яешь, что мы с женой пережили. Но, слава Богу, все уже позади.
   - Кто они? Что им было нужно?
   - Твари, которые за деньги готовы продать и убить собственную мать.
   - Ты заявлял на них? Их нашли? Посадили?
   Александр усмехнулся.
   -  За  донесение  в  правоохранительные  органы  эти   ребята   пообещали
отыграться на моем сыне и привели некоторые доказательства  того,  что  свои
слова на ветер не бросают.
   - Сволочи! - Камея сочувствующе коснулась руки Александра и добавила: - Я
сожалею.
   Некоторое время они молчали. Паузу прервала Камея.
   - И все же, - тихо сказала она, - проблему собственной бездуховности люди
должны решать сами. И лишать их возможности совершенствоваться через  борьбу
двух начал, если даже к этому стремятся не все, - это жестоко.
   Александр возражать не  стал.  Лишь  бросил  на  Камею  многозначительный
взгляд.
   - Вот что я решила, - уверенно продолжила она.  -  Молчать  я  не  стану.
Завтра же сяду за перо и через прессу постараюсь донести до  людей  все  то,
что мне стало известно, что довелось пережить.
   Александр немного оживился.
   - Ты думаешь, тебе поверят? - спросил он.
   - Надеюсь,  что  кто-нибудь  прислушается.  -  С  чего  ты  начнешь  свое
повествование? - С похищения в лесу, - твердо заявила Камея.
   В его глазах блеснуло беспокойство.
   - Я буду фигурировать в твоем рассказе?
   И вновь он отвел взгляд в сторону.
   Камея пристально посмотрела на собеседника. Его вопрос и прячущиеся глаза
подсказывали, чего опасается этот человек. "Но в таком  случае,  -  подумала
Камея, - он должен был скрыть от всех, что  был  свидетелем  похищения  меня
неизвестными существами."
   Камее стало больно от осознания, что все было именно так.
   - Не волнуйся, - не скрывая обиду, произнесла она, -  твоя  репутация  не
пострадает. Начало моей истории будет вымышленным.
   На  его  лице  проступила  краска  стыда.  Александр  встал  с  кресла  и
направился к выходу. Остановившись на полпути, он негромко произнес:
   - Я достоин презрения.
   Камея  остановила  внимательный  взгляд  на  лице  все  еще  дорогого  ей
человека. Его самокритика  немножко  смягчила  ее  сердце  и  она,  стараясь
выглядеть хладнокровной, тихо и спокойно сказала:
   - Немного горько осознавать, что для тебя положение в обществе  оказалось
важнее пропажи человека. Хотя, - Камея замолчала, и, понимая,  чем  для  его
семьи могло обернуться  признание  в  супружеской  неверности,  добавила:  -
Понять тебя можно.
   - Можно..., - горько усмехнувшись, повторил он и опустил голову.  Постояв
молча с опущенной головой какое-то время и,  наконец,  собравшись  с  духом,
Александр сказал: - Ты не знаешь всего.
   Камея насторожилась.
   - После тех событий в лесу, - взволнованно продолжил он, - я решил никому
не говорить о твоем похищении. Двое суток я молчал и не находил себе места -
меня мучила совесть. Мне уже казалось, что не выдержу, но  на  третьи  сутки
встретил тебя. Можешь  себе  представить,  какое  я  испытал  облегчение,  -
Александр поднял голову, посмотрел на Камею и растянул губы в неестественной
улыбке. - В разговор со мной ты вступила как будто охотно.  На  мой  вопрос:
что дальше довелось пережить, ответила, что не помнишь. Ты  мне  еще  что-то
говорила, но я в те минуты не слышал  тебя,  настолько  поражен  был  твоими
глазами. Раньше я никогда не замечал у тебя такого взгляда. Я смотрел в твои
глаза и не мог оторваться.  От  прежнего  блеска  не  осталось  и  следа,  и
заглянуть через них в твою душу, как раньше, было невозможно. В твоих глазах
не отражалось ничего, лишь ледяной взгляд, обжигающий холодом мое сердце.  И
тогда я решил, что ты на меня смертельно обиделась.
   Но, тем не менее, наши встречи продолжались.
   Правда,  на  смену  прежних  близких,  теплых  отношений   резко   пришли
прохладные и как будто наигранные.
