и, что Магда лишь от одного взгляда на них
вновь почувствовала себя юной балетоманкой. От этих крепких икр, бедер и
ляжек трудно было  оторваться,  а  вид  увесистых  мужских  причиндалов,
скованных трико, вновь породил в голове  Магды  сакраментальный  вопрос:
как можно терпеть адские муки, неизбежно сопровождающие эрекцию, в таком
наряде? Клитор ее затрепетал.
   Может  быть,  этот  парень  из  породы  голубых?  Нет,  пожалуй,   он
бисексуал. Это следовало уточнить. Говорил  этот  юноша  на  безупречном
английском с типично лондонским акцентом. Однако представился как  Антон
Дона-то, вероятно, это был его сценический псевдоним. В  его  миловидных
чертах   лица   угадывались   страстность   и   пылкость   выходцев   из
средиземноморских стран. Горячий темперамент ощущался  и  в  его  манере
танцевать, и в случавшихся порой буйных выходках. Все это наводило Магду
на мысль, что хотя сам он, возможно, и  родом  из  Эссекса,  предки  его
прибыли туда из теплых стран. Молодой танцор подавал большие надежды, но
нуждался в постоянном присмотре и плетке, ради его же пользы.
   От него пахло потом, смешанным с ароматом одеколона  "Драккар  нуар".
Он обтирался полотенцем, позволив себе короткий  отдых,  хотя  остальные
танцоры  продолжали  заниматься  под  руководством  опытного  хореографа
Сьювелла Гардена, получившего прекрасную подготовку в "Ковент-Гардене".
   - Вам не понравилось, как я сегодня работал?  -  наконец  выдавил  из
себя Антон, и Магда милостиво  улыбнулась,  довольная,  что  задела  его
мужское самолюбие.
   - Я этого не говорила, - сказала она грудным сладкозвучным голосом. -
Я лишь позволила себе сделать несколько замечаний, учтя которые ты  смог
бы добиться большего эффекта. Роль Хассана чрезвычайно важна, поскольку,
по замыслу автора, он состоит в скрытой гомосексуальной  связи  с  Синей
Бородой. И ты должен выразить это в танце, донести до зрителей  одну  из
самых тщательно скрываемых тайн герцога. Следуй указаниям хореографа,  и
тогда тебя ожидает громкий успех на премьере. Критики  не  оставят  этот
спектакль без внимания, о тебе узнает весь лондонский бомонд.
   - Движения, которых требует от меня мистер Сьювелл, очень  сложные  и
даются мне с большим трудом, - признался танцор, массируя правую икру.
   - Я понимаю, - сочувственно промолвила Магда и положила руку  на  его
бедро, твердое, как сталь. - Когда-то я сама танцевала в балете. Правда,
потом я перепробовала множество других профессий.
   Юноша внимательно посмотрел ей в глаза, словно бы  пытаясь  прочитать
ее сокровенные мысли. Но ему было не суждено узнать  по  выражению  лица
Магды, какой долгий и тернистый жизненный путь она прошла. А ей пришлось
хлебнуть лиха на своем веку: она была и танцовщицей, и стриптизершей,  и
фотомоделью в порнографических изданиях, и исполнительницей роли строгой
госпожи в играх состоятельных  господ,  обладающих  не  только  огромным
влиянием, но и маленькими слабостями. Начав свое  восхождение  на  Олимп
успеха в  нежном  возрасте,  она  достигла  вершины  в  расцвете  сил  и
возможностей и теперь могла почивать на  лаврах.  В  свои  тридцать  лет
Магда обладала отменным здоровьем, цветущей  внешностью  и  сложившимися
сексуальными потребностями. А главное, она имела возможность забавляться
с любым количеством  притягательных  любовников,  таких,  например,  как
Антон. Сейчас именно он стал предметом ее внимания.
   - Будет полезно продолжить наш разговор, - проворковала она, похлопав
его по упругой ягодице. - И лучше всего сделать это в купальне,  где  мы
совместим полезное с приятным.
   Двадцать артистов - танцоров кордебалета  и  корифеев  -  многократно
отражались в зеркалах  репетиционного  зала,  находившегося  во  флигеле
театра. Именно здесь  Магда  обрела  наконец  свое  истинное  призвание,
соответствующее ее устремлениям и талантам, и  была  благодарна  за  это
паркам - богиням человеческих судеб. Ведь если  бы  им  не  было  угодно
сделать прадедушку Джерарда трансвеститом, он вряд ли бы  построил  этот
театр,  в  котором  сам  играл   женские   роли   в   финансируемых   им
возмутительных  спектаклях.  Теперь  его  портрет  висел  в   отделанном
позолотой и малиновым плюшем фойе, являя посетителям  облик  худосочного
господина в напудренном белом парике, с гусарскими усами  и  прозрачными
крыльями  эльфа  за  спиной.  Проходя  мимо  него,  Магда  не  преминула
воскликнуть;
   - Упокой, Господи, душу этого безумного англичанина!
