его долг - жениться, - объяснила она.
     - А-а. Он должен был жениться.
     - Точно.
     - Не то что Принц Эрик. Он хочет на тебе жениться, Жюли.
     Задумавшись, Жюли смотрела на неспокойный океан, пока Лекси не окликнула ее:
     - Что было дальше, Жюли?
     - Дальше там появилась одна женщина.
     - Хорошенькая?
     - А это важно?
     - Нет. Но она была принцесса? - спросила Лекси с надеждой.
     - Нет.
     Лекси призадумалась.
     - Она не была принцесса снаружи, - решила девочка. - Но она была принцесса внутри. Важнее ведь то, что внутри, правда, Жюли?
     - Правда, - ответила Жюли с улыбкой. - Во всяком случае, эта женщина согласилась стать невестой принца.
     - Зачем, если он ее не любил?
     - Она знала, что ему нужна ее помощь.
     - Наверное, она его любила.
     Жюли печально улыбнулась:
     - Больше всего на свете.
     - Она была счастлива?
     - Она была счастлива, что помогает ему, - медленно проговорила Жюли. - Но она хотела, чтобы и он был счастлив.
     - Он стал бы счастливым, если бы полюбил ее, - сказала Лекси. - Правда?
     - Так она думает.
     - Значит, она должна его расколдовать.
     - Ты права, Лекси. - Если бы все было так просто...
     - А как?
     - Она не знает, как, - призналась Жюли.
     - Ох, нет, - огорчилась Лекси. - Так нельзя заканчивать. Нужен счастливый конец.
     Они немного помолчали, размышляя. Вдруг Лекси подпрыгнула.
     - Я знаю, как! - закричала она. Она встала на постели на коленях перед Жюли и взволнованно заговорила:
     - У него ледяное сердце, ну так она должна его растопить.
     - А как?
     - Ну... - Лекси сосредоточенно думала, сдвинув брови. Через некоторое время ее личико просияло. - Я знаю. Она обнимет его крепко-крепко, и горячая любовь из ее сердца прольется в его сердце и растопит его, и тогда он ее полюбит.
     Что ж, средство простенькое, но очень действенное.
     - По-моему, это отличный конец.
     - Это не конец!
     - Не конец?
     - Конечно, нет, глупенькая, - Лекси захихикала. - Не забывай, что они еще жили долго и счастливо. Теперь конец.
     Она улыбалась так торжествующе, что Жюли невольно рассмеялась и крепко обняла Лекси.
     - Да, действительно, конец отличный!
     Когда вечером Дрю заехала забрать Лекси, Эрик еще не возвращался. Это не удивило Жюли. Ему, видимо, хотелось побыть одному после расставания с Руфусом. Но она не находила себе места в пустом замке и, написав ему записку, поехала в город, к Анне.
     Анна как раз закрывала свой комиссионный магазинчик. Жюли помогла ей прибраться, одновременно рассказывая, как прошел день с Лекси, но потом погрузилась в свои мысли.
     Анна мягко окликнула ее:
     - Жюли, не хочешь поговорить?
     Жюли очнулась от своих грез.
     - Поговорить? О чем?
     Анна внимательно вглядывалась в ее лицо.
     - Ну, не знаю. О том, что тебя беспокоит.
     - Меня ничего не беспокоит, - ответила Жюли и тут же добавила, противореча самой себе:
     - И вообще, это неважно.
     Анна села на стул и пристально посмотрела на Жюли.
     - Неважно? - переспросила она. - Когда одна из двух моих лучших подруг влюбляется, я считаю, это важно.
     Конечно, Анну не проведешь. У нее же дар.
     С чувством, близким к облегчению, Жюли глубоко вздохнула и села рядом с подругой.
     - Хочешь поговорить?
     - Да, пожалуй, - согласилась Жюли. Конечно, она не могла рассказать Анне всего, но все-таки замечательно поделиться хоть частью своих печалей с настоящим другом.
     Анна принесла из своего кафе два высоких стакана с холодным кофе и снова уселась.
     - Когда это случилось? - спросила она.
     - На балу, так думают все на свете, кроме тебя, - Жюли грустно улыбнулась. - А тебя я убедила, будто нюх на истинную любовь тебе изменил.
     - Бывает и такое, - пожала плечами Анна.
     Жюли порывисто обняла ее.
