер
Кинг, я ответила, и тогда он встал из-за стола - не закончив  завтрака  -  и
уехал.
   - И как давно? - спросила Селина, стараясь быть спокойной, но  сердце  ее
бешено колотилось, и  вид  чая  прямо-таки  вызывал  тошноту.  Она  даже  не
попыталась отругать Мэг за то, что та все разболтала  ему,  потому  что  Мэг
будет чувствовать себя виноватой, в то время, как вся вина  лежала  на  ней.
Селина должна была предупредить ее. Это последнее  преимущество  в  поединке
Адам получил из-за ее непростительной беспечности.
   Когда Мэг ответила:
   - Ну, примерно час назад, - она встала и поспешила в свою комнату. У него
было достаточно времени, чтобы доехать до больницы и пройти  к  Мартину,  но
она надеялась - о, как она надеялась, - что его занесет на скользкой  дороге
и  он  окажется  в  канаве.  Но  зная   его,   почувствовав   его   мощь   и
целеустремленность, она не сомневалась, что он добьется своего.
   И в этом она была права. Как только она позвонила в больницу и  связалась
с Ванессой, то сразу убедилась в этом.
   - Да, он был здесь, - в словах Ванессы слышалась обида. - Привратнику  он
назвался сыном Мартина. В это время я была в ванной, а то бы  он  не  посмел
сунуть свой  нос  в  дверь.  -  Селина  услышала,  как  ее  тетушка  глубоко
вздохнула, а затем произнесла с горьким упреком:
   - Как ты могла сказать ему, где Мартин? Как ты могла? Я  воспитала  тебя,
потому что ты была ребенком моей единственной сестры, старалась  делать  для
тебя все, а ты так отплатила мне!
   - Поверь мне, это произошло случайно, - время для объяснений и оправданий
было неподходящее. - Как Мартин? Адам Тюдор еще у него? -  Она  должна  была
знать, что произошло, как  воспринял  Мартин  неожиданный  приход  человека,
которого Доминик назвал его врагом.
   Ванесса сказала спокойно, как будто этот приступ гнева обессилил ее:
   - Ушел несколько минут назад. А Мартин - с Мартином все в порядке.
   - Не расстроен? - Селина вздохнула с облегчением. Она не  была  настолько
сильной, чтобы нести бремя  вины,  если  бы  из-за  ее  беспечности  у  дяди
наступило ухудшение.
   - Насколько я могу судить, нет. - В голосе ее опять зазвучало  осуждение,
но в нем слышались и едва заметные жалобные нотки.  Селина  это  поняла.  Ее
тетушке пришлось так много пережить за последние дни, и приход Адама  Тюдора
был той последней каплей в  чаще  ее  терпения.  -  Вообще-то  Мартин  хочет
повидаться с тобой. Это первое, что он мне  сказал,  когда  я  вошла  в  его
комнату, после того, как убрался этот тип.
   Значит, Адам  разговаривал  с  Мартином  наедине.  Это  он  так  захотел?
Возможно. Как же ему удалось заставить  подчиниться  властную  и  заботливую
Ванессу? Вслух же она спросила:
   - Мартин сказал, что хочет Адам? Зачем ему было так необходимо поговорить
с Мартином? - До сего  дня  Ванесса  никогда  не  посвящала  ее  в  семейные
проблемы, которые считала действительно  важными.  Этим  ее  тетушка  давала
понять Седине, что, хотя к ней всегда хорошо относились и заботились о  ней,
она не была и никогда не станет частью их маленькой семьи  -  их  было  лишь
трое. И сейчас она не захотела ничего ей рассказывать.
   - Нет. - Ответ прозвучал, как выстрел, но Седина не была уверена, так  ли
это на самом деле, правда ли то, что  Мартин  не  сказал  своей  жене,  чего
добивается его незаконнорожденный первенец. Над этим стоило задуматься. -  Я
хочу попросить тебя об одной услуге, -  продолжала  Ванесса,  и  Седина,  не
задумываясь, согласилась, чувствуя свою вину перед ней.
   - Сделаю, что смогу, ты же знаешь.
   - Пришли сюда Доминика. Он мне нужен здесь. Он там, в городе.
   - Я знаю, - по крайней мере она полагала, что он там. -  Я  передала  ему
через автоответчик, чтобы он немедленно связался со мной. Подожду его звонка
и скажу ему, что ты его ищешь.