   - Это вы о ком? - смущенно спросил Антон.
   - Расскажу как-нибудь в другой раз, - с загадочной  улыбкой  ответила
Магда и повела  его  к  открытому  плавательному  бассейну,  окруженному
гипсовыми статуями древнегреческих богов и  вазонами  с  цветами,  между
которыми стояли удобные диванчики.
   Очутившись в раздевалке, отделанной мрамором, Магда  начала  медленно
раздеваться, делая соблазнительные телодвижения.  Антон  следил  за  ней
разгоревшимся от вожделения  взором,  постепенно  приходя  в  сильнейшее
возбуждение.
   - Костюмчик  не  жмет?  -  участливо  спросила  она,  косясь  на  его
увеличившийся пенис, стесненный балетным трико. Она  стянула  трусики  и
покрутила их в воздухе  на  указательном  пальце  перед  самым  носом  у
ошалевшего танцора.
   Он с шумом втянул ноздрями воздух и спросил:
   - Не жмет? Что вы имеете в виду? Взгляд его уперся в низ  ее  живота,
блестящий от испарины.
   - Пенис, разумеется! -  ответила  Магда  и,  покачивая  великолепными
бедрами, приблизилась к Антону. - Я мечтаю об этом весь  день,  -  томно
сказала она, вешая трусики  ему  на  плечо  и  сжимая  ладонью  бугор  в
промежности.
   - Не дразните меня, Магда! Вы хотите, чтобы я овладел вами? - спросил
Антон, грубо обняв ее обнаженное тело.
   - У тебя еще остались на это силы? - поддразнила она его.
   - Сейчас узнаешь, стерва! - прорычал Антон и потащил ее к бассейну.
   И не успела Магда сообразить, что он намеревается сделать, как  Антон
ловким движением руки  швырнул  ее  в  воду.  Магда  плюхнулась  в  нее,
взметнув сноп брызг,  и  стала  погружаться,  пуская  пузыри  и  клянясь
отомстить сполна дерзкому обидчику,  осмелившемуся  оскорбить  ее  самым
гнусным образом.
   Антон расхохотался и удалился.

***

   - Спасибо, Джефф!  Дальше  я  доберусь  как-нибудь  сама,  -  сказала
Кейзия, когда автомобиль въехал в  монументальные  каменные  ворота,  по
бокам которых  стояли  две  фигуры  геральдических  зверей,  держащих  в
передних лапах щиты.
   - О'кей, мы еще, надеюсь, увидимся! - непринужденно воскликнул  он  и
вышел из машины.
   Кейзия  поехала  дальше  по  подъездной  дорожке,  пролегающей  между
березами. Внезапно впереди возникло огромное здание с  множеством  окон,
сверкающих в лучах  закатного  солнца,  и  с  малиновыми  остроконечными
башенками. Оно возвышалось над окрестностями, словно могучий  сверкающий
великан. Усадьба под названием "Рейвенхерст" была построена много  веков
назад и пустила в дорсетскую землю глубокие корни.
   -  Вот  это  размах!  -  пробормотала  Кейзия,  вытаращив  глаза   от
восхищения, граничащего с трепетом.
   Дом был окружен вековыми вязами и густым  лиственным  лесом.  Дорожка
вывела Кейзию на площадку  у  мраморного  бассейна  с  фонтаном  в  виде
бронзовых мифических тритонов, резвящихся с русалками. К парадным дверям
вела гранитная  лестница  с  широкими  ступенями,  над  которой  нависал
большой козырек. Кейзия выбралась из автомобиля и  уставилась  на  фасад
здания, в котором  ей  предстояло  прожить  в  течение  месяца.  Она  не
торопилась войти в дом, проникаясь его историческим духом. День  угасал,
золотя на прощание зубцы  башен  и  высвечивая  мелькающих  под  сводами
галереи  летучих  мышей.  Где-то  зловеще  ухнул   филин,   пронзительно
вскрикнула сова,  заверещали  напуганные  их  зловещими  криками  птицы,
усевшиеся на ночлег в своих гнездах на верхушках деревьев.