   Поначалу я терялся в догадках: остыли ли чувства твои ко мне или  в  душе
твоей прочно застряла обида на меня. Мне даже  казалось,  что  ты  придумала
способ отомстить мне. Но некоторые странности, которых я у тебя  никогда  не
замечал, к тому же, не свойственные человеку странности, озадачили  меня  не
на шутку. Я потерял покой,  много  размышлял  и  вскоре  пришел  к  мысли  о
двойнике.  Этому  способствовали  знание  о   существовании   пришельцев   и
предположение об их способности перевоплощаться.
   - Как она отреагировала на твою догадку?  -  перебила  его  взволнованная
Камея. - Ведь она умеет читать мысли.
   - Она предпочла оттолкнуть меня. Но я замечал, что наблюдения за  мной  с
ее стороны не прекращались.
   Как бы оправдываясь, он продолжил.
   - Я  долго  преследовал  ее,  пытаясь  добиться  признания  в  подмене  и
выяснить, где ты. Но как только появлялась  возможность  для  нашего  с  ней
разговора, она умудрялась либо уйти от  ответа,  либо  сделать  так,  что  я
забывал, зачем нахожусь рядом с ней.
   -  Я  говорила  Сели,  что  аноид  не  сможет   повторить   человека,   -
удовлетворенно произнесла Камея и, зная, что  услышит  положительный  ответ,
зачем-то спросила. - Это открытие ты тоже хранил в тайне?
   Александр промолчал.
   - Что ж, - произнесла Камея, превозмогая боль и обиду. Но удовлетворенная
тем, что дорогой ей мужчина рассказал все без утайки, добавила: - Я попробую
простить тебя.
   И вновь наступило молчание.
   - Ты не знаешь, кто-нибудь еще догадывался о двойнике? - наконец спросила
Камея.
   - Не знаю, не думаю.
   - Почему?
   - Мы с тобой встречались, чтобы любить  друг  друга.  А  ей  это  чувство
знакомо только теоретически. Ей бы следовало сразу  оттолкнуть  меня.  Я  бы
тогда ни о чем не  догадался.  Но  она,  видимо,  захотела  получше  изучить
чувство земной любви. И  выдали  ее  глаза.  Вместо  того,  чтобы  гореть  и
излучать блаженство, они наблюдали и изучали.
   Камея на секунду представила холодные  глаза  Тирона,  его  прекрасную  и
очень дорогую ей внешность. От осознания, что  существо  с  этой  внешностью
никогда  не  сможет  любить  так,  как  любят  люди  на  Земле,  она  горько
усмехнулась. Александр подошел к двери, приоткрыл ее и произнес:
   - Если помимо разума сердце твое сможет простить меня, позвони.
   - Хорошо! - поспешила крикнуть  ему  вдогонку  Камея.  -  А  ты  подумай:
сможешь ли поддержать меня в моих  делах.  Твой  авторитет  мог  бы  сыграть
большую роль.
   Ничего не ответив, Александр ушел.
   За окном рассветало. Камея сидела в кресле, погрузившись  в  размышления.
Она  осознавала,  что  ждать  поддержки   со   стороны   Александра,   этого
самолюбивого человека, очень дорожащего своей репутацией,  и,  к  сожалению,
единственного очевидца начала ее контакта  с  внеземным  разумом,  вероятней
всего, не придется, и  решать  возникшую  проблему  она  вынуждена  будет  в
одиночку. Вскоре, оставив мысли  об  Александре,  Камея  вспомнила  о  своем
двойнике. На душе стало тревожно. "Где она сейчас, - стала думать  Камея,  -
на Земле ли, придет ли сюда или уже вернулась к аноидам? А может  быть,  она
уже поменяла облик и, став другой, не оставит меня в покое?" Но  что  бы  ни
предполагала Камея, ясно ей было одно: если даже аноиды ее больше не тронут,
еще долго придется жить в напряжении и в страхе быть вновь похищенной.
   Солнце поднималось над  горизонтом.  Его  лучи  медленно  заскользили  по
потолку и стенам комнаты, наполнили  ее  своим  золотым  сиянием,  чистотой,
свежестью, радостью раннего утра, напомнили о  весне,  согрели  душу  Камеи,
приподняли ей настроение.
   Когда часы пробили полдень, Камея, наконец, добралась до постели и,  едва
коснувшись подушки, провалилась в сон.
   Весь следующий день она излагала на бумаге свою историю, а на другое утро
отнесла статью в редакцию одной из самых читаемых газет города.  Двое  суток
Камея с нетерпением ждала решения главного редактора. Его звонок обманул  ее
надежды. Редактор дал понять, что статьи  с  подобным  содержанием  ни  одна
солидная, по его  словам,  газета  не  возьмет,  и  советовал  обратиться  в
издательства, публикующие, как он выразился, небылицы.