   - Нет, поезжай в город и привези его сюда, - чувствовалось,  что  Ванесса
на пределе. - Я уже сама просила его через автоответчик.  Но  он,  очевидно,
заперся со своими папками и  не  отвечает  на  телефонные  звонки,  даже  не
прослушает, что записал автоответчик. Ты ведь знаешь, как  он  работает.  Он
чрезвычайно ответственно относится к своей работе.
   Этого Седина не замечала за ним. Когда дело касалось ее  единственного  и
драгоценного отпрыска, Ванесса была совершенно слепой, видя только  то,  что
желала видеть. Но поскольку ее тетушке и так здорово досталось  в  последнее
время, она успокоила ее:
   - Ну конечно же, я поеду.  Увидимся  вечером.  Когда  я  приду  навестить
Мартина, я сделаю все от меня зависящее, чтобы привезти Доминика.
   Она не была в восторге от перспективы ехать в город, но быстро  собралась
в дорогу, надев мягкую кожаную куртку и теплые сапоги на меху и надеясь, что
как только выберется на шоссе, дорога будет получше; уверенности же, что  ее
затея принесет успех, у нее не было.
   Седина еще раз позвонила по  телефону,  и  опять  сработал  автоответчик.
Ванесса считала, что Доминик работает с бумагами, но это было  маловероятно.
Он знал, что состояние здоровья отца далеко не блестящее. Даже если  приступ
и не был очень сильным, все равно эти первые дни  являются  критическими.  А
если  так,  то  почему  он  не  подходит  к  телефону  и  даже  не   слушает
автоответчик?
   Кроме того, он знал, что она должна была  встретиться  с  Адамом  Тюдором
прошлым  вечером.  Почему  же  он  не  позвонил  ей  и  не   поинтересовался
результатами встречи, не спросил о здоровье отца. Казалось, он сквозь  землю
провалился.
   Все эти вопросы крутились в ее голове весь следующий час,  однако  ответы
на  них  не  находились.  Бесконечные  сомнения  и  то  напряжение,  которое
требовала от нее скользкая дорога, вызвали у нее  чувство,  будто  череп  ее
набит осколками  стекла,  и  она  была  счастлива,  когда  запарковала  свою
"вольво" на довольно тихой улочке неподалеку от Эрл  Корт  и  направилась  к
перестроенному многоквартирному дому, хотя и без особой надежды на успех.
   Стоило ей только войти в квартиру, как она поняла, что  там  никого  нет.
Батареи были чуть  теплыми,  настолько,  чтобы  трубы  просто  не  замерзли.
Квартира была запущенной и пыльной, в ней явно давно никто не жил.
   Дрожа от холода, она прошла в гостиную  и  включила  электрокамин.  Затем
прослушала все записи  на  автоответчике.  Там  был  ее  голос  и,  конечно,
Ванессы.
   Нахмурившись, Седина прошла на кухню. Утром она не позавтракала и теперь,
прежде чем начать что-либо делать, ей необходимо было выпить  чашечку  кофе.
Холодильник был выключен, а дверца его приоткрыта, что лишний раз говорило о
том, что в квартире никто не жил. Когда закипел чайник, она заглянула в  обе
спальни. Ни на большой кровати, ни на двух односпальных явно никто уже давно
не спал.
   Доминик заходил сюда ненадолго,  чтобы  включить  автоответчик.  А  потом
ушел. Куда? И почему?
   Налив кипятка в кружку с растворимым  кофе,  она  взяла  ее  и  прошла  в
гостиную, уставившись на мерцающие огоньки электрокамина.
   Паниковать, конечно, не следует. Все это было странно, однако  ответ  мог
быть вполне объяснимым. Может быть, Доминик где-то задержался вчера  вечером
или отсиживается из-за снегопада в какой-нибудь придорожной гостинице. Может
быть, он уже вернулся в Лоуер Оттерли? Может быть, он...
   Она вдруг услышала, как в замке  повернулся  ключ,  затем  раздался  стук
закрывающейся двери, и поставила кофе на журнальный столик около камина.
   Доминик? В ее золотистых глазах появилось выражение облегчения  и  злости
одновременно. Ну, она ему покажет!  Из-за  того,  что  он  не  побеспокоился
позвонить кому-либо  из  них,  ей  пришлось  ехать  сюда,  разыскивать  его,
понапрасну тратить время, хотя она могла бы пойти навестить Мартина и, может
быть, даже узнать, что этот проклятый Адам Тюдор от него хочет.