     - В мире множество людей, уверенных, что они никогда не ошибаются, - сказала она. - Спасибо тебе, что ты не из таких.
     - Значит, я была права, - медленно проговорила Анна. - Ты обручилась с Эриком не по любви.
     - Ты, наверное, удивляешься, почему я это сделала.
     - Не сомневаюсь, у тебя были на то причины, только, пожалуйста, не излагай их, - сказала Анна. - Мне не обязательно об этом знать. И вообще, меня не это интересует.
     Жюли еще немного полегчало. Она знала, что не может предать Эрика; она не могла рассказать подруге, что помолвка - ненастоящая.
     - Ты такая великодушная, Анна. Не понимаю, как это ни один парень до сих пор тебя не зацапал.
     Анна покачала головой.
     - Со мной дело обстоит иначе, Жюли. Я, может, и могу угадать истинную любовь, а ты в нее веришь с такой невероятной силой. Ты, пожалуй, думаешь, что и ,мне предназначен принц.
     - Когда он появится, ты по крайней мере сможешь определить, любит ли он тебя, - горько пошутила Жюли.
     - А, так вот в чем дело. Ты любишь своего жениха, но не знаешь, любит ли он тебя.
     - Он не дает мне особых оснований думать, что любит, - призналась Жюли. - Хотя Эрика не так-то легко понять.
     - Это было очень даже легко, в то утро после бала.
     Жюли закатила глаза.
     - Кроме шуток! Нет, я знаю, что тогда он меня не любил. Но после бывали моменты, когда мне иногда мерещилось... - она умолкла.
     Когда Анна снова заговорила, казалось, это давалось ей с трудом.
     - Жюли, тебе нужна моя способность? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, любит ли тебя Эрик?
     - Ты ведь знаешь?
     Анна вздохнула.
     - Кажется, да. Хотя, как ты говоришь, Эрика нелегко понять. Но в последнее время я стала яснее чувствовать эти вещи.
     Жюли в последнее время тоже получила много ясных намеков, и все они говорили о том, что Эрик отдалился от нее. Было видно, что Анне не хочется рассказывать Жюли о том, что она знает, и тому могла быть только одна причина. Жюли расправила плечи и высоко подняла голову.
     - Нет, - сказала она. - Не говори. Лучше мне не знать. Если Эрик меня любит, как будет чудесно, когда он сам признается мне в этом. - Улыбаясь дрожащими губами, она прибавила:
     - А если не любит, я не хочу об этом знать. Не хочу терять надежду на его любовь.
     Теперь уже Анна крепко обняла ее.
     - Ты просто потрясающая, знаешь ли ты это? Не много найдется людей, кто откажется заглянуть в "магический кристалл".
     - Все равно, спасибо, что предложила поделиться со мной своим даром.
     - Я пока еще не решила окончательно, дар это или проклятие, - усмехнулась Анна.
     - Надо же! А я как раз думала то же самое о своей любви к Эрику.
     Анна снова стала серьезной.
     - Надеюсь только, что он знает, какая для него честь - твоя любовь.
     - Я уж позабочусь, чтобы он это понял, - сказала Жюли легкомысленным тоном, поднимаясь на ноги. - Пошли, - сказала она и потянула Анну за собой. - Пора ужинать.
     Когда она вернулась в замок, Эрик был дома. Он засел в библиотеке - видимо, занялся бумажной работой. Было еще не поздно, но Жюли решила подняться к себе в башню.
     Расчесывая волосы щеткой, она смотрела на темное небо и на океан, который был еще темнее. Через открытые окна было слышно, как волны обрушиваются на прибрежные камни и отступают с плеском. Грохот, потом тихий плеск. Снова и снова. Это и успокаивает, и волнует - неустанное движение моря. Как ей не хватало этого в городе!
     Жюли положила щетку, но какое-то беспокойство мешало ей сразу лечь спать. Она решила сначала немного прогуляться. Спустилась по черной лестнице, вышла через кухонную дверь и совершенно бессознательно направилась в тот укромный уголок на краю утеса, который все еще оставался ее тайным убежищем.
     Пробравшись через заросли и выйдя на полянку, она остановилась, любуясь открывшимся перед ней видом. Внезапно у нее за спиной послышался голос:
     - История повторяется.
     Обернувшись, Жюли увидела, как из густой тени вышел Эрик. Она и не думала, что он помнит это место, где они когда-то встретились - так давно, что казалось, это было во сне.