   Первая попытка Камеи опубликоваться оказалась неудачной, ей не  поверили.
Но сдаваться она не собиралась. И только  после  посещения  редакций  других
представительных газет, где получила отказ в публикации своей статьи,  Камея
убедилась, что ее друг оказался  прав:  всерьез  воспринимать  ее  сообщение
действительно никто не хотел.
   Камея ощутила острую потребность в поддержке и обратилась  к  Александру.
"Я не могу помочь тебе в этом деле, - сказал он. - Если действительно аноиды
собрались внедрить КП в биосферу нашей планеты,  то  избежать  этого  мы  не
сможем, как бы ты ни старалась. Но когда наступит этот момент?  Может  быть,
на закате моей жизни? А может, еще позже? Разрушив сейчас  свою  карьеру  и,
может быть, семью, чем я жить стану? Займусь мелким бизнесом, продажей рыбы?
Разве ради этого я учился, работал, не спал по  ночам?!  Ну  а  если  момент
внедрения КП близок, тогда, тем более, есть  ли  смысл  что-то  делать...  .
Извини, - заключил он, - и постарайся понять меня."
   Понять людей, подобных Александру, у которых на  первом  месте  были  они
сами, Камея могла, но ей было больно от того, что эти люди не хотели или  не
могли расширить свое сознание до любви ко всему человечеству, до переживания
за него.
   Получив от дорогого человека отказ в  помощи,  Камея  последовала  совету
журналиста  одной  из  газет  и  обратилась  к  уфологам.   С   их   помощью
статья-предупреждение была отправлена  в  одно  из  центральных  уфо-изданий
страны и вскоре была опубликована. А еще через месяц о случившемся с  Камеей
узнали зрители телепередачи "НЛО и мы". Сообщения об опасности, нависшей над
человечеством,  якобы  передаваемые  различными  цивилизациями   через   так
называемых контактеров, нередко фигурировали на страницах газет  и  журналов
уфологического направления. Чаще всего информация о времени  и  последствиях
катастрофы имела противоречивый характер. Поэтому серьезно к  ней  мало  кто
относился, а уж тем более могущественные мира  сего.  К  сожалению,  похожая
судьба ждала сообщение Камеи.
   Прошло несколько месяцев после публикации статьи и  выступления  Камеи  в
телепередаче, но ничего не изменилось ни в стране, ни, тем более, в мире. Но
уфологи люди одержимые. Поверив  Камее,  некоторые  из  них  задались  целью
растормошить человечество, убедить его в  необходимости  переосмыслить  свою
жизнь, чтобы срочно свернуть с ложного пути развития.
   Долго  не  смолкал  стук  в  двери  тех,  кто,  если  бы  прислушался   к
предупреждению Камеи, смог бы  с  высоты  своего  положения  докричаться  до
людей, хоть как-то повлиять на их умы и сердца.  Но  все  старания  уфологов
оказались напрасными. В лучшем случае их  лишь  выслушивали,  снисходительно
улыбаясь. Чаще их вовсе не принимали, ссылаясь на занятость и  несерьезность
темы.
   Не   раз   еще   энтузиасты   своего   дела,   используя   соответственно
ориентированные газеты, радио- и телепередачи,  доносили  до  людей  рассказ
Камеи. Но... ничего не менялось, человек не внимал и добрее  не  становился.
Камея понимала, что за короткий срок человечеству измениться очень сложно  и
практически невозможно. Но она знала, что другого выбора у него нет, поэтому
опускать руки Камея не имела права.
   Исчерпав  свои  возможности  на  первом   этапе   "борьбы   за   спасение
человеческой  души",  Камея  временно  отступила  от  активных  действий   и
предалась чтению, наблюдениям и размышлениям на самую больную теперь тему.
   И чем глубже погружалась она в знания о жизни  человечества,  тем  больше
переполнялась негодованием.  Особенно  это  касалось  темы  экологии  Земли.
Знакомясь с поражающими воображение фактами глумления человека над природой,
Камея  удивлялась,  как  Земля  еще  терпит  издевательства  над  собой.   А
относительно "царя природы" Камее все труднее становилось верить, что  он  -
существо разумное. Предполагая, что человечество стоит перед угрозой  именно
экологической катастрофы, Камея принялась за изучение этой проблемы. Пытаясь
разобраться в ней, внести в ее решение свой вклад, она нередко обращалась за
советом к Александру. Сегодня они вновь встретились.