   Легок на помине, он  тут  же  возник  перед  ней,  прошел  в  гостиную  и
остановился в дверях, лицо его пылало от гнева, когда он выпалил:
   - Где он? - На лице  его,  как  будто  высеченном  из  гранита,  сверкали
изумрудными искрами глаза. - Не беспокойся, я сам посмотрю. - Адам прошел  в
кухню, бросив ей через плечо:
   - Только молчи. Чтобы я не слышал  от  тебя  ни  слова,  -  прорычал  он,
поворачиваясь к ней лицом, когда она издала возмущенный вопль. -  Я  так  на
тебя зол, что готов душу из тебя вытрясти.  -  Он  секунду  помолчал,  затем
продолжал с возмущением и гневом:
   - Как ты смела скрыть от меня болезнь отца? Он мог умереть,  а  я  бы  об
этом ничего не знал? Как ты смела?..
   Она была совершенно ошарашена, не в силах произнести ни  слова;  об  этом
говорил ее взгляд, когда он, осмотрев квартиру, вернулся в гостиную.
   Если бы Адам Тюдор действительно любил отца, то его возмущение можно было
бы понять. Но она ведь знала, что это  совсем  не  так.  Насколько  ей  было
известно, он был врагом своего отца. Записка, сообщающая о приходе,  вызвала
у Мартина сердечный приступ... Но однако,  как  сказала  Ванесса,  этот  тип
вовсе не был расстроен, когда пришел к нему в больницу...
   Ситуация была совершенно ненормальная, и, глядя в его  гневно  сверкающие
зеленые глаза, она произнесла первое, что ей пришло в голову:
   - Что это вы сюда вламываетесь? И откуда у вас ключ?
   Он посмотрел на нее, как будто впервые увидел, затем резко спросил:
   - Где он? Очень похоже на Доминика  Книга  прятаться  под  бабскую  юбку.
Мамочка его к этому приучила, но это ему не поможет. Скажи мне, где он. Ну!
   Селина с трудом сглотнула слюну. Это было почище  того  кошмара,  который
мерещился ей ночью. Она почувствовала страх. Но если Адам Тюдор считает, что
может запугать ее, то он жестоко ошибается. Он был большой, он был опасен  и
угрожал.  Однако  у  нее  гораздо  больше  мужества,   чем   он,   очевидно,
предполагал, и хотя в ее золотистых глазах  сверкала  ярость,  голос  звучал
спокойно:
   - Вы не ответили на мой вопрос. Я спросила...
   - Я знаю, что ты спросила, - перебил он ее, резко взмахнув  рукой.  Голос
его звучал так же невозмутимо, как и ее, злость уже не  звучала  в  нем,  но
пряталась в сузившихся глазах. - И уверен, что ответ тебе не понравится  Это
моя квартира, как и Лоуер Оттерли Холл и контрольный пакет  компании  "Кингз
Рэнсом" - Он указал ей на телефон, стоящий на  угловом  столике  -  если  не
веришь мне, можешь позвонить Мартину.  Спроси  у  него.  -  Затем  он  снова
яростно в возмущенно спросил:
   - Какого черта ты не сказала мне, что он болен?
   Это было уже слишком Неужели он говорил ей правду  вчера  вечером,  когда
сказал, что Лоуер Холл и все, что там находится, принадлежит  ему?  То,  что
она моментально отмела мысль о  том,  чтобы  позвонить  Мартину  и  получить
подтверждение его словам, уже было ответом. Она отступила к стулу,  стоящему
у камина, и села .
   Затем подняла глаза, полные недоумения и ужаса, и увидела, что  он  навис
над ней; дубленка его была расстегнута, руки упирались в узкие бедра:
   - Ну? Я бы мог убить тебя за то, что ты морочила мне  голову,  зная,  что
мой отец тяжело болен. Он вел себя так,  как  будто  это  действительно  его
тревожило Она потрясла головой, чтобы привести в  порядок  мысли,  глаза  ее
потемнели от  гнева  я  приобрели  янтарный  оттенок.  Она  облизнула  губы,
чувствуя, что к ней  возвращается  самообладание,  взглянула  в  его  глаза,
полные злобы и презрения, и произнесла с омерзительной нежностью:
   - Вы можете украсть у Мартина его собственность  и  часть  его  дела  или
шантажировать его, чтобы он отдал вам все, что нажил за свою жизнь, но  меня
вы не залугаете. Я не скажу вам  ничего,  если  сама  этого  не  захочу.  Ни
сейчас, ни потом. - На ее обычно матовом лице появились  розовые  пятна,  но
она не мигая смотрела в его сверкающие и сузившиеся от гнева  глаза,  слыша,
как он с шумом втянул в себя воздух, и видя, как яростно заходили желваки на
его скулах. Ей казалось, что будь он более слабым по природе  человеком,  то
ударил бы ее.