     - Я думала, ты в библиотеке, - сказала она.
     - Я недавно ушел оттуда.
     - А-а... - сказала Жюли. Она помолчала, чувствуя себя неловко. Вот она стоит в темноте, лицом к лицу с человеком, которого любит.
     Самая естественная вещь в мире - подойти к нему, обнять, утешить, смягчить боль, которая привела его сюда, и самой получить утешение.
     Но его голос, его взгляд, сама его поза были крайне неприветливыми. Как будто у него действительно ледяное сердце.
     Жюли вдруг вспомнились слова Лекси. Она обнимет его крепко-крепко, и горячая любовь из ее сердца прольется в его сердце...
     Еще прежде следующего удара сердца Жюли оказалась в его объятиях. Она ничего не говорила, просто обнимала его, крепко обхватив руками и уткнувшись лицом ему в грудь. Просто обнимала и надеялась, что ее тепло растопит его сердце.
     Вначале Эрик заметно удивился и определенно не шел ей навстречу. Он стоял очень прямо, слегка придерживая ее, вероятно для равновесия. Но и не отталкивал ее, поэтому она осталась, как была, и тихонько гладила его по спине, мысленно упрашивая его смягчиться, уступить. Она знала, что привлекает его физически. Может быть, это влечение окажется тем единственным слабым местом в его броне, через которое она сможет добраться до его чувств, скрывающихся под жестким панцирем.
     Она понимала, что эмоциональная связь может вырасти из связи физической. Жюли привстала на цыпочки, зная, что он наверняка ощутил трение их тел так же остро, как и она.
     - Эрик, - прошептала она еле слышно.
     Теплое дыхание, коснувшееся его уха, когда она произнесла его имя, сломило Эрика.
     Он крепче сжал ее в объятиях, и ее дрожь лишила его остатков самообладания. Потом Жюли подняла голову с его плеча, и он почувствовал теплую влажность ее губ возле своего рта, время остановилось, и она стояла в ожидании, предлагая ему себя, как девять лет назад.
     Но на этот раз он не в силах был устоять.
     Его рот прижался к ее губам, сокрушая их нежную спелость. Когда ее губы стали невыносимо жаркими и подвижными, его язык ворвался внутрь. Она встретила его без сопротивления - нет, с восторгом! - и пустилась вместе с ним во взаимное исследование, увлекая его в такие области страсти, где он никогда еще не бывал. Между ними царила полная гармония, их тела вытягивались, переменяли позу и вновь прилаживались друг к другу в едином ритме, какого невозможно добиться никакими тренировками. Что-то глубинное говорило ему, что танец этот может привести только к одному. С той же неизбежностью, с какой солнце встает над океаном, ревущим внизу, он станет ее любовником Она почувствовала, что он сдался, и всю ее - нежным контрапунктом страсти - наполнила звенящая радость. Эрик не просто оттаял, он весь пылал, обжигая ее раскаленными поцелуями. Она никогда раньше не чувствовала, как сильно его влечение, но теперь ощущала это всем своим существом. Должно быть, его сдержанность и самообладание, которыми она всегда восхищалась, были еще сильнее, чем она думала, если они могли обуздать такую пугающую мощь. Целуя ее, он и покорял, и уступал. Жюли поняла, что у нее тоже есть власть над ним. То была чисто женская власть, сочетавшаяся с чисто женским желанием, от которого у нее заныло все тело. Когда он на миг прервал поцелуй, жадно глотая соленый морской воздух, у нее вырвался жалобный стон.
     Он был слишком мужчиной, чтобы не откликнуться на этот призыв, и в следующий миг уже подхватил ее на руки. После нескольких кратких, жестких поцелуев он опустил ее на землю и сам растянулся рядом. Потом приподнялся, опершись на локоть, а его свободная рука пустилась в странствие по ее телу, равно как и его взгляд. Все тело Жюли горело под его восхищенным взглядом, выражавшим неприкрытое желание. Он без малейшего смущения любовался ею, лаская рукой гладкую, чувствительную кожу у нее на животе. Эти поглаживания пробудили в ней все усиливающуюся жажду. Когда ей уже казалось, что она не выдержит больше этой сдержанной ласки, он наконец перекатился к ней, перекинув одну ногу через ее ноги и снова припадая к ее губам в требовательном поцелуе.