   - Обращение к профессионалам-экологам ни к чему не  приведет,  -  убеждал
Камею  он.  -  Они  без  твоего  предупреждения   знают,   что   вероятность
экологической катастрофы на Земле велика. И вся их  деятельность  направлена
на предотвращение этой беды.
   - Я знаю, - согласилась Камея, - но, может быть, знания о  КП  подтолкнут
их к более активным действиям.
   - Мне кажется, экологи планеты без того работают на пределе своих сил,  -
Александр прервался и внимательно посмотрел на Камею.
   - Кстати, - продолжил он, - из твоего рассказа я так четко и  не  уяснил,
какая катастрофа ждет нас: экологическая  или  жизнь  на  Земле  погибнет  в
результате ядерной войны?  А  может  быть,  беде  послужит  какая-то  другая
причина, например, международный терроризм?
   Камея тяжело вздохнула.
   - Я не могу простить себя за то, что не выяснила этот вопрос. Но в беседе
со мной Тирон сделал акцент на загрязнение среды обитания  человека,  и  это
дает право предположить, что нас ждет именно экологическая катастрофа.
   - Совсем не обязательно,  но  вероятность  большая.  Александр  ненадолго
задумался.
   - Если принять, что нас ждет экологическая катастрофа, - продолжил он,  -
то мы можем еще успеть пожить. Ведь чтобы загрязнение  достигло  критической
отметки, нужно время.
   - Ты радуешься, что на  наш  век  кислорода  хватит,  недовольно  бросила
Камея. - А после нас хоть потоп.
   - Я не радуюсь, ведь у меня есть сын.
   - Может быть, ради того, чтобы твой  сын  не  превратился  в  марионетку,
которой будет управлять КП, стоит пожертвовать карьерой?!
   - А тебе не кажется, что ты хочешь видеть людей  такими,  какими  бы  без
твоей помощи сделало их КП?
   Не дожидаясь возражений Камеи, Александр поспешил продолжить:
   - Если бы я был хоть чуть-чуть уверен,  что  у  нас  с  тобой  что-нибудь
получится. Но я знаю, что мы ничего изменить не  можем.  Ну  а  если  бы  мы
действительно смогли превратиться в Данко и  осветить  человечеству  путь  в
лучшее будущее, то где гарантия, что аноиды перед  внедрением  КП  на  Землю
станут перепроверять наше грядущее?! Вероятней  всего,  они  это  делать  не
станут. Поэтому столько, сколько нам отпущено жить с добром и злом  в  душе,
надо прожить, радуясь каждой минуте.
   - Я не смогу, - пересиливая боль в душе, произнесла Камея, осознавая, что
Александр вновь может оказаться правым.
   - Надо суметь!
   Ничего не ответив, Камея отвернулась.
   - Ты думаешь, я не понимаю тебя? - продолжил он.  -  В  таком  случае  ты
глубоко ошибаешься. У меня тоже болит душа за будущее человечества, крупицей
которого будет мой сын, мои внуки. Дело в другом. Я просто не  вижу  выхода,
зато предвижу, как ты выбьешься из сил,  искалечишь  свою  душу,  ничего  не
добившись.
   - Я все же попробую, - упрямо произнесла Камея.
   - Твое дело.
   Камея опустила усталые глаза. Дальше разговор не клеился.
   Они сидели молча, каждый думая о своем. На душе Камеи было тяжело от боли
и обиды за то, что к ней не прислушиваются, ей не верят, ее не понимают. Она
готова была уже заплакать, как вдруг ощутила воздействие чего-то  приятного,
нежного, расслабляющего. Камея посмотрела на своего друга. Сидящий  рядом  с
ней Александр не отрывал от нее ласкового взгляда.
   - Ты мучаешь себя, - шепотом сказал он. - Ты устала, тебе надо отвлечься,
- и в его глазах, блеснувших страстью, застыла просьба забыть,  хотя  бы  на
время, все тревоги и проблемы, вспомнить о былых  встречах,  зажечь  в  душе
огонек любви и согреть им друг друга. Александр взял ее руки в свои  горячие
ладони и поцеловал их.