   Кейзии вдруг стало одиноко и жутко, она пожалела,  что  не  попросила
Джеффа сопроводить ее до особняка. Но с другой  стороны,  она  поступила
мудро, интуитивно почувствовав, что ей не следует входить в дом с хорошо
известным здесь мужчиной. Это могло испортить первое впечатление  о  ней
владельца усадьбы "Рейвенхерст" - эксцентричного и всемогущего  Джерарда
Фарнола.
   На ступеньках лестницы появилась  рыжеволосая  длинноногая  девица  в
сарафане. Она помахала Кейзии рукой, как старой знакомой, и крикнула:
   - Привет! Ты, должно быть, и есть Кейзия Линдон? -  воскликнула  она,
подойдя поближе. - Мне поручено тебя встретить. Кстати, меня зовут Викки
Эндрюс, я начинающая драматическая актриса.
   - По-моему, здесь все такие, - рассмеявшись, сказала Кейзия.
   - Ошибаешься! - возразила Викки, помогая ей выгрузить багаж. -  Среди
нас есть вполне состоявшиеся театральные актеры,  такие,  например,  как
Ричард. Это восходящая звезда! Он будет  играть  главную  мужскую  роль.
Сейчас он на съемках одного телевизионного фильма. Я имею в виду Ричарда
Сьюдли.
   - Как? Того самого? - ахнула Кейзия. - Он будет играть герцога  Синяя
Борода?
   - А разве есть другой актер с такой же  фамилией?  Пошли,  я  провожу
тебя в дом! - Викки подхватила  два  чемодана  и  стала  подниматься  по
ступенькам.
   Кейзия взяла по сумке в каждую руку и пошла  следом,  переваривая  на
ходу полученную  информацию.  Значит,  ей  предстояло  играть  вместе  с
величайшим актером Великобритании, великолепным исполнителем роли  Марка
Антония  в  телевизионной  версии   шекспировской   драмы   "Антоний   и
Клеопатра". Кейзии не хватало слов, чтобы выразить  чувства,  охватившие
ее в связи с этим. Ричард Сьюдли был ее  кумиром,  она  бережно  хранила
программку спектакля, на котором была в Королевском шекспировском театре
в Страдфорде. Начинал же он, как и многие знаменитые ныне актеры,  играя
незначительные роли в провинциальных театрах или участвуя в экзотических
постановках  доморощенных  режиссеров   вроде   эксцентричного   мистера
Фарнола. Но где бы ни выступал  этот  необыкновенный  артист,  его  игра
неизменно  была  преисполнена  энергии  и  динамики.   Знакомые   образы
представлялись зрителю  в  новом,  оригинальном  свете,  благодаря  чему
классические произведения обретали современную трактовку.
   - Он сейчас здесь? - спросила Кейзия, забыв, что Викки уже  говорила,
что артиста в данный момент нет в усадьбе.
   - Мы ожидаем его со дня на день.  Джонти  извелся  от  нетерпения,  -
ответила Викки.
   - А мистер Фарнол?
   - Он где-то здесь, но его пока еще никто не  видел.  Всем  заправляют
его компаньоны - Магда и Джонти.
   - А ты впервые сюда приехала?
   - Да, и страшно боюсь.
   - Я тоже, - призналась Кейзия.
   - Я провожу тебя в твою комнату, -  сказала  Викки.  -  Можешь  часок
вздремнуть, а потом одевайся к ужину. Всем ведено собраться в холле. Нас
представят боссу и дадут возможность познакомиться друг с другом.
   Преодолев гигантскую лестницу и пройдя  через  множество  проходов  и
коридоров, девушки наконец очутились  перед  массивной  дубовой  дверью,
которая вела в роскошную комнату, достойную принцессы. Кейзия онемела от
восхищения, а Викки принялась  носиться  по  просторной  комнате,  бурно
выражая свой восторг, словно бы это помещение предназначалось ей самой.
   - Какая прелесть! - восклицала она. - Моя спальня поменьше,  но  тоже
очень уютная. Во  всяком  случае,  лучше,  чем  каморка,  которую  мы  с
подружкой снимали в Бристоле. Я считаю, что мне повезло. Пусть у меня  и
незначительная роль - служанки Ясмины, зато я получу  бесценный  опыт  и
поживу за городом. Для начала артистической карьеры это совсем  неплохо,
верно? А Ясмину будешь играть ты? Скажу по секрету, что все девчонки  из
кордебалета  лопнут  от  зависти,  узнав,   что   я   первая   с   тобой
познакомилась.  Всем  любопытно,  что   собой   представляет   артистка,
выбранная на главную роль.