     На этот раз, встретив его настойчивый язык таким же безудержным порывом, она почувствовала, как его рука скользнула вверх и легла ей на грудь. Уверенными, обдуманно-дразнящими движениями он, словно скульптор, измерял и разминал ее грудь, пока девушка не выгнулась протестующе. Зная лучше, чем она сама, о чем она просит, он наконец одарил своим вниманием чувствительный кончик ее груди, нежно пощипывая его, так что вскоре ему в ладонь уперлось отвердевшее острие.
     И снова он прервал поцелуй, едва не пересиливший потребность его организма в кислороде. Он дышал прерывисто, кровь мчалась по жилам в бешеном темпе, в такт мерным ударам океана о прибрежные скалы. Женщина под ним, увлекавшая его к еще не изведанным высотам наслаждения, извивалась от легчайшего его прикосновения, и это возбуждало его еще больше. Невозможно было ошибиться, но он хрипло спросил:
     - Жюли?
     - Да? - шепнула она, и их глаза встретились.
     - Хочешь, чтобы я был с тобой сейчас?
     - Да, - шепнула она, на этот раз - с нетерпением. Все было ясно, ее согласие подтвердили и ее руки, притянувшие его к себе.
     Он сопротивлялся, напрягая все мускулы, и вглядывался в ее глаза, ища следы сомнения, но их не было.
     - Ты уверена? - спросил он, предлагая ей последнюю возможность отступить.
     - Конечно, уверена, - сказала она. И вдруг, неожиданно для себя самой, ляпнула:
     - Эрик, я же люблю тебя.
     Он не шевельнулся, он застыл над нею, окаменев в борьбе с земным притяжением и с притяжением инстинкта. И все же она почувствовала, что ее слова поразили его до мозга костей. Очень медленно он выпрямился и сел рядом с ней, глядя на океан. Холодок разочарования подкрался к Жюли, проникая в самую душу.
     Эрик глубоко дышал, стараясь восстановить утраченный самоконтроль. Вожделение затмило ему разум, иначе бы он сообразил, что такая женщина, как Жюли, не станет отдаваться мужчине без любви. Это он во всем виноват. У него были определенные обязательства по отношению к ней, потому что он втравил ее в эту чертову помолвку. А он не выполнил свой долг перед нею. И вот теперь она страдает. Настоящие чувства приносят настоящую боль. Он никогда, ни за что не хотел причинять ей боль:
     Рядом с ним Жюли села на траве и рывком опустила платье. Она была в ярости! Она вывернула перед ним душу - еще раз! - а он снова оттолкнул ее. А теперь имеет наглость сидеть с таким спокойным видом, черт его побери Жюли было стыдно, она так разозлилась, что не могла говорить.
     - Все это зашло слишком далеко, - сказал Эрик.
     - Наоборот! - воскликнула Жюли. - Недостаточно далеко, совсем недостаточно.
     - Я не хотел, чтобы ты меня полюбила.
     - Что поделаешь, - ответила она. - Бывает. Я же не нарочно.
     - Ты уверена?
     Жюли прищурилась:
     - Ты на что намекаешь?
     - Я все думаю, не настроила ли ты сама себя, - сказал он ровным тоном. - Ты живешь словно в сказке, сидишь у себя в башне и веришь в любовь, как в шестнадцать лет.
     Это было уж слишком! Жюли вскочила на ноги, подбоченившись и глядя на Эрика сверху вниз.
     - Да как ты смеешь меня осуждать! Да, я все еще верю в любовь, потому что она действительно существует! Я любила тебя, когда мне было шестнадцать, и сейчас люблю, и - Господи, помоги мне! - я любила тебя все это время. Как же мне не верить в любовь?
     Ее занесло, и она уже не могла остановиться.
     - Слушайте, вы, Ваше Высочество! Может, я и живу сейчас в башне, но я много лет проработала в самом обыкновенном городе. Вот уж где реальность, так реальность! Я видела, как дети чахнут от недостатка любви, цепляются за нее, как утопающий цепляется за соломинку, спасаются теми крохами, которые перепадают им от учителей и других доброхотов, которым на них не наплевать. Я видела супружеские пары, которые в самой трясине нищеты сохраняют надежду и достоинство, потому что у них есть любовь, - страстно продолжала Жюли. - Так что не надо меня обвинять, будто я живу в сказке, принц Эрик. Я верю в любовь, потому что своими собственными глазами видела и сердцем чувствую: только она одна может придать жизни смысл, принести покой и счастье.