   Но никакое физическое насилие не могло поразить ее сильнее, чем сказанное
им ледяным тоном:
   - Если ты собираешься поговорить о шантаже, то я тебе  отвечу:  я  вполне
могу разорить Мартина и посадить за решетку Доминика. И сделаю это, если  ты
не выйдешь за меня замуж.
   "Какая дурь?" - тут же подумала она. А потом ее охватил  страх,  так  как
она поняла, что его слова не были неудачной шуткой.
   Он смотрел на нее недобро и жестко, а искорки  изумрудных  глаз  жгли  ее
холодом неприязни.  Она  уже  оценила  силу  его  обезоруживающего  обаяния,
которое он, казалось, мог пустить в ход в любой  момент,  и  силу  его  ума,
подобного стальному капкану.
   Ее вдруг стала бить дрожь.
   Она услышала шум его дыхания, увидела его глаза и потом  до  нее  донесся
его голос, подобный тяжелому бархату, когда он подал ей чашку с кофе.
   - Выпей. Сразу полегчает. И давай выберемся из этой мрачной дыры. Нам еще
многое нужно выяснить.
   Квартира была далеко не мрачной и тем более не дырой. Она  даже  казалась
довольно уютной, когда кто-нибудь приезжал в город и останавливался в ней, и
для офиса она была удобной.
   Седина   продолжала   размышлять   о   преимуществах    этой    маленькой
четырехкомнатной квартиры, потому что не хотела думать  о  последних  словах
Адама. Она не хотела ни выяснять с ним отношения, ни пить с ним  кофе.  Если
ей даже удастся, несмотря на спазм в горле, сделать глоток кофе, желудок его
не примет.
   Она поставила чашку на пол, бессмысленно качая головой.  Адам  бросил  на
нее резкий и холодный взгляд, затем встал и притянул к себе.  Она  понимала,
что ее кожа не должна гореть от прикосновения к ней этих  сильных,  красивых
рук, не должны эти теплые волны наполнять желанием  ее  тело.  Но  медленно,
вопреки рассудку, ее золотистые  с  поволокой  глаза,  обрамленные  длинными
ресницами, остановились на его лице, а сердце  бешено  забилось,  когда  она
увидела, как его чувственные губы тронула легкая понимающая улыбка.
   Это горячее желание и жажда поцелуев повергли ее в ужас и  увлекли  ввысь
от реальности в мир фантазий, иллюзорных ощущений...  Нет,  это  невозможно,
недостойно ее: она выдернула свои ладони из его  рук  и  обхватила  себя  за
плечи. И тогда Адам твердо сказал:
   - Пойдем. Ей нужно было крикнуть ему или  по  крайней  мере  потребовать,
чтобы он сказал ей, что он  задумал.  Но  в  голове  у  нее  была  сумятица,
вызванная минутным сумасшествием, и сейчас она только  безучастно  заметила,
что он выключил свет, и  следовала  за  ним  в  его  темно-серый  "мерседес"
последней модели.
   Только после того, как ему удалось влиться  в  поток  машин,  она  смогла
выговорить:
   - Что ты собственно хочешь? - и при этом голос  ее  звучал  неуверенно  и
безразлично.
   - Везу тебя к себе, где мы сможем нормально отдохнуть и поговорить. -  Ее
ничуть не удивила та лихость, с которой он несся в потоке машин, но он  явно
чего-то  не  соображал,  если  думал,  что  она  сможет  отдохнуть   в   его
присутствии. Находясь рядом  с  ним,  она  чувствовала  себя  как  кошка  на
раскаленной крыше. - Нам многое  еще  надо  обсудить,  поэтому  я,  пожалуй,
начну. Итак, я спрашиваю опять: "Где скрывается Доминик?"
   - Понятия не имею.
   Ей тоже хотелось бы это знать, поэтому, когда он кинул украдкой взгляд  в
ее сторону, то заметил, как ее брови сдвинулись к переносице.
   - Я готов поверить тебе. Насколько я знаю, тебе не  безразлично,  чем  он
занимается сейчас. Но я не могу  забыть,  как  ты  пыталась  меня  обмануть,
прекрасно зная, что Марти тяжело болен.
   Итак, чем же занимается Доминик? В данный момент это не  казалось  Селине
столь уж важным. Она наконец начала  собираться  с  мыслями  и  решила:  как
только они доберутся до его дома или