   Викки подкупала своей откровенностью  и  непосредственностью,  что  в
закулисном мире редкость. Обычно актеры ненавидят друг друга  и  норовят
напакостить  коллеге.  Каждый  мнит  себя  гением,  а   других   считает
посредственностями.  За  их  деланным  дружелюбием  скрывается   змеиное
коварство.
   Попрощавшись с Викки, Кейзия  стала  распаковывать  багаж  и  изучать
обстановку своего нового жилища.  Стены  комнаты  были  обшиты  дубовыми
резными панелями и обиты бархатом. В громадном камине можно было  встать
в полный рост.  Потолок  украшала  лепнина.  Повсюду  висели  картины  в
позолоченных рамах, мягкие диванчики прекрасно гармонировали с  креслами
из тисненой, с золочением, кожи. Фигуры, вышитые на гобеленах, словно бы
танцевали в лучах заходящего солнца, пробивавшихся сквозь стекла больших
арочных окон.
   Кровать являла собой воплощение давнишней мечты  Кейзии:  с  четырьмя
стойками, инкрустированным изголовьем, пологом из парчи и с кистями, она
была покрыта красным атласным покрывалом с узором в виде дамасских роз и
райских птиц.
   Такое ложе могло принадлежать только  знатному  вельможе  потрясающей
наружности: с  длинными  кудрями,  ниспадающими  на  плечи,  в  камзоле,
отделанном кружевами, и со шпагой на бедре.
   Кейзия с  удовольствием  легла  на  кровать  и  дала  волю  фантазии.
Разумеется, она моментально обрела сексуальную  направленность.  И  хотя
рассудок подсказывал ей, что нужно встать, принять душ и привести себя в
порядок  перед  ответственным  вечерним  мероприятием,  лень   оказалась
сильнее.  Кейзия  начала  ласкать  груди,  томимые   внутренним   жаром,
вспоминать, как сосал ее соски Джефф, как текли из лона по  ногам  соки,
как шумно пыхтел ее неожиданный любовник. Ее поступок на  дороге  нельзя
было назвать осмотрительным, однако содеянное прибавило ей уверенности в
себе. Ведь не успела она доехать до места  своего  назначения,  как  уже
получила первый трофей. Это свидетельствовало о ее  неразборчивости,  но
почему-то не огорчало ее. Напротив, ей было приятно вспоминать  о  своей
победе над этим темпераментным молодым бычком в придорожном леске.
   Одними воспоминаниями  Кейзия  не  ограничилась.  Тело  ее  требовало
физического  удовлетворения.  Нервы  натянулись,  как  струны  арфы,  и,
казалось, звенели. Она разделась,  сняла  трусики,  намереваясь  все  же
встать и отправиться в ванную.
   Но  пальцы  сами  собой  очутились  внизу  живота,  и  тотчас  же  из
промежности пахнуло ароматом совокупления  с  Джеффом.  Кейзию  охватило
неукротимое желание вновь испытать оргазм. Клитор задрожал,  она  начала
тереть его пальцем. По телу  разбежались  огненные  струйки.  Ненасытный
бутончик набухал  и  пульсировал,  требуя  немедленного  удовлетворения.
Кейзия застонала, придя в экстаз, раздвинула ноги и, прыгая на  кровати,
воскликнула:
   - Да, да!
   Какая-то непостижимая сила зашвырнула ее под облака, она  взвизгнула,
пронзенная яркой молнией, и затряслась, зажмурившись и учащенно дыша.

***

   Джерард Фарнол, он  же  лорд  Ормели,  потомок  головорезов,  которых
привел в  Англию  Вильгельм  Завоеватель,  герцог  Нормандии,  устроился
поудобнее  в  троноподобном   кресле   и,   нажав   кнопку   на   пульте
дистанционного  управления   монитором   системы   тайного   наблюдения,
уставился на экран. Объектив скрытой видеокамеры был нацелен на  кровать
исполнительницы роли главной героини в его пьесе. В  данный  момент  она
самозабвенно мастурбировала.
   Под недремлющим  оком  скрытых  камер  находились  и  другие  актеры,
приглашенные  лордом  Ормели  в  усадьбу.   Созерцание   их   рукоблудия
доставляло ему особое удовольствие. Помимо этого, подсматривая за своими
гостями, Джерард узнавал их распорядок  дня,  склонности  и  особенности
поведения.
   Его желто-зеленые глаза прищурились, рот исказился в волчьем  оскале.