     Существует она, не сомневайтесь, и больше того - только любовь и имеет значение.
     Жюли остановилась, чтобы перевести дух, грудь ее вздымалась.
     - Для меня любовь - это серьезно, мистер.
     И когда я говорю кому-то, что я его люблю, стоит принять это к сведению - Она добавила, наставив на Эрика указательный палец:
     - А люблю я тебя, Эрик Андерс.
     Эхо ее голоса постепенно затихло в скалах.
     Измученная своей тирадой и страстью, не нашедшей выхода, Жюли обхватила себя руками, дрожа на ночном ветру, который, казалось, вдруг выстудил все вокруг.
     - Я.., я, пожалуй, пройдусь, - сказала она, повернулась и пошла прочь.
     После ее ухода Эрик какое-то время сидел неподвижно. Потом он встал и направился в замок, прикидывая на ходу, много ли понадобится времени, чтобы уложить свои вещи и убраться отсюда.
     Он уже вытаскивал чемоданы, когда раздался стук в дверь.
     - Эрик! - сказала Жюли, слегка задыхаясь. - Ты там?
     - Да, - сказал он. Он знал, что обязан поговорить с ней перед отъездом, так почему бы не теперь? - Входи.
     Он еще не договорил, как она уже влетела в комнату. Лицо у нее было белым. Эрик невольно встревожился.
     - Жюли, что случилось?
     Она быстро заговорила:
     - Он только что приехал. Он звонил днем, что приезжает, но нас не было дома, а потом мы оба забыли посмотреть сообщения на автоответчике. Он сейчас внизу.
     - Кто?
     - Твой отец, - ответила она, озабоченно сдвинув брови. - Эрик, он выглядит неважно.

Глава 8

     Король плохо выглядел, и неудивительно.
     Когда он улегся в постель, Гюстав, сопровождавший его во время поездки, сообщил Эрику и Жюли подробности.
     Врач выписал короля Ивара рано утром, и король решил выполнить свое намерение - посетить их в замке Андерс-Пойнт перед возвращением на остров. Он настоял на том, чтобы ехать в Мэн на автомобиле, а не лететь самолетом, король не любил путешествий по воздуху. Пробки на дорогах и неполадки в моторе лимузина еще продлили поездку. Прощаясь со всеми на ночь, король утверждал, что, кроме усталости, никаких недомоганий не ощущает, и Гюстав был склонен с этим согласиться.
     - Врач наблюдал за ним дольше обычного, - сообщил он молодым людям. - Когда он выписывал короля, то был совершенно уверен, что Его Величество достаточно поправился, чтобы выдержать такое путешествие. Увидите, насколько лучше он будет себя чувствовать, когда как следует отдохнет.
     И Гюстав тоже отправился спать.
     Жюли в свою очередь поднялась наверх.
     Она привела себя в порядок в ванной, которую они делили с Эриком, затем двинулась к арке, ведущей в башню.
     Эрик стоял у окна спальни, спиной к комнате.
     - Мне очень жаль, - сказал он тихо.
     Жюли не ответила.
     - Мне очень жаль, что ты полюбила меня, Жюли. Я этого не хотел.
     - Я знаю, - сказала она мягко. Ему просто была нужна невеста для виду.
     Он обернулся к ней.
     - Что я могу сделать, чтобы ты разлюбила?
     Жюли не могла сдержать тихого смеха.
     - Ничего ты не можешь сделать, принц, - сказала она. - Ты можешь править страной, но не моим сердцем.
     Несколько минут он молчал, потом заговорил снова:
     - Жюли, я хочу, чтобы ты знала: я покончу с этой помолвкой как можно скорее.
     - А как же твой отец?
     - Он скоро вернется на остров Андерс. После его отъезда я тоже уеду. Это будет самый подходящий момент для разрыва, - деловито продолжал он. - Ты сможешь вернуться к нормальной жизни, и все снова войдет в обычную колею.
     Жюли покачала головой. Какая насмешка: та самая ранимость, которая отчасти и привлекла ее к нему, теперь встала перед ней преградой.
     - Эрик, если ты сбежишь от моей любви, она от этого не исчезнет. Я буду любить тебя, где бы ты ни был.
     - Дум