   Тепло от поцелуя разлилось по ее телу, и  впервые  после  возвращения  на
Землю в ней проснулась женщина и заговорила страсть. Камея закрыла глаза  и,
предавшись неге, в мыслях стала уводить себя все дальше  и  дальше  из  мира
реального в мир грез. А там свое чувство, свою нежность и страсть  дарил  ей
не Александр, и не Незнакомец с пляжа, а  Тирон.  Камея  почувствовала  себя
настолько счастливой, что на глазах ее  появились  слезы.  На  воображаемый,
вопросительный взгляд Тирона по их поводу она прошептала: - Мне так хорошо с
тобой, Тирон.
   Очнулась Камея от прерванных ласк. Открыв глаза, она увидела вперившегося
в нее, растерянного Александра.
   - Как...?! Ты смогла полюбить его? -  казалось,  его  удивлению  не  было
границ.
   Пытаясь исправить допущенную оплошность, Камея виновато произнесла:
   - Я на секунду вспомнила его и вот - результат.
   Но по выражению лица Александра она без труда догадалась, что  он  ей  не
верит.
   - С такой нежностью произнести имя... может  только  любящий  человек,  -
сказал он.
   Александр, разумеется,  не  знал  о  мечте  Камеи  человеке,  в  которого
воплотился Тирон. И ей до сих пор не хотелось, чтобы ему стало  известно  об
этом. Но сейчас, чтобы не  потерять  его  доверие  и,  может  быть,  обрести
поддержку и понимание в этом вопросе,  другого  способа,  чем  признаться  в
самом сокровенном, она не  видела.  Рассказав  о  человеке,  которого  Камея
однажды видела на пляже, о мыслях, в которые была погружена перед появлением
Тирона в день похищения, о том, в кого воплотился Тирон, Камея заключила:  -
Теперь ты знаешь все.
   Губы Александра искривились в горькой улыбке, вид стал униженным.
   - Наверно, мне сейчас лучше уйти, - тихо сказал он и нерешительно зашагал
к двери.
   - Но ведь я в твоей жизни тоже стою  не  на  первом  месте,  -  вдогонку,
оправдываясь, бросила Камея.
   - Все пройдет?! - скрывая боль, произнес Александр. - Я тебя понимаю.
   С этими словами он удалился.
   - Как нелепо потеряла я то малое, что имела, - с трудом выговорила  Камея
и потупила полный тоски взор. - Хотя... .
   Она долго  сидела,  словно  в  забытьи.  Разбудило  задремавший  рассудок
воображение, нарисовавшее печальные глаза Тирона, какими он смотрел на нее в
последний раз.  Представляя  их,  она  мысленно  произнесла:  "Как  было  бы
замечательно, если бы ты смог полюбить меня земной любовью  и  прилететь  ко
мне. Это сделало бы меня, наконец, счастливой, а Землю, вероятно, спасло  бы
от КП."
   Мысль о КП оборвала ее фантазии. Камея набрала номер городского центра по
экологии и договорилась о встрече с его представителями.
   Ее выслушали внимательно, без иронии, но, как и  предупреждал  Александр,
да в общем-то предчувствовала и сама Камея, ничего нового со своей  стороны,
помимо того, что уже делалось, профессионалы-экологи  предложить  не  могли.
Борьбе за чистоту окружающей среды,  сохранение  животного  и  растительного
мира, нравственное очищение человека они  действительно  отдавали  все  свои
силы и знания. Но достучаться до  сердец  человеческих  было  очень  сложно.
Отчаявшись предостеречь землян  от  готовящейся  для  них  опасности,  Камея
ощутила себя достаточно раздавленной, чтобы отступить  от  борьбы.  И  скоро
апатия и ожидание момента перерождения человечества  завладели  ею  всецело.
Теперь, просыпаясь каждое  утро,  Камея  первым  делом  старалась  думать  о
чем-нибудь плохом, тем самым пытаясь пробудить в душе злость,  как  ответную
реакцию на скверные мысли. Таким образом она убеждалась, что биосфера  Земли
еще свободна от КП. Почувствовав облегчение от осознания, что она -  прежний
человек, Камея завтракала и бежала на работу.
   Нередко перед сном она думала  о  Тироне.  Он  представал  перед  ней  то
аноидом, одержимым идеей КП, то  любящим  ее  существом,  плодом  желания  и
воображения. Но какими бы ни  были  мысли  об  аноиде,  пугала  Камею  одна:
превращение Тирона в очередную мечту грозило новой болью.
   Сменяя друг друга бежали дни, и вот пришел час, когда на смену меланхолии