Магда  оказалась  права:  эта   девица   обладала   всеми   необходимыми
качествами, чтобы сыграть Ясмину. Именно такой  -  темпераментной  яркой
блондинкой со стройным и гибким телом - он и представлял ее себе. Фигура
Кейзии в достаточной степени округлилась, чтобы  угадать  в  ней  зрелую
сладостную женщину. Особенно прекрасными были ее бедра и ягодицы, так  и
напрашивающиеся  на  хлыст  или  плетку.  Джерард   сладко   зажмурился,
представив, как он будет  с  упоением  хлестать  по  ним  своим  длинным
кнутом, пока они не покроются  кровавыми  рубцами.  Его  твердый  фаллос
поднялся  вверх,  словно  удав.  Ждать  встречи  с  новой  жертвой   ему
оставалось недолго...
   Полы шитого золотом халата лорда  Ормели  распахнулись  под  натиском
разбухшей багровой головки  члена.  Стоны  и  вздохи  Кейзии  на  экране
монитора становились все пронзительнее  и  громче.  Пенис  лорда  Ормели
начал вздрагивать, он щелкнул его по головке пальцем.
   Магда многое бы отдала,  чтобы  увидеть  эту  сцену,  однако  Джерард
слишком дорожил возможностью полюбоваться столь  изысканным  зрелищем  в
одиночестве,  чтобы  разделять  это  удовольствие  с  кем-либо  еще.  От
возбуждения у него зашевелились волосы  на  затылке,  а  кожа  покрылась
пупырышками. Вот Кейзия положила палец на клитор и ввела другой палец  в
лоно. Рука ее грациозно  выгнулась  и  стала  ритмично  двигаться,  ноги
широко раздвинулись, бедра заходили ходуном, голова начала  мотаться  из
стороны в сторону на подушке. На  полных  бедрах  цвета  взбитых  сливок
заблестел сок.
   Рука Джерарда непроизвольно потянулась к пенису  и  сжала  его.  Лорд
начал двигать ею вниз и вверх, вниз и вверх. Головка поблескивала, из ее
отверстия появилась прозрачная  густая  капелька.  Воображение  рисовало
Джерарду  сцены  совокупления  с  Кейзией,  а  потом  и   с   артистками
кордебалета. Они пока не знали, что их ждет, но очень скоро им  придется
исполнить все его прихоти. Он никого не пощадит!  Он  им  всем  покажет,
каких жертв  требует  подлинное  искусство!  Сердце  лорда  готово  было
выпрыгнуть из груди. В голове мелькали  фантастические  образы,  звучала
фантасмагорическая музыка. Лорд не  жалел,  что  не  стал  композитором,
художником или поэтом. Он нашел свое призвание в самом главном  из  всех
искусств - в режиссуре. Ему  нравилось  манипулировать  людьми,  ощущать
свою власть над ними. Это возбуждало его так, как ничто другое.
   На  экране  Кейзия  изогнулась   дугой   в   экстазе   сладострастия,
сотрясаемая  шквалом  оргазма.  И   в   следующий   миг   его   мошонка,
переполненная семенем, сжалась - и  струя  спермы  выплеснулась  наружу.
Отчаянно мастурбируя, лорд  Ормели  побагровел  от  напряжения  и  часто
задышал. Оргазм его протекал настолько бурно,  что  пенис  произвел  три
семяизвержения подряд, прежде чем успокоиться и обмякнуть.
   Джерард откинулся на спинку кресла и погладил член липкой  от  семени
ладонью. Кейзия раскинула руки  в  стороны  и  блаженно  закрыла  глаза.
Джерард ухмыльнулся, зная, что скоро он будет ласкать ее лоно и целовать
груди, посвящая в актрисы своего театра. Его ненасытный петушок побывает
во  всех  ее  тайных  отверстиях,  а  шаловливый  язычок   отведает   ее
божественного нектара.

***

   Кейзия с наслаждением подставила груди под  тугие  струи  душа.  Вода
струилась по ложбинке между ними, животу и  ногам,  капала  с  сосков  и
застревала в  намокших  волосах  на  лобке,  чтобы  потом  обласкать  ее
наружные половые губы.
   Закрыв  от  удовольствия  глаза,  она  отдалась  ниспадающим  на  нее
каскадам  теплой  влаги,  лениво  растирая  тело   губкой,   пропитанной
ароматным  шампунем,  и  наслаждаясь  приятным  запахом  обильной  пены,
покрывшей ее кожу. Она чувствовала себя очистившейся и словно бы  заново
родившейся. Сексуальные ароматы уже не дурманили  ей  голову,  она  была
готова сосредоточиться на делах.
   Убаюканная звуком льющейся из душа воды и отгороженная от  остального
мира стеной густого пара, Кейзия не расслышала звука открывающейся двери
и вздрогнула как ужаленная, когда Магда, войдя в ванную, сказала:
   - Я надеюсь, милая Кейзия, ч